Покажи мне, каким будет наш конец... Всё в порядке! Покажи мне, как ты на самом деле беззащитна, Удовлетворённая и пустая внутри — Что ж, всё нормально, Давай подарим себе ещё одну попытку. Breaking Benjamin — So Cold
Вивьен затравленным зверем глядела на отца Марко, пытаясь рассмотреть в его глазах хотя бы отголосок раскаяния в том, что он с ней сделал. Ей вдруг вспомнилось, как по его милости то, что от неё осталось — её залитые кровью вещи, демонстративно нетронутые деньги, — нашли её младшие братья. Что они пережили? Каково было её семье представлять последние мгновения её жизни? Но лицо Марко оставалось равнодушным, и в душе Вивьен закипал гнев. Ладно — она, но чем они заслужили такую участь? Конечно, никому не было дело до кучки её родных, ведь главное — устроить представление для Асакура Йо. Глобальное шоу с выброшенной полумёртвой Вивьен, раскопанной могилой и вампирской кровью. — Вы это серьезно? — зло прищурилась она. — Вот так взять и пойти? С Вами? Марко склонил голову набок и неудовлетворëнно повёл плечом. — Я не собираюсь на Вас нападать. — Да неужели? — брови Вивьен взметнулись в картинном изумлении. — Видимо, мне стоило получить такое же заверение, когда я села к Вам в повозку. Желваки на лице священника напряглись, а в мысли Вивьен вторгся голос Хао, да так решительно, будто он стоял совсем рядом и говорил с ней напрямую. «Попроси дать тебе несколько минут». Девушка медленно выдохнула, прежде чем сказать: — Позволите собраться? Хмыкнув, Марко демонстративно отошёл от порога и встал чуть поодаль, глядя в противоположную от особняка сторону, а Вивьен, не мешкая, захлопнула дверь и побежала наверх. Серебро в доме гудело и светилось так, будто хотело взлететь, подпрыгнуть прямо к ней и расплавить её кожу при контакте, забиться в глотку, обмотать блестящими нитями легкие так, что не продохнуть. Стены Фунбари же напротив, принимали её вместе с вампирской кровью без всякого осуждения, становились теплее, будто бы сами облегчали ей каждое движение. Словно особняк — это мир, что мечтал создать Хао. А серебряные, чуждые этому месту побрякушки… все остальные люди. Вивьен зло тряхнула головой. Что за чушь лезет ей в голову? При чëм здесь Хао и его философия, когда сейчас, в эту секунду, Жанна ждёт, когда Марко приведёт Вивьен к ней поклониться в самые ноги? — Хао! — она влетела в свою комнату, где он уже ждал её, напряжённо глядя в окно. — Они на кладбище, — тихо проговорил он. — Что-то назревает. — «Они»? — Да, Жанна привела всех своих собачонок сюда. В груди Вивьен что-то неприятно шевельнулось и замерло, разливая холод к каждой из конечностей. — Что мне делать? — мысли в голове крутились жужжащим роем, но не было ни одной толковой. Хао ответил не сразу, даже не повел головой в её сторону. Затем медленно выдохнул, прикрыл глаза… — Иди к ним. От такого решения девушка даже задохнулась. — Что, прости? Хао развернулся к ней всем корпусом, скрестив на груди руки. Его длинные волосы блестящим шёлком лежали поверх камзола в таком безукоризненном порядке, что Вивьен на секунду показалось, что она разговаривает с иллюзией. Глаза вампира опасно сверкнули, встретившись с ней взглядом. — А теперь слушай меня очень внимательно, — в его голосе не было ни капли слабины, будто он знал наверняка, как им следует поступить. — Что бы тебя ни попросили сделать — делай. Не перечь, не пытайся бороться — выжидай. Пусть они думают, что ты полностью в их власти и готова поддержать в любом деле, лишь бы сохранить свою жизнь. Вивьен выждала несколько секунд, чтобы убедиться, что он сказал всё, что хотел, и только затем уточнила: — Ты знаешь, что они задумали? Хао ответил не сразу. — Нет. Но я чую среди них человека. Знаешь, зачем компании вампиров может понадобится человек? Вивьен дернула плечами. — Для еды? Хао усмехнулся. — Если бы Жанна не была когда-то шаманкой, я бы ответил так же. Сначала Вивьен не поняла, к чему он ведет, но затем вспомнила всё, что когда-то говорил Хао о вампирах и шаманах, и всё встало на свои места. — Этот человек — шаман? — Вероятно. В любом случае, сидя в особняке, мы ничего не сможем предпринять. А поскольку ты единственная из нас двоих может его покинуть… — …Ты предпочитаешь рискнуть мной, — невесело продолжила девушка и осеклась, заметив, как не по-доброму потемнел