Игнотус

— Заповедник? — переспросил Люциус Малфой, поочередно смотря в лицо каждому из присутствующих: — А на каком основании? — Запретный лес получил статус заповедника с тех пор, как там поселились единороги, — спокойно ответил Кеттлберн: — Именно этот факт в свое время позволил поселить на территории Запретного леса прирученных фестралов, которые уже более тридцати лет используются, чтобы возить школьные кареты. — Очевидно, существа четвертой категории опасности уже не кажутся вам подходящим учебным материалом и вы захотели повысить ставки? — Но, мистер Малфой, драконы это не только учебное пособие, — подала голос мадам Спраут. — Не спорю, наличие дракона позволит существенно сократить некоторые расходы на ингредиенты и прочие, гм, нужды школы. Но учитывая то, сколько еды ему необходимо, я очень сомневаюсь в экономической выгоде. К тому же, это небезопасно. — Мы соорудим для него прочный вольер, из которого он не сможет выбраться и навредить кому-нибудь. — Допустим, — кивнул Малфой: — но как быть с теми, кто захочет пробраться в вольер? А такие найдутся, это же дети. Возьмут, поспорят с друзьями и отправятся прямиком в пасть к дракону. И что тогда? — Профессор Флитвик пообещал лично зачаровать вольер так, чтобы этого не случилось, — ответила мадам Спраут. — Все будет абсолютно безопасно, — заверил его профессор Кеттлберн. — В таком случае, думаю, что Министерство и совет Попечителей пойдут вам навстречу. Единственное, что может смутить комиссию, это подача заявки в обход школьной администрации, но этот вопрос тоже легко решить. Я поговорю с нужными людьми. — Спасибо, мистер Малфой, это очень поможет школе. — Нисколько в этом не сомневаюсь, — улыбнулся Малфой и, попрощавшись с преподавателями, вышел за дверь: — Полагаю, вы все слышали? — Да, отец, — не стал отпираться Драко. — В таком случае, я не стану долго говорить. Напомню лишь о том, что вы четверо должны быть очень, очень осторожными. — Не переживайте, мистер Малфой, мы будем внимательны, — ответил Гарри: — И спасибо вам за помощь. — Это ерунда по сравнению с тем, что было бы, не придумай вы этот план. Я надеюсь, что вы и впредь будете думать головой прежде чем принимать какие-то важные решения. — Люциус Малфой еще раз строго посмотрел на четверку заговорщиков. — Конечно, сэр, можете даже не сомневаться, — ответил Невилл и честными глазами посмотрел на отца их друга. Будущий великий целитель уже сейчас вызывал у других доверие.       Старший Малфой лишь кивнул и, сняв чары от подслушивания, пошел дальше по коридору. Вообще, друзьям сказочно повезло с тем, что отец их друга состоял в совете Попечителей и потому мог беспрепятственно навестить их в любой момент, тогда как остальные родители могли видеть своих детей только когда тех выпускали в Хогсмид. И то это касалось учеников старше тринадцати и только тех, у кого родители волшебники.       Не-волшебникам в окрестностях Хогсмида были, мягко говоря, не рады. Поговаривали даже, что во времена Инквизиции тогдашние директора школы добавили в перечень защитных заклинаний проклятие, воздействующее только на тех, у кого нет магии. Правда это или нет, никто не знал, но желающих рисковать жизнью любимых родственников не-магов не находилось.       Существует ли проклятие на самом деле, Гарри не знал и узнавать не хотел: малефицизм никогда не был его сильной стороной. Впрочем, у него и без старых слухов было о чем подумать. Это только кажется, что поселить дракона в Запретном лесу очень просто. И хотя основную часть работы на себя взяли взрослые, они с друзьями просто не могли остаться в стороне от происходящего. Да и кто в здравом уме откажется от такого опыта?       Профессор Флитвик оказался настоящим виртуозом, когда дело касалось защитных и пространственных чар. Купол, которым он оградил будущий вольер для Норберта, был настоящим произведением искусства. Не даром же гоблины, в отличии от людей, продолжили развивать свое мастерство, пусть и не делились результатами своей работы с остальными.       