Радиоактивная

Повествование от лица Эйлин Я очнулась довольно резко, будто бы мне всё время не хватало кислорода. Пока пыталась отдышаться, то заметила, что моё зрение заметно улучшилось: я легко могла различить каждую ворсинку жёсткого одеяла, которое было чересчур крепко замотано вокруг моих ног. Кости ломило, словно всё моё тело долгое время сводило судорогами, и наконец отпустило. Я несколько минут не могла отвести взгляд от одеяла, так как лоб будто стал тяжелее на несколько килограмм, я не понимала, что вообще произошло, а размытые кадры прошедших дней мелькали в сознании тягостными вспышками. Также я не могла не приметить, что теперь каждый воздушный поток имел свой отдельный запах: в комнате пахло вяленым мясом, лёгкими цветочными духами, морской водой и ещё много чем. Только вот что это была за комната я не имела ни малейшего понятия. Наконец, с немалым усилием я повернула голову в сторону, откуда отчётливо слышалось человеческое дыхание. Передо мной стояли Геральт и… судя по внешности, это была Трисс. Не знаю, почему они так странно смотрели на меня, будто призрака увидели. Хотя, в этом мире призраки — это ещё чушь. Стоп, «в этом мире»? И почему они смотрят на меня? Здесь? Что теперь означало слово «здесь»? В этот момент я окончательно осознала ситуацию. Мне будто сжали горло толстыми ржавыми цепями. Теперь я была уверена, что оказалась на пороге смерти. Да, это в данную секунду самое нормальное объяснение — я же слышала где-то, в последние минуты жизни мозг производит какой-то бред, а моё изувеченное тело уже наверняка валяется под обломками разрушенного здания… — Невозможно… — произнёс почти шёпотом ведьмак, вытянув шею. Мышцы его лица были ужасно напряжены, а о выражении чародейки вообще лучше промолчу — тут словами слишком сложно описать. Да что с ними такое? Когда уже это закончится? Дух уже давно должен был покинуть моё тело, в чём дело-то? Не всё так просто, как тебе кажется. Отрицание захватило мои мысли. Дыхание невольно ускорилось, глаза снова вперились в рябое шерстяное одеяло, а грудь сдавило от разом накативших воспоминаний минувшего дня… Неужели это и впрямь произошло? Как же мама? Хоакин? Никого не осталось. Я теперь одна, в чужом мире. Нервы неслись по наклонной, накапливаясь снежным комом. Ничто не могло подготовить меня к подобному. Я вряд ли когда-либо поверю, что это и есть действительность. Раз уж не предсмертная галлюцинация, то лишь странный сон, сопровождающий меня в коме. Я безумно надеялась на это. Сдавливая горло невидимыми цепями ещё туже, я выпустила остатки воздуха громким то ли рыком, то ли стенанием. Руки мёртвой хваткой вцепились в волосы, неистово сжимая черепную коробку, ногти больно впивались в кожу. Я не могла сдержать слёз. Ревёшь, как ребёнок. Так тебе и надо. Ты заслужила. Только посмотри на себя, жалкое ничтожество! Как эти люди сдерживают смех, глядя на тебя? Ты должна быть благодарна, что выжила! Я снова закричала. Несколько раз ударила ладонями по ногам, а потом сжала кулаки так, что костяшки совсем побелели. Отрицание не отступало, хоть и боль была совершенно реальной. Мой разум включил все тревожные сирены и, поглощенная паникой, я не имела сил осознать то, что произошло. Терпения не существовало. Эта чаша переполнилась, если не разбилась вовсе. Тупое одеяло, даже оно сковывало меня. Одним рваным движением я скинула его на пол. Не чувствовала ног. Да ничего, кроме всепоглощающей паники, не чувствовала. Разве что то, что я стакан воды, и меня, сука, выпили до дна и разбили об стену. Мир вокруг ощущался хрупкой дымкой. Уткнувшись лбом в колени, я обхватила икры руками. Ничего не хотела видеть. Я лишь хотела чтобы это безумие закончилось. Чтобы этот кошмар развеялся, чтобы будильник сработал, чтобы под окнами сигналили машины. Ты всё потеряла. Это в порядке вещей. У меня лишь один вопрос — какого чёрта этот идиот не оставил меня там? Раз уж мне было суждено сдохнуть в обвалившемся