Радиоактивная

Повествование от лица Эйлин Хоть я и практически привыкла к теперешним сверхъестественным чувствам, всё равно все объекты и звуки в этом колеблющемся полумраке своею необычайною яркостью поражали меня. Невероятно, мне кажется, если бог существует, он безусловно решил пошутить надо мной, ещё и в крайне извращённой форме. Поменял мою оболочку, чтоб у меня не осталось даже меня самой. Может, это что-то типа «второго шанса», как любят говорить глупые персонажи в дешёвых сериалах? Мол, первую жизнь ты, конечно, запорола конкретно, но ладно, попробуй перепройти квест, может и прокатит на сей раз. Как это всё странно. Да уж, я хоть и пыталась отвлекаться от гложущей каждую косточку скорби подобными глупостями, но всё равно становилось невыносимо тоскливо. Чувствовала, как мои мысли опять обращались в жестокое оружие. То, что я думала, что победила. С новой силой поражало в новые уязвимые места. Несмотря на то, что я уже закончила мыться, решила остаться в уже остывшей воде на подольше. Ладони продолжали неспешные круговые движения. Эта дурацкая привычка — водить пальцами по воде, осталась ещё с глубокого детства. Даже какая-нибудь маленькая лужица не оставалась без моего внимания. Видимо, я думала, что в любой жидкости на улице водятся рыбки, всё время силилась их высмотреть, а мама только раздражённо оттаскивала меня подальше от потенциальной возможности замарать одежду. На глазах снова навернулись слёзы от очередного красочного воспоминания, да и ладно, могу себе позволить, я всё-таки человек, а не… а, ну да, теперь не особо человек. Хоть в комнате было весьма тепло, от этих массивных каменных стен так и несло чем-то неживым и до жути холодным. Ещё и Тор Лара там, в окне… она будто смотрела прямо на меня, пыталась поделиться своей трагедией. А я её и так знаю, хоть и в общих чертах, насколько, естественно, позволяет моя дырявая память. Да тут, наверно, у каждого камешка своя до слёз уникальная история, просто о них молчат. Вмиг вернувшись в реальность, я чуть не вскрикнула. Видимо, когда я поворачивалась корпусом в сторону окна, правая рука приподнялась, а за ней устремился небольшой поток воды. Господи, ведьмаки же и колдовать умеют, забыла… только загвоздка в том, что я даже и не думала о каком-нибудь заклинании. Это явно было из-за того, что каждый мой нерв в последние дни был натянут как струна. Я испугалась и откинула воду, на лету превратившуюся в кусок льда, вперёд. Слава богу, он угодил в стену, а не в какой-то подсвечник или кружку, и постепенно растаял. Чёрт, надо скорее ложиться спать, а то мои лихие ручонки ещё подожгут здесь что-нибудь. Быть может, я проснусь, и это всё окажется сном. Вылезая из воды, я чувствовала своё тело опустошённым. Капли стекали по нему медленно, словно этот мир с их помощью изучал меня. Я не ощущала своих костей, мышц. Лишь плотно закрытый стеклянный сосуд, наполненный воздухом. Даже при желании, он не мог бы утонуть. Лишь разбившись. Что, если это всё-таки была просто предсмертная галлюцинация моего умирающего мозга? Или нет? Я уже разбита? Или настолько пуста, что меня уже не убить? Утро следующего дня К своему искреннему удивлению, проснулась. Сновидений, естественно, не запомнила, да и не уверена, были ли они вовсе. Ещё раз с недоверием осмотрев всё вокруг, теперь, в утреннем свете, я нашла в себе силы умыться. Чародейские мази, что оказались на прикроватной тумбе, помогли скрыть мешки под глазами. Взяв в руки покрытый резьбой гребень для волос, я окончательно поняла, что попала в мир древней сказки. И он очень мало общего имел с моим, родным. Пока я пыталась покрепче заплести косу, в комнату вошла Трисс, на этот раз она принесла мне завтрак и удобную тёплую одежду: чёрные штаны, белую рубаху, рябой свитер и плащ из плотной материи. В честь чего она так заботится обо мне? — Доброе