А приходящий к Хагриду Кеттлберн рассказывал много всего интересного про драконов. Профессор знал не только о классификации и способах выведения драконов, но и владел интересными заклинаниями, которые позволяли на любом этапе наблюдать за развитием маленького дракончика внутри яйца и, в случае необходимости, своевременно вмешаться. В один из таких вечеров, когда Гарри впервые услышал стук крошечного сердечка, он вдруг осознал, что не всех живых существ можно поделить на категории.       Полуразумное существо, еще даже не сделавшее свой первый вдох, сейчас воспринималось совсем не как возможный питомец. Гарри привязался к Норберту и понимал, что уже никогда не сможет воспринимать его как набор ингредиентов или просто интересную зверушку. И хотя основную часть работы выполнял Кеттлберн, а сам дракон принадлежал Хагриду, Гарри все же смог почувствовать то опьяняющее чувство могущества, когда понимаешь, что создал новую жизнь.       Нечто похожее он мог бы ощутить, когда его сын рос в животе своей матери, если бы знал о его существовании. Но увы, его мать была дочерью странствующего торговца и уехала вместе с ним из их поселения едва наступил рассвет следующего дня. Игнотус так и не успел как следует узнать своего сына: тот нашел его в возрасте двадцати лет.       Трех с половиной лет, которые они прожили под одной крышей, оказалось недостаточно для того, чтобы хорошо узнать друг друга. Неудивительно, что Игнотус не смог вовремя заметить изменение в поведении сына, а когда заметил было поздно. Травма, полученная в результате неудачной попытки стать некромантом, стала смертельной. Узнай Игнотус об этом раньше, смог бы правильно завершить инициацию сына, но тот поторопился на свидание к Хель не поставив в известность отца.       В то десятилетие, пару лет назад, ушел Кадмус, и Госпожа была мягко говоря недовольна тем, как идут дела у тех, кого она одарила своей милостью. Поэтому когда Игнотус понял, что происходит, было уже поздно. Душа его сына полностью покинула его тело и некому было позвать ее из-за Грани. Но судьба дала ему еще один шанс и, когда, спустя пару месяцев, Игнотус обнаружил на своем пороге корзинку с младенцем, он поклялся, что даст своей внучке все, что не успел дать сыну. Но даже тогда он и представить не мог, как тронет его, мага Смерти, едва ощутимая пульсация зарождающейся жизни.       Естественно, после такого, Гарри не мог винить Хагрида в том, что он едва не сделал их соучастниками преступления. Ведь по сути, полувеликан был неплохим разумным. Ему немного не хватало знаний и жизненного опыта, но это уже вопрос к тому, кто все эти годы оставался для Хагрида наставником и учителем. Так что лесничий перешел из разряда прихвостней Дамблдора в разряд приятелей, а счет к директору увеличился еще на несколько пунктов.

***

      За всеми подготовительными работами они едва не пропустили Имболк. Праздник, посвященный очищению, проводили на месте будущего драконьего вольера. Драко, как главное действующее лицо, расставил вокруг заколдованные Гермионой свечи. Все же праздновали в лесу, а там, как известно, любая искра может стать причиной большого пожара.       После того, как все было готово, они выпили по глотку медового напитка и принялись вслух рассказывать о том, что они собираются делать, когда настанет светлая половина года. Не забыли упомянуть и дракончика, который должен был появится аккурат к Остаре.       Духи леса внимательно слушали их разговор, изредка мелькая на границе видимости причудливыми тенями. Ветер невозможно ни увидеть, ни поймать. Лишь краем глаза удастся заметить его присутствие и ощутить его прикосновение кончиками пальцев. Под конец их разговора пламя свечей беспокойно взметнулось вверх, чтобы затем неожиданно резко погаснуть. Запретный лес на миг замолчал. И хотя спустя секунду все вернулось на свои места, на душе у Гарри уже не было так спокойно. На Остару должно было произойти что-то страшное.