грудой кирпичей и штукатурки доме, надо было следовать судьбе и весело помахать на прощание! — Эйлин, успокойся, хватит! Убери руки! — Я и не заметила, как проткнула кожу ногтями. Пара струек крови побежали к стопам. От истерики во мне оставалось лишь сдавленное дыхание, я нервно махала головой из стороны в сторону, ведьмак сжал мои ладони и крепко прижал их к матрацу. Тотальная несвобода — всё время пытаются меня удержать, сковать, заставить. Я расхохоталась. Смех захватил мои лёгкие, как жестокий приступ кашля. Все годы работы над излечением этого нестабильного разума… безвозвратно утеряны. Ты просто жалкая. Безумие властвует над тобой, а не ты над ним. Смех не прекращался, скулы свело от перенапряжения. Такого очень давно не бывало — чтоб изнутри разрывало настолько, что я плакала и смеялась, не в силах совладать ни с одним, ни со вторым. Этот седой дурак всё-таки отпустил меня. Спустя несколько минут силы иссякли. Всё. Пусто. Мой нелепый взгляд уставился куда-то вниз, в деревянный пол. Геральт стоял позади, я чувствовала его присутствие даже позвоночником. Думал, пожалуй, как поскорее от меня избавиться. Рядом на кровати аккуратно села чародейка. Вид у неё, конечно, был такой, будто она к спящему тигру подкрадывалась. — Эйлин, всё хорошо, ты в безопасности, мы не хотим тебе плохого. — Она что, глупая? «Хорошо»? Какое у этой дамы извращённое понятие об этом слове. Её тёплый голос привнёс в мою голову некоторое умиротворение. Быть может, без магической уловки не обошлось. Я глубоко вздохнула, поспешно смахивая оставшиеся слёзы с щёк. Царапины на ногах немного жгли. — Простите, я просто… неважно, забудьте. А где мы вообще? — с удивлением я заметила, что сказала это не на своём языке… По звучанию похоже было на какую-то смесь словацкого и итальянского, как странно… а думала всё так же, на родном кервском. Та же странность, что была и с Геральтом. — Аретуза, школа чародеек. Завтра мы уедем отсюда, тут небезопасно оставаться. — Ну, конечно, выбросят меня проездом в какой-нибудь рыбачьей деревне, и дело с концом, разумно. — Ничего подобного! Почему ты так думаешь? Мы поможем тебе, никто тебя никуда не выбросит, — возмутилась Трисс. Я была слишком изнеможена, чтоб удивляться тому, как легко ей было залезть в мою голову. — С тобой кое-что произошло, Эйлин, — колдунья многозначительно посмотрела на ведьмака, стоящего сбоку. — Ну, да, я потеряла сознание, нет? — я непонимающе оглядывалась то на Геральта, то на Трисс. Что это с ними? У них такие лица, будто у меня кожа позеленела или я на их глазах превратилась в слона. — Эм, да, но есть ещё кое-что. В общем, с твоим организмом произошла мутация, похожая на ту, которая происходит с ведьмаками, — она говорила с огромной осторожностью. Будто одно неверное слово — и я рассыплюсь на части. Хотя, по ощущениям, это уже произошло. — Разве ты не заметила, что твоё зрение улучшилось? Обоняние, слух? Ты не чувствуешь изменений? — Да… — и я мигом кинулась к зеркалу, лежащему на тумбочке. Я так испугалась, что чуть не кинула его на пол. Вроде бы я, но глаза… зрачки стали вертикальными! А радужка — ярко-голубая. Происходящее ещё больше стало напоминать сумасшедший сон. — Но, ведьмаков женского пола же не бывает? Как это могло случиться? — Видимо, теперь бывает… — Трисс, удивившись сказанной ею истине, отвела взгляд куда-то в стену. Ведьмак так и продолжал разглядывать меня вдоль и поперёк, словно редкий артефакт. Я еще несколько минут всматривалась в свои странные, такие чужие глаза, чувствуя, как во мне зарождается какая-то новая сила. Новое существо, совсем на меня не похожее. Только потом я заметила, что мои волосы стали русыми, моего родного цвета, это, пожалуй, наименьшее безумие, в сравнении с остальным. Вдруг Трисс оказалась за моей спиной, быстро перебирая локоны один за другим, а на мой вопросительный взгляд она мигом выудила одну-единственную, практически белую, прядь. Но что поразило меня кратно