Жажду видеть тебя в лучах света

      За свою жизнь он повидал немало плохих людей, но, как оказалось, Раис в прямом смысле слова худший.       Кайл размышляет над этим, морщась, когда кладёт третью плату в карман, избегая взгляда людей, наблюдающих, как он уходит. Откровенно говоря, вся паромная переправа имеет полное право испытывать к нему ненависть. Им он услуг не оказывает, и только, напротив, помогает Раису вымогать из них последние деньги. Жителей не волнует, какой мотив им движет. Для них он очередной головорез, и постепенно именно так он и начинает себя чувствовать. Жестоким, мерзким.       — И не возвращайся, — тихо выплёвывает парень, когда Крейн забирается на крышу, чтобы перепрыгнуть через забор. Он глубоко вдыхает, стараясь не обращать внимания на противное ощущение в животе, и опускается на землю.       Крейн планирует остановиться в следующем поселении: там к нему проявили меньшую враждебность, вдобавок уже темно. Вдалеке слышны вопли прыгунов, заставляющие состроить гримасу отвращения. Поселение расположено близко – вернуться в укрытие проблем не составит. Надо только держаться поближе к воде.       Крейн делает шаг, чтобы осуществить задуманное, как вдруг начинает шипеть рация.       — Крейн, — голос Рахима Кайл узнаёт мгновенно. После отвратного дня слышать его приятно, хотя звучит он напряжённо. — Я… Кайл, — из-за паузы на фоне слышна какая-то суматоха – кажется, кто-то спорит.       Кайл тихо вздыхает, глядя на бродящих кругом заражённых. Пока они его не заметили. Крейн приближается к воде на дюйм.       — Рахим, я ещё не успел устроиться на ночь. Я обещал с тобой связаться, как только это сделаю, — он замолкает и смотрит на часы. — Ещё не полночь.       — Дело не… Кайл, кто-то обратился на восемнадцатом этаже. Брекен пытается сдержать распространение, но нам нужен антизин. Прямо сейчас.       Кайла охватывает паника.       — Я работаю над этим, Рахим, клянусь. Я сделал, что просил Раис, и уже в пути.       Вот тебе и ночь в безопасной зоне. И всё же это гораздо важнее.       — Работай быстрее, — коротко говорит Рахим, но без грубости. Похоже, мальчишка ужасно напуган. Кайл чувствует себя бесполезным, здесь, за много миль, способный лишь слушать, как Рахим, находясь в центре хаоса, умоляет его о помощи. — Кайл, пожалуйста, поторопись. Ты нужен нам здесь, с антизином.       — Иду, Рахим, — бросает он и уже со всех ног мчится к каменистой стене перед собой. Он взберётся на неё, если потребуется, и, судя по двум прыгунам, замеченным неподалёку, ещё как потребуется.       Оказывается, однако, подниматься на скалу гораздо труднее, чем с неё спускаться. Кайл не сдаётся: за спиной рычат прыгуны, а впереди стонут заражённые, и он уже наполовину поднялся, когда мышцы начинают серьёзно ныть. Он бежал весь день, и на мгновение в голову приходит мысль повернуть назад, в безопасную зону.       Кайл, пожалуйста, поторопись.       Он никогда не слышал в голосе парнишки такого испуга. Раньше Рахим злился, рявкал и был решительно настроен оставаться как можно более собранным, но прямо сейчас он боится и рассчитывает на него. Люди в опасности. Не только Рахим, но и Брекен, Джейд и весь восемнадцатый этаж.       Кайл закрывает глаза, изо всех сил цепляясь за край утёса, и снова начинает подтягиваться. Это занимает гораздо больше времени, чем хотелось бы, но как только он встаёт, то едва успевает перевести дух, прежде чем двинуться снова, к старому району.       Слишком большое расстояние он преодолеть не успевает: помехи из рации снова раздаются в воздухе.       — Крейн, насколько ты близко?       Вот же чёрт. Карим.       — Понятия не имею… — он оглядывается по сторонам. Мышцы напряжены, болят, а сердце вот-вот выскочит из груди. Он не знает, из-за нагрузки это или из страха. В пятидесяти ярдах бродит прыгун, ещё его не заметил, но опять начинает вопить, и Кайл с придыханием заканчивает фразу, взбираясь на одно здание и разбегаясь для прыжка на следующее. — Примерно… на полпути назад, наверное… — последние слова превращаются в шипение – боль от удара при приземлении, – и Крейн бросается вперёд до того, как прыгун успевает прижать его к земле.       — Замечательно. Мне нужно, чтобы ты сделал небольшой крюк, — Карим кажется едва ли не скучающим от этого разговора, и у Кайла закипает кровь. Ему нужен антизин больше, чем Кариму его дурацкий «крюк», это уж точно.       Он тихо раздосадованно стонет и выплёвывает:       — Зачем?       Карим цокает.       — Один из патрулей не выходит на связь, сигнал пропал где-то рядом с рынком.       Глаза Кайла закрываются, но лишь на мгновение, чтобы успеть отправить беглую молитву кому-нибудь, кто, возможно, услышит. А сразу после он уже мчится по пустой улице, скользя, когда сворачивает за угол. Перепрыгивает через перила и делает вид, что от удара у него не ревут лодыжки и колени. Он в порядке. Иного выбора нет: на него рассчитывают люди. На него рассчитывает Рахим.       — Каким образом это моя проблема? — огрызается Крейн, но на Карима это, по всей видимости, никакого впечатления не производит, потому что следующие его слова грубые и холодные.       — Я решил, что это твоя проблема. Найди патруль или можешь не возвращаться.       Грудь щемит. Кайлу надо взять антизин у Раиса. До этого он и думать не посмеет о том, чтобы вернуться в Башню. И вот на пути очередная преграда? Кайл вспоминает о голосе Рахима; о рычании, раздававшемся на фоне. Туда необходимо вернуться, и срочно, а поблизости нет ни одной подачи с воздуха, которую можно было бы перехватить. Запасы Раиса ему нужны, если он хочет хоть что-то принести обратно.       Всё получится. Даже если только ради испуганного голоса, эхом отдающегося в голове.