***
Деревня эта находилась недалеко от южного хвойного леса, в горах, где еще встречались небольшие сугробы. Здесь особенный воздух, будто подсластенный, вкусный. Его хочется вдыхать еще и еще, до головокружения; хочется всматриваться в небосвод, чтобы это лилово-синее небо в кожу въелось, по венам текло рекой и в сердце растворялось. Но Шоквейв пришел сюда не за пейзажами и лирикой. Его, далёкий от всего возвышенного, мозг даже не воспринимал подобную картину. Мужчина спустился с холма, перепрыгивая через кристально чистые ручьи, и оказался в деревне. Народ здесь был бедный — чуть ли не босой ходил — и сильно отличался от тех же жителей Никеля. Как только учёный шагнул на пыльную, замерзшую дорогу, на него сразу обратили внимание ребятишки. Шоквейв раздражённо шикнул на них, от чего самый мелкий начал хлюпать носом. — Дети. Ненавижу. — пробурчал мужчина и направился в придорожный кабак, надеясь получить удовольствие от своего похода. — Может хоть пиво тут сносное. Как оказалось, пиво тут отвратительнейшее. Горькое и больше похоже на воду. Учёный уселся рядом с помятым, полупьяным мужиком, который уже клевал носом. — Хэй, ик, ты че тут… нахер в деревню, ик, припёрся? — сосед оглядел десептикона пьяным взглядом, тыкая жирным пальцем ему в плечо. — Надо. — не скрывая яда, прошипел Шоквейв и с силой сжал бокал. — А-а-а… — будто осознав всю суть бытия, протянул тот. — А ты че такой странный? — мужик принялся внимательно осматривать «туриста». — Что? — Ну вон, глаза сверкают. Ба! Да у людей так не сверкают, только у нечисти! Ты дьяволу продался? — у этого пьянчуги будто второе дыхание открылось: он протрезвел, перестал шататься и оторвал свою голову от ладони. — Какому дьяволу?! Не мели чушь! — учёный уже начинал беситься, но что-то в этом кабаке держало его. Чутьё? — Не дьяволу значит… а че неживой такой? Имперский что ли? — Имперский? Если только бывший. — Шоквейв заинтересованно повернулся к собеседнику. Не часто увидишь на отшибе человека, который хоть что-то знает про Иакон. — Эх, понимаю. Я такое повидал! С этим Иаконом лучше никогда не связываться: на верную смерть отправляют! — мужик в сердцах стукнул кулаком по барной стойке. — На смерть? Вы военный? — Бывший! Пять лет назад наш отряд отправили осаждать Даркмаунт. Гиблое место скажу тебе, там смертью за версту несет! — Раз место гиблое, зачем сунулись? — учёный удивлённо вскинул бровь. Неужто выживший? Ему казалось, Юникрон тогда всех перебил. Однако, как бы там ни было, генералам дан строгий приказ: найдёте свидетеля — устраните. — Так воды налили, мол, одолеете генералов — героями станете. А потом… один взвод не вернулся, и тогда нам сказали: либо вы выиграете лотерею, либо умрёте. И то, и то, если честно, меня устраивало. — он вздохнул, попросил у бармена еще пива и… решил продолжать изливать душу. — Там такое было. Там один человек сотню уложил. Я помню, помню он на скрипке играл… мелодия еще была жуткая, недобрая, а потом… потом начался ад. Этот командир играл на скрипке, она светилась сиреневым или бордовым, я уж не припомню, и отовсюду появлялись мертвецы. Из-под земли лезли, выбегали из лесу. Бр, жуть. — Как вы выжили? — учёный угрожающе сверкнул глазами, но пьяница этого не заметил. — Так я это… — он засмущался, — трус, я оружие бросил и бежать, как только мертвяки полезли. — Вы это кому-нибудь еще рассказывали? — Шоквейв потянулся за револьвером. — Нет, вы первый. Понимаете, страшно, страшно про такое рассказывать. Да и обычный народ за сумасшедшего сочтёт, а вы с империи, значит, знаете, как они с людьми… как с мясом. — солдат вздохнул и сделал еще глоток пива. — Тц, да, знаю. Хорошо, что вы никому не говорили. Мне работы меньше. — победно ухмыльнулся учёный. — Что вы имеете в виду? — Сделайте милость, сэр, — Шоквейв вынул