Лес

      Пошли утром. Наученные белым опытом уже взяли не только оптимальные припасы, но и оружие. Если Аманда такому агрессивному раскладу ещё радовалась, то Джина больше переживала за психическое здоровье знакомых, но старалась не отставать от них, взяв на себя мелочовку в виде дождевиков и света. Двинулись сначала из города, после по дороге к шоссе и с большим крюком доплелись до периметра заповедника, как можно дальше от самого Бенсхайма. Здесь Томас перекусил сетку клещами и через широкую прорезь отряд прошел дальше. Здесь немного замедлился, чтобы зацепиться троссами, как обычно цепляются альпинисты и Блана обратил общее внимание на то, как ровно растут кусты, отделяющие лес от поля: — Граница. Стоит её перейти и о нашем присутствии будет известно, так что там не мешкать. Необходимо как можно быстрее найти ребёнка и выйти с ним к ограде. Тут у нас будет небольшое преимущество и шанс на эффект неожиданности. — Это… Какой-то сюр. — Тейлор презрительно скривила губы и отвела взгляд. — Какой-то? Самый настоящий в ваших жизнях, леди! Он — основа любой магии. — Мне просто кажется, что связь с полицией была бы более рациональна. — В другом месте, возможно, но не здесь. Помощи от них не дождаться. А теперь, если наша светская беседа окончена, я предпочёл бы выдвигаться. — Начистим им рожи. — Тёрнер злорадно хихикает, потирая руки и отряд сдвигается бодрым шагом.       Пайпер ухмыляется ей, оглядываясь через плечо и готовит пистолет, первой протискиваясь в тень деревьев. Звуки птиц, слышимые до этого исчезают, а дуновения ветра остаются где-то вверху, над самыми кронами, едва задевая их листья и иголки. Собственное сердцебиение на несколько минут просто оглушает, пока ты не смиришься с ним, не успокоишь дыхание. Только после этого становится слышно несмелые шаги по густому пологу внизу, где, казалось, должны бы шуршать грызуны, насекомые или змеи, но рядом нет никого, кроме отряда. Инстинктивно ритм движения замедлился, однако легче от этого не стало, наоборот — напряжение схватило взрослых людей за горло, едва ли не парализуя все их мысли и чувства. Пугала мысль, что в момент опасности просто не сможешь сорваться с места, так и оставшись.       Будь с порога драка или погоня, Нойман разобралась бы стремительно, она готовилась к этому и до того прокручивала различные варианты их миссии. Молчание в них не вошло. Где монстры? Ведьмы? Аномалии и проклятья? Нет, где хоть что-то в конце концов? Руки начало саднить дрожью, пока Том вдруг не начал насвистывать мелодию. Что-то задорное, но без слов. Шатенка не могла вспомнить, было ли в оригинале что-то неприличное, но решила не рисковать и поддержать друга всё тем же лёгким звуком. Дух упал, стоило третьему голосу вмешаться в общее созвучие. Отряд, как тренировались, встал пятигранником и направил импровизированное оружие во все стороны, тут же замолкая, всматриваясь до сухости в глазах. Гость тоже замолчал, а после медленно вышел, высоко подняв руки. — Стой, кто идёт? — Маугли. — Мужчина хрипло посмеялся и позволил себе опустить руку, чтобы почесать неровную засаленную бороду. Лохматый, в неясных обносках, грязи, на импровизированном ремне ржавый нож и небольшая фляга, а больше ничего. — Вот тебе и на… А вы чего лучше меня выглядите, ребят? — Нормально назовись. — Блана замечает лезвие и в целях самозащиты взводит курок, направляя пистолет на незыанного гостя. — Имя и фамилия. — Вим. Фукс. Но я не злюсь, вижу, что псина всё же выжрала твой глаз. Да и второй, наверное, повредила. — Чёрт. Ты на неандертальца похож.       Бродяга вновь смеётся и несмело опускает руки, оглядывая компанию перед собой, после неловко исполняя псевдо поклон. — Извините, дамы, я не напомажен. — Живой… — Пайпер улыбается ему и, не испытывая брезгливости, стремится обнять давнего друга, но тот соглашается только на рукопожатие. — Несёт от тебя конечно, но живой! — Ну, мне не так как вам на воду везло… И на другое… Вы где это всё нашли?       