Elastic heart

Будущее. Семь лет от настоящего. — Гермиона, давай, рассказывай! Как ты? Как жизнь за границей? Всегда мечтал переехать! — Тед, если ты не против, я бы хотела сразу приступить к рабочим вопросам, мне на… — Ни в коем случае! Я должен знать, какого это жить там. Всегда мечтал переехать. Три года назад чуть было не переехал, не помню, что меня остановило. — Сердце Гермионы пропустило удар. — Но, эта навязчивая идея все еще осталась. А ты, небось, подцепила какого-нибудь красавчика? — Да, я обручена. — Гермиона и не врала. Она все еще обручена с красавчиком. С Тедом Ноттом. Даже если он этого не помнит. — И как вы познакомились? Я должен знать все детали! — Ты никогда не был сплетником, к чему тебе это знать? — Мягко рассмеялась Гермиона. — Ну знаешь, за столько лет я так наслышан о тебе, что хочу знать информацию из первых уст. И я рад, что это не Малфой. Так кто он? — Он-лучший человек, которого я встречала в своей жизни. Он добрый, верный, заботливый, я обожаю его чувство юмора. Он-моя самая главная поддержка, главный человек в моей жизни. Он — все, что мне когда-либо было нужно. — Слезы против воли стали собираться в глазах. — А что это такое? — Он ущипнул ее за щеку до боли знакомым жестом, и Гермиона рассмеялась. — Почему это мы расстроены? — Я виновата перед ним. — В чем виновата наша мисс Грейнджер? Измена? Скажи, что это измена, я всегда знал, что от тихонь можно ожидать что угодно! — Я убила его родителей. — Ты что сделала? — Улыбка медленно сползала с его лица. — Это был несчастный случай. Правда. Я вижу их лица каждый раз, когда закрываю глаза. Я внутренне извинялась перед ними и ним каждый раз, когда он готовил мне обед, дарил цветы или говорил что любит. Я рыдала несколько часов после того, как он сделал мне предложение, потому что знала, что не имею права его принимать, но я слишком сильно его люблю. — А он знает об этом, Грейнджер? — Я не смогла сказать. — Как это случилось? — Автомобильная авария. Тогда я еще не знала его, даже не была знакома. Все сказали, что в этом не было моей вины, но я была за рулем, и хоть я и не нарушила правила, так вышло. Это на самом деле был несчастный случай. — Он любит тебя? — Я уверена. — Тогда расскажи ему. — Что? — Гермиона, послушай. Во время войны убили моих родителей. Так же, случайно. Они не поддерживали пожирателей смерти, мой отец был болен и стар, поэтому не смог примкнуть в ряды мракоборцев во Второй магической. Мама не знала ни одного полезного заклинания, кроме тех, что помогали ей убираться в доме, готовить обед или залечивать мои травмы от игры в квиддич. Когда я пошел на войну, я знал, что за ними будут охотится, чтобы достать меня. И я спрятал их в доме моего дяди со стороны матери. Потом, в штаб мракоборцев был донос. что пожиратели смерти прячутся в этом доме. Я до сих пор не знаю, кто возглавлял тех людей, что решили атаковать этот дом, дом, где прятались мои родители, без предупреждения. Это были темные времена, и я очень долго пытался выяснить кто это был после войны. Я узнал, что донес Фенрир Сивый, который бродил по лесам, узнал, кто живет в этом доме и решил убить их, чтобы я вновь переметнулся к «своим». По сей день я не могу выяснить, кто участвовал в этой атаке и кто отдал приказ, и, первое время, клянусь, я хотел просто отомстить этому человеку. Разрезать его на мелкие кусочки самым изощренным маггловским способом. Два года назад, я участвовал в одном задании, и оказался в такой же ситуации: мы знали, что в доме прячутся два пожирателя смерти, а времени подумать даже не было. Мы не знали, кто внутри, мы знали, что мы должны схватить их. Мы отбивались очень долго, в итоге схватили их, и знаешь, что я увидел? Помимо пожирателей, в доме была их маленькая дочь, лет восьми. Мы убили на ее глазах ее родителей, пока она пряталась в комнате и чудом осталась жива. Я забочусь о ней по сей день, и надеюсь, она захочет переехать ко мне рано или поздно. Но я понял одно: нельзя винить тех, кто там был, кто атаковал дом и убил моих родителей, пока я не поговорю с ним. Я просто хотел бы знать, почему так случилось, и, практически уверен, понял бы, даже если бы не простил. Сейчас я злюсь