револьвер, — унесите этот секрет с собой в могилу. — раздался выстрел, и бездыханное тело медленно сползло со стула. Бармен в испуге отпрыгнул поближе к стеллажам, а те немногие, что оставались в кабаке, замерли. Учёный убрал револьвер, допил свое пиво и огляделся, довольный произведенным эффектом. — Бармен, пиво — херня! — десептикон бросил на стойку пару медных монет и вышел, громко хлопнув дверью. — Ты ведь знал, что в этой деревушке свидетель? — сразу же Шоквейв связался с Лордом. — Его и засек Саундвейв? — Хм, возможно, — на том конце хрипло рассмеялись. — Как тебе пиво, Шоквейв? — Мегатрон, ну не тварь ли ты после этого? — мужчина довольно хмыкнул, проходя чуть дальше. — Еще просьбы будут? — Ты без маски? Тогда сожги все нахер! — дважды Шоквейву повторять не пришлось. Дома тут все деревянные. Сено да солома: горит хорошо и быстро. — Хм, с чего бы начать? — взгляд учёного зацепился за играющих детей. — Хэй, мелочь, хотите поиграть? — Во что? — спросил белокурый паренёк, видимо самый старший из всех. — В игру моего детства. — десептикон тянется к револьверу. — Поймай пулю называется! — три выстрела и три маленьких безжизненных тела валяются на мерзлой земле, окрашивая ее в темно-алый. — Господи! — женщина, собирающая белье на соседнем участке, побросала все дела и ринулась к ребятишкам. — Вы что, больной?! — она ревела, билась в истерике, тормошила тела. Ее трясло, а в глазах животный страх. Вся эта деревня — ловушка; все жители — зайцы; все это — игра. Для Шоквейва уж точно. — Не орите вы так, женщина. Голова болит. — он пустил ей пулю в лоб. На выстрелы сбежались все жители деревни. — О! — учёный оглядел мужиков с топорами и секирами. — Поиграть пришли? — Шоквейв в выигрыше, потому что он знает правила этой игры. У десептикона нет особенностей, у него есть ум и смекалка. По периметру деревни разбросаны датчики, если кто-то попытается сбежать, его убьёт сильный разряд тока. — Больной ублюдок, сдохни! — достаточно крупный мужик замахнулся на него топором. — Сочту за комплимент. — Шоквейв реагирует мгновенно, уворачивается и пускает еще одну пулю. Всегда в цель. В голову. Потом достает зажигалку, чиркает, закуривает и выбрасывает ее в близстоящий сарай с курами. Он вмиг горит. За спиной у деса открывается голубоватая воронка, из которой выходят близнецы в масках. — Ну что, парни, они ваши! А я за пивом.***
Когда Эрахнида показывала путь к их отсекам, Мико казалось, что здесь нет ничего сложного. Тут поворот, там поворот, еще кое-где свернуть и на месте. Но девочка умудрилась потеряться в первый же день! Благо бродить долго не пришлось: на пути материализовался хмурый лидер. — Ой, здравствуйте, большое вам спасибо, что разрешили остаться! — Чего тебе? — бесцеремонно прервал ее мужчина, закатывая глаза и складывая руки за спиной. — А мне… я хотела… в общем я потерялась. Вот. Мне бы в отсек. — она неловко потопталась на месте, потупив глаза. — Тц, пошли. — сколько они шли, Мико так и не поняла, но тишина давила на уши, а разговор начать Накадаи не решилась. — Прошу. — голос Лорда звучал как-то натянуто, фальшиво и безэмоционально. — О, спасибо. Я так рада, что мы повстречали именно вас. На этом корабле я чувствую себя в бОльшей безопасности. — она улыбнулась, приглашая Лорда в отсек. Тут темно, тепло и сухо. — И, если честно, я хотела бы с вами подружиться. Его глаза в полутьме ее отсека сверкают адовым пламенем, он скалится, и Мико на подсознательном уровне понимает: разозлила мама не горюй! Только чем? Нездоровым оптимизмом? — В безопасности, говоришь? Подружиться, говоришь? Позволь мне прояснить кое-что. — Мегатрон хватает ее за волосы, наматывая на кулак и совершенно не обращая внимания на ее слезные просьбы отпустить. У Мико от боли сводит зубы, а затылок горит. Будто скальп медленно