утро, Эйлин. Ешь и одевайся, Геральт уже взял с собой вещи, ищет какого-нибудь лодочника чтобы переправил нас на берег. Как самочувствие? — спросила чародейка, сев в кресло, пока я складывала всё в кожаную сумку со скоростью света. — Ты чего так спешишь? Скорость нашего прихода повлияет только на степень суровости физиономии Геральта, а так… — Не хочу просто здесь оставаться дольше, неуютно мне тут, — запихав в кои-то веки платье в этот кожаный мешок, я быстро села завтракать. — Самочувствие, в сравнении со вчерашним, нормальное. Спасибо что помогаешь мне и вообще… — Ешь давай, не за что… когда выйдем в коридор, надень капюшон, чтобы глаз не было видно. — А если твои знакомые по пути будут? — поинтересовалась я, дожевывая кусок мяса. Чародейке явно не понравились мои манеры, всё же она решила смолчать. — Не будут, сейчас у них собрание. Я отделалась, ссылаясь на срочную работу в Ковире. — Я закивала, заканчивая с едой и с «полной готовностью» посматривая на вещи, висящие на стуле. Колдунья смотрела в окно, задумавшись о чём-то, а я в темпе вальса стала напяливать на себя штаны за деревянной ширмой. — Застегни плащ на все пуговицы, по утрам тут совсем околеть можно, — только от упоминания здешнего климата, чародейка зябко повела плечами. Вскоре мы вышли в, как я и полагала, очень просторный коридор. Это было что-то типа гостевого крыла, около десятка таких же комнат располагалось рядом с моей. Услыхав вдали чьи-то кроткие шаги, я опустила глаза в пол, наслаждаясь видом своих сапог и каменных плит — капюшон не давал и шанса боковому зрению полюбоваться на старинные витражи и статуи. По коридору гулял морозный сквозняк, пару раз даже норовивший своим грубым дуновением скинуть скрывавшую моё лицо ткань. И впрямь, было какое-то шумное собрание, спускаясь по главной лестнице я отчётливо уловила гул голосов — они доносились из отдельной залы, плотно закрытой тяжеленными дверьми. Видимо, дельце было весьма важное — каким-то заклинанием они сделали так, что подслушать было невозможно, слышалась лишь какофония, а понять хоть слово оттуда — хер тебе. Ну и не очень-то и хотелось. Благо, за всё время нам встретилось лишь несколько слуг, и в скором времени мы вышли на улицу. Не спеша скидывать капюшон, я наконец подняла голову. В совсем небольшом проливе уже плавали некоторые рыбаки, а лодки для переправки на берег дожидались клиентов на пристани. Долго искать ведьмака не пришлось — тот уже помогал грузить вещи на борт худому и на удивление высокому старичку. Остальные перевозчики сидели поодаль за обветшалым деревянным столом, сварливо обсуждая что-то. — Не смотри на старика. Как взойдём на борт — отвернись к воде, — строго шепнула мне Трисс, когда мы были уже в метрах пятнадцати от лодки. В ответ я лишь послушно опустила голову, делая вид что осматриваю свои ладони. Чем ближе к морю, тем промозглее становился ветер. — Доброе утро, — чародейка мило улыбнулась перевозчику, уверенно ступая на качающуюся от непослушных волн деревянную лодку. Я, закутавшись в плащ настолько, насколько было возможно, перебралась в угол к самому носу лодчонки и решительно отвернулась, с интересом рассматривая рыбаков и их прибрежные хатки. Все мы молчали — лишь долговязый старик иногда задавал колдунье наивные вопросы. Видимо, он уже не раз переправлял её. Спустя несколько минут мы уже были у пристани. Я всё так же пыталась смотреть в пол, нервно перебирая пальцами ремешок своей сумки. Трисс закончила любезную беседу с перевозчиком, он не просил денег — пожалуй, им всем тут школа платит одинаково. Когда ведьмак забрал наши немногочисленные пожитки, мы направились куда-то вбок от основного рыбачьего поселения. — Идём сейчас в конюшню. На трёх лошадей распределим вещи… — Кхм-кхм, — Трисс вопросительно посмотрела на меня. — Я не умею ездить верхом… совсем. — Как же? Совсем? — Я