Королевство из слез: Как в старом эпосе

...Темный соблазн. Я сопротивляюсь атаке... ....Роковой поворот, Я склоняюсь перед злом. Чем больше я подчиняюсь, тем быстрее умираю, Тем больше он командует мной. Я хорошо знаю, Какая любовь мне по душе. Я связана принципами... ...Чистый соблазн. Немного попустительства. Чем больше я поддаюсь ему - Тем свободнее становлюсь. («L'amour Et Son Contraire», мюзикл «Dracula, l'amour plus fort que la mort», перевод) — С каких пор ты соглашаешься на всеобщую демонстрацию твоих прелестей? — поинтересовалась Склепова, внимательно осматривая картину. Работа получилась выше всяких похвал… Бейбарсов по праву считал ее лучшим из своих творений — эмоции были переданы просто превосходно… Обнаженная девушка — воплощение порока — изогнулась в самой соблазнительной и развратной позе, которую только можно было придумать для изображения правящей королевы. Голову ее венчал символ власти — серебряный обруч с чернеными розами… И это все, что было на ней. От картины веяло невероятной энергетикой. Такой, что невозможно было отвести глаз… Первую неделю после того, как работу повесили в галерее, Татьяна все время чувствовала спиной взгляды — осуждающие… Раздевающие… Сравнивающие. Следует отметить, королева была невозмутима. Когда в галерее собралась очередная толпа, она подошла к портрету и встала изучать его со всеми — а затем повернулась и посмотрела на них тем же взором, что так отлично передал Бейбарсов. Гроттер расхохоталась, наблюдая за реакцией подданных — а затем удалилась к отцу. О, Леопольд ничего не сказал ей — хотя, безусловно, уже видел произведение, и даже рассмотрел его в деталях… Мужчина тяжело вздохнул — и сочувственно погладил ее по голове. Теперь, как дочь перестала бояться собственного мужа, тот искал новые и новые способы, чтобы ее задеть… — С тех самых, как объявилась моя сестра, — коротко ответила Таня, — и обратилась с просьбой о помощи. — Которая невеста Пуппера? — уточнила Гробыня. — Других у меня нет… И уже не невеста. — Я не очень понимаю, Танька… — Пенелопа попросила помочь. Я обратилась к Глебу. Тот потребовал плату. Итог перед тобой, — хмыкнула Гроттер. — Вот как… Что ж. Я не знала, что твой муженек рисует. — Об этом многие не знали… Я вот тоже долго оставалась в счастливом неведении. Склепова весело фыркнула. — Как самочувствие? — поинтересовалась Таня, пока они шли в сад. Мадам Гломовой, носившей четвертого ребенка, нужно было гулять… — Прекрасное. — Не надоело еще? Трое за пять лет… И четвертый уже на подходе… — Нет, — голос Анны был весел, — я хочу родить пять или шесть дочек — и лишь потом остановлюсь. — Пять или шесть? Дочек? Склеп, почему ты так уверена? По заказу не бывает… Бывшая княгиня Морозова засмеялась. — Чутье внутреннее подсказывает, что рожать мне только девочек. И моему дорогому супругу придется удовлетвориться этим… — По крайней мере, когда Владияр вырастет, у него будет, из кого выбирать, — протянула королева. — Отдавать своих кровиночек в ваш проклятый род Некрома? Увольте! Пусть выбирает из других, — категорично заявила Склепова. — Он сын Глеба. Когда придет время, он выберет ту, что ему нравится… Не считаясь ни с кем.

