взлёты и падения

      В возвращении в Хогвартс всегда есть что-то волшебное, думает Джено. Даже спустя шесть лет. То, как пахнет воздух, когда он сходит с Экспресса. Тяжелые ворота, широко распахнувшись, встречают поток студентов. Шары света, летающие над их головами, пока они поднимаются по ступенькам, разрезают закатные сумерки. И, конечно же, возвращение в Большой зал с его длинными блестящими столами и волшебным потолком, который, кажется, достаёт до небес. Успокаивающее, приземляющее чувство дома.       Его седьмой год ничем не отличается, кроме странного чувства грусти. Это его последний первый день здесь. К горлу подкатывает ком, но Донхёк и несколько других гриффиндорцев подходят к нему, заметив, кричат и обнимают за плечи.       — Всё в порядке, капитан? — спрашивает вратарь Вивиан Реман. — Готов надрать зад Когтеврану в этом году?       — Абсолютно, — отвечает Джено, и со всех сторон раздаются утвердительные звуки.       — Пора садиться, — профессор Кирк, учитель Трансфигурации, проходит мимо и указывает на их стол. — Сейчас начнётся Распределение.       Джено садится за гриффиндорский стол, вытягивая шею, чтобы найти Чэнле и Ренджуна за столами Пуффендуя и Когтеврана. Отыскав их, он машет им и опускается обратно на скамью как раз в тот момент, когда профессор Чжао, преподавательница Защиты от Тёмных искусств, приводит первокурсников в Большой Зал. Большинство из них выглядит нервно, бледные лица контрастируют с их темными мантиями.       Донхёк наклоняется к нему.       — Их так мало, — замечает он. — Особенно по сравнению с прошлогодней группой.       Джено согласно хмыкает, всматриваясь в сорок или около того новых лиц.       — Интересно, присоединятся ли они к сборной в следующем году.       — При таком размере, нет, — Донхёк фыркает. — Их сдует с мётел ветром.       Профессор Чжао начинает зачитывать имена. Оба близнеца Аббас попадают на Пуффендуй, и Джено наблюдает, как Чэнле встает, чтобы поприветствовать их.       — Нора Биннс, — следом называет профессор, надевая Распределяющую шляпу девочке на голову. Шляпа задумывается на секунду, прежде чем громогласно объявить КОГТЕВРАН!       — Псс, Хёк, — зовёт парень, сидящий напротив них. — Когда Шляпа в последний раз пела?       — Ух, во времена Гарри Поттера, думаю, — отвечает Донхёк. — Я не уверен. Возможно, она пела в тот год, когда затопило подземелья и Слизерин жил в наших комнатах.       Называют ещё несколько имён. Кира Лавлейс — первая гриффиндорка, и Джено с Донхёком хлопают ей вместе со всем остальным столом. Время тянется медленно; желудок Джено сжимается в предвкушении пира, который будет после окончания церемонии Распределения. Окна уже окрасились алым, а затем и чернильно-синим, когда солнце зашло за горизонт. На потолке расцвели серебряные звёзды. Донхёк отмахивается от ехидных комментариев в сторону новых слизеринцев и переводит на квиддич, как и во всех разговорах с ним.       — Я слышал, что у Пуффендуя новый ловец, — бормочет он, когда Атесса Принс присоединяется к их столу. — Она, должно быть, потрясающая.       — Да ладно тебе, — говорит Джено, пытаясь разглядеть кого-то нового в слизеринской команде по квиддичу, сидящей в самом дальнем конце зала. — Если они нам всё испортят, я так расстроюсь.       «Расстроюсь» не совсем точно. Скорее, это разобьет ему сердце. Также можно сказать, что он будет разбит и возмущен. Это их седьмой год, а Гриффиндор так ни разу и не взял Кубок с тех пор, как Джено присоединился к команде на втором курсе. Если и настало время изменить это, то сейчас. У них с Донхёком есть ещё один шанс, и Джено желает этого больше всего на свете. Он так за это переживает, что даже ужасное давление предстоящих весной ТРИТОНов не способно изменить этого. В мире нет ни единой вещи, которая может быть важнее победы в борьбе за Кубок Хогвартса по квиддичу.       Профессор Чжао заканчивает Распределение, сворачивая свиток с именами. Под громкие аплодисменты она возвращается к учительскому столу. В зале раздается гул предвкушения, когда директриса поднимет руку, приглашая всех к столам.       Но вместо этого она встаёт, тепло всем улыбаясь, и выходит вперед.       — Здравствуйте, — говорит она, — и добро пожаловать, первокурсники. Я должна была бы приберечь своё объявление до конца ужина, но, боюсь, это слишком важно — и слишком захватывающе, — она хлопает в ладоши. — Как вам известно, в Европе есть и другие магические школы. Хогвартс лишь одна из многих.       Глаза Донхёка расширяются с каждой секундой.       — Не может быть, — бормочет он. — Не может быть.       — Многие годы назад, культурный обмен был редкостью и не считался нужным, — продолжила директриса, — но сегодня и сейчас, я думаю о чём-то более важном. За нашими дверями — целый мир волшебников и волшебниц, и я считаю, что встреча с ними — прекрасный жизненный опыт. Поэтому Хогвартс рад объявить о программе культурного обмена с Академией магии Шармбатон.       В воздухе слышатся вздохи и бормотание. Кто-то выкрикивает:       — Из Франции?       Смех проносится по всему Большому Залу, и директриса доброжелательно улыбается.       — Да, из Франции. Их студенты приедут к концу недели.       Донхёк поворачивается к Джено.       — Ты тоже это слышал? Шармбатон?       — Думаю, да, — говорит Джено, вполуха слушая, как директриса говорит про количество студентов, их размещение, и насколько они в их школе. — Не понимаю, в чём проблема.       — Проблема в том, что шармбатонцы все такие постоянно хихикающие ребята со своими тупыми чарами, — говорит Вивиан, выглядя недовольной. — Никакого мужества.       Джено, честно говоря, большой фанат Чар. Это его любимый предмет, но он не скажет ей об этом, потому что, знает, она будет смеяться.       — Я в восторге, — говорит Донхёк. — Спорю, они все прекрасны.       — Ты когда-нибудь видел французов? — Вивиан фыркает.       — Моя мама француженка, — встревает ловец Шон Беллингер, Вивиан смотрит на него покровительственным взглядом.       — Очень мило, Шон, — говорит она, а затем называет Джено и Донхёка «третьеклашками».       — …Пожалуйста, убедитесь, что любезно приняли их, когда они прибудут, — заканчивает директриса, когда Джено возвращает своё внимание к ней. — Они пробудут здесь до июня, когда начнутся экзамены.       Джено хочет отметить, что это довольно долго, но профессор завершает свою речь, хлопнув в ладоши, и на столе перед ними появляются блюда с едой. Первокурсники удивлённо вздыхают, и зал наполняется звуками ужина.       — Наконец-то, — Джено вздыхает, желудок сжимается, пока он накладывает картофельное пюре и свиные отбивные на тарелку. Донхёк уже ест, набив рот и накладывая больше.       Друзья Джено учатся на других факультетах, а с сокомандниками ему неловко. Вивиан он бы доверил свою жизнь, но не мысли; другие охотники, Мия Уилшор и Джейсон Эллиот, младше него, что заставляет Джено чувствовать к ним что-то братское, а Линн Гринн, загонщицу, Джено не понимает и немного боится.       Остаётся Донхёк, с которым Джено всё лето общался комбинацией СМС-ок и почтовых сов. Родители Донхёка — маглы, и живут в городе, поэтому большое количество сов кто-то точно бы заметил. Джено же из семьи полукровок, так что оба способа общения у него используются.       Вскоре ужин заканчивается, и Джено с Донхёком покидают Большой Зал, чтобы встретиться со своими друзьями с других факультетов, перед тем как подняться в комнаты.       — О чём вы там шептались? — спрашивает Ренджун, заметив их. — Хёк выглядит радостным.       — Наверняка из-за приезда шармбатонцев, которые пополнят его круг общения, — комментирует Джисон, появившись из неоткуда и еле увернувшись от кулака Донхёка.       — Ты… — начинает Хёк, закипая, но Чэнле, одетый в черное и желтое, прерывает их.       — Где твоя мантия? — спрашивает Джено Джисона, который смотрит на свою зелёную футболку и джинсы так, будто впервые их видит.       — О, должно быть, чары развеялись, — говорит Джисон. Он закатывает глаза на выражение лица Джено. — Я не ношу форму с четвертого курса.       — Ты шутишь, — Джено смотрит на Джисона отчасти с изумлением, отчасти с неверием. — Кто-то из профессоров должен был поймать тебя.       — Кажется, Триллвинд однажды, — Джисон задумывается, указывая на профессора Чар, — но, думаю, она была так впечатлена, что отпустила меня.       — Прекрасно, потому что мне не нужны неприятности. Мы должны играть в квиддич, — говорит Джено. Он не вкладывает грубости в свои слова, и Джисон понимает это. Среди всех его не помешанных на квиддиче друзей, он, кажется, единственный понимал безумную, отчаянную мечту Донхёка и Джено.       — Ты победишь, — заверяет Джисон, кладя руку на плечо Джено. — Я серьезно. Ты надерешь задницу всем в школе.       — Квиддич? — спрашивает Ренджун и после кивка Джено обвивает его шею рукой. — Ты будешь великолепен, Джено. Я не хочу, чтобы моя команда проиграла, конечно, но я также не хочу, чтобы твоя мечта разбилась. Это будет ужасно.       — Это… — Джено замолкает, стараясь разобраться в своих чувствах. — Это правда очень мило, Ренджун, — наконец-то отвечает он, снова ощущая странную печаль.       Донхёк, будто почувствовав надвигающийся срыв Джено, делает шаг вперед и берет его за руку.       — Мы лучше пойдем, — говорит он друзьям.       — Джисон, ты тоже, — добавляет Джено. — У тебя завтра уроки, и СОВы в этом году.       Джисон издает протестующий звук.       — Я с Чэнле…       — Чэнле сейчас же возвращается в своё общежитие, — вклинивается Ренджун, и Чэнле, не зная, что ответить, лишь безмолвно кивает.       Джисон выглядит полностью преданным.       — Ладно. Я иду спать, — бубнит он, позволяя Джено и Донхёку подтолкнуть его к слизеринским комнатам.       — Даже не пытайся спрятаться, а то получишь, — напоминает ему Ренджун, и Джисон бормочет что-то в ответ, прежде чем скрыться в подземельях.       Вскоре после этого Джено и Донхёк расходятся с Чэнле и Ренджуном, быстро поднимаясь в комнату. Джено знает все фальшивые ходы и хитрые ступеньки, сколько перемещаются лестницы, и какие портреты нужно приветствовать. Они с Донхёком останавливаются помочь перепуганному когтевранцу, застрявшему в доспехах, и добираются до комнаты как раз в тот момент, когда староста заканчивает приветственную речь и представляет первокурсников.       Семикурсники ни капли не изменились с тех пор, как впервые попали сюда. Их чемоданы, как всегда, стоят в ногах кроватей, простыни откинуты, подушки взбиты. Небольшой камин уже зажгли, и комнату заливает теплый оранжевый свет.       Кори Рочэстер, чей уэльский акцент настолько силён, что Джено потребовался год, чтобы понять его, уже лежит в кровати. Саи Чадха яростно копается в своём чемодане — ежегодная традиция, потому что он постоянно теряет что-то ещё до конца первого дня. Майкл Моргенштерн ещё не пришел, но он, скорее всего, попался из-за той порчи, которую наложил на девушку со Слизерина перед ужином.       Они переговариваются, но, как только возвращается Майкл, забираются в кровати, и комната погружается в тишину. Огни тухнут один за другим, когда они засыпают, будто их гасит невидимая рука. На другом конце комнаты уже похрапывает Кори.       Джено поворачивается на бок, смотря в окно на звёздное небо. Вдалеке виднеется поле для квиддича. Отсюда кольца ворот кажутся не больше его мизинца.       — Мы сделаем это, — шепчет он сам себе, обещая. — Нет ничего важнее.       Во сне он летает.