взгляд Хао от её фразы. — Твои предложения. Что. Мы. Можем. Сделать. Вивьен стремительно вылетела в коридор. Миновала осквернëнную кровью аллею портретов, задержав взгляд на Йокене Асакура — том самом, что запер Хао. Что ж, пусть скажет нерадивому потомку, обратившему Жанну, пару ласковых на том свете, когда встретятся. Тем более, что ждать, похоже, осталось недолго. Ворвавшись в кабинет господина Йо, Вивьен не мешкала ни секунды. Один за другим она открывала шкафы, выдвигала ящики, словно делала это не единожды. Посеребренные ручки шипели, касаясь кожи, и оставляли ожоги, но девушка замечала это лишь каким-то далеким отголоском сознания. Волнение, смешанное со страхом, не оставило места остальным чувствам, потому о боли она подумает когда-нибудь потом. Если вообще подумает. В верхнем ящике рабочего стола, замок которого Вивьен выломала с такой легкостью, будто его там и вовсе не было, нашлась большая серебряная шкатулка. Подцепив крышку кончиками пальцев она, наконец, нашла то, что искала — револьвер с серебряными пулями. Тот самый, с которым Йо явился к ней в комнату, когда она была прикована к постели наручниками. — Думаешь, хорошая идея? — вскинув брови, спросил Хао, оперевшись плечом о дверной косяк. — Успеешь подстрелить одного, если повезёт, а толку? Этим вампира не убить. И ты стрелять-то хоть умеешь? — Замолчи! — раздражённо бросила Вивьен. — Не ты идешь туда, а я! Хочешь, чтобы я была совсем без защиты? — Ты только разозлишь их, и всё, — флегматично возразил он. — Пулю вытащат хоть из сердца, хоть из мозга, и счастливчик, которого ты подстрелишь, снова будет целехонький. А тебя сожрут. Лучше бы кол с собой взяла. Вивьен пронеслась мимо него с револьвером в руке, даже не обернувшись. Конечно, он прав. У неё не будет и шанса против стольких вампиров, но если она поймёт, что живой ей не уйти, то перед смертью хотя бы успеет сильно насолить. Или вышибить себе мозги, если дела станут совсем плохи. По телу пробежала дрожь. Вообще-то умирать она не хотела. К чему это геройство? Может, лучше унизиться и задобрить Жанну, сделать так, как она захочет, даже если это приведет к тому, что Хао умрёт? Он прожил столько сотен лет, а она всего пару десятков. Разве это справедливо? И справедливо ли то, что он отправляет её в логово хищников, так легко и небрежно пренебрегая её жизнью? Не то чтобы Вивьен ждала какого-то особого отношения к себе после того, что между ними было, но как насчёт того, чтобы хотя бы поискать другие варианты? Вивьен уже натягивала на себя пальто, когда Хао подошёл к ней и вынудил посмотреть на него, подцепив пальцами подбородок. Глаза её, подëрнутые дымкой злых непролитых слез, взглянули на него решительно, колко, а он вдруг поцеловал ее так, словно ничего не заметил. Словно ни её взгляд, ни её мысли, что он без всякого сомнения слышал, ничего не значили. И они правда ничего не значили, потому что от его поцелуя в голове вдруг стало неимоверно спокойно и пусто. — Обещай, что выживешь, — прошептал он. — Ты тоже. Хао улыбнулся. — Обещаю.***
Пробираться следом за Марко, проваливаясь в снег на каждом шагу, было непросто, тем более что у Вивьен не было ни малейшего желания добираться в конечную точку. Сам отец Марко передвигался куда изящнее и даже не оборачивался проверить, поспевает она за ним или нет. Сердце стучало не только в груди, но и в ушах, висках, вгоняя Вивьен в ещё большее волнение и страх. Что бы её ни ожидало, ей это вряд ли понравится. Семейное кладбище Фунбари, с заваленными снегом крестами и надгробьями, выглядело бы гораздо менее мрачно, если бы двери фамильного склепа не были вскрыты. Вивьен прикрыла глаза и медленно выдохнула через рот. Глупо надеяться, что их с Марко путь лежит не туда. Могила потомков Хао и предков Йо станет последним пристанищем и для неё? Какова ирония… В склепе пахло затхлостью и землей. Ниши в стенах, заставленные урнами с прахом и какими-то побрякушками, принадлежавшими покойникам при жизни, любовно оплели своими сетями пауки, что теперь смирно спали в ожидании весны в своих укрытиях и совсем не выползали посмотреть на бессмертных существ в белом. Тех самых, что теперь устремили взгляды на отца Марко и безропотно плетущуюся следом за ним горничную. В центре склепа возвышался постамент с каменным гробом на нем. «Асакура