Metamorfoze

      Дни тянулись за днями, похожие один на другой. В королевском дворце царила зловещая тишина, двор затих в молчании. Повисшее в воздухе напряжение постепенно сгущалось. Король ходил мрачнее тучи, всё чаще срывался на своё окружение.       Придворные осторожно перешептывались между собой, что прибывшее на днях из Венгрии с богатыми дарами посольство пытается убедить Славена выступить на стороне их короля Лайоша II против султана Сулеймана. Якобы венгерский король уже обращался за помощью к европейским правителям, но мало кто откликнулся на этот призыв, который проигнорировали даже местные дворяне. Венгрия осталась один на один с турками. И если Игнис не откликнется на эту просьбу, то их соседка погибнет. Подливало масло в огонь и то, что от отправленных в Испанию посланцев не было ни слуху ни духу.       Его Величество коротал дни и ночи в кабинете со своими советниками.       Иван был этому только рад, потому что король из-за навалившихся на него государственных дел дней десять как не заходил к нему спальню, и юноша мог побыть здесь в относительном покое и одиночестве с очередной книгой в руках.       Вот и сегодня вечером он удобно устроился на кровати, взял в руки маленькую альдину Мануция (1), любезно переданную ему сегодня слугой от короля, медленно провёл пальцами по знаменитому дельфину*, но не торопился её открывать. Уже несколько недель его снедало странное ощущение, какое-то едва уловимое чувство тревоги.       Славен, вопреки сплетням, не был к нему жесток, осыпал его драгоценными подарками, выделил лучшие покои во дворце, рядом с королевской спальней, но было то, с чем ничего не могут поделать даже короли. Когда они оставались с ним вдвоём, Иван совершенно ничего не ощущал в ответ, вообще ничего, кроме тянущей пустоты. Он безропотно раздвигал ноги, покорно исполняя королевские желания, но у него никогда не вставало на ласки Его королевского Величества. И это злило короля с каждым разом всё больше и больше, он чувствовал это буквально кожей. С этим надо было что-то делать. На кону по-прежнему стояло будущее сестёр и его собственное благополучие.       Задумавшийся Иван не сразу услышал скрип открывающейся двери. Лишь раздавшийся внезапно холодный голос привёл его в себя. Он резко дёрнулся, от неожиданности книга выпала из рук.       — О, я вижу, что мой мальчик уже в постели и ждёт меня? — Король быстрым шагом прошёл по комнате, поднял упавшую книгу, положил её на стол, затем уселся рядом на кровати, бесцеремонно сдёрнув с него одеяло.       Иван наткнулся на колючий взгляд светлых королевских глаз и невольно поморщился: от Его Величества сильно несло перегаром.       — Моя принцесса чем-то недовольна? — процедил король сквозь зубы, затем его губы медленно сложились в лёгкую улыбку, при виде которой Иван содрогнулся. — Если тебе что-то не нравится, достаточно только сказать…       — Ва…ше Велич…ство… — запнулся он в ответ, — прос… простите меня… Ведь Вам прекрасно известно, что я… я… всегда всем доволен…       Король задумчиво оглядел его, почесал кончик носа, пьяно икнул, коротко размахнулся и ударил кулаком в лицо.       Иван вскрикнул. Голова взорвалась болью, зубы звонко лязгнули, во рту сразу стало солоно от крови.       — Сука… — почти ласково сказал король, стиснул его челюсть судорожно сведёнными пальцами. Иван обречённо понял, что завтра там будут синяки. Затем король снова влепил ему жгучую пощечину. Новый удар оказался настолько тяжелым, что голова качнулась в сторону, к горлу подкатила тошнота. Страх перед новой болью заставил его зажмуриться. В закрытых глазах запестрели цветные круги. Он снова дёрнулся, когда почувствовал на своих губах чужие губы.       — Посмотри, что я принёс, мой мальчик… — прошептал король, отстранившись после поцелуя. — В Венеции делают не только книги…       Иван опасливо открыл глаза и с изумлением уставился на искусственный фаллос**, который сжимал в своей ладони король.       — Почему?       — Что почему, сир? — пытаясь не обращать внимания на гулко бьющий в голове набат, тихо поинтересовался Иван.       — Почему… — настойчивей повторил король, больно сжимая правой рукой его горло, — ты никогда не хочешь меня?       Задыхаясь, ловя губами воздух, Иван краем угасающего сознания отметил, что губы короля стали белыми от плохо сдерживаемой ярости, а в глазах заплескалось горячечное безумие.       — Я не знаю, — прохрипел он в ответ. — Не знаю…       — Не знаешь! — взревел король, схватил его за волосы, и, намотав прядь на кулак, сдёрнул с кровати.       Иван тяжело упал, ударившись лицом о черно-белые плиты пола. Король опустился рядом на корточки, пальцами растянул разбитые губы, вогнал игрушку в пересохший рот.       — Соси!       Иван, заглатывая и давясь, беспомощно замычал что-то.       — Не понимаю, что ты говоришь, мой мальчик… — король выдернул фаллос изо рта, с детским любопытством заглянул в его лицо. — Если тебе что-то не нравится, просто скажи об этом…       — Ваше Величество! Ваше Величество! Где он? Его нет в спальне… — За дверь раздался шум громких голосов, торопливый топот ног оборвался перед дверью. — Он здесь?       — Живо в кровать… — король небрежно толкнул его кончиком сапога.       Иван со стоном поднялся. Стёр кровь с лица, машинально коснулся окровавленной ладонью балдахина, с ужасом уставился сначала на отпечаток на светлой парче, затем, медленно оглянувшись, поймал нечитаемый взгляд короля.       Неожиданно в нём проснулась злость. В голове промелькнули картинки недавнего прошлого — сухая улыбка матери, разинутый в мучительном крике рот графа Здравко… а потом плачущие сёстры — и он пересилил себя, откатился к стене, прикрыв устало глаза.       Тяжело скрипнуло кресло под весом короля. Дверь распахнулась. В комнате раздались незнакомые голоса, приветствующие Его Величество, потом один из них, почтительный, торжественно доложил королю, что возложенная на них миссия успешно выполнена:       — Король Карлос подписал договор о дружбе с нашим государством, сир, согласившись на все условия…       Иван услышал довольный смешок короля, который выстукивал пальцами по подлокотникам какую-то мелодию, шорох разрываемой бумаги. На некоторое время, пока он читал, в комнате установилась тишина.       — Где Лука? Почему его нет с вами? — внезапно спросил король.       Второй голос, торопливо проглатывающий окончания слов, быстро отозвался, что Лука прямо из порта отправился домой, мол, всё равно во дворце ему делать нечего. Король лишь добродушно рассмеялся в ответ.        Иван поморщился от боли.       Лука… Один из тех счастливчиков, кто родился с серебряной ложкой во рту… Он ещё не был с ним знаком, но уже готов был возненавидеть, потому что за четыре месяца жизни при дворе это имя ему успело порядком надоесть. То его приятели вспомнят во время игры в кальчо, как мастерски он бьёт по воротам, то король нет-нет да и вздохнёт, что, ой как часто недостаёт светлой головы племянника, то придворные дамы томно поведут глазами, восторженно повествуя о его трогательной любви к погибшему на дуэли любовнику. Ах, как романтично! Правда, как выяснилось неделю назад, эта красивая история закончилась так себе. Ну, да ладно…       Его волос нежно коснулась рука, и Иван вздрогнул и с трудом вернулся к действительности. Занятый ноющей болью, отзывающейся при каждом вздохе во всём теле, он даже не услышал, как посланцы ушли, и они с королём снова остались один на один.       Он невольно втянул голову в плечи, ожидая удара.       Но король удивил: неспешно погладил застывшую в напряжении спину, носом зарылся в макушку, потом повернул к себе, бережно укачивая его в своих объятиях, чуть слышно прошептал:       — Прости меня, мой мальчик… Иво… Я не знаю, что на меня нашло…       Иво… Иво… Он повторял его имя раз за разом, невесомо касаясь губами разбитого лица…       На следующее утро король пригласил его в свой кабинет. На массивном столе из орехового дерева уже лежала подписанная бумага: Его Величество даровал ему небольшое поместье на побережье.       Иван его, конечно же, простил.