***

      Следующим утром, проснувшись от светящего в окна солнца, Джено одевается так быстро, как может. Ему ещё нужно распаковать свой чемодан, потому что найти там что-либо невозможно, особенно с Заклинанием незримого расширения, которое он наложил. Джено безуспешно пытался наложить его всё лето, и удалось это перед самым отъездом. Ему понадобилось пятнадцать минут, чтобы найти чистую пару нижнего белья и кроссовки, которые он натягивает, спускаясь по лестнице в общую комнату. Донхёк с всё ещё влажными волосами уже ждёт его, болтая с Шоном и Вивиан.       — Хорошо спалось, капитан? — приветствует его Шон, и Джено бьет его по протянутой руке.       — Нормально спалось, спасибо, — говорит Джено. — Ну что, идём? Профессор Чжао должна выдать нам расписание.       Лицо Донхёка кривится от одного упоминания занятий.       — Фу. Этот год обратит меня в прах.       — Ага, удачи, — говорит Вивиан, хихикая. — После абсолютного провала всех СОВ никто не хочет, чтобы я сдавала ТРИТОНы.       — Не могу поверить, что меня заставили учиться, — жалуется Донхёк, когда они направляются в Большой зал. — Я просто хотел играть в квиддич. — Он обиженно поворачивается к Джено. — А ты чего молчишь.       Парень пожимает плечами.       — Я считаю, что нужно учиться, вот и всё. — Он приуменьшает. Джено думает, что занятия — это… необходимость, по крайней мере, для него. Может, это связано с преследующим его кошмаром, в котором он не может играть в квиддич. — Мы же не сможем вечно играть в квиддич в Лиге чемпионов.       — Верно, — говорит Шон, кивая так, будто Джено сказал что-то очень умное.       — Надеюсь, мы будем настолько заняты, что нам не придется учиться, — вздыхает Донхёк. — А это значит, что я смогу спокойно прогуливать свои занятия в этом году.       Их друзья ждут у входа в Большом зале. Джисон и Чэнле нависают над книгой в руках младшего, а Ренджун теребит кончик своего галстука. Все трое поднимают глаза, когда Донхёк кричит «эй!» и машет руками.       — Увидимся, кэп, — говорит Вивиан, салютуя. — Собрание команды сегодня будет?       — Можешь не переживать, — заверяет её Джено. Она уходит с Шоном, присоединяясь к другим студентам за гриффиндорским столом.       — За чей стол сегодня? — спрашивает Джисон вместо приветствия. — Умираю с голоду, вы, ребята, ползли сюда целую вечность.       — Сегодня среда, так что Когтевран, — говорит Ренджун, и все остальные следуют за ним.       — Как дела, Ли? — кричит кто-то, когда они заходят в зал, и Джено поднимает руку, не понимая, кому принадлежит голос. Когда они проходят мимо гриффиндорского стола, раздается хор голосов, и Джено изо всех сил старается казаться бодрым.       — Мы возьмем Кубок в этом году, да? — спрашивает девушка. Джено думает, она с четвертого курса, но не уверен. Он показывает ей поднятый вверх большой палец.       — Чёрт возьми, да. Определенно.       Из-за стола доносятся радостные возгласы, и лицо Джено краснеет. Джисон фыркает, Ренджун закатывает глаза.       — Ты такой популярный, — говорит Чэнле. — Я тоже хочу болеть за вас, парни.       — Он лучший капитан, — хвастается Донхёк, хлопая Джено по спине так сильно, что тот давится апельсиновым соком. — И офигенный охотник.       — Всё благодаря команде, — шутит в ответ Джено, и Донхёк широко улыбается ему. Джено почти чувствует вес их надежд и переживаний. Мечты, которую они несут на своих плечах уже много лет. Чувствует себя полным сил, целеустремленным, живым. Он так сильно этого хочет, что не знает, что будет, если они проиграют.       Они садятся завтракать. Джено кладет ложку сахара в тарелку овсянки, слушая, как Чэнле рассказывает о своём сне. Профессор Чжао, декан Гриффиндора, приходит через несколько минут, чтобы раздать их расписание, касаясь палочкой каждого пергамента, прежде чем отдать.       На некоторое время устанавливается тишина, пока все изучают свои листы. У Джено, Донхёка и Ренджуна дважды в неделю есть двухчасовые перерывы, предназначенные, по мнению Джено, на домашнее задание, но он уже думает о тренировках, которые можно туда поставить. Чэнле издает недовольный звук и с такой силой хлопает своим пергаментом по столу, что проливает кофе.       — Я не хочу на Зельеварение, — ноет он. — Я надеялся, что у меня будет свободное время, чтобы я мог заниматься у профессора Долгопупса. У него есть несколько побегов Волшебной рябины. — Чэнле рассеяно машет палочкой над лужицей кофе, но ничего не происходит. — Видишь, я так расстроен, что даже не могу ничего наколдовать.       Джисон заглядывает в пропитанное кофе расписание Чэнле.       — Эй, Зельеварение сдвоенно со Слизерином. Ну, хотя бы будем вместе. Не сможет же профессор Нуар усыпить нас обоих, верно?       Чэнле садится, явно смягчившись.       — Наверное.       — Видишь, всё в порядке, — говорит Джено, вытаскивая палочку из-под мантии и направляя её на пролитый напиток. — Эванеско.       Кофе исчезает, и Джено думает, что магия никогда ему не надоест. Даже если это что-то простое, как заклинание исчезновения.       — А у тебя какое расписание? — спрашивает Донхёк у него, наклоняясь, чтобы самому посмотреть. — Продвинутая Нумерология — ауч — Чары, Трансфигурация, Травология… Оу, мило, у нас один блок Практической защиты от темных искусств. Разве что у тебя Уход за магическими существами и Зельеварение, а у меня Астрономия и История магии, — на последних словах он хмурится. — Серьезно? История?       — Это важно, — говорит Ренджун, запихивая в рот хлопья. — Особенно, если хочешь заниматься изготовлением мётел.       Донхёк переводит взгляд на него.       — С каких пор тебя заботит производство метел? Я думал, ты не любишь квиддич.       — Ага, но ты любишь, — отвечает Ренджун с набитым ртом. — И не собираешься затыкаться об этом, поэтому я решил поискать. Наверное, потому что меня заботит.       Глаза Донхёка блестят, он прикладывает ладонь к сердцу.       — Ренджун, забираю назад все свои плохие слова о тебе. Ты самый добрый, самый лучший друг, который у меня когда-либо был. Кроме моего самого самого лучшего, конечно же, Джено, — говорит он, и Джено даёт ему пять, не отрываясь от своего завтрака.       Ренджун закатывает глаза, но улыбается.       — Ты такой придурок. Вы все.       Они заканчивают завтрак, и Джисон убегает в подземелья, чтобы взять свою забытую сумку. Чэнле решает подождать его, потому что лучше он опоздает с Джисоном, чем придёт раньше один. Джено и Донхёк направляют на Травологию, а Ренджун уходит на третий этаж на Трансфигурацию, обещая встретиться с ними во время перерыва.       Джено с Донхёком идут через аллею. Солнечные лучи греют их лица, хоть осень и подкрадывается всё ближе, она видна в пожелтевших краях листьев и чувствуется в прохладных порывах ветра. Позади них, как и всегда, возвышается величественный замок, своими башнями уходящий в безоблачное небо.       — Забавно, это наш последний год, да? — говорит Донхёк, когда в поле зрения появляются теплицы. — Семь лет кажутся ужасно короткими, когда стоишь на другом конце.       Джено вздыхает.       — Ага.       Он ещё многое хочет сказать, но не знает, как это сделать, и будет ли это вообще иметь смысл. Хогвартс — дом по многим причинам, и Джено не думает, что когда-нибудь сможет выразить это чувство словами.       Профессор Долгопупс тепло улыбается им, когда они входят и занимают свои места в конце класса.       — Рад снова видеть вас, — с энтузиазмом говорит он. На скуле грязь, волосы в полном беспорядке. Джено кажется, тот ничего не замечает. — Я рад, что вы вернулись.       — Я тоже, — говорит Джено, действительно имея это в виду. Улыбка профессора становится шире, и он протягивает им учебник, прежде чем направиться к выходу из оранжереи.       — Добро пожаловать, ребята, на ваш седьмой курс.

***

      Занятия проходят быстро, и уже вскоре Джено оказывается так занят, что забывает, каково это — иметь свободное время. В течение первых трех дней у него так много домашнего задания, что прибытие шармбатонцев вылетает у него из головы, пока Донхёк не упоминает об этом в пятницу, когда они сидят у озера, читая. Ну, они читали. Сейчас Донхёк сидит в телефоне (интернет здесь ловит только в некоторых частях замка, включая озеро), а Джено изучает свои заметки по квиддичу, пытаясь понять, какую стратегию эффективнее выбрать против двух монстров-загонщиков, которых Слизерин взял в прошлом году.       — Ты ждёшь студентов из Шармбатона? — спрашивает Донхёк, переворачиваясь на живот и отбрасывая телефон в сторону.       — Ох, черт возьми, это сегодня? — Джено садится прямо. Он массирует виски, пытаясь унять пульсацию в голове. — Почему мне кажется, что мы в школе уже три месяца?       — С магией время летит быстрее, не так ли, — угрюмо отвечает Донхёк. — Не могу поверить, что я когда-то прогуливал школу. Ужасно.       — Кто-то сказал «Шармбатон»? — Чэнле бросает свою сумку рядом с ними. Позади него стоит очень недовольный Джисон. Его рука висит на перевязи.       — Что ты натворил? — спрашивает Джено, чувствуя лишь легкое беспокойство. Джисон, будучи упрямым и слишком своенравным, часто оказывается в ситуациях, которые заканчиваются тем, что его бьют. Но если Чэнле в хорошем настроении, всё, вероятно, не так уж плохо.       — Подслушал, как какие-то когтевранцы говорили о том, что я провалил практику по Трансфигурации в прошлом году, — бормочет Джисон, садясь рядом с Джено. — Вот я и вызвал их на дуэль. Один из них сглазил меня.       — Они поставили ему подножку, — поясняет Чэнле, выглядя довольным. — Я тоже жду шармбатонцев. Слышал, они веселые ребята, — он бросает косой взгляд на Джено. — Может, ты наконец-то найдешь себе кого-нибудь, кто будет достоин твоего времени, — многозначительно говорит он.       Джено хмурится.       — Всё не так. Просто…       — Все, кто тебе нравился, были старше и уже выпустились, да, мы знаем, — говорит Донхёк. — История с Марком Ли повлияла на всех нас, Джено. Я никогда не видел, чтобы кто-то так сильно замыкался в себе.       — Я не замыкался, — бормочет Джено, глядя на свои руки.       — Так и было, — одновременно отвечают Джисон и Чэнле. Донхёк понимающе смотрит на него, и Джено вздыхает. Ладно, возможно, его зацикленность на победе в Кубке по квиддичу обоснована не только его огромной любовью к спорту. Это, конечно, тоже важно, но вся эта ситуация с Марком потрясла его так сильно, что ему понадобилось что-то новое, чтобы забыть её. Что-то, в чём не было бы другого человека. Люди разбивают ему сердце. Квиддич… Ну, ладно, квиддич тоже разбивает, но по крайней мере он может вернуться и выиграть следующий матч. С Марком Ли так бы не получилось. Марк Ли оставил его с вежливым отказом, неловкой улыбкой и очень разбитым сердцем.       — Я не хочу снова в это лезть, — говорит Джено, морщась. — Я настроен на квиддич, помнишь? Никаких парней. Не сейчас.       — Угу, — Донхёк качает головой, — конечно.       Джено тяжело вздыхает. Спорить с Донхёком — бессмысленно, но он всё равно пытается.       — Я не шучу, Хёк. Я серьезно.       — Это мы ещё посмотрим, — он больше ничего не говорит, но странное предчувствие всё равно пробирается по спине. Он игнорирует его, игнорирует своих друзей и сосредотачивается на квиддиче.

***

      Атмосфера в Большом зале во время ужина будто наэлектризована. Все возбужденно болтают, а воздух гудит от предвкушения. Ни у кого нет особо аппетита, головы продолжают поворачиваться к большим дверям, будто они откроются в любой момент и представят им студентов Шармбатона. Директриса, кажется, ест в два раза медленнее обычного, не чувствуя, что весь зал сидит, затаив дыхание. Спустя целую вечность она встает. В тот же миг в зале воцаряется тишина, разбавляемая едва слышным шепотом.       — Благодарю за ожидание, — говорит директриса. — Я знаю, вы все очень хотели познакомиться со своими новыми однокурсниками. Так что я с удовольствием представляю — Академия Магии Шармбатон. — Она поднимает руку в направлении дверей, которые с громким скрипом распахиваются. Все головы поворачиваются, студенты ерзают на своих местах и привстают, чтобы рассмотреть людей в дверном проеме.       Их около двадцати, одеты в светло-голубые и белые одежды. Они выглядят необычайно чистыми и опрятными, думает Джено, особенно, на фоне обшарпанных каменных полов и тёмных оконных стекол. Они неуверенно идут между гриффиндорским и пуффендуйским столами. Некоторые слегка покраснели, не ожидая такого повышенного внимания к себе. Снова начинается болтовня.       — Добро пожаловать, — приветствует их директриса, широко разведя руки. — Мы очень рады видеть вас. Не хотите представиться?       — Конечно, — говорит пожилой мужчина с таким сильным французским акцентом, что его слова очень трудно понять. Донхёк фыркает, зажимая рот рукой. Глаза слезятся от усилий сдержать смех. Джено отворачивается от него, чтобы тоже не засмеяться.       Мужчина дважды хлопает, и студенты быстро выстраиваются в ряд. Взгляд Джено перебегает с одного лица на другое, кто-то нервничает, кто-то нет.       Затем он останавливается на парне, и весь мир замирает. Профессор представляется сам и начинает называть остальных. Джено ничего не слышит, даже не видит. Всё вокруг сузилось до одного лица — того самого, которое принадлежит тому парню с серебристо-фиолетовыми волосами. Он ничего не делает, просто стоит, и выражение лица у него нейтральное, но Джено уже наполовину влюблён в изгиб его носа и форму губ. Что-то в нём зовёт, притягивает Джено, обнимает и спрашивает, останется ли он с ним навсегда…       — Чёрт возьми, — резко шепчет Донхёк и толкает Джено в бок локтём, выводя из транса. — Ты видишь…       — Да, — выдыхает он, — вижу.       Донхёк тоже не может отвести взгляд.       — Он, должно быть… что-то. Магическое. Что-то волшебное. Человек не может выглядеть так.       — Он… — Джено не может подобрать верное слово. Обаятельный — не то, да и красивый тоже. Привлекательный — приуменьшение, а хорошенький и милый слишком банально, и Джено никогда бы не произнес это вслух.       Донхёк бросает на него быстрый взгляд.       — Ты в порядке?       Джено напоминает себе, что нужно дышать. Мысли немного проясняются.       — Да. Я в порядке, — он делает всё возможное, чтобы не прослушать шармбатонского профессора и узнать имя парня.       — Адриен Дюбуа, — говорит профессор и указывает на девушку правее парня. — Затем идёт Лара Виссер и, наконец, Джемин На.       На мгновение выражение лица Джемина меняется, но быстро сглаживается и сменяется улыбкой. Джено хочет позвать его по имени и почти делает это, но вовремя вспоминает, где он.       — Благодарим за приглашение, — говорит французский профессор, и директриса склоняет голову.       — Добро пожаловать в Хогвартс, — отвечает она и начинает аплодировать. Через полсекунды к ней присоединяется весь остальной зал. Некоторые студенты расслабляются и машут руками. Джено снова переводит взгляд на Джемина. Его волосы, кажется меняют цвет в свете факелов, и Джено знает, что никогда не увидит ничего более пленительного, никогда.       Джемин поднимает голову, глядя на гриффиндорский стол, будто услышав мысли Джено. Их глаза встречаются через море людей, и Джено чувствует себя так, будто его ударили. Он не может даже моргнуть, когда любопытный взгляд Джемина скользит по его лицу. Он слегка склоняет голову, будто в ожидании чего-то, и Джено чувствует, как сердце бешено заходится где-то в ушах. Огромными усилиями он отмирает и заставляет свои губы сложиться в, как он надеется, подобие улыбки. В глазах Джемина мелькает веселье, и уголки его губ слегка кривятся. Джено чувствует слабость.       — Эй, ты в порядке? — спрашивает Донхёк, кладя руку на спину Джено. Это прикосновение возвращает его обратно, и он делает ещё один глубокий вдох. Джено кладёт голову на руки и стонет.       — Не знаю, приятель, — бормочет он. — Я не знаю, что со мной.       — Всё из-за того парня? Они уходят, чтобы рассесться за столы.       — Чёрт, они что, будут тут сидеть? — вскрикивает Джено, резко выпрямляясь и едва не задевая локтем голову Вивиан.       — Нет, с Когтевраном и Пуффендуем, — сообщает Донхёк, и Джено не знает, чувствует он облегчение или разочарование. Может быть, немного и того, и другого.       — Чёрт возьми, Ли, — ворчит на него девушка. — Что на тебя нашло?       — Джемин На, — Донхёк отвечает за него, и Джено снова опускает голову на руки. — Думаю, он почти влюбился в этого парня.       Вивиан приподнимается, когда десерты заполняют стол. Пахнет вкусно, но у Джено абсолютно нет аппетита. Теперь Джемин сидит в противоположном конце зала, и, похоже, он успел подружиться с половиной когтевранского стола.       — А, он? — спрашивает Вивиан, морща нос. — Да, понимаю. Держу пари, он наполовину вейла. У меня есть двоюродная сестра, которая отчасти вейла, и все в нашей семье смотрят на неё так, будто она — звезда, рухнувшая с неба.       — Как ты не чувствуешь этого? — спрашивает её Джено, пытаясь разобраться со смесью эмоций в груди. Он борется с желанием снова взглянуть на Джемина.       Вивиан смеется.       — Мне не нравятся парни, кэп. Вот как.       — Везёт, — бормочет Джено. Он снова бросает взгляд на стол Когтеврана, чтобы обнаружить, что Джемин смотрит на него. Его губы снова изгибаются, и Джено задыхается, почти падая со скамьи.       Донхёк хватает его за полы мантии и вздыхает.       — Это будет очень долгий год.