больше, так это то, что у корней она была голубой. Я не видела никакого логического объяснения тому, что переменилось во мне. — А… почему? — я наконец опустила зеркало на место и испуганно посмотрела на присутствующих. Те только озадаченно пожали плечами. Херовы знатоки. — Ну, смотри, в связи с дополнительной мутацией, через которую проходил Геральт, его волосы тоже посветлели. Может, с тобой произошло похожее, не знаю… Выпей воды, поешь, успокойся, помни, мы… ну, я по крайней мере, не брошу тебя так. — Ведьмак мельком бросил на подругу яростный взгляд, а я, кивнув, направилась к столу. Я всё ещё не могла почувствовать реальности, даже под пол под ногами казался не более, чем фальшивкой. Кружку с водой я осушила почти моментально, а вот аппетита не было от слова «совсем». Трисс приблизилась и заговорила вновь: — Тебе нужно набраться сил. Мы пока отойдём, оставим тебя в покое, а ты переоденься, пожалуйста. Нельзя, чтобы кто-то увидел тебя в… этом. — Да, хорошо… — я неохотно взялась за столовые приборы, а Геральт и Трисс поспешили ретироваться. Наверное, будут решать, что со мной делать. Даже думать об этом не хочу. Слышала их удаляющиеся шаги. Не сказали ни слова. Еда проваливалась в горло, как разжёванная бутафория. Мозг всё ещё пытался убедить меня и себя в том, что это всего лишь сон. Бросив взгляд в окно, я увидела закрытое тёмными тучами небо. Море такое тёмное и холодное. А эта наполовину разрушенная башня — Тор Лара, помню её. С помощью тамошнего портала Цири сбегала от… Вильгефорца, кажется. Мне всегда было жаль её — скинуть такую ношу на простого ребёнка, никакого спокойствия и умиротворения, одно лишь бегство, борьба, предназначения и прочая чушь. Холодом веяло будто не из-за ветра и сквозняка, а от этой башни. Какой бы красивой она могла бы быть сейчас, в спокойном сером освещении и обмываемая ледяными волнами, не будь она изувечена всеми теми трагическими событиями. Опять ты обуза. Ты им всем только мешаешь. Лучше бы так и сдохла там, как собака. Сжала вилку покрепче. Хватит уже. Я просто уеду, хотя… чёрт, я ведь даже на лошади ездить не умею, да не суть, ноги тоже подойдут; буду брать заказы на каких-то чудищ, если уж стала ведьмачкой, или кем-то подобным, хоть какая-нибудь польза обществу от меня будет. Не стоит обременять других, я им никто и останусь никем. Да, так будет лучше. Вероятно. Старая идея посетила меня. Шрам на левой руке зачесался, напоминая о реальной, отвратительной боли. Но потерять всё было ещё больнее. Так нельзя. Это полыхающая клетка, такая же тюрьма. Вскоре я не без усилий переоделась в платье. Свою одежду, судя по всему, придётся и вовсе сжечь. Чёрт, было совсем непривычно так отчётливо владеть своими чувствами — теперь каждый звук доносился до ушей, каждый шаг людей этажами выше и ниже звучал так, будто они ходили возле меня. В этом шуме слишком легко потеряться. Чувствовала, как мои мышцы окрепли. Я стала так сильна физически, но слаба морально как никогда. Отвратительно. Я не в том положении, чтобы позволять себе слабость. Слышу шаги совсем рядом. Судя по походке и звукам доспехов, это был Геральт. Жаль, что без Трисс. Честно сказать, её понимающий взгляд кормил иллюзию о том, что мне ещё возможно помочь. Ведьмак зашёл не стучась. Да и зачем ему стучать, если итак знает где точно я стою и каков в данную секунду мой пульс, уже не говорю о действиях. Из коридора повеяло прохладой, и Геральт сразу закрыл тяжёлую деревянную дверь. — Нужно поговорить… — сказал он. Сел на кровать, продолжая сверлить меня взглядом. Оторвавшись от сурового северного пейзажа, я повернулась к ведьмаку лицом и присела на подоконник. — Я знаю. Не стану вас обременять и уйду, как только смогу. Всю жизнь была сама и сейчас буду. Не велика разница, — улыбнулась, хотя делать этого совершенно не хотелось. Геральт, в своей типичной манере, грозно опустил брови ещё ниже обычного. — За кого ты меня принимаешь? Я так тебя не оставлю, и