Хао» — гласила скрупулезно выбитая каменщиком надпись. — «С него всё началось. На нём всё закончилось». А на стене, прямо над гробом висел портрет. Точная копия того, что был в особняке, только лицо оставалось нетронутым. Прекрасное лицо первородного вампира, так походившие на лицо господина Йо. По спине Вивьен побежали мурашки. Ни при каких обстоятельствах эта картина не могла сохраниться в таком хорошем состоянии в этом сыром, поросшем плесенью склепе. — Будь Йокен Асакура гораздо решительнее, — подала голос Жанна, как только Вивьен по какому-то слепому наитию тронула рукой гроб, словно не до конца веря в то, что видит, — Хао уже триста лет назад сгнил бы в нём, а нам не пришлось бы возвращаться на эту проклятую землю, чтобы закончить начатое. Вивьен растерянно огляделась, рассматривая лица вампиров, смиренно стоявших в кругу, и замерла, зацепившись взглядом за лицо офицера Дитела. Он был с ними, но не был одним из них. Вивьен слышала, как стремительно бежит кровь в его жилах. Совсем не так, как у остальных. Она звучала так, что рот непроизвольно наполнялся слюной, а в желудке и почему-то в груди начинало подсасывать от чувства пустоты. Девушке пришлось собрать всё своё самообладание, чтобы включить голову и вспомнить, что ей сказал незадолго до этого Хао. Лайсерг — шаман. Почти наверняка. И он — предатель рода человеческого, раз всё это время был с вампирами заодно. — Кто вы такие? — тихо спросила она, не без усилий отвлекаясь от Лайсерга и закипающего в ней чувства голода. Рука медленно, не привлекая внимания, переместилась к карману, где лежал револьвер. Насколько быстрой окажется её реакция, когда что-то пойдёт не так? — Думаешь, у тебя есть право задавать вопросы? — предупреждающе вступил отец Марко, но Жанна мягко подняла ладонь вверх, призывая его замолчать. Стоя в изголовье гроба в своем светлом одеянии, с легкой накидкой, наброшенной на голову, и вселенским умиротворением во взгляде, она напоминала Деву Марию с полотен эпохи Возрождения, и от этого становилось не по себе. — Мы — Икс-судьи, — Жанна смотрела так, будто заглядывала Вивьен в самую душу. — Мы — ковен, что истребил вампиров три века назад. Вздрогнув, девушка оглядела лица всех, кто её окружал. Отец Марко, Лайсерг, Жанна и ещё шесть человек. Очевидно, те самые пропавшие священнослужители. — Ваш ковен… всё это время был в монастыре? — почему-то шепотом переспросила Вивьен. — Наши предшественники спасались от смерти и костров инквизиции, — подала голос единственная девушка среди подопечных Жанны. — И Йокен — тот, кто имел достаточно денег и связей, выторговал жизнь Хао, спрятав нас на самом виду. Никому не придёт в голову искать ведьм и колдунов под крылом церкви. Это было то, о чëм говорила Вивьен старая ведьма. Ковен, что запер Хао. Ковен, встречи с которым она ни в коем случае не должна была искать. Какова ирония. — Наш основатель, — добавил Марко, — Лакист Лассо, стал вампиром триста лет назад и был в ближайшем к Хао окружении, чтобы следить за ним. Ковен верил ему, но он предал нас, приняв его философию и перейдя на его сторону. Его не стали уничтожать вместе со всеми остальными. Он был заперт в катакомбах монастыря по сей день. И мы, члены ковена, пили его кровь каждое новолуние, дабы быть не просто людьми — дабы иметь особую связь. Догадка прострелила голову Вивьен, и она прикрыла рот рукой, подавив вздох ужаса и изумления. Дело не в господине Йо. Он не передавал Жанне проклятье вампирской крови. Она обратилась, потому что вкусила человеческой крови. — Но мое возвращение из мёртвых стало для нас знаком божьим, — воодушевлённо продолжила Жанна. — Я думала, что превратилась в демона, но то было благословение ангелов господних, ведь вскоре мы нашли способ, как нам исправить ошибку прошлого. Ошибку малодушия наших предшественников. Мы знаем, как стереть род вампиров раз и навсегда. — Мы откроем Врата Вавилона, — торжествующе провозгласил Марко, и на лицах присутствующих заиграли блаженные улыбки, от которых сердце Вивьен провалилось в пятки. Что за Врата Вавилона? — Вернее, Шамаш, наш божественный дух-хранитель, сделает это для нас. — Врата поглотят всё, до чего дотянуться, — добавил незнакомый Икс-судья слева. — И закроются, как только в них попадут десять бессмертных. И эре вампиров настанет конец. К горлу подступила