***

      Студентам по обмену, как и всем, раздали расписание, и именно так Джено находит На Джемина на Защите от темных искусств в понедельник.       — О нет, — шепчет Джено, ступая в кабинет и замечая серебристо-фиолетовую макушку. — Нет, нет, нет.       Донхёк выглядывает из-за его плеча, чтобы посмотреть, на что Джено уставился.       — Джено, дружище… — начинает он утешительно, но тот разворачивается и хватает его за плечи.       — Хёк, мы должны пропустить этот урок, — Джено паникует. — Я не смогу сконцентрироваться, пока он сидит тут. Что если он попытается заговорить со мной?       — Ладно, ладно, — говорит Донхёк, выводя друга из кабинета в коридор. — Во-первых, сделай глубокий вдох.       Джено слушается, чувствуя слабость в ногах.       — И во-вторых, очнись. Ты ведёшь себя неразумно, — ругает его Донхёк. — Это не похоже на тебя. Что случилось со решительным и хладнокровным капитаном, которого я знаю и люблю?       Какой-то частью Джено понимает, что Донхёк прав. Он ведёт себя иррационально и глупо. Но есть что-то такое в Джемине, что настолько выбивает его из равновесия, сбивает с ног.       — Ты пойдешь туда, — твёрдо говорит Донхёк, — и сядешь рядом с ним. Представишься, и всё будет хорошо. И ты прекратишь это дерьмо, как бы весело это ни было.       — Эй, — защищается Джено. — Я не знаю, что со мной. С Марком… С Марком так не было.       — Конечно, так не было, — Донхёк фыркает. — Марк был душераздирающей любовью. Безумным увлечением. Он же полувейла, помнишь? Вся их суть — это увлечение.       Способность логически мыслить постепенно возвращается к Джено, вытесняя панику, охватившую его минутой ранее. Он ещё раз делает вдох, медленно кивая. Донхёк вторит ему, выглядя удовлетворенным.       — Видишь? У тебя получится. Иди поговори с ним, Джено, и прекрати странно себя вести. Я уверен, он ничем не отличается от других.       — Хорошо, — отвечает Джено, снова чувствуя себя собой. — Отлично. Я сделаю это.       — Вот это настрой, — Донхёк ободрительно хлопает его по спине. — Он милый, ты милый, и, эй, может что-нибудь получится.       — Не говори так, — быстро говорит Джено, и Донхёк поднимает руки в извиняющемся жесте.       — На следующее занятие принесу тебе успокаивающее зелье, — бубнит Донхёк и толкает друга. — Иди.       Джено вваливается в класс в тот момент, когда профессор Чжао заходит через свою дверь, занимая место за учительским столом.       — Мистер и мистер Ли, — говорит она мягко, и Донхёк с Джено виновато смотрят на неё, спеша занять свои места.       Джемин сидит прямо перед ним, и по шее Джено стекает пот от напряжения, когда он всеми силами пытается сосредоточиться на профессоре Чжао, рассказывающей о Продвинутых защитных чарах и сокрушительных порчах.       — А теперь вы попрактикуетесь в парах, — говорит она после того, как класс делает несколько записей в своих пергаментах. — Я хочу, чтобы вы использовали только безвредные порчи и заклинания. Начните с Протего, а затем попробуй Протего Максима. Вы должны заметить их различия.       Она начала разбивать студентов на пары. Джено по привычке направляется к Донхёку, но профессор Чжао задумчиво на него смотрит, прежде чем указать на Джемина.       — Составите пару нашему новому ученику, мистер Ли? Проявите гостеприимство?       Джено слышит хихиканье Донхёка позади него, и профессор Чжао ободряюще ему кивает.       — Конечно, — нехотя отвечает Джено, складывая вещи в сумку и поднимаясь на ноги. Когда все встают, профессор взмахивает своей палочкой. Все парты отлетают и складываются друг на друга у дальней стены, освобождая пространство для практики.       — Начинайте, — объявляет она. — Я буду рядом и помогу.       Донхёк смотрит на Джено и дергает подбородком в сторону Джемина. Представься, шепчет он одними губами. Джено уверенно кивает, расправляет плечи и подходит к Джемину, копающемуся в своей сумке.       — О, привет, — говорит Джемин, выпрямляясь. Джено старается игнорировать игривые нотки в его словах, фокусируясь на отсутствии французского акцента. — Ты тот парень из Большого зала, да?       Джено борется со смущением, но отрицать бессмысленно.       — Да. Рад познакомиться лично. Меня зовут Джено Ли. — Он протягивает руку, удивляясь, что та не трясется.       Джемин улыбается и берет его руку, пожимая. Ладонь Джено слегка покалывает даже после того, как парень её отпускает.       — Приятно познакомиться, Джено Ли, — говорит он, и голова Джено начинает слегка кружиться от того, как звучит его имя из уст Джемина. — Хочешь начать, или мне это сделать?       — Эм, начинай ты, — Джено наконец отрывается от него и делает шаг назад. На дистанции проще; Джемин пахнет лавандой и чем-то тяжелым. Это невероятно отвлекает. Он выпускает Релашио, которое Джемин беззвучно отбивает, его щит вспыхивает, когда заклятие Джено отскакивает от него.       Джено не может справиться с тем, как поднимаются его брови. Невербальный щит? Он клянётся, кто-то говорил ему, что шармбатонцы слабы в боевой магии… может, это был Донхёк? Он насылает на Джемина ещё несколько сглазов, которые тот отбивает легко, почти что лениво.       — У тебя нет французского акцента, — говорит Джено, оттягивая время, чтобы вспомнить заклятие посильнее.       Джемин пожимает плечами.       — Я из Англии, хоть и трудно поверить. Мои родители переехали и отправили меня в Шармбатон, потому что моя мама училась там, и им… не очень нравится Хогвартс.       — Почему? — в голосе Джено любопытство. Джемин поджимает губы и показывает руками нападай.       — Экспеллиармус, — говорит Джено, сосредотачиваясь и направляя палочку на Джемина. Он накладывает щит на секунду позже, и палочку выбивает из руки. Рефлексы охотника срабатывают быстрее, и Джено ловит палочку в воздухе до того, как та встретится с головой партнёра Донхёка. Он возвращается на место и отдаёт её Джемину, выглядящему слегка впечатленным.       — Неплохо, — говорит он. — И это из-за Битвы за Хогвартс. Она не хотела подвергать меня опасности.       — Это было около двадцати лет назад. Она отправила тебя во Францию только из-за этого?       — Она параноик, — Джемин пожимает плечами. — Её так воспитали.       Профессор Чжао подходит и становится между ними.       — Вы ещё не пробовали Максима?       — Нет, — отвечает ей Джемин. — Но я попробую, если вы хотите.       Профессор кивает.       — Давайте посмотрим. Мистер Ли?       О боже, думает Джено, но слушается.       — Импедимента.       — Протего Максима, — парирует Джемин, и его щит такой мощный, что заклинание отскакивает и возвращается к Джено, сбивая того с ног. Он сильно ударяется об пол, весь воздух выбивает из лёгких, а мантия путается вокруг ног. Затылок ноет, и Джено стряхивает помутнение с глаз.       Джемин нависает сверху, пряча улыбку за рукой.       — Ты смеешься надо мной, — обвиняет его Джено, садясь и потирая голову. — Это больно.       — Прости, — говорит Джемин и, когда Джено смотрит на него без капли веры, поднимает руки. — Нет, правда. Я не хотел отбивать его прямо в тебя, — когда Джено снова не верит, он закатывает глаза. — Ладно, может, совсем немножко. Но только потому что знал, что ты выдержишь. — Он протягивает руку, и Джено принимает её.       — Ладно, хорошо, — наконец соглашается Джено. Джемин смеётся и поднимает его на ноги, и в этот момент Джено решает, что пойдет на всё, лишь бы снова услышать этот смех.       Они меняются сторонами, и Джемин по очереди накладывает заклятия, пока Джено защищается. Он может делать это невербально, но ему требуется больше усилий для этого, чем Джемину. Он также не очень справляется с заклятием Максима, к своему большому смущению, и получает удар несправедливо сильным Заклинанием ватных ног, для отмены которого требуется несколько попыток. Они обмениваются репликами во время тренировки, и Джено понимает, что тонет в голосе Джемина, впитывает в себя мелкие подробности его жизни, чтобы вспомнить их позже.       Под конец занятия Джено так счастлив, что всё вокруг приобретает золотые, как во сне, очертания. Джемин смеется над его шуткой, пока они собирают вещи и направляются к дверям. Они стоят какое-то время, прежде чем разойтись каждый по своим делам, и Джено по крупинкам собирает всю свою храбрость.       — Так, эм, — начинает он, и Джемин выгибает бровь. — Не хочешь…       — Я встречал множество таких парней как ты, Джено Ли, — Джемин прерывает его, и наваждение вокруг Джено рассеивается. Он чувствует горечь во рту.       — Но, — Джемин продолжает, — ты забавный. Мне нравится. Может, ещё увидимся?       Джено безжизненно кивает.       — Конечно.       Джемин ослепительно улыбается, будто не наступил только что на его сердце.       — Отлично. Хорошего дня!       Джено машет ему рукой и смотрит на удаляющуюся фигуру, в бескрайнем море учеников серебряная макушка кажется сияющим маяком. Он думает, что никогда в жизни так сильно не разочаровывался.       — Это было жестоко, — говорит Донхёк, стоя сзади, и Джено поворачивается, чтобы посмотреть на него и Ренджуна, у которого примерно такое же выражение лица.       — Черт, — говорит Ренджун, морщась. Он подходит и несколько раз гладит Джено по голове. — Ты в порядке?       Джено не знает. В голове шумит.       — Дай ему минутку, — поучительно говорит Донхёк. — Он плохо справляется с разочарованием. Это нормальная реакция.       — Ладно, но можно он будет заниматься этим по пути в библиотеку? Этот доклад сам себя не напишет.       Они идут в направлении библиотеки, и Джено медленно обрабатывается и переосмысливает случившееся. Они так хорошо ладили в начале. Джемин же не мог притворяться всё это время, да? Если только он не издевается над Джено… С таким лицом за ним наверняка бегают сотни таких же, как Джено, парней.       Но что-то в его смехе — и улыбке — заставляет Джено думать, что это не злая шутка.       Джено щёлкает пальцами, кусочки наконец-то складываются воедино.       — Это проверка.       Донхёк вздрагивает.       — Что проверка?       — То, что Джемин сказал мне, — объясняет Джено. — О том, что он встречал множество парней.       — Я бы назвал это холодным отказом, а не проверкой, — с сомнением произносит Ренджун. — Тут, на самом деле, нечего обсуждать.       — Нет, послушай, — Джено настаивает. — Ему, наверное, надоело, что люди проявляют к нему интерес только из-за того, что он полувейла. Возможно, это всё кажется ему фальшью.       Донхёк начинает понимать ход его мыслей, возможно, потому что у него тоже была похожая тупая идея. Ренджун, наоборот, смотрит на него так, будто Джено заговорил на Парселтанге.       — Так что он не отшил тебя, — глаза Донхёка расширяются, — а дал возможность…       — …доказать, что я не такой, как другие, — заканчивает Джено и отбивает пять Донхёку, звук хлопка разносится по всему коридору. Так звучит победа, думает он.       — Вы абсолютные идиоты, — категорично заявляет Ренджун. — Не впутывайте меня в свои интриги.       — Ты должен сделать что-то серьезное, — говорит Донхёк. — Ну, несерьезное тоже, но тебе нужно что-то масштабное в конце, чтобы признаться в своих чувствах раз и навсегда.       — Мы проведем сезон без поражений, — решает Джено. — Не просто выиграем Кубок. Он не сможет отказать.       — Это прекрасная идея, — Донхёк восхищенно вздыхает, и они снова дают друг другу пять. Джено чувствует, что может взорваться от возбуждения. — Завоевать парня твоей мечты, принести славу факультету и войти в историю самым лучшим капитаном. Я в деле.       — А я нет, — объявляет Ренджун. — Я не хочу схлопотать наказание. Мне есть, чем заняться.       — Ренджун, пожалуйста, — умоляет Донхёк. — Ты такой умный… такой уверенный… с тобой у нас всё получится… пожалуйста…       Ренджун пристально смотрит на обоих, прежде чем с неохотой вздохнуть.       — Я ещё пожалею об этом.       Джено не может сдержать радостного возгласа, кидается на Ренджуна, обвивая его шею рукой.       — Не пожалеешь, обещаю, — говорит он. — Ты лучший.       — Так и есть, — Ренджун ворчит, но руку Джено не убирает.       Это только начало, думает Джено, улыбаясь своим мыслям. Я иду, Джемин На.

***

      Джено, может, и не такой умный как Ренджун или харизматичный как Донхёк, но недостаток этих качеств он восполняет решительностью. Джемин умудряется исчезать каждый раз, когда Джено ищет его, что немного сбивает Ли с толку, но не настолько, чтобы бросить всё. Это только первая неделя, и даже если Джемин его избегает, Джено не собирается сдаваться.       — Что если ты ему не нравишься? — спрашивает Ренджун утром в четверг, когда они сидят за гриффиндорским столом. — Может, он узнал о твоём плане.       — Не-а, — спорит Донхёк. — Он не мог нас услышать, и кроме того, даже если слышал, Джено слишком милый, чтобы его избегать.       — Милый или нет, но, похоже, так и есть. Джисон, что ты об этом думаешь?       — Я не думаю, что ваш план сработает, честно говоря, — говорит неразборчиво из-за набитого рта Джисон. — Но поддерживаю. Хорошо, что ты больше не страдаешь по Марку.       — Очень мило с твоей стороны, — отвечает Джено, и Джисон показывает ему большой палец. Чэнле, всё это время разговаривающий с Мией, влезает в их разговор.       — Джено всё ещё страдает по Марку? — его глаза удивленно расширяются. — Серьезно? Это было сто лет назад, Джено.       — Он не страдает по Марку, — объясняет Джисон, — потому что ему нравится кое-кто другой. Поэтому он тупит и собирается выиграть все матчи по квиддичу и взять Кубок, чтобы доказать, что он не такой как все, — лицо Джисона морщится на последних словах, а Чэнле, напротив, светлеет.       — Тебе кто-то нравится? Кто? Кто это? — спрашивает Чэнле, придвигаясь к Джисону. Вилка Мии застывает на полпути к её рту, Джено бросает на окружающих настороженные взгляды. Он не хочет, чтобы все в школе знали о нём и Джемине, не хочет внимания и назойливых вопросов. Не хочет, чтобы Джемин думал, что он хвастается. Потому что это не так. Он на все сто процентов серьезен.       — Я расскажу тебе позже, — говорит он Чэнле, выглядящему расстроенным. Но Мия продолжает есть, и все остальные за столом возвращаются к своим делам.       — Ну, сегодня у нас хотя бы есть Защита от темных искусств, — говорит Донхёк. — А это значит, что Джемин не сможет снова исчезнуть и ты поговоришь с ним.       Желудок Джено тут же скручивает. Думать о разговоре с Джемином — классно и легко; в теории, Джено весь такой спокойный, крутой и собранный, умный, нормально формулирует свои мысли и ни капельки не нервничает. В реальности же всё абсолютно наоборот, и он скорее сглазит сам себя. Катастрофа. Джемин превращает его в катастрофу.       Но он следует этому плану — и зову сердца — поэтому должен довести его до конца. А это значит расправить плечи и поговорить с Джемином.       — Хотел бы я, чтобы было заклинание, позволяющее заглянуть к нему в мысли и понять, нравлюсь ли я ему, и что он хочет, — бубнит Джено, делая глоток чая, чтобы успокоить нервы.       — Есть Легилименс, — говорит Ренджун. — Не считая того, что оно запрещено и трудноисполнимо.       — Я бы всё равно не стал этого делать. Вся суть в уважении, так что я использую старый маггловский метод.       — Разговор, — догадывается Донхёк, и Джено кивает, уставившись на свой чай и глубоко вдыхая. За столом воцаряется тишина, все оценивают социальные навыки Джено в присутствии привлекательных парней-полувейл.       — Джено, ты знаешь, я люблю тебя, — мягко говорит Джисон, — но, мне кажется, это полный провал.