***

      Записка от Хагрида с заветными словами пришла во вторник, за пять дней до Остары. Гарри и Драко даже подумывали прогулять гербологию, чтобы поскорее увидеть новорожденного, но остальная часть компании их отговорила. Гермиона аргументировала тем, что вылупление процесс не быстрый и прогуливать урок ради этого нет никакого смысла. Невилл же выступал за то, чтобы рассказать мадам Спраут. У нее, как у участницы их небольшого заговора, тоже есть право узнать о появлении Норберта одной из первых. Всю гербологию друзья провели как на иголках, то и дело посматривая в сторону хижины лесничего. Мадам Спраут, догадавшись о причине их волнения, закончила урок на десять минут раньше и выразила желание пойти к Хагриду вместе с ними.       Когда они пришли, у лесничего уже был в гостях профессор Кеттлберн. Флитвик должен был подойти позже, чтобы не вызывать лишних подозрений. Магозоолог накладывал на дракончика различные диагностические заклинания и одобрительно кивал головой. Сам дракончик был совсем небольшим и напоминал скорее помятый зонтик, а не опасное существо пятого уровня опасности. — Нет, нет и нет, — категорически ответил Кеттлберн на вопрос, заданный Хагридом. Самого вопроса Гарри не слышал, но он достаточно хорошо знал полувеликана, чтобы догадаться, о чем шла речь. Хагрид спрашивал нельзя ли оставить дракончика жить в его доме. — Но он же совсем маленький, — продолжал уговаривать лесничий. — Дракон не должен привыкнуть к дому. Если он посчитает эту хижину своим гнездом, ты в скором времени останешься без крыши над головой. Более того, в этом случае мы сильно рискуем тем, что о нашем подопечном станет известно раньше, чем мы оформим все документы. Что будет тогда, сам знаешь. — В самом деле, Хагрид, — подключилась к разговору мадам Спраут: — Филиус столько всего намудрил с вольером. Там дракончику будет намного комфортнее, чем здесь. К тому же, у тебя никто не забирает Норберта. — Ты будешь приходить к нему так часто, как захочешь, — пообещал Кеттлберн: — Но через три дня Норберт должен переехать в вольер. Этого времени как раз хватит, чтобы он окреп после рождения и смог жить в тех условиях, которые ему создал Филиус. — Поверь, Хагрид, там все на высшем уровне, — подтвердил слова профессора Гарри, который, как и его друзья, старался узнать все, чего по какой-то причине нет в школьной программе.       Наконец, спустя пару минут уговоров, лесничий сдался и пообещал, что пересадит дракона в вольер как только тот научится кушать самостоятельно. Учитывая то, что даже детенышами драконы были очень опасными существами, это должно было произойти совсем скоро. Иначе маленькие дракончики не смогли бы выжить в этом жестком мире. После того, как преподаватели ушли, друзья посидели у Хагрида еще немного. Большая часть разговоров за столом так или иначе касалась Норберта, который спал свернувшись в клубочек. Сейчас даже сам Скамандер не смог бы отнести дракона в самую опасную категорию магических существ, настолько мило он выглядел. Гарри в очередной раз пожалел о том, что у него нет фотоаппарата. Он бы с удовольствием показал новорожденного дракончика семье. Впрочем, Кеттлберн довольно сильно заинтересован в тете Мардж, надо ему идею подкинуть.

***

      Дни до переселения Норберта друзья старались по максимуму проводить с Хагридом. Каждый из них понимал, что воспоминания о детстве маленького дракончика уникальны, и такое больше никогда не повторится. Они дружно тушили периодически воспламеняющиеся занавески и с выражением священного ужаса на лице наблюдали за тем, как Норберт познает окружающий мир, пробуя все на зуб. Особенно ему пришлись по вкусу стол, указательный палец Хагрида и невесть каким образцом вытащенный из сумки Гермионы учебник по зельеварению. Стоит признать, что выражение лица Снейпа, который по счастливой случайности тоже был на тот момент в хижине лесника, было бесценно. Он никогда не думал, что кто-то может воспылать к его предмету настолько сильной любовью. Что удивительно, так это то, что учебники по другим предметам дракон игнорировал. Наверное, каким-то шестым чувством понимал, что информация, которая там представлена, не стоит бумаги на которой она напечатана.       