I
Мой быт в Санкт-Петербурге сильно отличался от новгородского. Мои наряды стали пышнее, разговоры короче, одиночные прогулки длиннее, что не очень радовало моего дядю, ведь два моих привычных состояния- это чтение или те самые прогулки. Поэтому я была отправлена на бал в Царское село, развеяться, по его мнению. Признаться честно, я не сильно любила все эти приёмы, балы, несмотря на мой статус, но на этот раз мне пришлось расстаться с книгами и одиночеством, кои были моими спутниками на протяжении всей моей сознательной жизни. Не смогла перечить и ушла собираться. Я должна была явиться в чем-то совершенно отличавшемся от других, но одновременно с этим- не вычурном. Помогла мне с этим моя замечательная камеристка, Мари, уж очень доброе лицо у нее было, да и умна была, так что я сдружились с ней достаточно быстро. "Зеленый цвет мне к лицу", когда-то подметил Максим Максимыч, а я не могла не согласиться. С цветом было решено и пока Мари выбирала наряд я начала рассматривать украшения, подготовленные ею ранее. Выбор остановился на воздушном, мятно-изумрудном платье с накидкой. Юбка-колокол с несколькими слоями жёстких юбок под ними, скрытыми воздушными ярусами органзы, красиво подчёркивали фигуру и просто завораживали. А когда взгляд поднимался выше, не находилось слов, чтобы описать всю тонкую работу мастера. Избавлю вас от лишних подробностей.II
Ехать я была вынуждена одна, но этот факт меня ни капли не огорчал, а, возможно, и радовал. На тот момент мне было 19, но я уже чувствовала себя достаточно уверенно в высшем обществе.Знакома была только с княжной Оболенской, что вечно витала в облаках и норовила свести меня с кем-нибудь. На что я отвечала молчанием или переводом темы. В пути я провела не много времени и вот меня уже встречают вышеуказанная княжна и, по всей видимости, ее кавалер. Одета она была, как всегда, со вкусом, ибо ее прислуга могла угодить княжне. Мы уже поднялись и подходили к дверям, я услышала топот копыт и смех двух молодых людей, но разглядеть я их не успела, так как за собой меня утянула, вечно ищущая приключений, знакомая. Начались представления, знакомства и ни к чему не обязывающие разговоры. Все они не продолжались долго и мы плавными движениями переходили к следующим парам. Одной из самых запоминающихся личностей стал Грушницкий. Я узнала его голос, это был один из тех двоих, что я услышала у входа. Разговор с ним отличался от остальных, он отлично владел словом, как русским, так и французским, но что-то в нем меня отталкивало. Мы снова кружимся по залу, и я теряю Счёт времени. Мой интерес к происходящему снова начал угасать, ведь подруга оставила меня, а я, чтобы не терять время зря, решила пройтись по залу. Через некоторое время я встречаю Грушницкого в обществе еще одного молодого человека. По силуэту можно сказать, что он крепок, строен, да и, как позже выяснилось, форма была ему к лицу. Грушницкий ловит мой взгляд и решает познакомить меня со своим товарищем. -Спешу тебя познакомить, княжна Трубецкая, недавно вернулась в Санкт-Петербург, и вот, решила порадовать своим визитом. А это Григорий Печорин. Думаю вы поладите. Григорий поклонился и улыбнулся, на что я ответила тем же. В его улыбке было что-то детское, а глаза, они были по-особенному чисты, но в то же время скрывали в себе что-то, о чем, видно, мне не узнать. Печорин откланялся, заручившись согласием на танец. Я осталась с Грушницким. Мы вели беседу, а после, меня пригласили на танец, время проходило прекрасно. По окончании танца я снова осталась наедине со своими мыслями насчёт моих новых знакомых. Печорин был старше и крепче Грушницкого. Это проглядывалось и в жестах, и в словах, да и выглядел он мужественно, я могу сказать, что Он был мне приятен. Из рассуждений меня вывел вновь подошедший Григорий, пригласив меня на танец приятным комплиментом. Вальсировал он наилучшим образом, нежно, но в то же время уверенно ведя по залу. Так как этот танец не являлся сложным для нас обоих, я позволила себе кинуть пару взглядов на него. Я решилась спросить: -От чего ваш приятель не пригласил меня? -А вы ждали? -Не думаю, что отвечать вопросом на вопрос- есть хороший тон. -Хорошо.-он улыбнулся, мы сделали фигуру, и продолжил- он неважно танцует, будь то мазурка или вальс, видимо не хотел вас огорчить. -Но кого-то огорчить он должен за вечер. -Ваша правда. Его нос был вздернут, а карие глаза. именно они не давали мне покоя, скрывая что-то. Они были по-особенному грустны, даже если он улыбался. Я не стала долго рассуждать, танец подошёл к концу, я поклонилась, и меня уже увели в новый танец. Так я провела оставшийся вечер. Уходить первой я не собиралась и уже начала искать себе собеседницу, как встретила потерявшуюся княжну Оболенскую, которая снова пыталась связать меня с каким-нибудь кавалером, что в ее стиле. Через какое-то время все начали собираться и я в их числе. Я проводила подругу, попрощалась с ней и стояла, наслаждаясь прохладой ночи. Из наслаждений меня вновь вырвали новые знакомые. Грушницкий от чего-то был не так весел, как ранее, а Печорин имел удовольствие снова завести со мной беседу. -Разрешите узнать от чего княжна вынуждена стоять на холоде? -Княжне по нраву, да и карету ждёт. -Puis-je vous raccompagner? /разрешите вас проводить? / -Sans faillir! /всенепременно! / Он довёл меня, а на прощание поцеловал руку. К моему счастью, этого никто не видел. Карета тронулась. ***********В это время между Грушницким и Печориным* Она все-таки тебе присмотрелась- констатировал Грушницкий. -Если человек проявляет уважение и не пренебрегает этикетом, значит ли это, что он проявляет симпатию? -Во всяком случае, она тебе интересна. -Ты прав. Они сели в карету и тронулись, по пути обмениваясь впечатлениями о вечере, людях, не забыв в очередной раз упомянуть новую знакомую, да и просто говорили о жизни.