***

      Джено приходит за десять минут до начала занятия, но в класс не заходит, он слишком возбужденный и нервный.       — Хёк, — стонет он, расхаживая взад-вперед, — почему я вообще решился на это? Почему я не могу забить на это? Что такого особенного в Дж-       — Джено, привет! — за спиной звучит звенящий, сладкий и подозрительно знакомый голос. Желудок Джено ухает куда-то вниз, а сердце грозит вот-вот остановиться. Донхёк выглядит готовым взорваться от смеха, когда Джено медленно разворачивается и оказывается лицом к лицу с На Джемином собственной персоной, улыбающимся и выглядящем незаконно красивым в своей форме.       — Привет, Джемин, — говорит Джено, задыхаясь. Он слегка качает головой в поисках того, на что можно смотреть, лишь бы не в глаза Джемина. Выбор падает на его подбородок, который всё ещё часть его лица, но (немного) меньше отвлекает, чем всё остальное. — Как дела? Я не видел тебя несколько дней.       — Оу, я был занят, — говорит Джемин. — Осваивался в замке, искал кабинеты и всё такое. Чувствую себя первокурсником, — со смехом добавляет он. Джено не может не улыбнуться. — Вчера я застрял на одной из лестниц, — теперь очередь Джено смеяться. Джемин грустно ему улыбается. — У меня ушло пятнадцать минут на то, чтобы выбраться.       — Хогвартс своенравен, — соглашается Джено, и между ними повисает пауза, во время которой Ли собирает в кулак всё своё мужество. — Я мог бы показать тебе тут всё, если хочешь? Рассказать про короткие пути и всё такое, чтобы ты быстрее освоился.       Брови Джемина поднимаются, и что-то в выражении его лица говорит Джено, что этого он не ожидал.       — Правда?       — Конечно, — говорит Джено, стараясь звучать не слишком нетерпеливо, и не уверен, что у него получается. — Я люблю замок, думаю, это было бы весело.       Джемин мгновение обдумывает предложение, Джено чувствует, как Донхёк затаил дыхание. Он вёл себя непривычно тихо во время их разговора, и Ли думает, что недооценил его способности.       — Мне нравится эта идея, — в конце концов говорит Джемин, и Джено кажется, что крыша разверзлась и его осветило солнце. — Спасибо, Джено.       — Без проблем, — он слышит свой голос и практически вплывает в класс за Джемином. Джено чувствует, как Донхёк трясет его, хлопая по плечу и шепча «отличая работа, ты крут» и «видишь, я же говорил» ему в ухо. Он абсолютно пропускает слова профессора Чжао, рассказывающей об обнаружении Империо, слишком занятый воспроизведением кроткой, практически стеснительной улыбки Джемина и того, как он сказал, что ему нравится. Это маленькая победа, но она наполняет его достаточной надеждой, чтобы продолжать двигаться вперед, навстречу голосу, шепчущему «думаю, На Джемин стоит того».

***

      Джемин обещает встретиться перед Большим залом после занятий, поэтому у Джено есть около двадцати минут на то, чтобы от подземелий, где у него было Зельеварение, добежать до башни Гриффиндора и переодеться так быстро, как он только может. Донхёк застаёт его в дверях, натягивающим толстовку спешащим к лестнице.       — Ты куда? — кричит Донхёк, и Джено еле избегает столкновения с несколькими третьекурсниками.       — Джемин! — Джено кричит в ответ, зная, что одного имени достаточно. Он как можно быстрее бежит к Большому залу, расталкивая учеников и преподавателей, бросая через плечо извините и пардон.       Он успевает запыхаться, пока спускается к залу, но приходит раньше Джемина. Джено упирается руками в колени, пытаясь восстановить дыхание. В боку болезненно колет, и кажется, что его сейчас стошнит.       Пара опрятных шармбатонцев появляется в его поле зрения. Джено быстро выпрямляется, отряхивает свою толстовку и делает вид, что совсем не запотел в ней. Джемин останавливается перед ним, улыбаясь. Он тоже переоделся, и сейчас на нём синяя шерстяная кофта и тёмные джинсы. Нет причин, чтобы сердце Джено сходило с ума, но Джемин вытворяет забавные вещи с его чувствами с самого своего появления.       — Как дела? — спрашивает Джено, засовывая руки в карманы. — Как прошли занятия?       — Неплохо. У меня были Чары с, эм…       — Триллвинд? — подсказывает Джено, и Джемин кивает. — Да, она классная. Мне всегда нравились Чары. Куда хочешь пойти сначала?       — Даже не знаю. Я был на большинстве этажей, думаю, но всё ещё теряюсь.       — Можем пройтись по твоему расписанию, если хочешь? — предлагает Джено, и Джемин активно кивает, доставая из кармана кофты помятый лист бумаги. Его расписание на французском, но к счастью, слово Трансфигурация выглядит одинаково на обоих языках. Оно, однако, так помято и скомкано, что его почти невозможно разобрать, поэтому Джено позволяет Джемину сказать, куда им.       — Итак, Чары, — говорит Джемин, когда они поднимаются на третий этаж к кабинету Истории. — Они тебе нравятся?       — Ага, у меня всегда был к ним талант, — отвечает Джено, обходя несколько маленьких слизеринцев. — Я хочу продолжить играть в квиддич и присоединиться к Лиге, но также я хочу настоящую работу.       — Люди всегда ожидают от Шармбатона успехов в Чарах и больше ни в чём, — говорит Джемин, морща нос. — Особенно от меня. Потому что я… — он замолкает и выжидательно смотрит на Джено.       — Потому что ты… милый? — робко предполагает Джено и морщится от собственных слов. Ему хочется провалиться сквозь лестницу, лицо пылает.       К счастью, Джемин смеётся.       — Это не то, что я ожидал от тебя услышать, — говорит он Джено, который всё ещё жалеет, что в Хогвартсе нельзя трансгрессировать, но чувствует себя уже не так неловко.       — Но это правда, — говорит Джено, вновь обретая уверенность. — Я не сомневаюсь в твоих навыках в Чарах, но ты фантастичен в Защитной магии.       Джемин улыбается ему так широко, что Джено чуть не сбивается с шага.       — Я усердно работаю над этим, — говорит Джемин, его щеки порозовели. — Удивлён, что ты заметил.       — А как не заметить? — отвечает Джено, неподдельно смущаясь. Джемин лучший в классе — сегодня на занятии он уже знал наизусть половину защитных заклинаний, которые они только начали практиковать. — Ты невероятен. Правда.       Улыбка Джемина смягчается, и Джено кажется, что это самый искренний взгляд, которым когда-либо одаривал его Джемин.       — Спасибо, — говорит он тихо — возможно, немного смущенно? Джено не хочет упускать свою удачу или прыгать выше головы, но думает, что сейчас прошел что-то вроде теста.       Джемин, кажется, наслаждается оставшейся частью их экскурсии, замечает Джено с гордостью, указывая на исчезающие ступени и дружелюбные портреты. Он объясняет, что лестницы меняют направление медленнее или быстрее в зависимости от погоды: если идёт дождь — готовься бежать, потому что лестница будет стоять на месте не дольше двух минут. Джемин спрашивает его о любимых местах, о тайниках, и Джено обнаруживает, что больше сосредотачивается на историях, нежели на полезной информации. Замок полон ими — эти стены встречали поколение за поколением, от старого директора Дамблдора до Поттеров и профессора Долгопупса, а теперь и их. Может, второкурсники будут проводить кого-то через этот зал и рассказывать о Ли Джено, семнадцатилетнем и почти влюблённом в парня, с которым познакомился неделю назад. Или, может, о Ли Джено и сборной Гриффиндора, настроенной впервые за многие годы выиграть все матчи в сезоне.       Под конец у Джено колет бок от смеха, скулы болят от улыбки, щеки Джемина раскраснелись, а глаза живые и блестящие. Холодный воздух снаружи даёт немного передохнуть от духоты верхних этажей и классных комнат, верхушки деревьев начинают окрашиваться в красный и оранжевый. Октябрь приближается, а вместе с ним и начало сезона квиддича. Пальцы Джено покалывает от предвкушения, когда он смотрит на темнеющие на фоне неба кольца ворот.       Джемин смотрит на него, и его взгляд практически физически ощущается затылком.       — Я слышал, ты не собираешься проигрывать в этом году, — говорит Джемин. — Впечатляюще.       Впечатляюще то, ради чего я это делаю, думает Джено, но в слух произносит:       — Да. Хочу оставить что-то команде перед выпуском.       — Эй, Ли! — кричит кто-то. Они стоят слишком далеко, чтобы Джено мог узнать, но он всё равно машет ему. — Рассчитываешь на победу в этом году?       — А то! — кричит Джено в ответ, сердце скачет в груди. Группа людей что-то поддерживающе кричит; это гриффиндорцы, может сказать Джено. Обычно он нервничает, когда обещает подобное, стараясь казаться более уверенным, чем он есть. Но это квиддич. Это не только для него, это для всего Гриффиндора и, что важнее всего, для его команды.       Джемин всё ещё смотрит на него, и Джено теряет нить своих мыслей, когда их взгляды встречаются. Он так чертовски привлекателен, с грустью думает Джено. Каждая его часть гармонирует с другой, и ему удается оставаться собой, при этом воплощая в себе всё то, что нравится Джено, от губ и щёк до того, как он стоит.       — Спасибо за прогулку, — говорит Джемин, и что-то в выражении его лица заставляет Джено хотеть узнать больше. — Ты хороший слушатель.       — Ты тоже, — Джено заикается. — Спасибо, что согласился.       — Мм, — Джемин слегка наклоняет голову. — Я рад, что согласился.       — Садись с нами за завтраком, — выпаливает Джено, прежде чем успевает подумать. Джемин удивлённо моргает, но быстро берёт себя в руки. — Скоро начнётся сезон, и, эм, я не знаю, сколько у меня будет свободного времени. Но я хочу… пообщаться.       Джемин долго смотрит на него.       — Посмотрим, — заключает он, и это не твёрдое «да», но и не отказ. По сути, это даже не «я встречал множество таких парней как ты», так что Джено почти чувствует победу. Он давит улыбку, и губы Джемина кривятся.       — Увидимся, Джено Ли, — говорит Джемин, хлопая его по плечу. — Победи ради своей команды, ладно?       Джено кивает, чувствуя, что вот-вот взорвётся. Чудо, что он может нормально попрощаться с Джемином. Как только Джемин поворачивается спиной, он не может сдерживать восторг, возбуждение, ошеломляющую, всепоглощающую радость. Джемин не сказал «да», но и не сказал «нет», и это лучше чем всё, на что Джено надеялся. Если раньше он думал, что настроен решительно, то теперь эта решительность выросла вдвойне. Он обязан победить. И тогда, может быть, только может, Джемин сядет с ним за один стол и будет рассказывать ему истории о Франции, его друзьях, и может, только может, они влюбятся друг в друга.

***

      Октябрь объявил о своём появлении холодным ветром и красно-оранжевыми оттенками, в который окрасилась листва, небо и даже трава перед наступлением зимы. Солнце садится рано, и ночь настает ещё раньше. Перед носом маячит Хэллоуин, обещая небольшой перерыв от цикличного круга занятий. Также начинается сезон квиддича, означающий, что Джено выходит на поле для своей последней открывающей сезон речи, Донхёк стоит рядом с ним.       — Вот оно, — говорит Джено, когда команда собирается вокруг него, кутаясь в тренировочную форму от холодного ночного воздуха. — Начало года, который войдет в историю.       — Чёрт возьми, да, — поддерживает Вивиан.       Джено глубоко вдыхает и собирается с мыслями.       — Мы с Хёком — семикурсники, — продолжает он, — и это значит, что у нас есть последний шанс победить с самой смелой и трудолюбивой командой в истории.       Охотница Мия Уолшер громко фыркает.       — Мы сделаем это, — заверяет она, и остальная команда согласно кивает. — Мы гриффиндорцы и любим тебя. К тому же, все в курсе того, что тебе нравится студент из Шармбатона. — Последнюю часть предложения она выпаливает, за что получает тычок локтём под рёбра от Линн. Мия вздрагивает, но Джено лишь вздыхает. Не то чтобы он собирался это скрывать, и если он настроен на победу, то должен быть со своей командой на одной волне.       — Ага, — признаётся Джено, и Вивиан, Донхёк и Шон громко хихикают. — Но это не ради него. Это ради нас. Так что давайте усердно работать, а? Покажем другим факультетам наши намерения.       — Гриффиндор на счёт три! — выкрикивает Донхёк, вытягивая руку вперед. Остальные складывают свои руки поверх его.       — Раз, два, три, — Донхёк отсчитывает, и команда присоединяется к нему, рыча Гриффиндор со всей силой. Их голоса эхом отдаются по воздуху — обещание, клятва, призыв к действию.       Джено садится на метлу, пока Джейсон Эллиот, третьекурсник и младший охотник, хватает квоффл. В прошлом году Джено заполнил два места в команде — охотника и ловца, поэтому в этом году они хорошо подготовлены. Нет необходимости объяснять упражнения или разминку, все всё знают. Это только их первая тренировка, но воздух уже наэлектризован. Он наполнен энергией семи людей, разделяющих одну цель, одно мышление, и очень настроенных.       Джено отрабатывает защитные манёвры с Джейсоном; Мия, которая летает лучше всех в команде, тренируется с Вивиан у колец. Донхёк и Линн остаются ближе к земле, зачаровывая волейбольные мячи, на которых Шон учится уклоняться. Донхёк абсолютно доволен собой, направляя мяч сильнее, чем нужно, и хихикая, когда Шон вынужден отлетать, чтобы избежать столкновения.       Под конец недели энергия только возрастает. Команда быстро входит в ритм, и Джено падает в кровать абсолютно измотанный, но удовлетворенный.       В среду, после особенно изнуряющей тренировки, которая заканчивается ледяным проливным дождём, Джено обнаруживает сюрприз. Он выходит из раздевалки, согретый после душа, абсолютно не желая бежать в замок под холодным дождем с накинутой на голову мантией. Он жалеет, что оставил палочку в комнате, и злобно глядит на завесу дождя, когда открывает дверь и замирает, увидев Джемина, держащего в руках зонтик.       Сначала Джено кажется, что у него галлюцинации, но затем Джемин машет ему и зовёт по имени.       — Джемин? — тупо спрашивает Джено. — Что ты здесь делаешь?       — А ты как думаешь? — отвечает вопросом на вопрос он, многозначительно приподнимая зонтик. — На улице проливной дождь, а Донхёк сказал, что ты остался, чтобы просмотреть записи о тренировках. Он также сказал что-то о… трюке? И о твоих мозгах? Я не знаю, честно говоря. Он много чего говорил.       — Эм, — говорит Джено, краснея. Донхёк обещал помочь ему с Джемином, но его намёки такие же незаметные, как удар по лицу. — Лучше игнорировать Донхёка. Прости.       — Всё в порядке, — Джемин отвечает, посмеиваясь. — На самом деле, это было необычайно весело. Понятия не имею, что такое поворот с двойной петлей, но звучит впечатляюще.       — Это… не очень, — говорит Джено, запинаясь, потому что теперь улыбка Джемина такая широкая и направлена ему. Боже, он так помешан на этом. Он бы продал свою метлу и опустошил счёт в Гринготтсе, если это означало, что он сможет видеть эту улыбку каждый день. — Просто квиддичная глупость.       — Ты говоришь: «квиддичная глупость», — цитирует Джемин, глаза весело блестят. — А я говорю, что это звучит удивительно.       Комплимент тепло оседает в груди Джено, и на секунду кажется, что облака разошлись, пропуская солнечные лучи. Он знает, что покраснел, но его не волнует это, когда Джемин смотрит так открыто и искренне.       Желудок Джено портит момент своим громким урчанием, и Джемин громко смеется, слишком ярко для такой унылой погоды.       — Ужин только начался, — говорит он. — Донхёк сказал, что придержит нам места, если ты не сильно задержишься.       Нам, победоносно думает Джено, сердце бешено бьется в груди, когда он прижимается ближе к Джемину, ступая под зонт. Джемин соединяет их руки, когда они идут к замку, и Джено делает вид, что не замечет, что его не волнует то, как тепло Джемина проникает сквозь свитер прямо под его кожу. Джемин всё ещё пахнет лавандой, даже под дождём.       И если их путь занимает дольше положенного — ну, никто не узнает, кроме них двоих.