***

Императорский совет заседал уже два часа. — Наши мастерские… Хотя это название, конечно, не вполне подходит… Наконец, произвели количество мушкетов, которое необходимо для полного перевооружения армии во всех областях. Проблема остается в переобучении солдат… Они привыкли к арбалетам и лукам, тяжелым доспехам, определенной манере боя. Мы можем выдать людям оружие хоть завтра, но они не смогут им сражаться. И их доспехи… Они слишком тяжелы для этого оружия. Мы с Еленой подготовили проект новых — и возникает очередная сложность: в столкновении с обычными рыцарями они останутся живы лишь в том случае, если выстрелят умело и пробьют броню. Чтобы новое оружие стало эффективным, необходима полная военная реформа. — И затянется она не на один год, — закончил за него монарх, — продолжайте работу. — Нас с Леной мало. Вернее, мало отведенного на все времени… Запад тоже требует сил. — Хорошо. Я найду вам помощников — либо выберите их сами. Бейбарсов усадил Александра, а потом бросил на стол ворох пергаментов. — Вот это — реализовать. Пусть занимаются Их Святейшества, — Ратувог и Фудзий переглянулись, — и королева Тартара. Тонкая бровка-дуга приподнялась вверх. Наклонившись, Гроттер потянулась к пергаменту — и ее супругу приоткрылись два мерно покачивающихся полушария. Лето вновь было слишком, слишком жарким — и тартарианцы даже отодвинули представления о приличиях… От зноя изнывала даже холодная мраморная столица. На правах королевы, которой никто не может сказать и слова, Татьяна носила легкое изумрудное платье из тончайшего шелка, с открытыми плечами и высокими вырезами на бедрах. Оно было прямым и ясно намекало на отсутствие нижнего белья — а чего стоила полуобнаженная грудь… С тех пор, как в Южной галерее повесили ее портрет, Гроттер и вовсе перестала стыдиться: все и так все видели. — Университеты? — переспросила Татьяна, просмотрев бумаги, — в Скаредо и Тибидохсе? — Нам нужны обученные люди. Подготовьте проект об образовании — обсудим на следующей неделе. На сегодня все. Императорский Совет начал покидать зал. Таня направилась со всеми, как ее остановил голос мужа… — Останьтесь, Татьяна. Я бы хотел обсудить с Вами еще некоторые вопросы, — произнес Бейбарсов, — это не займет много времени. Когда дверь в зал закрылась, супруги обменялись долгими взглядами. На губах Татьяны мелькнула насмешливая улыбка. Легким, незаметным движением она спустила с плеч лямки и без того невесомого платья, которое только и ждало, чтобы скользнуть на пол… Гроттер оттолкнула ногой изумрудный шелк, скинула обувь и медленно приблизилась к супругу. …Глеб восседал в кресле; его супруга расположилась на мраморном столе перед ним, поставив ступни на мягкие подлокотники. Гроттер опиралась на руки; вся ее поза — выгнутая спина, разведенные в стороны ноги, запрокинутая набок голова, была верхом бесстыдства. Она сидела перед ним абсолютно обнаженной — как телом, так и душой… Королева не знала, когда перешагнула черту, разделяющую приличия и порок. Она больше не ощущала себя испорченной — напротив, она наслаждалась своей властью над собственным мужем. Бейбарсов был жестоким, беспринципным эгоистом — но единственной его слабостью стала рыжеволосая королева-ведьма, вившая из него веревки. Мужчина позволял ей это — управлять собой при помощи совершенного, не тронутого родами, тела, и чарующего взгляда изумрудных глаз. В этих очах отражалось знание о всех сторонах его темной души. Она уже даже не кричала и не морщилась, когда он приходил в ее спальню. Боль давно стала обыденностью и составной частью их супружеской жизни… Винил ли он себя? Нет, ни капли. Она ему… соответствовала. Бейбарсов ласкал ее — и внимательно наблюдал, как эта гордая и сильная женщина не может противостоять ему. Когда его супруга окончательно размякла, он удовлетворил собственные потребности и попросту вернулся к работе. — Ты готова к завтрашнему приему? — Очередной демонстрации Вашего могущества? — одеваясь, фыркнула Гроттер, — разумеется. Особые пожелания будут? Император покачал головой. — Блистать, как и всегда: королева — главное украшение двора. Хотя знаешь… Удели особое внимание молодым дворянчикам из новых областей. Рыцарям всегда необходима Прекрасная дама. — Может, проще показать им мой портрет? — в голосе королевы-ведьмы звучала насмешка, — и стараться не придется. — Сами посмотрят. Потом.