только на этого пса Фенрира, и я рад, что он умер и мне не придется сидеть в Азкабане за его убийство. К чему я это: твой женишок должен знать, что случилось. И он должен знать, что это ты, и что тебе жаль. Иначе он будет жить с мыслью о том, что убийца их родителей даже не жалеет о содеянном, и это будет убивать его каждый день. Типичный Тед. Ему всегда казалось, что простой разговор может решить невозможное. По его логике, даже Дамблдор и Волан-де-Морт договорились бы, и остановили войну, будь у них такая возможность. Гермионе не дал ответить зашедший в кафе человек, которого она хотела бы видеть меньше всего на свете. — Ну здравствуй, Грейнджер. Гермиона словно видела кошмарный сон. Драко Малфой, человек, который разрушил ее жизнь спокойно сел напротив со своей поганой ухмылкой и закурил. Еще немного, и она бы расцарапала ему все лицо, но вместо этого в голове всплыло одно воспоминание. Прошлое. Два года от настоящего. Девять лет от будущего. — Твой черед, Малфой! — Гермиона думала, что никогда не была счастливее, чем в эту минуту, когда они с Драко заперлись вдвоем от всего мира в его квартире, играли на его потрепанном диване в «Я никогда не…» и напивались самым дешевым виски, который только могли найти. Драко только отказался от денег семьи, она еще ничего не зарабатывала, но у них были они. Пусть, они еще не до конца понимали, что между ними, и называли это дружбой, но вряд ли кто-то мог назвать «дружескими» их посиделки. — Я никогда не целовался на первом свидании. — Они оба не сделали ни глотка. — Что, серьезно, Малфой? — Никогда. Я знаю себе цену, Грейнджер. — Но мы оба лжем. Вспомни наш первый вечер. — Вообще-то, это было не свидание, так что это не в счет. — Всегда хотела спросить, почему ты меня тогда поцеловал? — Гермиона смотрела на него затуманенным взглядом, но старалась быть максимально серьезной. — Мне невероятно захотелось. — Он притянул ее ноги к себе, и положил к себе на колени. — Когда ты начала рассказывать тогда про Крама, я просто захотел его убить за то, что он так с тобой поступил, хотя при этом знал, что сам поступал так тысячу раз. Ты была такая красивая, когда плакала, и я просто не смог сдержаться. — Может, не сдержишься и сейчас? — Гермиона придвинулась к нему чуть ближе, и улыбнулась, когда его губы коснулись ее. — Я никогда никого не любила по-настоящему. — Произнесла она, оторвавшись от него, и они оба сделали глоток. Она имела ввиду его. Он — явно кого-то другого. — Я никогда не думал бросить все и послать к черту. — Они оба рассмеялись и сделали по огромному глотку. — Я никогда не мечтала умереть. — И снова каждый сделал глоток. — Я никогда не убивал человека. — Они выжидающе смотрели друг на друга, прежде чем сделали по глотку. Рука Малфоя на коленях Гермиона сжалась в кулак. — Я никогда не становилась причиной смерти невинных людей. — Они смотрели друг на друга не моргая, и сделали по глотку. Наверное, она хотела рассказать хоть кому-то, передать хоть часть этой ноши, потому что Рон и Гарри делали вид, что этого не происходило, а стоило ей только начать говорить об этом, Гарри бурчал что-то вроде «Не здесь», а Рон ободряюще похлопывал по плечу и говорил «Тут нет твоей вины». — в спектакле «Дневник авантюриста» — Мисс Гермиона Джин Самая-Правильная-Девушка-В-Мире убила невинного человека? — Все было не так. — Какая-то крошечная часть ее мозга говорила ей, что Малфой-последний человек, которому стоит доверять, тем более такое. В конце-концов, Нотт был его другом. Но сейчас он словно принадлежал только ей, а она только ему. Казалось, что за железной дверью их квартиры не было никакого мира, был только он и она, и никого вокруг. — Шла война, все это случилось еще до Битвы за Хогвартс. Мы искали крестражи тогда. Находились в какой-то части магического леса, когда Кингсли прислал патронуса с сообщением, что один из крестражей мог находится в поместье рядом с нами, но там есть пожиратели, и нам придется атаковать. Гарри и Рон были на встрече с кентаврами, а со мной были какие-то ребята из мракоборческого отдела. Мы решили пойти в бой, а так как я была за главную, а мы не знали, что конкретно мы ищем, я просто отдала приказ — в