больше не стану этого повторять. Хватит строить из себя несчастную и всемогущую в одном флаконе, прими помощь без отпирательств, наконец, — его голос был твёрд, но при этом немного дрожал. — Да с какого перепугу вам мне помогать? Не смеши меня, пожалуйста, — я начала ломать руки, всё чаще поглядывая в окно. Стыд, пустота, потерянность — лишь с теми тремя словами я могла ассоциировать себя в тот момент. — Да с такого, что я не аморальное чудище, я понимаю, в каком ты сейчас положении и без нашего с Трисс сопровождения ты тут и недели не проживёшь! — На сей раз решила промолчать и посмотреть ему в глаза. В них не было лжи. — Завтра мы едем в Оксенфурт, это недалеко. И я пришёл говорить не об этом. Ты скрывала что-то от меня? — Что мне от тебя скрывать-то? — я опешила от внезапности вопроса. И от непонимания того, что он под ним подразумевал. — Что-то, что могло повлиять на твой организм из-за этого перемещения. Подобных случаев никогда не бывало, Эйлин, и этому должно быть объяснение. Тебе нет смысла врать мне, — напряжённо твердил он. В этом хаосе я и не успела поразмыслить над причинами мутации. И почему он думает, что я скрываю что-то? Хотя, на его месте, я бы предполагала то же самое. Мои ладони сами собой нервно перебирали ткань платья. — Я не знаю, ничего такого я от тебя не скрывала… — На это ведьмак раздражённо закатил глаза, демонстрируя, насколько «доверяет» мне. А я продолжала судорожно перебирать все более-менее странные события в своей жизни, помимо, естественно, появления Геральта и последующей вереницы… безумия. И тут до меня дошло: — Радиация, Геральт. Может быть, всё из-за этого. Мы же жили близко к Каренграду, когда произошла авария, я же тоже отхватила большую дозу облучения. Она в организме на всю жизнь, наверное, из-за магического воздействия, такая херня и произошла, — задумчиво говорила я, будто сама с собой. Судя по его выражению лица, он начал потихоньку догадываться, в чём дело. По крайней мере, это была наиболее логичная догадка. — Напомни ещё раз, что такое эта «радиация»? — Это как… волны элементарных частиц, атомных ядер, они мощно поражают организм, не знаю, как объяснить лучше… Солнечная радиация, например, она влияет на всё вокруг, но правильно, природно. А наши люди создали специальный механизм, который при ошибке очень губительно воздействует на окружающую среду, понимаешь о чем я? — Ведьмак неуверенно закивал. Снова отвратные воспоминания накатили на меня бесконтрольными потоками, словно разъярённый пчелиный рой, от которого никак не скрыться. Нахмурившись, снова отвернулась к окну. Чужой, неизведанный пейзаж. — Завтра мы уезжаем отсюда. Трисс обещала занести тебе необходимые вещи позже. Ночью уже будем в доме Лютика в Оксенфурте. Там всяко лучше, чем в окружении этих… интриганов-сплетников. А как приедем — начнём тренировки, раз уж ты мутировала как ведьмачка, то научишься и быть ею. Посмотрим, что может из того выйти, — говорил Геральт. Я удивлённо вскинула брови, на что он никак не отреагировал. Лишь бросил напоследок одновременно тревожное и сухое: — До завтра. В ответ я лишь кивнула, продолжая мять ткань платья ещё интенсивнее прежнего. Ведьмак скрылся за дверью, ещё долго его тяжёлые шаги били по моим ушам. Всеми силами пыталась не обращать внимания на болтовню, доносившуюся со всех сторон, но получалось весьма скверно. Какофония действовала на нервы, которых почти не осталось. Я стала раздражённо наматывать круги по комнате, чтобы хоть как-то отвлечься от обсуждений неких дворцовых интриг, отрывочно доносившихся буквально отовсюду. Только сейчас я осознала, насколько мне тут неуютно. Одна. Лишняя. Вот бы можно было просто удалить последнюю неделю из жизни. Вернуть всё на круги своя и никогда больше не вспоминать об этом кошмаре. Я продолжу заниматься любимой работой, здоровье мамы пойдёт на улучшение. Или нет? Нет, Эля. Прошлое в прошлом, реальность меняется. Еще довольно долго не могла вынырнуть из