Лес

      В лес они так и не пошли. Ограда с этой стороны была ещё серьёзнее, тут тебе и колючая проволока в несколько рядов и шипы на самом сплошном заборе с бетонным основанием. Не перелезть. Легче обойти снова и зайти со стороны шоссе. Пайпер провела их тем самым своим детским путём, всё осматривала памятные места, вглядывалась в пустые или разбитые окна старых заброшенных зданий. После школьных занятий она бежала не домой, а сюда, на улицу Вишен или заброшенные части улиц. Никогда, будучи ребёнком она не задумывалась, почему именно части, пролегающие ближе к лесу были оставлены, хотя все при этом были старинные, исторически-важные и потому, наверное, ценные.       Стивен заметил, что местные очень любят именно историю, традиции, легенды, наследование. Наверное, серьёзнее к своим родословным относятся только в Китае или Индии, где плдобное даёт какой-либо преимущество в жизни. Заметил он это, когда Нойманн привела их в местный музей, который оказался действительно огромным.       Тут было сложно не догадаться: фамильные гербы разных семей, древние книги, бережно сохранённые и переписанные на новую бумагу, копии старых видов одежды, оружия, инструментов. Только Тёрнер здесь было скучно немного, но и она удивилась, когда Пайпер показала насколько хорошо местные сохранили почти столетний мундир.       Когда подруга дала гостям вольно погулять по просторным зала, Юнивёрс вернулся в тот, где видел какие-то охотничие гравюры. Вот мужчина стоит на где-то и целится из ружья, вот женщина чистит шкуру кабана. Вот ветрина, в которой древний вариант пуль, гнутое лезвие кортика и… Оружие. «Кремневый пистолет с изображением короля Артура на рукояти, примерно 1630-е годы н.э.». И правда бородатый дядька в короне, только от него одна голова из всего рисунка и осталась.       «Гладкоствольное кремневое ружьё с резьбой на рукояти «волкодав», примерно 1580-е н.э.». Где они в стёршихся каряках увидели волкодав она так и не понял, но за то увидел силуэт рычащей собаки и чью-то лапу с почти человеческими пальцами.       Мальчик пошёл немного дальше и случайно врезался в маленькую фигуру, которая тихо ойкнула и повернулась к нему. — П-прости! — Всё хорошо. — По голосу, вроде, девочка, но сказать сложно: лицо ребёнка на три четверти спрятано за резной деревянной маской, которая подражает волчьей морде без нижней челюсти, а светлые лёгкие кудри едва выглядывают из-под капюшона жёлтой толстовки. Стивен ещё улыбнулся, когда заметил, что карие глаза у этого ребёнка с такими же странными зрачками, которые были у женщины-волка. Уж что блондинка и тот зверь — это одно и то же он понял легко и почти сразу. Уж больно глаза запоминающиеся. — Интересно? — Ещё бы! У вас музей такой богатый… И ведь каждый местный может прийти и рассказать о своей семье на сотни лет назад. Удивительно. — А то. Но моя семья тут самая крутая. — Незнакомка смеётся и маска как раз не скрывает её широкую яркую улыбку. — Охотники на нечисть, как тебе? — Серьёзно? Прямо как Ван Хельсинг? — Круче! Хельсинг всё за вампирами бегал, которые, конечно, вообще не такие… — Она горделиво выпрямилась и с таким же чувством восхищения предками указала на гнутое лезвие. — А мои предки, вот, с любой нечистью почти голыми руками дрались. — Прямо с любой? — Ну, с немецкой точно. Я, конечно, не такая смелая, как основатели, но я только учусь. — А папа говорит, что все монстры в фильмах ужасов всё же не настоящие… — Юнивёрс вместе с ней невольно побрёл вперёд, когда незнакомка сдвинулась с места. — Твой папа прав. В фильмах ужасов они почти полностью неправильные. Например, у вампиров не такие маленькие клыки, а у русалок глаза по другому устроены.       От удивления мальчик даже приоткрыл рот и совсем не заметил, как прохлада мраморных залов сменилась теплом летней улицы: — А ты… Что, настоящих видела? — Так точно. — А мне покажешь?       Девочка остановилась, задумалась, убрав руки в карманы джинс, а потом снова улыбнулась: — А поиграй со мной. Мне здесь ужасно скучно, дети не хотят со мной даже в прятки играть. Как поиграем, я тебе кого хочешь покажу!       Машинальный кивок, после которого блондинка одаривает его своим блеском в глазах, а потом вдруг касается тёплого плеча холодной ладонью прежде, чем побежать прочь, вскидывая резиновыми подошвами песок с дороги: — Догоняй! — П-подожди немного! — Не переживай, дашь мне фору! — Она рассмеялась и замахала рукой, увлекая брюнета за собой вниз по улице, всё ближе спускаясь к ограде, но потом резко свернула в переулок, да так, что Стивену пришлось пробуксовать на месте, чтобы вписаться в её стиль поворота.       Несколько улиц пролетает незамеченными и вот… Улица Вишен. Девочка остановилась и позволила себя осалить, демонстративно запыхиваясь и опираясь на свои колени.