Ноктюрн

      Седло было роскошным. Каким-то сияющим. Оно медленно кружилось перед глазами и интригующе позванивало стременами.       — М-э-эг, — голос прорвался сквозь глубины сна и неумолимо, как рыболовный крючок зазевавшуюся рыбешка поволок на поверхность. Мэгги с трудом разлепила один глаз. В предрассветных сумерках над ней завис призрак. Он тянул к ней худую руку и проникновенно завывал: — Мэгги, да проснись ты!       Мэгги медленно открыла второй глаз. Над ней в длинной ночной сорочке, держа в руках свечу стояла ее подруга и соседка по общежитию Келли.       — Горим, да? — тихо спросила Мэгги и зачем-то натянула повыше одеяло. Менее существенная причина, чтобы будить ее в такую рань, на ум не шла.       — Мэг, к чему седло снится, а? — жалобно спросила Келли, пристроила свечу на столик и нырнула под одеяло к Мэгги, тут же приморозив холодными пятками до полного пробуждения.       — Не знаю, — Мэгги зевнула, пытаясь осознать разом и Келли, и седло.       — Ну а кто тогда знает? Я на предсказания не хожу, — Келли выдернула из-под Мэгги подушку, и теперь обнимала ее, глядя жалобными голубыми глазами.       — Сонник на полке, — попыталась отбиться Мэгги, отползая поближе к стенке, где еще сохранилось хоть немного тепла.       — Не надо мне сонник, ты мне скажи. Ты ж все равно к зачету учила, — к печатному слову Келли испытывала хроническое недоверие, зато все, что витало в воздухе служило для нее первейшим источником информации.       — Мужем помыкать будешь, как лошадь хворостиной гонять, — вмешался в диалог третий голос, и откуда-то сверху на постель приземлился черный кот.       Кота, надо сказать, они не заводили, тот завелся сам, заявив, что каждый порядочной ведьме нужен кот. Возражениям, что они не ведьмы, а самые настоящие волшебницы, пусть и будущие, он не внял, сообщив, что котам виднее. Правда, кому из подруг быть ведьмой, кот не определил, видимо, не считал их по отдельности за целую магическую единицу, потому числился общим.       — О-о-о, — протянула Келли, но тут же пригорюнилась: седло выглядело слишком дальней перспективой, чтобы радоваться ему сейчас.       — Мэг, — снова затеребила она подругу, — а тебе что снилось?       Мэгги хотела честно ответить, что ничего, но глядя на Келли передумала: та видела сны каждый день, с удовольствием их пересказывала и категорически не верила, что у кого-то может быть не так.       — Подсолнухи снились. Целое поле.       — А это к чему? — Келли повернулась к коту, который в ее глазах в одночасье стал главным экспертом по сновидениям.       — К любви, — кот пошевелил усами, — а теперь встань и открой мне окно.       — Зачем? — вылезать из теплой кровати Келли не хотелось, несмотря на коварные тычки локтем со стороны Мэгги.       — Весна, — мечтательно протянул кот и выгнул спину.       — Какая весна? Январь же! — Мэгги даже из-под одеяла высунулась.       — Капель слышишь? — кот прыгнул на подоконник и выжидательно уставился на них.       — Оттепель, — Келли, тоже пришедшая в замешательство от смены времен года в кошачьей голове, пропустила момент, когда Мэгги ловко сдернула с нее одеяло и спихнула с кровати.       — Весна! — наставительно повторил кот и поскреб лапой раму.       — По какому такому календарю? — забубнела Келли, но все же пошла открывать, — Сейчас подтаяло, завтра опять все замерзнет…       — По кошачьему, — кот проскользнул под приподнятой рамой, — весна, милочка, это состояние души!       — Подумаешь, — Келли фыркнула и захлопнула раму. Тут мысли ее вернулись к снам и подсолнухам. — Мэгги! А какая любовь? А я его знаю? Ну скажи-и-и! Почему кот знает, а я нет?       Мэгги, заранее осознавая бесперспективность попыток, натянула одеяло на голову и прикрылась подушкой.