И вот, наконец, настало время. Операцию по переселению дракончика в вольер назначили на поздний вечер, чтобы их никто не заметил. Отнести Норберта в новый домик вызвался лично Хагрид, все остальные пошли следом, чтобы проконтролировать процесс. Первым в лес вошел Флитвик. Он провел много времени сооружая вольер и потому мог найти к нему дорогу даже с завязанными глазами. Следом шел Хагрид, у которого на руках спал дракон. По обе стороны от лесника шли мадам Спраут и профессор Снейп. Они должны были освещать путь, чтобы никто не заблудился. Замыкали процессию гриффиндорцы в сопровождении профессора Кеттлберна. Несмотря на то, что Гарри с друзьями неоднократно гуляли в Запретном лесу, сейчас им никто бы не разрешил идти одним. Все же ночью лес был слишком опасным для волшебников-недоучек. Тем более, что, кроме Кеттлберна, никто из взрослых не догадывался о том, насколько далеко друзья продвинулись в изучении магии своей стихии.       После того, как Хагрид бережно опустил Норберта в подготовленное для него спальное место, профессор Флитвик взмахнул палочкой, замыкая охранный контур вольера. Теперь никто, кроме лесника, не сможет подойти к дракону, а сам вольер будет виден только тем, кто знает о его существовании. После того, как мистер Малфой оформит весь пакет документов, о драконе станет известно всем. Но до тех пор его существование строжайшая тайна, ведь разведение драконов вне заповедников сурово карается.       Новоселье Норберта было решено отпраздновать. Гарри и друзьям налили по чашке чая и угостили вкуснейшим тортом, купленным по такому случаю у лучших кондитеров магического мира, профессора и Хагрид не отказали себе в удовольствии выпить более крепкий напиток. Поняв, что дальнейшие события не предназначены для детских глаз, Снейп, как самый ответственный, отправил студентов в школу. Благо Филч не стал запирать входную дверь. Зельевар предупредил, что собирается ночью сходить в лес за какими-то травами. — Интересно, как Норберт отреагирует, когда проснется в незнакомом месте? — задумчиво спросил Драко. — Думаю, никак, — пожал плечами Невилл: — ты же слышал профессора Кетлберна. Он еще очень маленький, чтобы все запомнить. Так что максимум к обеду будет думать, что всегда там жил. — Главное, чтобы нас не забыл, — вздохнула Гермиона: — Если честно, я никогда не думала, что маленькие дракончики могут быть такими милыми. — Не забудет, — заверил ее Драко: — Мы же будем приходить к нему каждый день. Правда, Гарри? — Да, — рассеянно ответил Гарри, думая совершенно о другом. — Что-то случилось? — первым заметил проницательный Невилл. — Пока нет, но должно. Слишком все легко идет, вам не кажется? — Ну да, — хмыкнула Гермиона: — всего лишь два существа четвертого класса, одно пятого и артефакт-паразит. Легкотня. — И все же, — покачал головой Гарри: — завтра последний день темной половины года. — Думаешь, будет еще что-то? — серьезно спросил Драко. — Скорее всего, — кивнул Гарри: — может опять какой-нибудь… — Что вы четверо делаете здесь после отбоя? — неожиданно послышался голос профессора МакГонагалл. Вскоре из-за поворота появилась и она сама. Судя по выражению ее лица, про дракона она не услышала. — Извините, профессор, — Гарри решил взять роль переговорщика на себя: — Мы немного засиделись за уроками и проголодались. Мы не собирались нарушать правила и уже шли в свою гостиную, когда встретили вас. — И тем не менее, вы нарушили школьные правила, — поджала губы МакГонагалл. — Но это же просто еда, — мягко возразил Гарри, едва заметно улыбнувшись: — В случаях, если дело касается базовых потребностей таких как еда, туалет, сон и безопасность допустимо сделать небольшое исключение из правил. — Допустим, — чопорно кивнула МакГонагалл: — Я не стану снимать с вас много баллов за эту прогулку. Всего лишь десять. С каждого из вас. Радуйтесь тому, что не пятьдесят. Но это вовсе не означает, что вы легко отделались. Чтобы отучить вас от нехорошей привычки гулять по ночам, я назначаю вам всем отработку. Завтра вы получите оповещение о времени и месте, где она будет проходить. Вам все ясно? — Да, профессор, — повинуясь едва заметному сигналу Гарри хором ответили друзья. Им не надо было даже переглядываться между собой, чтобы понять: это было именно то, чего ждал Гарри.