лишь виновато закивала. Чёрт, им от меня одни неудобства. — Ничего, тогда половину пути со мной проедешь, потом с Геральтом. Да и деньги сэкономим. Чародейка ещё бодрее направилась в сторону большой конюшни. Мы с Геральтом остались ждать на скамье перед входом. И снова здесь пасмурно, эта атмосфера серости в купе с болезненными воспоминаниями не сулили мне никакого позитивного настроя. Ни капельки. Ведьмак порой хмуро поглядывал на меня, а я старалась убежать от его кошачьих глаз отворачиваясь в сторону деревушки, где по грязным дорожкам беспокойно сновали крестьяне. Через четверть часа Трисс вернулась верхом на красивой гнедой кобыле, а рядом шёл юноша, ведущий вороного коня в нашу сторону. Я и не догадывалась, что лошади такие большие в реальности. Только сейчас до меня дошло, что я ни разу в жизни даже не приближалась к лошади. Пока ведьмак сосредоточенно закреплял пару котомок на седле гнедой, сопровождаемый редкими замечаниями Трисс насчёт аккуратности, я заворожённо оглядывала красавца-скакуна — будь тут посолнечнее, его шерсть явно покрылась бы яркими бликами. Когда всё было готово, Геральт подозвал меня к кобыле нежным и бесконечно ласковым «сюда иди». Видимо, первую часть пути я буду грациозно трястись за спиной Трисс. Так, сейчас главное не наебну… — Да куда ты культяпки свои суёшь, Эйлин, боже милостивый, не двигайся… — спустя пять минут страданий, кряхтения и тихого хихиканья Трисс, я всё-таки села в это грёбанное седло и немедля сцепила руки в замок вокруг живота колдуньи. Как же от неё вкусно пахнет… ладно, запах лошадиной шерсти, к сожалению, намного сильнее. Мы, плавно переходя с шага на рысь, поехали по широкой дороге, ведущей вглубь леса. Наконец-то можно было скинуть этот тупой капюшон ко всем чёртовым бабушкам. Теперь я могла как следует рассмотреть окрестности, разнообразия было мало — высокие и не очень деревья, покрытые приличным слоем мха; было всё так же облачно, слава богам, обошлось без дождя. Уже через час я отчётливо ощутила, как моя пятая точка постепенно превращается в куриную отбивную. М-да, я ещё нескоро привыкну к средневековым условиям жизни. Наконец, Трисс надоело слушать только цокот копыт, и она решила завязать разговор. — Эйлин, может, расскажешь что-нибудь интересное о своём мире? Здесь-то точно никого нет, — она немного развернула голову ко мне, затем снова к дороге и поправила поводья. В принципе, почему бы и нет, всё равно скучно ехать, а мне лишь бы отвлечься от тягостных размышлений. — Ну, в нашем мире тридцать лет назад люди успешно полетели на Луну. — Ничего себе! А наши олухи даже канализацию нормальную построить не могут! — Трисс немножко посмеялась, ведьмак так и ехал молча. — Да тут, кстати говоря, в отличии от нашего средневековья, очень даже неплохо. Люди всяко умнее, хотя бы поддерживают гигиену, а у нас даже короли не умели нормально за собой следить. И, вроде с болезнями у вас тут получше, у нас эпидемии чуть ли не половину населения выкосили… В общем, обсуждали мы всякую всячину ещё часа два. Трисс мне поведала крайне мало новой информации — я же вполне знакома с этой вселенной, а вот от моих россказней она была совершенно в восторге. Чего только газовая плита стоит, или лампа. За всё время Геральт сказал, наверно, слова три. Как обычно, впрочем. Но спустя некоторое время прямо-таки расщедрился на несколько предложений. — Сделаем здесь привал. Рядом ручей, пусть лошади попьют, — и резко развернул коня вправо, в том месте уже, видимо, кто-то останавливался, так как стояло несколько брёвен и пепел от небольшого костра. Трисс, согласно кивнув, шагом направила кобылу следом. А я впервые за всю жизнь ощутила радость ногами и поясницей — наконец-то, а то ещё чуть-чуть и у меня отвалится какая-то конечность, или всё разом. Слава богам, хотя бы спешиться я смогла относительно нормально