случае, если они не сдадутся-атаковать на поражение. Еще когда мы начали отбиваться, я поняла, что что-то не так. Несмотря на то, что они применили заклинания первыми, что-то показалось мне странным. Я не увидела ни одной зеленой вспышки. Они не применяли непростительных, хотя тогда ими швырялись все, кому не лень. А когда мы проникли, я увидела пять стариков и одного домового эльфа. Они все были мертвы. Мы обыскали дом и ничего не нашли, никаких признаков темной магии. Когда мы вернулись в штаб, я узнала, что это был ложный донос от Фенрира Сивого, и двое из убитых были родителями Теодора Нотта. Кингсли взял с нас слово никому не говорить о произошедшем, потому что это могло пошатнуть и без того хрупкую поддержку таких семей как твоя или Нотта. А теперь мы дружим с Ноттом, и я просто разрываюсь внутри.Нет момента, когда бы я не видела их, когда закрываю глаза. Он не сказал ничего из тех банальных вещей, которые она ожидала услышать, а просто притянул ее к себе, посадил на колени, и обнял ее, поглаживая ее волосы и утешая, словно маленького ребенка. Она не помнила, сколько они так просидели, прежде чем он сказал: — Ты переживешь это, Грейнджер. Ты все переживешь. Ты справишься. Будущее. Семь лет от настоящего. — Да, неловкая ситуация. — Тед постукивал костяшками по столу, пока Гермиона и Драко не сводили друг с друга взгляда. — Вообще-то, я всегда думал, что будет наоборот. Малфой будет счастливо женат, а Грейнджер поймает своего муженька Уизли на измене. — Мы с Роном никогда не… Ты поймал свою жену на измене? — Кажется, Гермиона сказала это слишком громко. — У тебя длинный язык, Тед, но да, мисс Всезнайка, я теперь снова холост. Хочешь попробовать снова? — Я, скорее, утоплюсь. — Ладно, оставлю вас, вам явно есть о чем поболтать. — Тед втсал со стола, допил свой кофе и стал одеваться. — Мы поговорим с тобой завтра, на работе. Приходи часа в четыре. — Он подмигнул ей и ущипнул за щеку, как делал раньше. Это должно было быть странным, ведь они не были толком знакомы, по идее. — Ты его любишь. — С ухмылкой произнес Малфой. — Больше, чем ты можешь представить. — Тогда почему не скажешь ему правду? Почему тебе было проще стереть все из памяти всех, но не признаться ему? — Нет, правда, какого хрена? — Гермиона едва не кричала. — Как ты это делаешь? Как ты каждый раз возвращаешь те воспоминания, которые я стираю? — Ты знаешь, Грейнджер. — Нет, не знаю. — Ты любила меня. А я любил тебя. И ты всегда говорила, что это величайшая в мире сила. Ни одно твое заклинание не будет работать на меня, знаешь почему? Потому что ты пошла против природы, когда убила самое светлое проявление истинной любви-нашего ребенка. — Ты никогда меня не любил, Малфой. Ни на одну йоту. Моему поступку нет оправданий, но если бы ты меня любил-я бы никогда не пошла на такое. — Знаешь, а говорят, у темной магии страшные последствия. Да такие последствия и не снились темной магии, как те, что может учудить светлая. Я любил тебя, Грейнджер. Так, как умел. Хотя, не уверен. что я вообще на это способен, но когда я понял, что злился на тебя слишком остро, так как не злился никогда и ни на кого, я это понял. Когда мне изменила жена-я чувствовал только разочарование. Разочарование и немного обиды. Но каждый раз, когда я видел тебя с Ноттом, даже сейчас, каждый раз, когда он касался тебя — я готов был убить и тебя, и его. Я чувствовал практически неконтролируемую ярость. — И ты разрушил все. Ты разрушал мою жизнь, пока мы были вместе, ты разрушил мое будущее с ним. Что тебе это дало? — А что дало тебе то, что ты сдалась? Почему ты поддалась на меня? Потому что все еще любишь? — Когда ты любил кого-то, эти чувства глубоко внутри тебя, но они ничего не значат, если ты решил, что не будешь с этим человеком. — Это мои слова, Грейнджер. — Да, точно так же ты сказал мне, когда я спросила у тебя про отношения с Пенси. И ты был прав. — Живи, Грейнджер. Ты клялась, что после меня никого не полюбишь, но ты полюбила его. Поэтому живи и борись. Имей хоть какое-то чувство собственного достоинства. — Я не буду вам мешать. Гермиона подумала, что ей послышалось, так тихо он это сказал. — Я не буду вам мешать. Иди и добейся его.