***

      Утром весь факультет заметил, что количество рубинов в факультетских часах значительно уменьшилось. Пусть и не на двести баллов, как могло, если бы Гарри не смог договориться с МакГонагалл, но все еще ощутимо. Гриффиндорцы редко были сосредоточены на учебе и большую часть баллов получали за победы на квиддичных матчах. Но поскольку нормального ловца в этом году найти так и не удалось, с баллами в этом году приходилось туго.       Впрочем, ругать первокурсников, по вине которых факультет опустился на третье место в школьном рейтинге, никто не спешил. Те же близнецы Уизли теряли по двадцать баллов едва ли не ежедневно. Конечно, староста попытался укоризненно покачать головой, но поскольку он был из семьи беспамятных, на его слова никто не обращал внимание.       За завтраком четверке друзей пришла записка с наказанием явится на отработку через час после отбоя. Причем место, куда им следовало прийти, было довольно неожиданным: их ждали на первом этаже возле главного входа в замок. Дураками они не были и прекрасно поняли что к чему. Их собирались отправить в Запретный лес. Ночью. Причем не просто ночью, а в последнюю ночь темной половины года.       Драко предложил написать отцу, но Гарри отмахнулся от этого предложения. Пусть уж лучше они встретятся с очередным монстром на улице. Так хотя бы удастся избежать случайных жертв. А родителей они известят позже, когда будет что предъявить в качестве доказательств. Друзей перспектива раньше времени столкнуться с очередной тварью высокой категории откровенно не радовала. Но другого выбора у них не было: Гарри чувствовал, что должно произойти что-то важное. Отпустить друга одного гриффиндорцам не позволяла совесть. Так что шли все. Но шли максимально подготовленные: стоило им только намекнуть Снейпу и Кеттлберну о грядущей отработке, как оба профессора тут же снарядили их всевозможной экипировкой. От ножей, фонариков и походной аптечки вплоть до палатки, недельных запасов пищи и даже ракетницы.       Всю дорогу до хижины Хагрида завхоз, который должен был отвести студентов на отработку, всячески подбадривал друзей рассказывая страшилки про Запретный лес. Если бы они не побывали там накануне ночью, речь Филча напугала бы их до трясущихся коленок, а так обошлось. Даже Драко, считавший себя далеко не самым смелым человеком в их компании, ничем не показал своего страха. К огромному неудовлетворению завхоза. Право, иногда Гарри казалось, что обязательным качеством при приеме на работу в Хогвартс была патологическая нелюбовь к детям.       Хагрид встретил их более радушно. Хотя, судя по немного виноватому лицу, грядущая отработка ему нравилась не больше чем друзьям. Как оказалось, не зря. Лесник показал на свежий след, оставленный раненым единорогом. Гарри нахмурился и незаметно для Хагрида немного отстал от их группы и потрогал лужицу крови. Та была еще теплой и не думала сворачиваться. Это не могло не обнадеживать. Какое-то время они шли по одной тропе, но потом та закончилась развилкой и на обеих тропинках были следы крови. Очевидно, раненый единорог от боли метался, пытаясь хоть как-то скрыться от нападающего. — Ну мы это, разделиться должны, — немного неуверенно кивнул Хагрид: — Двое из вас значится, со мной пойдут по одной тропе, а остальные с Клыком по второй. — Стоп, Хагрид, — возразил Гарри: — У тебя ведь в руках арбалет. Это ведь значит, что ты сам сможешь справится с тем, кто убивает единорогов? А мы еще только учимся и из оружия у нас только волшебные палочки. Давай лучше мы вчетвером возьмем Клыка, а ты пойдешь один? Так мы точно успеем подать тебе сигнал в случае беды и задержим этого монстра до тех пор, пока ты придешь к нам на помощь. — Ну ладно, Гарри, так и правда получше будет, — почесал затылок Хагрид: — Но вы, если что, искры в небо запускайте. Зеленые, если найдете единорога, и красные, если попадете в опасность. Только вы эта, с тропы не сходите. Мелкие еще, по лесу ночью гулять. Была б моя воля, я б вас одних не отпустил, но сейчас мне без вас не обойтись. — Не переживай, Хагрид, можешь на нас рассчитывать, — заверил его Гарри: — Пойдемте, ребята. — Ты видел его глаза? — спросил Драко когда фигура