снимают. Стало слишком холодно в тёмном помещении и руки задрожали. Он словно хищник. Зверь. Дьявол. Мегатрон швыряет ее на платформу, кожей ощущает ее страх. Это приносит ему неимоверное наслаждение. Тупая, дрянная девчонка! Мало того, что беспардонно вторглась на его личный корабль, так еще и прицепилась, словно клещ. Откровенно говоря, ему плевать, что будет с девкой после этого. Мико забилась в дальний угол, вытирая слезы с щек. Затылок ужасно ныл, ногти содрали кожу в кровь, горло пересохло, но это все стало ничем, когда мужчина сделал шаг в ее направлении. Он словно дикий зверь, играющий с добычей. На лице два глубоких шрама, рассекающие левую бровь и идущие вниз до ключицы. Неровные, бледно-розовые, уродующие его почти полностью. А глаза… Мико готова была бежать хоть на край света, лишь бы их больше никогда не видеть. В них ад, война, смерть и нет абсолютно никаких эмоций, кроме злости и жажды крови. Пустые и страшные глаза. Под гладкой мертвецки-бледной кожей перекатываются горы мышц. Мико страшно. Нет. Ей жутко. В воздухе повисло напряжение. Мегатрон делает еще один шаг, оказываясь почти вплотную к Накадаи и больно хватая за руку. Мико вскрикивает, из глаз брызжут слезы и складывается ощущение, что еще чуть-чуть и он сломает ей руку. — Пожалуйста… больно. — у нее слова не складываются в предложения, хочется орать, но страх — ком в горле. — Больно? — он вскидывает бровь, наигранно удивляется, а потом скалится. Не по-человечески. — Мне похеру, ясно тебе! — Мико с ужасом осознает: она его выбесила. Окончательно и бесповоротно. Мужчина резко заводит ей руку за спину, переворачивая на живот и вдавливая в платформу. Накадаи глухо стонет от острой боли в руке и закусывает губу. Когда Лорд одним движением сдирает с нее рубаху, у Мико сдают нервы и она начинает рыдать, биться в истерике, умолять. Все без толку. Мужчина прокусывает кожу плеч до крови, больно сминает грудь и хрипло смеется. Знает, что она чисто физически не сможет ничего сделать. Он играет с ее телом и нервами. Уничтожает. Вслед за рубахой в клочья джинсы, и Мико уже от отчаяния скулит, стараясь не двигаться. Мегатрон разводит ей ноги, берет за бедра и резко входит. Низ живота горит, щеки щиплет от слез, а на проклятых белых простынях капли крови. Он начинает двигаться сразу, причиняя невыносимую боль, входя на полную длину и совершенно не жалея девочку. Она узкая, влажная и от этого в разы приятнее. Когда последний раз его, Мегатрона, Юникрон — а натура у него шалавистая — таскал по притонам? Сейчас их на каждом шагу не встретишь. Девчонка молчит, терпит, ждёт, а ему и не надо ее оров. Главное, чтобы поняла, кто здесь хозяин. Он таскаться с маленькими потаскухами не будет. Мико утыкается лбом в свободную руку (вторую она уже не чувствует) и молчит. Молчит и ждёт, когда эта пытка закончится. Куда они попали? Что это за корабль? И кто, черт возьми, все эти люди? Она такая наивная дурочка, решившая, что везде ее примут с распростертыми объятиями. На! Получи, распишись! И только сейчас до нее доходит, что она даже не знает имени Лорда. Если честно, знать уже и не хочется. Сколько прошло времени, Мико не знает. Не считала, но, когда мужчина отстраняется, она выдыхает, чувствует, как по бёдрам стекает кровь и сперма, и снова заливается слезами. — Надеюсь, — его омерзительный хриплый баритон разрезает тишину, — теперь я доказал тебе, что вы тут не в безопасности. — за ним с характерным щелчком закрываются двери, и Накадаи ломается. Буквально. Внутри. Пополам. Ревёт и двинуться не может. Больно, стыдно, противно. Но да… она все поняла.***