***

      Джемин теперь садится с ними за завтраком и так натурально вписывается в их компанию, будто в ней всегда было место для него, и никто этого не замечал, пока оно не заполнилось.       Это субботнее утро (скорее полдень), и зал наполняет возбуждённый гул, особенно со стороны третьего курса. На этих выходных состоится первый поход в Хогсмид, занятия уже кончились, а шармбатонцы больше не представляли из себя объект увлеченных обсуждений всех и каждого. У них свои мантии, небесно-голубые шёлковые галстуки, только эмблема на груди изображает не факультет Хогвартса, а герб Шармбатона.       — Как дела, Джено? — спрашивает Донхёк, когда Джено садится, и ставит перед ним завтрак (благодаря магии всё ещё горячий).       — Ага, в порядке, — отвечает он, накладывая бекон и тосты в свою тарелку. — А где Джемин?       — Здесь, — Ренджун выглядывает из-за выпуска Еженедельного Пророка, который они с Чэнле делят на двоих.       Конечно же, несколько голов поворачивается к дверям, когда входит Джемин, и знакомое чувство сна затуманивает мысли Джено. Джемин замечает обращенное к нему внимание, но игнорирует всех, кто предлагает ему сесть с ними или просто здоровается, уверенно двигаясь к гриффиндорскому столу и опускаясь на место рядом с Ренджуном.       — Привет, Джемин, — говорит Донхёк, когда Джено толкает тарелку с едой через стол к Джемину. — Как дела?       — Устал, — отвечает Джемин, отмахиваясь от предложенного Джисоном чая и принимаясь за кофе. — О чём все говорят?       — Хогсмид, — рот Джено забит тостом. — Мы собираемся туда после завтрака. Хочешь с нами?       Ренджун хитро глядит на Джено поверх газеты, а Чэнле прячет улыбку в своём стакане апельсинового сока. Джемин делает глоток кофе, обдумывает, а затем кивает.       — Да, можно, — говорит он, и лицо Джено вспыхивает. Джемин улыбается, в уголках глаз появляются морщинки, и Ли кажется, что он вот-вот сгорит.       Они заканчивают завтракать и расходятся на время, берут верхнюю одежду и деньги, а затем снова встречаются, чтобы профессор Триллвинд внесла их в список. Небо хмурое, но дождя не предвидится, воздух теплее, чем всю неделю до этого. Джено давно не был в Хогсмиде — с прошлого года, когда был там с Марком перед экзаменами.       Мысли о Марке отрезвляют, заставляя отвлечься от разговора и замкнуться в своих мыслях, из которых его выводит слишком проницательный Ренджун.       — Земля вызывает Джено, — говорит Ренджун, и Джено выныривает из слегка грустных воспоминаниях о том, как Марк Ли выглядел в своей мантии. — О чём задумался?       — Ни о чём, — Джено отвечает так тихо, что не уверен, услышали ли его Ренджун через шум колёс кареты. ОН долго и понимающе смотрит на него, и Джено со вздохом сдаётся. — О… Марке.       — Марке Ли? — спрашивает Ренджун, хмурясь. — Давно я не слышал это имя.       — Последний мой поход в Хогсмид был с ним, — говорит Джено, ковыряя торчащую из куртки нитку. Он в обычной одежде, как и все остальные, и если бы не экипаж, едущий без лошадей, и Донхёк, превращающий еловые иголки в перья, они могли бы сойти за обычных подростков, решивших прогуляться после занятий. — Просто… Всё шло так хорошо, а потом вдруг, бум, снова тупой Марк Ли.       — Марк был важен, я понимаю. Но я думаю, что ты готов отпустить его, Джено. Ты не можешь вспоминать это вечность. Кажется, у тебя и Джемина всё хорошо шло?       — Так и есть, — говорит Джено, смотря на Джемина, обнимающего Джисона за плечи и смеющегося. Он умный, отличный слушатель и колдует так, как Джено никогда не видел — и не увидит.       — Ты же понимаешь, что он пошёл с нами из-за тебя, Джено, — замечает Ренджун. — Что значит, пора бы забыть о Марке Ли. Это твоё место. Только твоё. И, может, если ты всё сделаешь правильно и перестанешь хандрить, то оно станет и Джемина.       Джено вздыхает.       — Ты прав.       — Как всегда, — Ренджун хлопает его по плечу. — Ты ему нравишься, Джено. Даже если он ещё стесняется.       Тлеющий огонёк надежды, который Джено оберегал и поддерживал последние недели, вспыхивает. Не только он — другие тоже заметили это. А значит, медленно, но верно (очень медленно, но это нормально, это в его стиле) Джемин начинает открываться ему.       Будто бы услышав его мысли, Джемин смотрит на него. Его взгляд всё ещё вытворяет забавные вещи с сердцем Джено, но в этот раз он может улыбнуться, и Марк Ли исчезает из его мыслей. Джемин удивлённо вскидывает голову, но Джено лишь шире улыбается.       — Почему ты так улыбаешься? — спрашивает его Джемин, когда карета со скрежетом останавливается у въезда в деревню.       — Не знаю, — Джено вылезает вслед за Чэнле и подаёт Джемину руку, заставляя Ренджуна фыркнуть. — Может, потому что ты милый?       Джемин тоже фыркает в ответ, закатывая глаза, но щёки его розовеют, и он принимает предложенную руку.       Джено борется с нахлынувшими воспоминаниями, когда он следует за друзьями по мощёным дорожкам Хогсмида мимо таверн, из которых доносится запах чего-то сладкого, и уютных, забитых магазинов с блестящими стеклянными витринами. Джисон и Донхёк сразу же направляют к магазину Зонко, а Ренджун хватает Чэнле, говоря что-то о покупке нового котла, оставляя Джено и Джемина одних на Верхней улице.       — Ну, — говорит Джено, потирая шею и отгоняя неловкость, — куда хочешь пойти?       Джемин осматривается и указывает на Три Метлы.       — Туда. Всегда хотел попробовать английское сливочное пиво.       — Отличный выбор, — отвечает Джено и движется в сторону толпы. Джемин аккуратно берёт его за локоть, сильнее сжимая, когда поток студентов грозит разделить их. Джено начинает скучать по руке Джемина, как только тот её убирает.       В Трёх Мётлах как всегда людно, и Джено вспоминает, как пришёл сюда с Марком в том году, нервно трясясь после, обманув себя мыслью, что это было свидание. На деле же Марк купил ему сливочное пиво и сказал «ты отличный парень, но».       Он трясёт головой, вспоминая слова Ренджуна. Джено поворачивается к Джемину, чтобы спросить, хочет ли он поискать здесь место, но Джемина нет. Паника накрывает Джено, и он привстает на носочках, готовый уже достать палочку и использовать поисковое заклинание. Чёрт, думает Джено, чувствуя себя всё глупее с каждой секундой. У него была одна работа. Возможно, он просто наскучил Джемину, и тот решил уйти.       В этот момент он замечает серебристую макушку в толпе у бара, любопытные люди привстают, чтобы посмотреть на милого незнакомого парня. Паника сходит на нет, когда поднимает раздражение, иррациональное и несправедливое. Он знает, что Джемин не виноват в том, что он полувейла и привлекает чужое внимание, не прикладывая никаких усилий. Но это всё ещё сильно бьёт по уверенности Джено, особенно, когда эту толпу составляют в основном выпускники и взрослые за двадцать, опрятные и уверенные в себе, красивые и более впечатляющие, чем Джено, с его-то старым гриффиндорским свитером и потрепанной джинсовкой. Он знает, что не один так думает, потому зарабатывает несколько осуждающих взглядов и оклик «эй, парень» от особенно разгневанной женщины, пока пробирается через толпу к Джемину.       — Джемин, — зовёт Джено, и парень оборачивается на звук. Джено сделает глубокий вдох, готовясь сказать что-то самокритичное, но Джемин выглядит настолько подавленно и некомфортно, что его вид отгоняет любое раздражение и сомнение. Когда он видит Джено, его облегчение настолько заметное и искренне, что Джено чувствует себя немного виноватым.       — Прости, я здесь кое с кем, — говорит Джемин, протискиваясь через толпу с двумя неоткрытыми бутылками сливочного пива. Он не звучит сильно расстроенным, кажется Джено, малая часть его трепещет. Джемин движется в его сторону, бормоча:       — Пойдем в конец зала. Или на улицу. Мне всё равно, главное, подальше отсюда.       — Ладно, хорошо, — отвечает Джено, осматривая комнату. Пара за небольшим покосившимся столом у задней двери встаёт, и Джено ведёт Джемина в их сторону. Толпа исчезает сразу же вслед за Джемином, но Джено слышит, как один парень спрашивает своего друга:       — Что с ним не так? Разве он не видит, что этот парень слишком хорош для него?       Сердце Джено замирает, и он устремляется к столу. Но Джемин имеет на это своё мнение, он разворачивается на каблуках и хлопает парня по плечу. Тот поворачивается, его глаза широко раскрыты, но он испуганно вздрагивает, когда видит злое выражение на лице Джемина.       — Ты ублюдок, — гневно говорит ему Джемин. — Обсуждать кого-то за спиной. И для протокола, — добавляет он, хватая Джено за руку. — Я счастливчик, а он слишком хорош для меня. Так что можешь завалиться и не лезть не в своё дело, спасибо.       Парень открывает рот, его лицо ярко-красное.       — Я…       — Наплевать, — отрезает Джемин. — Проваливай отсюда.       Он, наконец-то, уходит, и Джемин закатывает глаза.       — J’en ai ras le bol, — тихо говорит Джемин на французском, и Джено упускает смысл фразы, но это определенно не звучит мило или доброжелательно. — Пойдём, — Джемин садится за стол, опуская голову на сложенные руки. Он медленно, глубоко дышит.       — Тебе не стоило этого делать, — робко говорит Джено, но Джемин трясёт головой, даже не поднимая взгляд.       — Это было столько же ради тебя, сколько ради меня. Люди постоянно говорят мне, что быть полувейлой — это дар, что я везунчик, но иногда это так утомляет. Особенно, когда я спрашиваю, чем я им интересен, а они говорят «о, ты красивый». И всё. Единственная причина. — Джемин вздыхает, отрывая ладони от лица. Он не плачет, но глаза блестят, будто он на грани. — Для них я всего лишь милое личико, и всё, что им нравится во мне, это даже не я. Это тупая магия.       Джено откручивает крышку на бутылке сливочного пива и протягивает её Джемину.       — Попробуй, — говорит он, и Джемин поднимает голову. Он делает глоток, и выражение его лица немного разглаживается. Джено собирает мысли в кучу, старательно формулируя то, что он хочет сказать. Теперь «парни, как ты» имеет смысл — Джемин не отшил его, он защищал себя.       Всё, что Джено хочет сказать — всё, что ему нужно сказать — унизительно и слишком много, слишком рано. Но он должен сказать что-нибудь.       — Многое теряют. Я не встречал никого, похожего на тебя, Джемин, и они такие идиоты, если не могут вытащить головы из задниц и увидеть это.       На мгновение воцаряется тишина, во время которой Джено начинает думать, что сказал лишнего. Джемин смотрит на него, глаза отливают золотом в свете, падающим из окна, освещающим его скулы и губы. Джено старается не задыхаться, отчасти из-за нервов, отчасти потому, что Джемин действительно красивый, почти невероятный.       — Кажется, я рано сделал о тебе выводы, — наконец отвечает он. — Мне необычайно повезло встретить тебя, Ли Джено.       Сердце Джено застревает где-то в горле, и это действительно чудо, что он всё ещё может говорить.       — Спасибо, что дал мне второй шанс, — он слегка задыхается на последнем слове.       Джемин улыбается, и кажется, что между ними возникает что-то новое, что-то нежное, хрупкое, но прочное.       — Спасибо, что принял его.