лесника закрылась за деревьями: — Я думал на таких как он магия почти не действует. — А она и не действует, — вздохнул Гарри: — У Хагрида не закладка. Это больше похоже на зелье, вызывающее легкую рассеянность. Если бы это была закладка, он бы даже не пытался сопротивляться. А тут забеспокоился и разрешил всем вместе пойти. Все, на что хватило сил у того, кто его опоил, это заставить забыть о сотрудничестве с Кеттлберном и Снейпом. — Но зачем тому, кто опоил Хагрида посылать нас в лес? — спросил Невилл: — В смысле, ему же лучше, если мы не будет знать о том, что кто-то убивает единорогов, разве нет? — Возможно, — кивнул Гарри: — Если только единорогов не убивает кто-то другой. Тогда это шанс спугнуть его, пока не извел всех единорогов. Ты же слышал рассказы Кеттлберна: с живых лошадок можно больше всего поиметь. — Спугнуть? — фыркнул Драко: — конечно, четверка первокурсников это очень страшно. — А я думаю, что Гарри прав, — неожиданно сказала Гермиона: — Вы посмотрите на это глазами преступника: если уж на его поимку отправили даже первокурсников, то и старшие ученики должны быть неподалеку. — Думаешь, тот, кто покусился на жизнь самых невинных в мире созданий, не сможет убить пару детей? Ему ведь уже нечего терять. — Драко, ты можешь не нагнетать обстановку? — жалобно попросил Невилл: — И без этого страшно. — Прости, Нев. Мне тоже страшновато, вот и болтаю всякое не подумав, — признался Малфой, незаметно беря друга за руку в знак поддержки. — Да ладно вам, ребята, — нарочито бодрым голосом сказал Гарри, проверяя очередное пятно крови: — Мы не такие уж и беззащитные. В крайнем случае, всегда можно выстрелить в убийцу единорогов из ракетницы. — Мне одной интересно, откуда у профессора Кеттлберна взялась ракетница? — спросила Гермиона, немного подпитывая огонь, который держала наготове с тех пор, как они с Хагридом разделились. — Осталась после экспедиции в амазонские джунгли. Оказывается, там есть зона, в которой совершенно не работает магия. Только сверхмощные портключи, которые местный филиал гильдии артефакторов зачаровывает, чтобы в случае необходимости эвакуировать раненых, — ответил Невилл. — Откуда ты это знаешь? — спросил Драко. — Был рядом, когда Гарри спросил профессора как он потерял руку. — Гарри, — тут же возмутилась Гермиона: — Тебе не кажется, что этот вопрос был не очень тактичным по отношению к профессору. — Он ухаживает за моей тетей, так что я имею право задавать ему те вопросы, которые посчитаю необходимым. В конце концов, — начал Гарри, но тут же осекся: — Тише, впереди что-то есть.       Первым среагировал Драко, выставив перед ними воздушный щит. Он получился очень тонким, зато закрывал их полностью. По расчетам Гарри, его хватит, чтобы сдержать среднее по силе проклятие, брошенные в их сторону.       Второй, как и полагается, отреагировала Гермиона. Огонек в ее руке вырос в диаметре до пяти дюймов и раскалился, ощутимо нагрев воздух вокруг. Этот снаряд должен был нанести урон средней тяжести одному противнику. Гарри надеялся на то, что противник у них все же один. Но на всякий случай он впитал в себя силу нескольких десятков мелких зверьков, умерших неподалеку в разное время, а Невилл, единственный, не обладающий боевым умением, поднял руку с ракетницей.       Картина, которую они увидели, стоило им выйти на поляну, была одновременно прекрасной и печальной. Раненый единорог лежал на боку, а из огромной раны возле его шеи толчками вытекала волшебная кровь. Она переливалась в свете луны серебристыми бликами. Всю картину портила какая-то фигура в черном балахоне. Убийца единорогов наклонился над своей жертвой и принялся жадно пить кровь, вытекающую из раны. Рядом с ними заскулил Клык, и существо в балахоне тут же прервало свое занятие, посмотрев на друзей.       Находящихся в боевой готовности гриффиндорцев не надо было просить дважды. Драко принял на щит какое-то мелкое проклятие и тут же вызвал слабый ветерок, пытаясь задержать противника на одном месте. Гермиона запустила в преступника своим файерболом, от которого тот едва увернулся в самый последний момент и тут же исчез, под залп ракетницы, на краткий миг осветивший все вокруг.       