и без посторонней помощи. Вокруг был лишь тёмный лес, листва будто бы отливала изумрудом. Дышалось тут на порядок легче, нежели в моём городе. Воздух чистый, а запах сырой земли и древесной коры давал ощущение какой-то дикой свободы. Хоть она меня и пугала. Пока Геральт привязывал лошадей у ручья, мы с Трисс доставали воду и еду и расставляли на небольшом покрывале. Как закончили, я, вместо того, чтобы есть, кинулась к ближайшему дереву, чтобы размять связки. Повесив плащ на одну из веток, я старательно закидывала ноги в такие положения, какие только могла, затем разминала спину и руки. Моё тело совершенно не было подготовлено к длительной езде верхом. Трисс с интересом и немного удивлённо наблюдала за моими движениями, попивая из своей фляжки водичку. Когда ведьмак вернулся он не особо обратил на меня внимание — в его присутствии я и не такое делала. Кажется, я стала ему ещё более неприятна с тех пор, как появилась здесь. Его высосанное из пальца благородство, очевидно, даёт трещину, когда он начинает осознавать, насколько я тут никому не нужна. Конечно, он жалеет о том, что не вернулся в одиночку. Этот его взгляд, будто я представитель вымирающего вида носорогов, а не человек… Я не знала, как к нему подступиться. Хотя, вряд ли он пойдёт мне навстречу. Да и не нужны мне няньки, всегда есть вариант раздобыть заказ на какую-нибудь стрыгу, чтобы укокошила меня по-быстрому, и всё закончится. Звучит как вполне рабочий план. А если им так совестно мне признаться, так мне и не нужно — ноги есть, свалю сама. — Эйлин, садись сюда, ты там уже минут семь стоишь! — что-то типа беспокойства выражало лицо чародейки, пока она говорила это, кивая на бревно рядом с собой. Я встряхнула головой и подошла к уже зажжённому костру. Аппетита особого не наблюдалось, видимо, завтрака мне было вполне достаточно. Трисс и Геральт неспешно ели какие-то сухари и овощи, запивая водой и периодически поглядывая то друг на друга, то на меня. А я просто смотрела в огонь. Из-за улучшенного зрения, языки пламени казались ещё ближе и теплее. Вспомнила, как много лет назад мы всей семьёй ездили на дачу, точно так же там сидели у костра, папа обсуждал с мамой свои проекты, а я жевала бутерброды и делала вид, что понимаю хоть что-нибудь. Всё. Нет больше никакой семьи. Лучше бы вместо этой глупой мутации мне отшибло память. На глаза навернулись слёзы, я тщетно пыталась самой себе доказать, что это просто из-за того, что я долго смотрела на костёр. Словно по цепной реакции, Геральт и Трисс так же состроили такие рожи, будто тоже в один день потеряли семью, работу и оказались в совершенно чужом мире, превратившись в хер-знает-что. Хотя, уверена, что с ними и не такое происходило. Вскоре мы всё запаковали обратно в сумки, потушили огонь и отправились дальше. Долгое время молчание нарушал лишь Геральт, красноречиво бурча «сюда», «тут направо» и тому подобное. На сей раз я ехала за его спиной. Уже немного приловчившись, я не цеплялась за него всем, чем могла, как тогда впервые за Трисс. Так гляди и самостоятельно ездить научусь. А вообще, за него и держаться было сложно, эту громилу попробуй обхвати… но с другой стороны, вёл лошадь он аккуратнее колдуньи, так что за сохранность своего позвоночника я переживала чуть меньше. Пейзаж вокруг всё не менялся — изредка на дороге попадались люди на повозках, шумели ручейки, старые деревья всё так же величаво возвышались над головой на добрых несколько метров. Все были глубоко погружены в свои мысли, а я, опять-же пытаясь отвлечься от неприятных размышлений любым возможным способом, пусть даже разглядыванием не особо увлекательной спины Геральта, заметила, что ведьмак не забыл как следует наточить мечи перед отъездом из Аретузы. Наверное, матери о своих детях не пекутся с той же заботой, с какой ведьмаки ухаживают за своим оружием. Я