***

      Что-то меняется между Джено и Джемином после того похода в Хогсмид. Ничего серьезного, и оно остается незамеченным обычным наблюдателем. Но теперь Джемин встречает его с тренировок по квиддичу, даже если на улице с каждым днём всё холоднее. Теперь Джено ловит себя на мысли, что неосознанно занимает Джемину место за завтраком, даже если тот опаздывает. Теперь Джено ждёт перед кабинетом Защиты от тёмных искусств (к большому недовольству Донхёка), чтобы они могли зайти вместе.       Октябрь вступает в свои права. Хэллоуин и первый матч по квиддичу неизбежно приближаются, и команда Гриффиндора тренируется усерднее, чем когда-либо. Начинается сезон дождей, но они продолжают, несмотря на это, даже если одежда промокает насквозь, а на лица приходится накладывать водоотталкивающие чары, чтобы нормально видеть. Джено подхватывает свою первую простуду за неделю до Хэллоуина и вынужден идти к мисс Премис, школьной медсестре, за Бодроперцовым зельем. Из-за него у Джено такой пар из ушей идёт, что Донхёк силой заставляет его вернуться в кровать и обещает за него делать заметки на Травологии.       Джено не может дышать из-за заложенного носа и не уверен, что сможет быстро заснуть, но его тело так измотано тремя неделями беспрерывных тренировок, что он вырубается, как только голова касается подушки.       Ему снится, что наступила первая игра, но его нос всё ещё заложен, а руки приклеились по бокам. Все спрашивают, почему он не садится на метлу, Мия начинает плакать, когда Джено продолжает стоять. Шон шепчется с Джейсоном, а Донхёк смотрит на него, Джено, с отвращением.       — Мы доверяли тебе, — говорит Донхёк из сна, кривя рот. — И теперь ты тянешь нас на дно? Думаешь, Джемина это впечатлит?       Это всего лишь сон, хочет сказать Джено, но в горле — пустыня, а язык отказывается работать. У нас ещё неделя до игры.       Никто не слышит его, они просто уходят, оставляя его там, застывшего и безмолвного. Нос Джено ужасно чешется, но он застрял в своём сне. Чесотка не прекращается, и небо становится всё ярче и ярке с каждой секундой, а затем Джено вырывает из сна. Только открыв глаза, он сразу же чихает так сильно, что всё тело дрожит, и такое чувство, что вся простуда выходит через его нос. Он знает, что испачкал всю подушку в слюне и соплях, но в голове удивительным образом проясняется. Должно быть, это Бодроперцовое зелье.       — О, ты проснулся, — говорит Донхёк, и Джено выпутывается из спутанного одеяла, чтобы сесть. Донхёк раздвигает занавески, солнце только начинает садиться. — Ты проспал весь учебный день.       — Чёрт возьми, — Джено стонет, нащупывая свою палочку и направляя её на подушку. — Я, наверное, так много пропустил…       — Нет, чувак, суть не в этом, — прерывает его Донхёк, скрещивая руки. — Суть в том, что ты заболел, потому что уже загонял себя. Сейчас октябрь, Джено, а ты не супергерой. Ты проспал пять часов, потому что тебе было нужно это.       — Мы должны выиграть, Донхёк, — говорит Джено. Донхёку не нужно уточнять, о чём тот говорит, он просто садится на полу у кровати Джено. — Я не знаю, что сделаю с собой, если мы проиграем. И это не только… Это не только из-за Джемина, хоть и из-за него тоже, — в его голове всё ещё хаос, из-за чего тяжело формулировать свои мысли. Только один год, один сезон, один Кубок. По сравнению со всей его жизнью, этого чертовски мало. Но это дело жизни и смерти, важнейшая вещь в мире, цель, ради которой он работал с самого прихода в команду. У них получилось однажды, когда ему было двенадцать, но сейчас ему семнадцать, и всё по-другому, и, боже, Джено хочет этого. Единственное, чего он хочет так же рьяно, это быть с Джемином.       И обе эти цели в процессе. Обе требуют внимания, времени и решительности. Обе могут разбить его сердце на сотни маленьких кусочков, хоть и разными способами. Одинаково страшно думать о них, но по-разному.       — Джено, — тон у Донхёка мягкий, он хлопает его по ноге, возвращая из мыслей. — Я понимаю.       Если кто во всём мире и понимает его, то это Донхёк.       — А теперь вытри сопли с лица и иди в библиотеку, — говорит Донхёк, меняя тему и вставая. — У Джемина и Ренджуна твои конспекты. Тебе повезло, что их все любят, иначе у тебя были бы большие неприятности.       — Джемин? — визжит Джено, подскакивая к зеркалу. Несмотря на то, что простуда прошла, он всё ещё выглядит ужасно — потрескавшиеся губы, слезящиеся глаза и красный нос, как вишенка на торте. — Хёк, я не могу показаться ему, выглядя так, он…       — Нет, — снова прерывает Донхёк. Джено хотелось бы, чтобы он прекратил так делать, это особенно раздражает, потому что он прав. — Я знаю, ты пытаешься впечатлить его, но, кажется, тебе пора понять, что он уже впечатлён. И если он сбежит из-за того, что ты выглядишь, как дерьмо…       — Спасибо, — Джено невозмутимо роется в своей уменьшающейся куче чистой одежды в поисках рубашки и нормальных брюк.       — …Тогда он не тот тип парней, с которыми ты хотел бы встречаться. Но он именно тот тип, поэтому не сбежит. Видишь? Всё логично. — Донхёк кидает в него свёрнутую толстовку, и Джено ловит. Это одна из толстовок Хёка, она немного жмёт в плечах, но хотя бы чистая и не пахнет так, будто в ней расчищали стойла гиппогрифов.       — Это абсолютно не имеет смысла, и ты знаешь об этом, — обвиняет Джено, взмахивая палочкой над своей школьной сумкой, и все его тетради и учебники сами складываются в неё, ручки и карандаши отправляются в карманы, а мятые листы разглаживаются. — Говоришь, они были в библиотеке?       — Ты так хорош в Чарах, — жалуется Донхёк, когда Джено хватает свою сумку и направляется к лестнице. — Да, они в библиотеке. Я попозже подойду, мы собирались позаниматься с Линн, потому что тренировка отменяется, — Джено уже открывает рот, чтобы возразить, но Донхёк одаривает его убийственным взглядом. — Это моё слово, как вице-капитана. Ты не сядешь на метлу, только выздоровев, Ли Джено, чтобы снова заболеть.       Джено дрожит под свирепым взглядом Донхёка. Он прав, что, к сожалению Джено, не оставляет места для споров. Донхёк подталкивает его к двери.       — Вали отсюда и не думай о квиддиче, иначе я приду по твою душу, я не шучу.       — Ладно-ладно, — говорит Джено, выскальзывая из комнаты. — Увидимся на ужине.

***

      Конечно же, его друзья ждут в библиотеке, в окружении сладостей из их последней вылазки в Хогсмид, книг и пергаментов. Перед Джисоном стоит открытый ноутбук — подарок от родителей на день рождения. Он чертовски сбивает с толку Чэнле и Ренджуна, смотрящих на устройство так, будто оно оживёт и съест их заживо. Джемин замечает его первым, его лицо светится, когда он машет ему. Джено запинается о свои же ноги, глубже кутаясь в толстовку, и машет в ответ.       — Джено! — кричит Чэнле, чтобы съежиться под взглядом библиотекаря, миссис Троп. — Привет, — продолжает он шепотом, указывая на место напротив Джемина и убирая сумку.       — Как твоё самочувствие? — спрашивает Джемин, наклоняясь. — Я хотел прийти к тебе, но Ренджун убедил меня, что я больше помогу, если сделаю для тебя конспекты на занятиях, которые ты пропустил.       Джено с благодарностью смотрит на Ренджуна. Он больше никогда бы не смог показаться на людях, если бы Джемин увидел его таким, жалким и трясущимся под одеялом. Ему бы пришлось сменить имя и переехать в другую страну.       — Большое спасибо, Джемин, — говорит Джено, пряча кашель в вороте кофты. — Ты мой спаситель. Я думаю, мне придется объясняться с профессором Нуар, она ужасна.       — Неужели? Мне кажется, она забавная, — Джемин перебирает стопку листов, чтобы достать несколько и передать их Джено. — Хотя, может, это потому, что она учит нас на французском.       — На английском она звучит занудно, — ворчит Чэнле. — Я думал, Зелья это классно, взрывы и всё такое. А не отвар от зубной боли.       — Если думать о зельях, которые нужны обществу, — рассуждает Ренджун, — это имеет смысл.       — Никто не спрашивал тебя, Ренджун, — говорит Джисон. — Профессор Нуар скучная, и даже ты не можешь с этим поспорить.       — Я прокляну тебя, — угрожает Ренджун, но Джено видел, как он засыпал не на одном скучном уроке Зельеварений.       Они начинают препираться, и Джено с минуту с нежностью смотрит на них, когда Джемин кладёт перед ним стопку листов, исписанных аккуратным почерком.       — Это Чары, профессор Триллвинд передаёт, что надеется, что ты чувствуешь себя лучше. А это Трансфигурация, — Джено пролистывает несколько листов, и Джемин сочувственно морщится. — Прости, сегодня профессор Кирк был не в духе. Не знаю, что его так разозлило, но он не замолкал ни на минуту. Даже не дышал, кажется.       — Я удивлён, что ты успевал за ним. Ещё и так аккуратно, — он поднимает взгляд, встречаясь глазами с Джемином. — Спасибо.       Джемин улыбается ему, и Джено улыбается в ответ. Джено позволяет себе потеряться в его лице, всего на секунду — в цвете его глаз, в изгибе губ, в ровной линии носа и челюсти. Джемин улыбается шире, и теперь Джено может почувствовать тягу магии, но сопротивляется ей. Джемин прекрасен — с чарами вейл или без. Однажды Джено скажет ему об этом. Однажды. Потому что сейчас он всё ещё напуган.       Он внутренне усмехается. Ну и какой из него гриффиндорец.       — Кхм, — Ренджун разрывает тишину. — Мы тоже здесь, знаете ли. — Джено роняет голову на ладони, щёки горят, и Джемин звонко смеётся, слишком громко для тишины библиотеки.       — Звук, — ругает миссис Троп. — Или я выгоню вас отсюда.       Джемин беззвучно смеётся, и Джено стонет, упираясь лбом в стол, всё ещё смущенный тем, что его застукали за столь откровенным разглядыванием, причём все присутствующие. Он знает, что не крутой и не хитрый, и не пытается быть таким, но всё ещё считает немного несправедливым, что его ловят каждый раз. Хотел бы Джено хоть раз оказаться по ту сторону и самому посмеяться вместо того, чтобы смиряться с тем, что он снова тупит. Он старается изо всех сил.       На его макушку опускается рука, и Джено поднимает взгляд, чтобы увидеть Джемина, улыбающегося ему, взгляд невероятно мягкий, граничащий с нежностью, сказал бы Джено, будь он достаточно смелым. Джемин наклоняется, опираясь подбородком на кулак, чтобы быть на одном уровне с глазами Джено.       — Привет, — говорит он, всё ещё улыбаясь.       — Привет, — отвечает Джено, думая, что у него началась лихорадка. Так близко, что он может рассмотреть золотые кольца, обрамляющие зрачки Джемина, и веснушки над верхней губой. Свободной рукой Джемин находит и дёргает завязку толстовки Джено. Ли знает его достаточно долго, чтобы узнать это выражение лица — брови сведены, взгляд сфокусирован. Это задумчивое выражение, то самое, что было у него в Трёх Мётлах в прошлые выходные.       — Что? — подталкивает его Джено, тыкая в тыльную сторону руки, на которую Джемин опирается. Но он не отвечает, кусая губу и продолжая теребить толстовку Джено.       — Можно я приду посмотреть, как ты играешь в квиддич? — в конце концов спрашивает Джемин. — В смысле, на игру на следующих выходных.       Джено не уверен, что именно это Джемин хотел спросить, но не собирается ничего из него вытягивать, не тогда, когда они продолжают кружить вокруг друг друга, пытаясь найти баланс. Он не собирается раскачивать лодку. Донхёк называет его тупицей, но он не идиот.       — Я был бы очень рад, — честно отвечает Джено, чувствуя, как улыбка расцветает на его лице. Щёки Джемина слегка розовеют — возможно, это из-за света, солнечных лучей, струящихся через витражное стекло позади миссис Троп, или лапмы, стоящей на другом конце стола.       Теперь мы просто обязаны победить, думает Джено, пока Джемин завязывает шнурок на толстовке в маленький аккуратный бантик, за который Донхёк будет дразнить его позже. Но он всё равно разрешит Джено оставить толстовку себе, понимающе улыбаясь, будто бы зная, как сильно бьётся о рёбра сердце Джено при звуке имени Джемина.

***

      Хогвартс полностью отдаётся празднованию Хэллоуина. Массивные резные тыквы стоят на пьедесталах, глядя на студентов сверху-вниз, свет факелов приглушен, и свечи внутри светильников Джека отбрасывают жуткие тени на стены. Где-то играет орган, а под волшебным потолком рокочет гром. Вокруг летают призраки, выскакивая из-под столов и пугая ужинающих студентов. Почти Безголовый Ник воссоздает ужасную картину собственного обезглавливания, чем так пугает некоторых первокурсников, что они теряют аппетит. Разговоры и оживлённая атмосфера наполняют Большой Зал и согревают Джено до кончиков пальцев.       Джемин большую часть вечера бегает между четырьмя столами, сидя рядом с Ренджуном в самом начале, но убегая к Пуффендую и Слизерину, когда блюда меняются. К десерту он удобно устраивается между Донхёком и Джено, отправляя ложку с пудингом в рот и счастливо напевая.       — Эй, — говорит он, подталкивая Джено, — скоро твой первый матч?       Несколько голов поворачиваются в их сторону — в основном, это члены команды, но есть и несколько любопытных однокурсников.       — Ага, — Джено опускает ложку, в животе трепещет. — На этих выходных.       — Мы играем против Слизерина, — говорит Донхёк, остальные свистят. Вивиан ударяет кулаком по столу. — Джисон за нас, так что мы надерём зад его команде. Я не сильно беспокоюсь об этом.       — Если только совсем чуть-чуть, — встревает Джейсон Эллиот, — всё-таки, они взяли Кубок в том году.       — А в этот раз возьмём мы, — уверяет их Вивиан, с энтузиазмом кивая. — Кроули и Нагубади ушли — их нападение будет новым.       Джейсон открывает рот, чтобы возразить, и они начинают спорить о лётных позициях, статистике и общей эффективности. Джено смотрит на них с нежностью и ностальгией.       — Ты очень любишь их, да? — комментирует Джемин, даже когда Мия с точностью попадает Шону по носу горошиной, а тот в свою очередь опрокидывает ей за шиворот чашку со льдом.       Джено кивает, даже близко не способный выразить всю полноту своих чувств в словах. Квиддич множество раз помогал ему, спасал от собственных мыслей, снова и снова. Он жил и дышал им последние пять лет, и ему так стыдно уходить.       Джемин улыбается, словно он может услышать и понять мысли Джено. Он придвигается к Джено, совсем немного, достаточно, чтобы Ли почувствовал тепло его тела и этот жест остался незамеченным остальными. Джено впитывает в себя всё это: сияние зала, выражение лиц его друзей, даже за другими столами. Джемин, спокойный и непоколебимый. Последний Хэллоуин в Хогвартсе во всём его оранжево-золотом великолепии. Он хочет запечатлеть его в своей памяти навечно, чтобы, когда он уйдет (а он уйдет, должен уйти), у него осталось это — тепло и чувство прижимающейся к нему ноги Джемина.

***

      Вся следующая неделя проходит в тумане. Джено, полностью измотанный, засыпает и не видит снов, заставляет себя есть и делать домашнее задание. Донхёк находится в похожем состоянии — квиддич поглотил их обоих. Они знают, насколько важна эта игра, и осознают её масштаб. Это не только первая игра сезона, это также игра против Слизерина, их, вроде как, соперников. Она задаст тон всем их будущим матчам. На тренировках они — отлаженный механизм. Теперь пора посмотреть, какими они будут на поле.       В субботу утром светает рано. Джено просыпается за три часа до начала матча. Он взвинчен, практически трясётся от нервов и будит Донхёка и Майкла своими неустанными шагами по комнате. Майкл угрожает сглазить его, если он не прекратит, Донхёк же, напротив, ведёт его вниз по лестнице.       Они надевают свитера и устраиваются в огромных креслах перед камином, который, должно быть, разожгли эльфы несколько минут назад. Донхёк непривычно молчалив, и Джено более чем счастлив просто сидеть и перебирать свои мысли. Он в предвкушении, но немного нервничает — боится подвести команду, Джемина… подвести себя. Его ожидания настолько высоки, что он не сможет простить себя, если не выложится по полной, каждой частичкой себя в этом сезоне.       Спустя час остальная часть команды начинает просыпаться, потирая сонные глаза и приводя в порядок спутавшиеся во сне волосы.       — Сегодня отличный день, — говорит Донхёк, выглядывая в окно. — Солнце вышло из-за облаков.       Джено мычит в ответ, желудок уже пытается свернуться в узел. Он напоминает себе, что нужно дышать.       Донхёк обеспокоенно смотрит на него — он уже знает, как Джено волнуется и теряется в своих мыслях, но оставляет его в покое. Когда все готовы, они спускаются в Большой зал на завтрак. К счастью, волнуется, кажется, только Джено, и он позволяет шуткам Вивиан и сплетням Мии вытащить его из раздумий.       — Ешь, капитан, — говорит Шон, накладывая несколько тостов Джено в тарелку и ставя перед ним чашку с чаем. — Тебе нужны силы!       Джено ковыряется в своей тарелке, пока зал вокруг него заполняется учениками. Некоторые желают им удачи, а слизеринцы хмуро пялятся. Джисон подошел к их столу, чтобы подколоть, уворачиваясь от руки, которой замахнулся на него Донхёк, и ушёл, когда Вивиан вскочила на ноги, вытащив палочку.       На голову мягко опускается рука, и Джено, задрав подбородок, видит улыбающегося ему Джемина. Он одет в красное — гриффиндорский шарф и большой пуховик. Мозг Джено на секунду подвисает, борясь с магией, что обволакивает Джемина, словно вторая кожа. Когда в голове проясняется и он вспоминает, где находится, Джемин уже сидит рядом с ним, разговаривая с Донхёком, а его рука покоится на сгибе локтя Джено.       Вивиан хитро улыбается, и Мия выглядит взбудораженной, так что Джено уверен, что весь стол будет знать о… чем бы это ни было к концу дня.       — Давай, Джено, ты должен поесть, — Джемин возвращает к себе внимание. — Ты же не хочешь потерять сознание на метле.       — Нет, думаю, нет, — отвечает Джено, и, как по волшебству, к нему возвращается аппетит. Джено думает, что это отчасти магия вейл и отчасти влияние Джемина, но не возражает, откусывая тост и запивая чаем.       — Невероятно, — усмехается Вивиан, смотря на него с выражением отвращения на лице. — Ты полный…       Джено кидает в неё салфетку, прерывая её дальнейшую речь, что бы она ни собиралась сказать. Вивиан уже не оставит его в покое с его влюбленностью в Марка Ли — неизвестно, какой хаос начнётся, если он позволит ей болтать о Джемине.       Вивиан смеётся ещё несколько минут, пока Джено запихивает в рот еду и пытается скрыть своё горящее лицо. Когда их желудки наполняются (настолько, насколько позволяют нервы), вся команда Гриффиндора поднимается из-за стола и готовится спуститься на поле, чтобы подготовиться.       — Джено, постой, — Джемин останавливает его, хватая за запястье, пока Джено не ушел слишком далеко. Он напряженно смотрит ему в глаза, и всего на одну секунду Джено кажется, что тот всё знает.       — Удачи, — в конце концов говорит Джемин, и сердцебиение Джено успокаивается. — Я буду болеть за тебя.       Джено вкладывает весь свой оптимизм в ответную улыбку.       — Мы будем стараться.       Джемин смеётся, нежно хлопая Джено по плечу.       — Я знаю, — говорит Джемин, улыбаясь. — Иначе бы ты не был Ли Джено.