На этом можно было бы спокойно выдохнуть и просто дождаться помощи, но Гарри решил иначе. Раненый единорог, пусть и смертельно раненный, еще слабо дышал, изо всех сил борясь за свою жизнь. Если быть точнее, за две жизни. Эту едва ощутимую пульсацию он ни с чем не перепутает. — Она еще жива! — сказал Гарри, садясь прямо на землю рядом с единорогом и направляя все накопленные силы на удержание души в теле: — Невилл, я держу, ты залечиваешь рану. Драко, держи щит на случай появления незваных гостей. Гермиона страхуешь. — Думаешь я справлюсь? — с сомнением спросил Невилл, послушно кладя руки прямо на рану: — Я еще не залечивал ничего страшнее царапины. — Принцип тот же, только магии надо больше. Если чувствуешь, что не хватает, бери у земли. — Профессор Кеттлберн говорил, что шерсть единорога обладают целительной силой, — вспомнила Гермиона. — Не наш случай, — с сожалением покачал головой Гарри: — она носит жеребенка, вся магия идет на поддержание его жизни. — Может быть попробовать зелья? — предложил Драко: — крестный точно должен был положить бадьян и кроветворное. — Кроветворное еще рано, — покачал головой Невилл: — Я еще не все сосуды восстановил. Гарри, что скажешь? — Риск для жизни еще есть, но душу держать уже проще. Но бадьян пока рановато, он слишком агрессивный. — Но может можно чем-то помочь? — спросила Гермиона. — Вот сейчас даже нужно, — ответил Гарри, когда большая вена под чутким руководством Невилла снова стала целой: — Она сейчас придет в себя. Держите ее, чтобы не вырвалась и хуже не сделала.       Драко и Гермиона послушно сели рядом с единорогом в тот самый момент, когда кобылица открыла глаза. Совместным усилиями четверых человек, они помешали единорогу вскочить на ноги. С такими повреждениями это не могло закончится ничем хорошим, но боль от раны была слишком сильной, чтобы она могла это осознать.       Душа единорога уже восстановила все связи с телом и Гарри направил свои силы на борьбу с той заразой, которую занес в рану напавший. Она была безопасна для такого волшебного существа, но учитывая наличие жеребенка, некромант решил не рисковать. Темное исцеление забирало уйму сил, все же это был немного не его профиль, но с поддержкой друзей Гарри справился.       В скором времени они залечили рану достаточно, чтобы использовать настой бадьяна. На месте раны появилась молодая нежная кожа. Она была еще очень тонкой, но дальнейшее восстановление было возможно только при помощи магии самого единорога. Затем они влили в рот кобылицы целый флакон кроветворного. Правильной дозировки для волшебного существа никто из них не знал, но учитывая, сколько крови потерял единорог, этого было недостаточно. Что, впрочем, не помешало кобылице подняться на ноги, как только они ее отпустили.       Больше подходящих лекарств в аптечке не было и Гарри искренне надеялся на то, что единорогу помогут сородичи. Тем более, что последние пару минут за их действиями наблюдали скрывающиеся в тени деревьев рогатые лошадки. Наконец, на поляну вышел один из вожаков табуна. Он внимательно посмотрел на друзей и склонил свою голову в знак благодарности. Затем он посмотрел в глаза Гарри, безошибочно узнав в нем главного. Мыслеобраз, который некромант получил в результате этих гляделок, заставил его улыбнуться. Он мысленно поблагодарил единорога за столь щедрый дар. За спасение жизни кобылице и ее жеребенку единороги благословили их на удачное исцеление родителей Невилла. Теперь у них точно все получится.       Гарри хотел было поделиться этой новостью с друзьями, но на смену ушедшим единорогам на поляну пришел еще один обладатель четырех копыт. На это раз перед ними был кентавр. — Пусть звезды освещают ваш путь, — первым поздоровался Гарри. — Пусть луна благосклонно светит над вашими головами, — ничуть не удивившись ответил кентавр: — Мое имя Флоренц. — Гарри Поттер. А это мои друзья Гермиона Грейнджер, Драко Малфой и Невилл Лонгботтом. — Марс сегодня очень яркий, Гарри Поттер, — как ни в чем не бывало продолжил кентавр: — Вы вмешались туда, куда не следовало. — Мы не могли позволить свершится жесткому убийству. — Но теперь проклятие, которое падет на голову преступника, не будет таким