Девушка теряется от такого вопроса и в недоумении отходит на пару шагов, пробуя понять, почему вдруг выбраны такие странные слова. Тёрнер переглядывается с Тейлор и вдвоём они оглядываются на Робинсон, что как всегда остаётся невозмутимой, даже при знакомстве с очередным сумасшедшим знакомым их общей подруги и только поправляет очки, видимо осматривая всё сборище. Наконец её голос прерывает переговоры на немецком: — Любой союзник полезен, но мы теряем в скорости. — И то верно. — Томас вдруг останавливает обсуждение и кивает, ненадолго оглядываясь. — Присоединяйся к нам, а? Мы идём разбраться с местной нечисть, нам любой в помощь. — Спрашиваешь! — Фукс смеётся и хвастается своим кинжалом, довольно улыбаясь при этом. — Атам. Знал бы, как отобрать тяжело у этих сектантов поехавших.              Девочка осторожно прикрывает за собой дверь и спешит ближе к берегу, ориентируясь на более заметные следы ног. Стивен даже и не заметил, сколько времени провёл за играми здесь и теперь только немного остановился, усевшись на конце небольшого пирса, разувшись и спустив ноги в воду. — Я всегда хотел жить поближе к морю… Тут красиво. — Если останешься, сможешь ходить сюда хоть каждый день. — Дитя садится рядом, без зазрения совести окуная бинты в воду, чем привлекает внимание мальчика, когда расползается красноватое пятно. — Где это ты так?! — В лесу… Под ноги не посмотрела, вот и попалась. — Смеётся и ложится спиной на доски, поддаваясь лицом солнцу и морскому бризу, раскачивая неповреждённую ногу в воздухе. — Не переживай, шрамов не будет… Хочешь так же уметь? — Дай угадаю… — Юнивёрс скептически хмыкает и ложится рядом, рассматривая редкие облака. — Для такого нужно остаться жить с твоей семьёй? — Соображаешь! — Не могу.       Девочка теряет улыбку, укладывая руки себе под голову, успокаивается и теперь следит взглядом за парящей чайкой как-то даже немного обиженно. Вздыхает и приподнимается, подпирая себя руками. — Можешь. — Это трудно… — Чего трудного? Комнату выбрал и живи. — У меня родители дома… Семья… — Стивен повторяет жест за ней и растерянно рассматривает лицо новой подруги. — Как же ты не понимаешь? — Тут тоже семья. Тётушка Грэй говорит, что мы самая большая семья в мире, нигде такой многолюдной и крепкой нет. — Она же ненастоящая. — Это ты так говоришь… Потому что мы не родственники на самом деле? — Её взгляд грустнеет, а сама она подтягивает к себе ноги, уложив голову на согнутые колени. — Так это ерунда. — Я так говорю, потому что у меня есть моя семья дома. Я провёл с ними всю жизнь и не намерен переезжать к незнакомцам из-за их настойчивых просьб. — Я осталась… Именно поэтому.       Мальчик замолкает и смотрит на неё как-то немного ошарашенно, медленно моргает, пожимает пальцы на руках и отворачивается к морю. Настал штиль. Горизонт проявился отчётливой линией, словно на картине, которую можно тронуть пальцем, почувствовав текстуру краски. Когда Лес рядом, весь мир вдруг перестаёт казаться настоящим. Больше напоминает сон или фантазию. Как если бы они играли во дворе и просто воображали всё вокруг, рисовали на бумаге, лепили из пластилина и строили из картонных коробок. У папы как раз была одна огромная в гараже. Из неё вышел бы отличный кораблик. — У тебя, наверное, не было настоящей семьи… Своей. Это другое. — Я не помню. Прошло уже лет десять. — Это… — Юнивёрс опускает взгляд и пытается подобрать верные слова, теперь покручивая в руках наконечник шнурка от своей тёплой кофты. Здесь теплее, чем в городе, так что толстовку сняли и повязали покруг пояса. — На самом деле, это пугает. Не знать правду… Ты же была совсем