***

      Рёв толпы слышен даже в раздевалке, где они в последний раз проверяют экипировку, застёгивают нагрудники и нарукавники поверх своих алых мантий. Снаружи он слышит диктора, Лукаса Кингсбери, отпускающего шуточки и объявляющего статистику команд. Он самый харизматичный не только среди пятикурсников, но и среди всего Гриффиндора. Некоторые профессора (а также особо разгневанные ученики) неоднократно требовали его отстранения, но занять его место никто не спешил. Джено не знает, совпадение ли это. Тем не менее, его успокаивает голос Лукаса, гремящий на фоне, совсем не информативный, но являющийся важной частью игры.       — Окей, собираемся, — Донхёк призывает всех надеть мантии и взяться за мётлы. Тревожная тишина повисает над всей командой, а это значит, что пора Джено побороть свои переживания и выступить. — Джено? — спрашивает Донхёк, и все пары глаз останавливаются на Джено. Он глубоко вдыхает и делает шаг вперёд.       — Ладно, команда. Буду краток. Вы знаете, каково это — и вы готовы. Эта игра задаст тон всему сезону. Все команды наблюдают за нами, выискивают слабости. Которых, я уверен, нет, но давайте покажем им. Так?       — Чёрт возьми, да, — решительно говорит Вивиан. — Мы сила.       — Именно. Мы — гриффиндорцы. Мы здесь не просто так.       — На счёт три? — спрашивает Джейсон, протягивая руку вперёд.       — На счёт три, — отвечает Джено, и все кладут свои руки поверх руки Джейсона.       — Раз, два, три, — следующий за отсчётом крик ГРИФФИНДОР! отражается от стен раздевалки, въедается под кожу и разжигает кровь. Когда они выходят на поле, Джено чувствует, как последняя нервозность покидает его, уступая место уверенности.       Мадам Лиете, тренер, уже готова, метла в руке, а полы судейской мантии развевает ветер. Джено щурится от солнца и даёт себе секунду, чтобы собраться — это его последняя первая игра в Хогвартсе.       — Капитаны, поприветствуйте друг друга, — говорит тренер, и Джено делает шаг вперёд, чтобы пожать руку капитану слизеринской сборной Майе Такахаши, низкой шестикурснице с угрожающем выражением лица. Она крепко пожимает его ладонь, и Джено может с уверенностью сказать, что она так же настроена победить.       — Храбрость, смелость, благородство, — бормочет она, и Джено старается не дёрнуться, когда Майя сжимает его пальцы сильнее. — Они не помогут тебе победить в матче по квиддичу, Ли.       — Пусть за нас говорят мётлы, — Джено не хочет опускаться до её уровня и вступать в перепалку. Мадам Лиете смотрит на них с подозрением, и Джено, не желая быть отстраненным от игры, отпускает руку слизеринки и возвращается к стартовой линии. Донхёк вручает ему его метлу — Лунную пыль, которую Джено вымаливал на пятом курсе, когда та поступила в продажу. Она быстрая, отзывчивая и, кажется, за три года научилась понимать мысли Джено. Метла вибрирует в его руках, когда он сильнее сжимает древко, готовый взлетать.       — По моей команде, — мадам Лиете стучит по ящику рядом с собой, и два бладжера взмывают в воздух, за ними следует снитч, который несколько секунд кружит над головами игроков, а после исчезает. Глаза Шона сужаются.       — Ну, начали, — говорит Донхёк рядом с Джено, и они оба готовятся, мышцы в ожидании напрягаются. Мадам Лиете опускает руку, дует в свисток, давая сигнал о начале игры, и подбрасывает квоффл в воздух.       Как только мяч покидает её руки, обе команды молниеносно взлетают в воздух, яростно сражаясь за квоффл. Джено едва избегает столкновения с Куигли, охотником Слизерина. Слева от него Линн отбивает бладжер в другого загонщика, пытающегося отобрать мяч у Мии.       — Гриффиндор ведёт, — комментирует Лукас, — что хорошо, ведь все мы знаем, как быстро догоняют счёт слизеринские охотники! Уилшор пасует Эллиоту, Ли отбивает бладжер, Эллиот направляется к кольцам…       Джено маневрирует между слизеринскими игроками, рывком направляет свою метлу вверх, чтобы преградить путь Куигли, пытающемуся остановить Джейсона, который аккуратно отправляет квоффл в правое кольцо.       — Первый гол от Гриффиндора! — выкрикивает Лукас, и красное море на трибунах справа от Джено взрывается овациями. Джейсон пролетает мимо него, отбивая пять по протянутой руке, широко улыбаясь. — Десять-ноль в пользу Гриффиндора, мяч ведёт Слизерин.       Новое нападение у Слизерина очень сомнительное, понимает Джено, когда один из охотников пропускает пас от Куигли. Мия легко его перехватывает, и они с Джейсоном пасуют мяч друг другу, пока Джено не вырывается и не забивает квоффл в среднее кольцо.       — Двадцать-ноль у Гриффиндора! — говорит Лукас, раздраженный явно не меньше гриффиндорских студентов. Майя зло бьёт бладжер в сторону Джено, но Донхёк подлетает в последнюю секунду и отбивает мяч твёрдым ударом своей биты.       — Я тебя прикрою, капитан, — Донхёк подмигивает ему, прежде чем отправиться разбираться с другим загонщиком, преследующим Шона.       Нападение продолжает терпеть неудачи, и даже отличная защита Слизерина не может спасти их от Джено, Мии и Джейсона. Джено даже не нужно смотреть, где они, чтобы поймать пас — они так много тренировались вместе, что он знает все их стили полёта, их броски, и где им нравится забивать. Они — единый организм.       — У Гриффиндора уже пятьдесят-ноль против Слизерина, и, кажется, Вивиан Реман скучает! — Джено бросает взгляд через плечо, чтобы увидеть Вивиан, лениво летающую перед кольцами. Слизеринцам не удалось даже близко подобраться к ней.       Игра идёт так ещё некоторое время. Загонщики оставляют все попытки остановить гриффиндорцев, переключившись на Шона. Майя подбирается к нему всё ближе, вынуждая Шона уклоняться от её биты, свистящей прямо над головой.       — ЭЙ! — кричит Вивиан. — Это нарушение!       — Оу, Майя Такахаши со Слизерина нечестно играет. Она никогда не боялась бить чужие головы ради цели — вы должны ценить её целеустремленность, хоть она и жестковата. Кажется, мадам Лиете не считает это нарушением. — С трибун Гриффиндора раздаются недовольные крики, а Слизерин, наоборот, ликует, пытаясь их заглушить.       Джено в отчаянии бьёт по древку метлы. Такой удар мог сильно покалечить Шона, удары по голове — худшие, они могут привести к летальному исходу. Но это не посчитали нарушением, а значит игра должна продолжиться.       — Погодите, Беллингер срывается с места, похоже, он заметил снитч! — взволнованно комментирует Лукас. Шон и правда проносится над полем, сфокусировавшись на едва заметном блеске золота. Слизеринский ловец разворачивается и уже через мгновение оказывается у него на хвосте, загонщики также поворачиваются в сторону Шона.       К счастью, Донхёк уже тут, он отбивает бладжер в одного загонщика и пролетает под другим, вынуждая тех отлететь. Мяч достигает цели, почти сбивая с метлы Маркуса Прауда, и даже Майя не желает получить удар от Донхёка. Вот почему он уже востребован, почему люди сходят по нему с ума, почему он занимает место вице-капитана — это его игра. Игра, благодаря которой они победят.       Шон проносится мимо них, его рука сжимает снитч. Игра заканчивается, двести к нулю, поимка снитча даёт им дополнительные сто пятьдесят очков.       Крики гриффиндорских трибун такие громкие, что ещё долго будут звенеть у Джено в ушах, но сейчас он наслаждается ими, становясь дрожащими ногами на землю и позволяя утянуть себя в групповые объятия. Их факультет быстро заполняет поле, и Джено снова обнимают. Донхёка окружают люди, в неверии трясут его за плечи. Этот момент войдет в историю, думает Джено. Не каждый день загонщик сам становится бладжером.       Джено встречает своих друзей на пути в общую комнату Гриффиндора для победной вечеринки. Все, кроме Джисона, одеты в красное, и это немного сбивает Джено с толку — Чэнле и Ренджун одеты в красные свитера и шарфы, с раскрасневшимися лицами. Джисон быстро сбрасывает с себя всё зелёное, чтобы попасть в комнату, увлекаемый морем тел.       — Джено! — кричит Чэнле, хватая его за плечи и прыгая вверх-вниз. — Божечки! Божечки! Это было невероятно!       — Это всё Донхёк! — отвечает Джено, весело толкая Донхёка. Тот улыбается, и Чэнле обнимает и его тоже. Люди вокруг раздвигают мебель и вносят закуски. Кто-то включает музыку, и Джено с Донхёком проводят следующие полчаса, отвечая на вопросы и принимая комплименты.       — Вы правда думаете, что сможете победить? — спрашивает его третьекурсница с широко раскрытыми глазами, её друзья жмутся поближе. — Я слышала, что Пуффендуй в этом году хорош.       — Пуффендуй хорош, — признаёт Джено, — но если мы продолжим играть так, как сделали это сегодня, думаю, мы будем лучше.       — Потрясающе, — девочка восхищенно вздыхает. — Не могу дождаться, это так весело! Увидимся, Джено.       — Ага, — Джено машет рукой. Она смущенно улыбается ему, прежде чем потянуть друзей за собой и скрыться в толпе.       — Кто-то обзавёлся поклонником, — Джено чувствует запах лаванды, когда Джемин подходит к нему и берёт за руку. — И заслуженно. Твоя игра была невероятной. — Глаза Джемина сияют, а уголок рта кривится. Это заставляет Джено немного занервничать, но в хорошем смысле. Это скорее волнение, чем беспокойство.       — Не переживай, — уверяет Джено Джемина, который лишь смеётся и подходит ближе. — Мне уже нравится кое-кто.       — Должно быть, он счастливчик, — задумчиво произносит Джемин, и Ли слышит весёлые нотки в его голосе. Они ходят по тонкой грани между безопасностью и чем-то пугающим, опасно приближаясь к тому, что находится по ту сторону дружеского флирта.       — Не знаю. По-моему, это я счастливчик.       Воздух между ними накаляется, и Джено снова кажется, что Джемин знает, о чём он думает. Его глаза потемнели, серебряные волосы беспорядочно спадают на лоб. Джено почти протягивает руку, чтобы поправить их.       — Ты просто нечто, Ли Джено, — говорит Джемин, развеивая тяжесть между ними и возвращая Джено к реальности. Джемин улыбается ему, и Джено чувствует такой сильный прилив нежности, что у него начинает покалывать кончики пальцев. Он улыбается в ответ, и Джемин снова придвигается к нему, прижимаясь щекой к плечу. На мгновение они замолкают, смотря на остальных. Лицо Шона измазано тортом, а Мия, к удивлению Джено, бесстыдно флиртует с Чэнле.       Все празднуют — и это особенный вид радости на лицах команды Гриффиндора, который Джено хочет видеть постоянно.       Джено чувствует на себе любопытный взгляд. Он кивает в сторону своих сокомандников.       — Мы должны победить, Джемин, — говорит Джено тихо, и ладонь Джемина сильнее стискивает его руку.       — Хорошо. Как ты собираешься это сделать?

***

      Несколько вещей нужно для победы Гриффиндора в Кубке Хогвартса. Во-первых, они должны поддерживать хороший счёт, чтобы выйти в плей-офф. Во-вторых, им нужно победить Когтевран, что уже является подвигом. У Когтеврана блестящее нападение, а их планирование полностью уничтожает всю уверенность Гриффиндора.       Ноябрь в самом разгаре, когда наконец-то наступает второй матч по квиддичу. Чэнле переодевает Джемина и Джено в желтый, чтобы поддержать Пуффендуй, а Ренджун натягивает на Джисона и Донхёка серебристо-синие цвета Когтеврана.       Игра, к счастью, оказывается короткой, потому что посреди матча начинает идти мокрый снег. Пуффендуй полностью разгромил Когтевран, забив семь голов в первые полчаса и поймав снитч двумя минутами позже. Матч заканчивается со счётом двести двадцать к двадцати. Лукас сходит с ума по пуффендуйскому ловцу, поймавшей снитч одной рукой, но её новенькая Элитная Нимбус наверняка имела к этому прямое отношение.       — Да, с ней будут проблемы, — делится Джено с Донхёком позже на ужине. Даже сейчас вокруг неё толпится небольшая кучка людей, и Донхёк строит ей рожицу, морща нос.       — Кем она себя возомнила? Какой-то знаменитостью?       — Она почти знаменитость, — хмуро замечает Шон, ковыряя вилкой картофелину и угрюмо глядя на неё. — Я никогда не ловил снитч одной рукой.       — Да забей ты, — Вивиан хлопает его по затылку. — Ты чертовски великолепный ловец, Шон, и тебе не нужен идиотский фанклуб или метла за девятьсот галлеонов.       Шон слегка приободряется.       — Думаю, ты права. В любом случае, мы победим Пуффендуй. Когда мы с ними играем? — он оборачивается на Джено и Донхёка, обменивающихся задумчивыми взглядами.       — Э, в марте? — говорит Донхёк. — После зимних каникул играют Когтевран и Слизерин, а затем снова мы.       — Отлично, — Шон кивает. Он возвращается к картошке. Джено наклоняется к Донхёку.       — Но если серьёзно, Хёк, — говорит тихо Джено, чтобы остальные не слышали. — Я беспокоюсь из-за Пуффендуя. Они могут легко расправиться с остальными. Включая нас.       Донхёк жуёт свою губу, глядя на пуффендуйский стол.       — Ненавижу это признавать, но ты прав. Чёрт. Я правда надеялся, что это всего лишь слухи. Их охотники так же хороши, как и ловец, а…       — …ловец великолепен, — мрачно заканчивает Джено. Что-то внутри него сжимается, и он расправляет плечи, возвращая себе уверенность. — Отлично, тогда мы будем тренироваться усерднее. Я подумаю над упражнениями и скажу тебе, хорошо?       Донхёк утвердительно хмыкает, продолжая смотреть на стол Хаффлпафа.       — Мы так высоко забрались, Джено. Мы не можем проиграть.       Джено не нужно отвечать. Он уверен, что Донхёк чувствует его уверенность.