**********III
Как я и говорила ранее, дорога была недолгой. Чуть больше часа было отведено лишь мне, моим мыслям и красивому небу, что завораживало и одновременно отталкивало своей темнотой. Чем же заняты были мысли? Вечером, новыми знакомыми ещё много чем. Но был человек, интерес к которому был наиболее сильным. Его характер, поведение, слова этого человека действительно стали предметом моих рассуждений. Я любила "читать"людей, но он... он был открыт как книга, которая, видимо, на другом языке. Грушницкий же был прост. Ему важно внимание, любовь окружающих, но он трус. Не думаю, что он готов пойти на дело в котором неуверен. Это будет не «хороший ход», а неготовность брать на себя ответственность, но не буду спешить с суждениями. Похвалить его должна. Он был окружён женским вниманием и весьма недурно с ним обращался, мог завести беседу, честно сказать с ним было приятно общаться, но не на высокие темы. В этом он явно проигрывает Печорину, последний имеет свой взгляд на мир и высказывает его независимо от чужих мнений. Возможно, из-за этого он и был одинок. В этом мы с ним похожи. Ход моих мыслей в очередной раз прервали, но на этот раз это был мой кучер, Степан... ********** Меня встретила Мари, расспрашивала про бал, попутно помогая мне переодеться. Ей, как и любой другой даме, было интересно узнать и про кавалеров, но это она пыталась скрывать, что получалось у нее не очень удачно. -И как же бал? -Не дурно, но уж слишком шумно! -Так ведь за тем и едут. -За чем? За шумом? -Да нет же! -она покружилась, сделала шаг вперед-назад -за танцами! и кавалерами… -Ах да, танцы! -ответила я, будто не заметив последней реплики.- танцы-дело значимое. Поблагодарив ее я не заметила как провалилась в царство МорфеяIV
*** На следующее утро***
Максим Максимыч, как человек военный и делавший всё ровно по расписанию, завтракал и уже читал газету. Я спустилась позже, по пути желая всем доброго утра.Настроение, по всей видимости со вчерашнего вечера, осталось бодрым. Решив плотно не завтракать, я выбрала лишь чай да хлеб с маслом. -Как прошел вечер, дорогая моя? — задал он вопрос попутно откладывая газету в сторону. -Не дурно — улыбнулась я и отпила чай — встретила княжну Оболенскую, выглядит наилучшим образом. —Рад за тебя, но должен сообщить не совсем приятную новость.-поникнув головой, начал он.- Я уезжаю, а это значит, что я оставляю тебя с Анной Серговной. В этот момент все мои мысли смешались, настроение испарилось, а аппетит окончательно пропал. Я кинулись на шею дядюшке и просто обняла его. Нет, я ничего не имела против нее, я с ней знакома, она спокойна, рассудительна, а самое главное не интересовалась моей жизнью. Мне было очень жаль, что он едет на службу, а значит, может не вернуться. —Когда? — единственный вопрос, который я задала. —Завтра. Звенящая тишина стояла в комнате. Я опустилась на место и начала смотреть в окно. Грусть, пусть и преждевременная, уже окутывала меня. Я поднялась к себе в комнату не проронив ни слова. Я решила подарить ему на память книгу, в которую вложила записку:V
Утром я проводила его и ушла к себе. Мое состояние вытягивали книги и мой дневник, который и без этого был исписан. Сначала про переезд обратно в Питер, потом про радушный приём, бал, а теперь и про будущую жизнь. Почти все лето я просидела дома, лишь изредка выходя на улицу, устав спорить с Мари и Анной Сергеевной. Засыпала я, вглядываясь в белые ночи, чрезвычайно красивое явление, сбивающее с толку всех приезжих. Но петербуржцы, привыкшие к такому, лишь равнодушно задвигали шторы. Недели превращались в месяцы. Всё шло своим чередом; я гуляла сначала по осеннему пёстрому парку, потом по запорошенному переживающему зиму городу, а теперь вновь расцветающему Санкт-Петербургу. Всё остальное время я проводила с книгами или Анной Сергеевной, женщиной старых нравов, но очень понимающей. Я писала дядюшке письма, из них же узнала, что он теперь служит в крепости. Он все спрашивал про мою жизнь, намекая на то, что пора уже обзавестись кавалером. Но, как по старинке, я будто не замечала этого и переводила тему. Он бы не понял меня, ведь все, кого я успела повстречать, либо не могли связать двух слов, либо просто не были мне интересны. Я вообще не стремилась обзавестись кем-то, только из-за того что надо. Балы боле не донимали меня, лишь пару раз я побывала на приёмах, лишь из вежливости и надежды наткнуться на тех знакомых. Там же я и узнала, что они уехали на службу. Этот факт сильно огорчил меня, ведь это были единственные люди, которых я хотела узнать ближе, но так и не встретила в этом большом городе. Казалось, что все близкие люди отделяются от меня и ничего не меняется...