маленькая, вдруг они украли тебя? — Какая разница?.. — Какая? А… Твои настоящие родители? Мама и папа? Каково им? И ты… Разве тебе никогда не было интересно, откуда ты? — Нет. — Она хмурится и фыркает, пряча руки в карманы. — Вот привязался… — Но- — Я сказала прекратить. — Девочка дёргается в его сторону, чем немного пугает, потом ойкает от боли и смотрит на свою ногу. Намокшие от воды бинты чуть ослабли и кровь начала сливаться крупными пульсирующими порциями прямо в воду. — Кто додумался поставить капкан в лесу рядом с городом? — Моя мама… — Немного двигает ступнёй и морщит нос, когда очередная волна покинула ткань. — Охота- это её хобби… — Почему же она не подумала о тебе? — А что обо мне думать? Я, что, слепая? Сама должна позаботиться о своей безопасности, не маленькая уже… — И она просто оставила тебя в таком состоянии, ещё и наругала, как я вижу. — Он вздыхает тяжело и сам вытаскивает её ногу на причал, чтобы крайне быстро перевязать всё заново. Лишь бы не лилось так много. — Моя мама меня бы ни на минуту не оставила. — Это значит, что ты просто ещё очень маленький. — Это значит, что она меня любит, заботится обо мне. Я ей очень-очень нужен. Это называется заботой и это очень приятно. — Со мной тоже сидели почти круглые сутки, когда я была совсем маленькая, а сейчас я уже более самостоятельна. Они меня тоже любят, просто не так, как твои. — Я понял, просто… Такое ощущение, что им плевать. Я их не видел и- — Я никому больше не нужна. Понятно? Никому. — Наконец поднимается на ноги и поджимает забинтованную ногу, чуть попрыгивая на другой, так двигаясь к берегу. — Никто не придёт за мной, чтобы спасти или что-то такое, что они там могут подумать. Я — не ты, всем просто плевать. Пойдём. — Что? В… В смысле… Куда? — Домой. Мы здесь уже долго.       Брюнет буквально подскочил и помчался следом, по пути в волнении смотря на походку приятельницы. Может, она немного и вредина, но в остальном она вполне милая и оставлять её одну с раной не хочется. — А к чему ты это это?.. Ну, про «спасение»? — За тобой приходили. — Правда? Должно быть, мы и правда долго… Пойдём, скорее.       Блондинка пожимает плечами и только продолжает ковылять, ненадолго оглянувшись на спутника, чтобы не потерять его из виду. Маленький приятный домик с небольшими цветочными клумбами, за которыми так любит заботиться тётушка Блу. У неё приятный голос. Тихий и спокойный. Девочка слышит его в отдалении, где-то на третьем этаже и удивлённое восклицание Стивена о том, как быстро наступила ночь, не способно заглушить пение. — Не переживай так, ты можешь переночевать здесь. — Но- — Это на одну ночь, глупый. — Смеётся и берёт его за руку, пряча ненадолго лицо за резной волчьей маской из дерева. — Всё равно там уже волки ходят.       Пение повторяется над ними и Лес прикрывает глаза. Почему-то радоваться этому так же спокойно уже не получается. Может, всё дело в том воспоминании? Или это был сон? Трудно сказать. Всё как в тумане: тихая полянка, где-то вдалеке старшая так же бормочет свои песни и птицы отвечают ей, а младшая возится с собранными цветами, выбирая из них те, которые можно было бы подарить мамочке. Уайт не особо любит возиться с растениями из-за мелких паразитов на них, но в листьях и бутонах слишком много пользы, чтобы так просто вычеркнуть их из списка важных вещей. Дитя Леса никогда не боялась своего тёзки, потому как он всегда был добр к ней и не давал повода плакать или звать на помощь. Она знала, что где-то за его пределами живут люди, даже ходила с мамой в город по делам, но это место особо не интересовало её. Дети там всё равно не хотели играть с ней и тем более дружить. «Странная», «Жуткая», «Волчонок». Ну неужели быть волчонком так уж плохо? В стае их много, они весёлые и-… — Саша! Ау, Саша! Саша, мать твою!