Эрахнида сдула со лба прилипшую прядь и продолжила натирать посуду. Несмотря на то, что дни дежурства у них были расписаны, девушка прекрасно понимала: мужики — это мужики; на кухне им места нет. — Я убью Дредвинга! Неужели так сложно один раз в неделю нормально помыть эту треклятую посуду? — Эр пыхтела. От злости она вся покраснела, став еще усерднее оттирать тарелку. — Помочь? — в проходе появляются Крис и Вер. Блондинка стеснительно мнётся, но Эр машет рукой, подзывая к себе. — Вы вовремя! Мне как раз надо к Лорду. Вот губка, вот посуда. Приступайте! — она впихнула инструмент Крис и, собрав волосы в высокий хвост, скрылась в тёмном коридоре.***
— Фух, Вер, ну и работенка. Будто тут не девять человек живут, а целая рота! — Крис отряхнула рубаху, взяла малышку за руку и вышла в коридор. — О, Мико, а мы тут… с тобой все хорошо? — Крис обеспокоенно оглядывает дрожащую подругу, протягивает к ней руку, от которой она в ужасе отскакивает. Накадаи изо всех сил старается не сползти по стене вниз. И зачем только из отсека вылезла опять? — А… да. — шепчет пересохшими губами, жадно хватая ртом воздух. Тошнит от себя и от всего, что вокруг. Но Крис она не расскажет. Подруга и так беспокоится по поводу и без. — Мико, но… ты плачешь. — у блондинки на лице смешались абсолютно все эмоции. А Мико молча вытирает слезы, хлюпает носом, стараясь глубоко дышать, и дрожит. — Крис, а где… где Вер? — Что? — до подруги не сразу доходит смысл сказанного, но, когда доходит, она начинает судорожно вертеть головой. — Так только что рядом была! Через секунду в соседнем коридоре раздаётся истерический детский плач и ор, девочки бросаются туда, натыкаясь на близнецов. На близнецов в масках. В тех самых масках, что каждую ночь Мико снятся в кошмарах. И у Накадаи из лёгких весь воздух выбивает: она не может кричать, а только с ужасом отступает назад, пока Крис в растерянности успокаивает Вер. Теперь все понятно. Абсолютно все. Это не просто корабль. Это легендарная Немезида. Это не просто солдаты. Это дьявольские командиры. Это не просто Лорд. Это… Лорд Мегатрон.***
— Мегатрон, можно я отлучусь на часок? — Дредвинг тушит сигарету, сидя на кожаном диване перед Лордом. Тот вскидывает бровь, отвлекаясь от книги, и внимательно рассматривает командира. — Опять блядовать? — задаёт вопрос лидер, перелистывает страницу, заламывает уголок и закрывает книгу. — Типо того… — пожимает плечами близнец. — Ну так можно? — Да вали куда хочешь, только к ужину вернись, а то Эрахнида все мозги вынесет. — Лорд махнул на него рукой, прикрыл глаза и зевнул. — Как прикажете, командир! — он отдаёт честь и шагает в граундбридж. На безлюдных улицах Воса холодно и ветер прошибает до костей. Этот город, Вос, без-пяти-минут-труп. Люди бежали отсюда года два назад, когда недалеко десептиконы громили имперскую армию. В церковь Дредвинг входит очень тихо, попадая в чьё-то поле зрение. Вокруг много золота и камней, они только притупляют святой дух, который облаком висит под потолком. Вообще-то, на потолке нет икон, как думают другие, крестятся и уходят ужинать. На потолке — петли, трупы, сажа и кровь неаккуратно размазана. Командир сглатывает. Видеть шатающихся мертвецов — то еще удовольствие, но он старается не замечать их. — Возьми свечку, милый, помолись, что же ты стоишь тут целый час? — священник в длинной рясе тянет к нему свои костлявые морщинистые руки. Дредвинг шарахается, как от огня. Он заглядывает в дапад, подсчитывает количество взрывчатки, которой напичкана церковь, и выходит на мраморные ступени. — Ну и где он, ваш Бог? — мужчина ловит на себе полный непонимания взгляд священника, усмехается и нажимает красную кнопку. Дредвинг взрывает церкви одна за одной не потому, что это приказ, а потому, что это его хобби. И в воздухе застывают людские крики. Он не надевает маску, — к черту прелюдию — а идет в следующий храм. Он возвращается на Немезиду под вечер, когда они уже подлетают к Даркмаунту и когда на столе стоит полная чашка супа.