водоворота своих не шибко весёлых мыслей, но вскоре услышала настойчивый стук каблуков поблизости. Наверно, Трисс. Я уже села на подоконник, ожидая появления колдуньи. Нечто тянуло меня забраться как можно выше и дальше. Будто на расстоянии я смогу и дальше внушать себе, что ещё несколько минут и я проснусь. Это была не Трисс. Чёрные волосы, идеальные черты лица и фиолетовые глаза. Йеннифэр из Венгенберга собственной персоной ворвалась в мою комнату без стука. Мы с опаской разглядывали друг друга, минуту или две не решаясь нарушить молчание. — Так они не шутили… — она не без испуга уставилась на моё лицо. Да уж, а ты представь, как я охренела, посмотрев в зеркало. — А теперь рассказывай, Эйлин, что за сказки о какой-то «радиации»? — требовательно вопросила она, встав посреди комнаты. Здороваться с инопланетянами, видимо, не входило в здешний кодекс манер. — Ну, к сожалению, это не сказки, из-за этого дерьма в моём мире очень много людей погибло, — неохотно ответила я. Йеннифэр недоверчиво вскинула бровь. Я буквально чувствовала, как она копошится в моих мыслях. Видать, она не нашла ни подтверждения лжи, ни правды. Её взор смягчился. — И как ощущения после всех этих мутаций? — она немного протянула последнее слово, затем скрестила руки на груди. — Ну, физически — нормально, морально — не особо. Хотя, всяко лучше, чем умереть под обломками и кирпичами… наверно. — Да, оставаться в живых это всегда лучший вариант, девочка. Могу только пожелать тебе удачи. В твоей голове буря, в сердце — скорбь, — Йеннифэр слегка наклонила голову и приблизилась. Я смотрела на неё, как на галлюцинацию, она это понимала. Чародейка пыталась запомнить мои черты, выудить из них ответы на вопросы, которых не хотела задавать вслух. — Что-ж, как-нибудь ещё увидимся, я срочно должна ехать. Будь сильной. И слушай дядю Геральта и тётю Трисс, — Йеннифэр заговорщически подмигнула и в следующий миг скрылась за дверью, не дожидаясь моего ответа. Вскоре в «мою» комнатку зашла Трисс, которая в отличии от своей коллеги по цеху постучаться не забыла. В её руках был поднос с ужином, а на локте висела какая-то кожаная сумка и молочного цвета ночная сорочка. Еду и питьё она оставила на столе, а всё остальное небрежно кинула на кровать. Затем, колдунья в подробностях поведала мне, как в этом месте следить за гигиеной, в той самой сумке было несколько баночек с мазями, кремами и прочей ерундой. Словно мне было до них дело сейчас. В один прекрасный момент я таки прервала её: — Как я могу вернуться обратно? — много надежды в этом вопросе не звучало. Сожаление в её взгляде меня испугало ещё больше. — Мне жаль, Эйлин. Я не вижу такой возможности. У нас больше нет никаких якорей в том мире. Был лишь медальон Геральта, — пояснила Трисс, стараясь сделать свой голос как можно нежнее. Да, она нежно и аккуратно водила острием ножа по открытой ране. Я чувствовала, как мои глаза налились слезами, но не могла плакать. Трисс не знала, чем помочь, но в конце концов сказала: — Я наколдую тебе ванную и благовония, тебе станет легче. Ты нуждаешься в отдыхе и покое. Обещаю, мы всё решим. Взмахом руки чародейка наполнила ванну, что стояла в самом углу спальни, рядом с деревянной ширмой. Больше, конечно, для меня это походило на большую продолговатую бочку, но да ладно. Когда всё было готово, Трисс, пожелав спокойной ночи, оставила меня в одиночестве. Закинув платье на одно из кресел, я опустилась в чуть тёплую воду. Оставалось надеяться, что на сей раз внезапных посетителей не последует. Ненадолго я погрузилась под воду с головой. Ещё совсем свежие воспоминания снова стали резать сознание тысячами лезвий. Резко вернулась в исходное положение, потирая глаза. Бежать было некуда, делать — нечего. Мыслей было всё больше, ладони медленно бороздили поверхность воды, а голова медленно наливалась раскалённым свинцом. Сама знаешь, ты заслужила всё это. Всё, кроме помощи. Зря он тебя там не оставил. Ничтожество.