принялась внимательно разглядывать мечи, всё время маячившие перед лицом своими рукоятями. Удивляет, как Геральт не забыл их в моём мире, я лично в этом трындеце чуть имя своё не забыла, не то что какие-нибудь вещи. От усталости держать глаза раскрытыми было всё сложнее. В попытках задремать, я опустила щёку на кожаные ножны мечей. Мимо медленно проходили деревья — одно за другим. Их кора, покрытая пушистым мхом и небрежными шероховатостями… С каких пор я стала обращать внимание на мелочи? С тех пор, как воспринимать своё действительное положение стало невыносимо больно. Прошло уже около трёх часов сего увлекательнейшего путешествия, когда мы наткнулись на маленькую деревню. Было решено отужинать в здешней корчме, а затем без остановок добраться до Оксенфурта. Представляю, насколько у Лютика весёлая ночка намечается: припёрлись, значит, дружки-пирожки, беспардонно нарушив его сладкий сон, так ещё и инопланетянку какую-то с собой притащили, просто фантастика. Хотя, может как раз будет вдохновение на какой-нибудь стишок. Стоит ли говорить, с какой скоростью люди прятались по домам, завидев аж двух чудищ с кошачьими глазами? Думаю, нет. Впрочем, здесь, от крестьян, не было смысла прятаться — они и так мало понимают, кто такие ведьмаки, тем более такие тонкости, как-то, что ведьмачек не бывает, которые могли бы заприметить люди в Аретузе, точно не увидят. Поэтому я оставила капюшон в покое, молчание моих спутников подтверждало, что скрываться было бессмысленно. Немного опираясь на плечо уже спешившегося Геральта, я покинула седло. — Привяжи вон там лошадей, мы пойдём внутрь, — бросил мне ведьмак, уверенным шагом направляясь вслед за Трисс. Чёрт, нашёл, конечно, специалиста. К счастью, животные послушно пошли за мной, взятые за поводья моими вконец замёрзшими руками. Я крепко привязала их к какому-то столбу, после чего пошла ко входу в заведение, пытаясь не обращать внимания на испуганные и удивлённые взгляды немногих окружающих. Некоторые даже шептали ругательства. «Идиоты немытые», — хотелось ответить, но я молчала. Открыв корявую дверь, я и шагу ступить не успела, как в меня чуть не врезался какой-то в щи пьяный мужик. Я было аккуратно скользнула в сторону, но нет, этот чёрт преградил мне дорогу своим осунувшимся телом и удушливым запахом перегара. — Что ты здесь делаешь, красотка? — он без особых успехов пытался держаться ровно и очаровательно улыбаться. Снова я попыталась убраться от него подальше, но, конечно, сей индивид явно хотел со мной побеседовать. — Левой дрочу, правой жопу щекочу, свали с дороги, — незатейливым ударом локтя в солнечное сплетение отодвинула мудака в сторону, и, наконец, смогла дойти до столика, где уже сидели Трисс и Геральт, кулаками сдерживающие вырывающийся наружу смех. Я раздражённо пыталась вытереть локоть о плащ: трогать этого мерзкого типа вообще не хотелось, но пришлось. — Ты у нас прямо настоящая леди, — подметила Трисс. Да, ты бы просидела с моими одноклассничками столько лет, и не такого бы нахваталась. Общаться с имбецилами пришлось учиться ещё с первого класса, вот и последствия. — Надо будет запомнить, — с незаметной усмешкой сказал Геральт. Недовольный всем сущим корчмарь принёс нам жаркое и что-то похожее на пиво. Надеюсь, посуду здесь моют… хоть как-нибудь. Немногие посетители устало обсуждали свои хозяйственные вопросы, изредка кидая на нас настороженные взгляды. Мне было не по себе. Теперь везде будут сопровождать эти мрачные взгляды. Прелестно. Снова стали одолевать мысли о доме, семье. Я не в силах была поверить, что больше никогда не увижу их. Неужели теперь они не более чем воспоминания в моей голове? Неужели то был мой последний день дома? Голос в голове звучал подобно моему собственному, но при этом будто чужой: Сама виновата. Не будь ты такой жалкой и глупой, всё было бы иначе. Заслужила.