Сердце под снегом.

— Арт! Арт! Артём Мещеряков! Сделай потишеее!!! Ну, держись у меня! — прошипела девушка, идя из кухни и накручивая крепко на руку полотенце. — Я сказала, сделай потише… — она замерла в дверях. Перед ней сидел на стуле парень, у подоконника, сложив голову на руки. Около него лежала тетрадь и давно затупившийся карандаш. Не поверив сперва, Сменкина оглянулась на музыкальный центр. Тот был выключен. Девушка медленно и нерешительно подошла сзади к бывшему рыцарю, он оторвал голову от рук, Сменкина застыла, стараясь ему не мешать. Парнишка быстро что-то записал, и снова заворожённо наблюдая падающий снег за окном, запел тихонько. Отчего Кира вообще потеряла дар речи, и против своей воли, заслушалась. — Уже который век разучился дышать, Уже который век не вижу неба. Да, я живу, но так и не могу понять: Было это или всё же не было, — звучал тихий голос парня. — Растреплет волосы в ночи шальной ветер, Сжимаю гаснувшее солнце в ладонях. Куда уйти, спрошу, никто не ответит: От вечной лжи моих страданий и боли. А к вечеру все мечты кровью ударят в спину. Птицею с высоты, дождём уйти под глину. Чтобы вновь бежать от самого себя, Чтобы только не жить, не веря, не любя, — он пел так чувственно и нежно, что казалось, сейчас заплачет. Кира, слушая его, даже выронила полотенце. — В кольце фортуны дорог мне оставаться светом, Чтобы бороться мог кто-то в мире этом. Посмотреть в небеса и опять, убеждая Себя, каждый раз доходить до края. Глуша сердца крик, не слышать голос Бога. Идти просто напрямик, искать свою дорогу. Забыть о врагах, друзьях, не чувствовать потери, Закрыть себя, но тебе оставить щёлку в двери. Больше не будет глаз, по замкнутому кругу, Но время не любит нас, Я отпускаю руку. — А… Артём, ты сочиняешь песни? Сам? — девушка быстро подошла к нему. -…Кира? — взволнованно произнёс он, но не видя угрозы, с улыбкой встряхнув головой, сказал: — Не песни, а стихи. — Давно ты пишешь? — Да я новичок… всего-то пять лет и… — Ничего себе, новичок. Я не думала, что у тебя такая душа. Хотя, ты ведь столько всего пережил. — Забудь. Ничего особо страшного. — Ты раньше не был таким. — Как ты сказала?.. Меня жизнь изменила. Как и тебя, впрочем, — он оценивающе посмотрел на девушку. — Ты стала… — Старше, — вздохнула Сменкина. — Неет, … повзрослела, что ли… — задумчиво произнёс он. — Когда это я была ребёнком? — Когда связала меня тросом, и я шёл на четвереньках, а ты пинала меня до самого чекпоинта. — Арт, нам было всего пятнадцать лет! — Ага. Я тогда с тобой, как с игроком-то познакомился месяц назад, если можно так сказать, а ты меня уже эксплуатировала… А я тебе позволял, — весело сверкнул глазами он, погружаясь в воспоминания. — Позволял?! — Да. Ты же не сильнее меня, — попытался рассудить парень. — Арт! Даже моя подготовка в Энвелле была выше твоей в два раза! — она скрестила руки на груди. Артём усмехнулся, вспомнив этот жест. — Да неужели? — он вскочил со стула, игриво сверкнув глазами. — Ты что задумал? — она отступила на шаг, внимательно следя за ним. Но не успела ничего понять, Мещеряков подхватил её на руки и закружил по комнате в невероятном ритме. Девушка взвизгнула, не сумев сдержаться. — Поставь, поставь меня на место!!! — А где твоё место? — всё так же задорно спросил он. — Может, мне тебя на шкаф поставить? — и чуть приподнял девушку, быстро вернув назад в то же положение на руках. Она нарочито грозно посмотрела на Артёма. — Я последний раз предупреждаю, отпусти меня. Не успел он задать провокационный вопрос, как Сменкина перевернула его через самого себя, соскочив на пол. Артём лежал ничком между углом ковра и дивана. — Да уж, — последний звук он проглотил, подняв на ухмыляющуюся Киру голову. — Ты действительно сильная. — И никакой чёрный пояс… — она дёрнула его за руку, резко подняв. — Тебе тут не поможет. Пошли. — Куда? — не понял парень, уже наблюдая за её спиной. Сменкина, как и двадцать лет назад, грациозно полуразвернулась и бросила: — На кухню, — покинула зал. — Уже давно пора обедать, — послышался откуда-то из комнат голос. — А… кто готовил? — с опаской спросил Мещеряков и, почесав затылок, пошёл за ней.