Тихо. Шуршит пыль на дырявой черепице, скрипят ссохшиеся деревянные рамы в черных квадратах окон, спряталось солнце за серой облачной ватой и холодный поток воздуха легко забрался под рубашку. А людей нет. Ни одного, но что там люди. Приближается полдень, может, они попрятались по домам от жары или от желания пообедать, но… Животные. Юнивёрсу стало практически больно дышать и от чего-то захотелось плакать, когда он понял, что не слышит птиц и насекомых. Ни одной несчастной бродячей собаки или кошки, да даже мыши не шуршат. Где жизнь? — Что случилось? — Девочка выпрямилась и подняла маску так, чтобы её нос был на лбу носившего и немного смотрел в небо, открывая новому другу неровно загоревшее лицо с веснушками, светлыми пушистыми ресницами и… Ромбовидным бурым камнем, словно вросшим в щёку. — Тебе нехорошо? Выглядишь бледным… Хочешь, отдохнём? — Д… Да. Я совсем не спортивный. — Стивен неловко смеётся и про себя радуется, что дальше бегать уже не придётся. Девочка уже протягивает ему свою руку для опоры и ведёт за собой ещё ниже по улице, немного ближе к лесной ограде, за которой всё так же удивительно тихо. — А… А как тебя зовут? — Зовут? — Она немного притормаживает у очередных развалит, запрыгивает на осколок кирпичной стены, проходит по ребру, вальяжно перешагивая пробелы и легко забирается на обломанную каменную балку метр на метр. — Кто зовёт? — Ну… Друзья, мама… Твоё имя. — Друзья зовут Одуван, Мелочь, Сопля, Скелетик. Мама Волчонком, а вторая Солнышком. А имя у меня Лес. — Лес? Погоди… — Мальчик удивлённо проморгал глаза и потряс головой, наблюдая за тем, как легко хлипкие старые конструкции выдерживают вес её тела так, словно бы это просто сухой листик. — Никогда такое не слышал. — О, значит, оно уникальное, как здорово! — Девочка заливается звонким смехом, на одной ноге балансируя при переходе по очередным неровным узким камням. — А что насчёт твоего? — Стивен. — Интересно… Скандинавское? — Не знаю, никогда об этом не думал… А твоё? — Мне его семья придумала. Оно означает, что я… Рождена Лесом в каком-то магическом смысле. Дитя Леса. Как-то так. — Но… Ты сказала, что у тебя и так есть мама… Даже две. — Угу. — Лес спрыгивает с остова второго этажа и спокойно приземляется, пугая нового знакомого на секунду. — Мамочка тоже говорит, что я особенная. — А каково… Когда две мамы? — А каково, когда папа и мама?       Юнивёрс задумывается и опускает голову. Никто никогда не задавал ему этот вопрос, а потому ответ вышел неясным, едва слышимым бубнением под нос, но девочка его услышала, от чего опять продемонстрировала свои зубы в радостной эмоции. Какие-то у неё явные проблемы с клыками. О такие язык себе можно порезать. — Ну… Обычно? — Вот и у меня обычно. — Как часто этот ребёнок хохочет и лыбится, даже когда кркжится на месте, как сейчас. Сначала это казалось милым и забавным, но сейчас неуютно и некомфортно, словно о эти звуки из себя давит или включает какой-то кнопкой. Неестественно. — Отдохнул? — К-кажется, да. — Он неуверенно кивает и только на секунду прислушивается. Всё ещё ничего, только ветер гуляет по трубам. Казалось бы, в такой тишине можно было бы услышать даже то, как люди копошатся в своих домах, но ничего кроме слабого дуновения по спине нет. Ещё и Лес так странно улыбается, когда воздух колышет её волосы. — Замечательно! — Девочка подхватила его руку и потянула за собой ещё немного ниже, к груди обломков, из которых торчит старая сухая дверца, которая не рассыпалась в пыль только по какому-то чуду. — Давай, я тебе морских дев покажу, а потом ещё поиграем?       Стивен вздрогнул немного, но невольно повторил её улыбку и поплёлся следом, уж слишком трудно было сказать этим большим тёмным глазам с пушистыми светлыми ресницами что-то, кроме «да». Чем-то это чувство похоже на просмотр документального фильма про диких животных, когда сопереживаешь потерянному малышу и буквально молишься, чтобы он нашёл маму. Её глаза как у маленького зверёныша: тёмные, словно без зрачка, глубокие и блестящие, как будто бы водинистые.       Когда дверь открылась, улицы за ней не было. Был едва освещенный придверными стёклами коридор с бархатной ковровой дорожкой, ведущей к просторному и широкому залу. Чем-то похоже на фае. Так, как если бы они зашли с чёрного или пожарного хода. Девочка переступает порог и тянет завороженного мальчика дальше за руку, а за ним дверь громко захлопывается и птицы отмерают, продолжая петь, а с языком через плечо мимо развалин пробегает щеночек.       Джина часто моргает и разминается — тело немного затекло, что странно, ведь, она же была в движении, шла куда-то, а ощущение такое, как будто бы спала стоя или на неудобной постели.       Ещё пару минут она рассматривает вышивку, которой больше двух веков, а потом отправляется в другой зал, пропускает его, немного ускорить идёт в третий, четвёртый, почти срывается на бег, чем будоражит подруг, а потом выходит на улицу только, но быстро возвращается и снова обходит, вернее даже оббегает весь музей, но Стивена не находит. Третий раз здание обыскали уже вчетвером и даже обошли его по периметру, однако, мальчик так и не появился. — Проклятье… — Тэйлор жалась к Гвен и всё время крупно вздрагивала, нервно осматриваясь. — Я говорила тебе, что Стивена лучше не брать, раз родители отказались. Мы ведь и правда не смогли за ним уследить. — Я не умею ему отказывать. — Робинсон пожала плечами и мотнула головой, осматривая всю улицу впереди себя. — Но теперь он потерялся! В чужом городе, чужой стране… Тут ещё и животные такие… Такие! — Эй, Джи-Ти… — Аманда слегка подталкивает её и с волнением заглядывает ей в лицо. — Не ты ли говорила нам никогда не поддаваться панике? — Ты должна помнить главное правило… Тренеры не играют! — И зря. — Пайпер чуть оглядывается на них, а потом улыбается. — Том обязательно поможет. Он — лучший сыщик на моей памяти.