***

      Ноябрь идёт своим чередом, и команда Гриффиндора удваивает свои усилия за несколько недель до зимних каникул, к концу месяца дождь сменяется снегом. Уроки становятся жёстче, профессора не задерживаются на материале, и Джено чувствует, как изматывается.       Сначала он не хочет этого признавать, но когда вмешиваются Ренджун и Чэнле, ему приходится сократить тренировки на час. Он видит облегчение и вину на лицах команды. Им всем нужен перерыв, думает Джено, хоть они и считают, что не заслужили его.       — Вы все усердно работали, — говорит он, когда они, замерзшие, входят в раздевалку, трясясь от холода и снимая свои полузаледеневшие мантии. — Вы заслужили этот перерыв. Не расстраивайтесь из-за этого, ладно?       Раздается согласное мычание. Джено умоляюще смотрит на Донхёка.       — Послушайте, — говорит Донхёк громко, — если мы продолжим в таком духе, то сделаем себе же хуже и тогда действительно не сможем играть. Самое важное в усердной работе — знать свой предел. — Он заглядывает каждому в глаза, удостоверяясь, что все поняли его. — Ясно?       В этот раз ответ более оживлённый, и Джено чувствует, как напряжение спадает с их плеч.       — Это хорошо, — тихо говорит Донхёк. — Всем нужен отдых.       Джено измотанно вздыхает.       — Я знаю. Просто…       — Мы хотим победить так же сильно, как и ты. Но тебе тоже нужен перерыв. Или Ренджун с Чэнле убьют тебя, я уверен.       — Капитан! — Вивиан просовывает свою голову в раздевалку. — Твой парень здесь!       Все отрываются от своих дел, смотря на Джено, который поднимается на ноги, его лицо горит.       Джемин ждёт его снаружи, как и весь предыдущий месяц до этого. Когда он видит Джено, его лицо озаряет настолько ослепительная улыбка, что Джено слегка отшатывается. Сзади он слышит вдох Мии, вероятно, отреагировавшей таким же образом.       Джемин игнорирует её, сконцентрировавшись на Джено. Он что-то говорит, но Джено настолько занят разглядыванием формы губ Джемина, что не воспринимает ничего из сказанного, пока его нежно не хватают за руку и не тащат в сторону от раздевалки.       — Что? — тупо спрашивает Джено, смотря на Джемина. Боже, он красивый. Он прекрасен. Он смеётся, и Джено хотел бы собрать этот звук в бутылку и оставить с собой навечно.       — Я сказал, что Чэнле отправил меня проверить, не вернулся ли ты обратно к тренировке. У тебя всё хорошо? Выглядишь уставшим.       — Я в порядке, — настаивает Джено. — Это ради команды.       Джемин долго смотрит на него, и Джено не может отделаться от мысли, что Джемин читает его мысли. Они стоят в дверях замка какое-то время, пока Джемин, видимо, что-то решает, а затем ведёт Джено в сторону кухни.       — Пойдем, — говорит он, и Джено может только следовать за ним. — Мне это место показал Чэнле.       — Кухню? — задумчиво спрашивает Джено, потому что ему Чэнле тоже показывал кухню. Обычно там находятся эльфы, готовящие еду и болтающие о жизни в замке, но так поздно тут никого нет.       — Не просто кухню, а правильное время, чтобы туда прийти. Домашние эльфы довольно милые, но…       — Но?       — Но иногда хочется a paix, le calme, et la tranquillité, fin, — Джемин смеётся, глядя на озадаченное выражение лица Джено. — Однажды это сказал один из моих профессоров, когда все ушли. Он был не очень мил.       — Что это значит?       — Да ладно, — дразнит Джемин, толкая его. — Ты не понимаешь? На английском эти слова звучат так же.       — Ага, только не когда ты так пафосно их произносишь. Так что мне трудно понять.       — Мир, тишина, спокойствие, наконец-то, — переводит Джемин. Он достает свою палочку, направляя её вверх, и свечи под потолком загораются. — Это замок ночью.       — И что же мы будем делать? — спрашивает Джено, проходя вглубь кухни и кутаясь в свой свитер. Без разожженного камина здесь довольно холодно. — Собираешь приготовить дюжину пирожных с заварным кремом?       Джемин выгибает бровь.       — Пирожных? Джено, почти девять.       — Ага, но разве они не из Франции? — спрашивает Джено, чувствуя себя глупым и смущаясь, когда Джемин прикрывает рот рукой, не в силах прекратить смеяться.       — Наверное, — соглашается Джемин. — Раз уж мы говорим о стереотипах, не хочешь чашечку чая?       Джено смеётся, потому что он действительно хочет чашку чая. Или горячего шоколада. Или проспать ближайшие четырнадцать часов и больше никогда в жизни не делать домашнюю работу.       — Не отказался бы, — отвечает Джено, и выражение лица Джемина смягчается. Он подходит и хлопает Джено по лицу, так быстро, что Джено думает, что ему показалось.       Он думает об этом всю оставшуюся ночь, прежде чем провалиться в сон.

***

      Становится холоднее, а Джено бодрствует до самого рассвета, возвращается из библиотеки в первом часу ночи или засыпает у камина в гриффиндорской гостиной, чтобы потом резко проснуться и снова уснуть в одежде уже на своей кровати. Он понимает, что это нездорово — большинство студентов с пятого по седьмой курс подхватывает простуду, и мисс Премис приходится делать больше Бодроперцового зелья. Каждое утро Джено просыпается с ознобом и тащит своё тело вниз на завтрак, где друзья пытаются накормить его. Он также начинает засыпать на уроках, и это становится неловко, потому что его всё чаще ловят. Однажды профессор Чжао просит его задержаться после занятия и интересуется, заботится ли он о своём здоровье.       — Я в порядке, профессор, правда, — настаивает Джено, когда она оглядывает его с ног до головы. — Просто немного устал.       — Если вы уверены, — профессор Чжао скрещивает руки. — Но я без колебаний напишу вашим родителям, мистер Ли, если почувствую, что вы подвергаете своё здоровье риску.       И никакого квиддича. Она не произносит это, но Джено и так понимает. Он не уверен, испуган он или благодарен. Может, и то, и другое.       — Будет замечательно, если Гриффиндор выиграет Кубок, — продолжает профессор, пока Джено собирает свои вещи. — Но я не хочу, чтобы он достался такой ценой, мистер Ли. Так что следите за здоровьем.       Он кивает, надеясь, что выражение лица не выдаёт его. Джено понимает, что профессор Чжао права, и он ненавидит врать ей, но они так близко. Он продержится ещё немного, а потом наступят зимние каникулы, и он отдохнёт в уюте своего дома, будет есть мамины вафли и распаковывать подарки со старшим братом и сестрой, которых давно не видел, но по которым очень скучает. Если Джено сможет продержаться ещё немного… тогда он отдохнёт.       — Ты убьёшь себя, приятель, — говорит Ренджун вечером, когда Донхёк не приходит, а Джено рискует заснуть лицом в картофельном пюре. — Донхёк снова проспал ужин, а ты больше похож на ходячий труп.       — Почему ты вообще сидишь здесь? — бормочет Джено, запихивая хлеб в рот с закрытыми глазами. — Сейчас ужин. Ты должен быть за столом Когтеврана.       — Я здесь, потому что ты можешь заснуть лицом в тарелке, — невозмутимо отвечает Ренджун. Кажется, он начинает говорить что-то о школе, но Джено, слишком измотанный, может лишь подпереть подбородок рукой и позволить шуму Большого зала вокруг затихнуть.       На плечо мягко опускается рука, и, даже не открывая глаза, Джено знает, что это Джемин. Он откидывается назад и снова чувствует тепло тела Джемина, сильнее погружаясь в сон. Джемин проводит рукой по его волосам, и Ренджун что-то говорит о них, но Джено игнорирует. Затем его подхватывают под руки и поднимают.       — Пойдем, соня, — тихо говорит Джемин, мягко обнимая Джено за плечи. — Нужно уложить тебя в кровать.       — Домашнее задание, — Джено думает об эссе по Уходу за магическими существами и о заклинании, которое он должен отработать, для Защиты от темных искусств. — Клянусь, я лягу спать, когда всё сделаю, Джем, обещаю…       — Нет, — строго говорит Джемин. А затем мягче: — Ты назвал меня Джем.       Глаза резко открывают, и Джено делает попытку вырваться. Его накрывает паника, когда он всматривается в лицо Джемина, ища намёк на то, что мог обидеть его. Но Джемин продолжает обнимать его и искренне улыбается.       — Мне нравится. Никто не называл меня так с тех пор, как я переехал во Францию. И даже тогда мне никто не давал прозвищ, потому что я полувейла. Все думают, что это обидит меня. — На последнем предложении он смотрит на Джено, и тот тычет его в бок, стараясь избавиться от пристального взгляда. Джемин смеётся, и этот звук ещё долго отзывается теплом в груди Джено, пока они поднимаются к башне Гриффиндора. Они говорят о своём дне — точнее, Джемин говорит, а Джено позволяет вести себя вверх по лестнице, закрыв глаза. Он говорит Джемину пароль (остролист), и они оба игнорируют перешептывания в общей комнате, пока проходят мимо.       — Боже мой, он в отличной форме, — говорит девушка, а её друзья смеются. — Погодите… Это Ли Джено?       — Они говорят о нас, — бормочет Джено.       — Тебя это волнует? — осторожно спрашивает Джемин, и Джено достаточно в своём уме, чтобы понять, что это тест.       — Не люблю быть в центре внимания, — в этом больше правды, чем Джено привык раскрывать, но он очень устал, а ещё это Джемин, который и так завладел почти каждой его частичкой, так какая разница? — Но я не против быть с тобой, и ты… Ладно, они все говорят о тебе. Так что я переживу.       — Оу, — издаёт Джемин, и в его голосе звучит удивление. Тепло разливается в груди Джено от его тона, и он чувствует довольство, когда они поднимаются по лестнице к комнатам седьмого курса.       Донхёк валяется на своей кровати и пускает слюни на учебник по истории. Джемин заботливо накрывает его одеялом, пока Джено скидывает ботинки и натягивает на себя пижаму. Он залезает под одеяло, глаза сразу же закрываются. Но он борется со сном несколько мгновений, чтобы пожелать доброй ночи Джемину.       — Спокойной ночи, Джено, — тихо желает Джемин, и после маленького щелчка весь свет в комнате гаснет. — Увидимся утром после тренировки       — Ночи, Джем, — отвечает Джено и чувствует, как улыбается Джемин, услышав прозвище. Он начинает проигрывать борьбу со своей усталостью — его кровать тёплая, в комнате темно, а размеренное дыхание Донхёка не помогает.       Что-то касается его лба, и Джено чувствует запах лаванды. Или, возможно, это всё в его голове. Он клянется, что Джемин что-то говорит, но уже слишком поздно — Джено спит.       Он пытается спросить об этом Джемина на следующий день, но тот в непонимании хмурит брови, и Джено сдаётся. Либо он действительно не знает (что маловероятно, потому что Джемин, кажется, знает всё, к большому раздражению других), либо не хочет говорить (что вероятнее, потому что Джемин хитрец).       Замерзшая трава хрустит под ногами Джено, когда он ступает на поле для квиддича со своей командой. Субботнее утро — лучшее время для тренировок, поэтому сегодня они делят поле с Когтевраном. Выглянуло солнце, но ветер всё ещё холодный. Они все трясутся к тому моменту, как добираются до раздевалки.       — Так как сегодня у нас только половина поля, мы не можем использовать бладжеры.       Линн хмурится. Джено понимает, потому что обычные мячи, которые они часто используют, лопаются от силы её удара, и больше времени она тратит на восстанавливающие заклятия, чем на тренировки.       — Но мы можем попрактиковаться в нападении у колец, — продолжает Джено. — Что будет полезнее, потому что у Пуффендуя хороший вратарь.       — Ага, Джослин Барнс. Она нечто.       — Как и их ловец, — добавляет Шон. — И охотники, и загонщики…       — Ладно, мы поняли, у них потрясающая команда, — прерывает его Донхёк. — Мы все видели, как они играют. У них жесткая конкуренция.       — Поэтому эта тренировка так важна. Сложнее всего будет победить Пуффендуй, но я верю в каждого из нас. Во всех вас. Так что давайте хорошо потренируемся перед каникулами, хорошо?       — Оу, капитан, — говорит Мия, и Джено чувствует, как горят его щёки.       — Ладно, хватит об этом. Разогревайтесь. Я подойду через секунду.       Все подшучивают над ним на обратном пути на поле. Джено рад видеть, что они не такие уставшие, как он сам. Он ловит своё отражение в зеркале: впалые глаза и вселенская усталость на лице.       — Давай, Джено, — говорит он сам себе, несколько раз шлёпая себя по щекам. — Ты в порядке. Это же выходные. Соберись.       Честно говоря, это мало помогает, и он надеется, что ему станет лучше, когда он залезет на метлу. Солнце почти ослепляет его, когда он выходит из раздевалки. Джено моргает, в ушах немного звенит, и он пытается сесть на землю.       — Джено, приятель, мы на другой стороне, — Донхёк хлопает его по плечу и указывает на дальний конец поля.       — Точно, — отвечает Джено, снова моргая. Он потирает лицо, и рука Донхёка задерживается на его спине.       — Ты точно в порядке? Выглядишь как ходячий труп.       — Я уже это слышал, — проговаривает Джено. Он не может вспомнить, когда в последний раз нормально спал — но на то есть веские причины, у него куча занятий, тренировки по квиддичу и, конечно же, Джемин, который заставляет его бросить всё это. — Я в порядке, Хёк. Просто дай мне метлу, и всё будет отлично.       — Если ты так говоришь, — с сомнением произносит Донхёк, не отрывая глаз от Джено, даже когда тот залезает на метлу и отталкивается от земли.       Они делают несколько проходных упражнений, а затем начинают играть в наступление. Они делают некоторые ошибки, которые, конечно же, можно исправить — Джено не слишком беспокоится…       Он даже не замечает, как закрываются глаза. Кто-то что-то делает, думает Джено, и вдруг слышит крик, похожий на Донхёка…       Джено просыпается в последнюю секунду, когда квоффл летит ему прямо в лицо. Он поднимает руку, но слишком устал, так что он просто позволяет мячу врезать ему прям в нос с ужасающим хрустом.       Что ещё хуже, он падает со своей метлы. В ушах звенит, Джено хватается руками за пустой воздух, паника поглощает его. Вот оно, думает он, смотря на друзей, протягивающих к нему руки, но они недостаточно быстры.       Джено так сильно ударяется о землю, что, кажется, его выворачивает наизнанку, и он теряет сознание под звук ломающихся костей.