сильным. Это существенно повлияет на судьбу всех, кто был замешан в этом происшествии. — Не вижу в этом ничего плохого, — пожал плечами Гарри: — Мы каждый день меняем свою судьбу. — И все же, я советовал бы вам быть осторожными. Вы знаете, что хранится в школе? — Понятия не имею, — спокойно пожал плечами Гарри, заметив срабатывание очередной закладки. Похоже, этому кентавру не посчастливилось довольно близко познакомится с директором. Даже обидно, что из всех полулюдей именно кентавры имеют такую четко выраженную человеческую половину. — В запретном коридоре спрятан философский камень, способный превращать любое вещество в золото. А эликсир, который сварен на основе этого камня обладает чудодейственными целебными свойствами. И сейчас за камнем ведется охота. Тот, кто все эти годы влачил жалкое существование, хочет похитить камень, чтобы вернуть себе тело. Именно он этой ночью напал на единорога, ведь его временное вместилище уже не выдерживает и начинает разваливаться на куски. — Достаточно! — на поляне появилось еще двое кентавров. В отличии от Флоренса они не выглядели дружелюбным. — Пусть звезды освещают ваш путь, — предпринял попытку наладить диалог Невилл, который оказался ближе всех к незнакомцам. — Пусть луна благосклонно светит над твоей головой, юный целитель, — отозвался старший из них: — Мы нечасто рады видеть людей на наших землях, но для тебя готовы сделать исключение. — Для тебя и твоих друзей, — уточнил второй: — Нам понравился ваш ритуал на Имболк. — Думаю, пару раз в год мы согласны терпеть ваше присутствие, — нехотя признал старший, обращаясь ко всем остальным. — О большем и мечтать не смеем, — с максимальным уважением ответил за всех Гарри, подав друзьям незаметный знак, чтобы они пока молчали: — Мы бы с удовольствием назвали ваш народ своими друзьями, но понимаем, что между нашим предками было слишком много разногласий, чтобы так просто об этом забыть. — Люди слишком редко смотрят на звезды, — согласно кивнул старший кентавр: — Мы будем рады принять вашу дружбу, когда вы докажете, что предлагаете ее от чистого сердца. — В один прекрасный день так и будет, — пообещал Гарри: — Но пока, позвольте намекнуть на то, чего не открыли вам звезды. Флоренц знает подозрительно много о том, что происходит в замке. Причем говорит об этом так подробно, будто бы эту речь вложил в его уста кто-то другой. Боюсь, сегодня я уже не смогу ему помочь, да и вы не позволите. — Мы примем меры, — серьезно ответил старший кентавр: — Отправим Флоренца к нашему священному озеру, дабы его кристально чистые воды очистили разум нашего собрата от тумана. А теперь вам пора возвращаться в замок. Тем более, что здесь с минуты на минуту появятся посторонние.       И действительно, не прошло и минуты, как из-за деревьев к ним вышли обеспокоенные Снейп и Кеттлберн. Почувствовав запах крови, Снейп, не дожидаясь объяснений, наложил на них кучу диагностических заклинаний и выдал каждому по флакончику успокоительного и восстанавливающего. Все же они здорово перенервничали и выложились исцеляя единорога.       Раскланявшись с кентаврами, четверка друзей в сопровождении профессоров поспешила покинуть Запретный лес. После пережитого приключения им не захотелось даже навестить Норберта, хотя они были не так уж и далеко от драконьего вольера. По дороге они коротко пересказали, что с ними произошло. Снейп пообещал подумать над проблемой Хагрида. Если полувеликана опоили каким-то зельем, влияющим на критичность мышления, можно подобрать антидот. Тем более, что сам организм Хагрида отторгает зелье.       Кеттлберн же посоветовал друзьям не чистить мантии. Поскольку они были теми, кто спас единорогу жизнь, кровь на их мантиях можно считать добровольно отданной, а значит, не несущей проклятия. Услышав эту новость, Снейп заметно оживился и сказал, что сам почистит их мантии от крови специальным заклинанием как только они придут в Хогвартс. На опушке они встретили обеспокоенного Хагрида, к которому давно вернулся убежавший от друзей Клык. Успокоив полувеликана, друзья наконец-то вернулись в замок. Большие часы, висящие в холле показывали половину второго. Темная половина года благополучно закончилась.