тошнота, отчего в нем запекло жаром. Вивьен не была сильна в математике, но её способностей с лихвой хватило, чтобы понять: в этом помещении только восемь вампиров. Девятый — Хао. Кто десятый? — Мы собирались привести с собой Лакиста, — с промелькнувшим сожалением в голосе продолжила Жанна. — Но, пока мы вели его, он сам, добровольно напоролся грудью на кол, которым мы ему угрожали. — Но потом, — хмыкнул Марко, — мы узнали, что Хао вырвался из башни, и виной тому оказались Вы, мисс Нилл. Значит, Вас тоже не стоит отставлять в живых. И, к нашему удобству, кровь вампира уже находится в Вас. Решение Вивьен приняла мгновенно. Она выхватила револьвер и выстрелила. Не в вампиров, нет — в Лайсерга. В единственного, кто был способен провести ритуал. Пуля угодила ему в плечо, склеп наполнился криком нестерпимой боли, и белый плащ начал стремительно багроветь в месте, куда пришелся выстрел. Вивьен скрутили так стремительно, с такой силой ударили в живот, что рот наполнился кровью, а из глаз брызнули слезы. Револьвер выпал из рук и с глухим стуком ударился о пол. Отец Марко сдернул с плеча Лайсерга плащ, обнажая рану, и покровительственно подвел молодого мужчину к Вивьен. Лайсерг часто дышал, со свистом всасывая воздух сквозь зубы, но на девушку смотрел усталыми замученными глазами без должной злобы. Казалось, ему было совсем всё равно, что происходит. Его плечо оказалось у лица Вивьен, рот сразу же наполнился слюной, и она, закрыв глаза, отвернулась, стараясь не дышать. Запах крови сводил её с ума, зубы словно сами стремились обнажиться, а всё её существо сжалось в одну точку, в одну мысль: «Не смей». Но решение уже было принято за неё. Голову её насильно повернули, рана Лайсерга ткнулась ей в рот, Вивьен распахнула глаза и уставилась на Лайсерга остекленевшим взглядом. Все её человеческие метания исчезли. Остался только невыносимый голод и еда, что пачкала ей губы. Зубы вцепились в плоть без всякого намека на осторожность, и, кажется, Дител кричал, но Вивьен его не слышала или не хотела слышать. Глоток, ещё один, ещё… Вкус всего человеческого навсегда забылся в то мгновение, как она познала вкус крови. Как будто не было никакой другой жизни. Она всегда так питалась. Всегда получала силы путем чужой боли. — Достаточно, — рявкнул мужской голос, и в то же мгновение Вивьен отпустили, а Лайсерга отдернули. Она было потянулась за ним, но между ней и Дителом выросла высокая фигура отца Марко. Девушка подняла на него затуманенный вопрошающий взгляд. — Достаточно, — повторил он, и в голове что-то прояснилось. Вивьен, глотнув воздуха, захлебнулась и, отшатнувшись, принялась вытирать от крови рот. В голове набатом бился ужас осознания. «НЕТ! НЕТ! НЕТ!» — Возрадуйся, дитя, — улыбнулась Жанна. — Ангелы благословили тебя. Ты, как и мы, положишь конец эре вампиров. Да примет Великий Дух наши бренные души в чертоги свои за нашу жертву, — её голос перешел на шёпот, и она сложила руки в замок перед грудью, бормоча слова одной её известной молитвы. — Вы безумцы, — дрожа голосом и сотрясаясь всем телом, проблеяла Вивьен. Из глаз лились слезы, в груди клокотала ярость. Они не имели права решать, как закончится её жизнь, что будет с её душой и как она проведёт свои последние минуты. Вивьен подняла с пола револьвер и снова направила его на Лайсерга. Рука тряслась, не способная ни прицелиться, ни нажать на курок. Дител же лишь затравленно глядел на неё, даже не пытаясь уклониться или спрятаться. — Ты можешь стрелять, если хочешь, — с каким-то донельзя раздражающим смирением вступила Жанна. — Но ничего не изменить. Шамаш уже открывает Врата Вавилона. Лайсерг провел ритуал до того, как ты сюда пришла. Нужно было лишь заполучить десятого вампира. Из груди Вивьен вырвался крик. Злой, яростный, крик загнанного в угол зверя. Рука её сменила направление. Бах! Во лбу Жанны образовалась дыра. Она закатила глаза лишь на мгновение, но затем взглянула на Вивьен каким-то особым осмысленным взглядом. Словно дырка в голове ничего для неё не значила. — Как ты смеешь?! — яростно заорал Марко, и следующая пуля лишила его глаза, разбив стекло очков. Он, в отличии от Жанны, свалился на пол в то же мгновение, как безвольный мешок с хламом. Тишину склепа разбавляло лишь шипение серебра в его глазнице. Вивьен не понимала, почему остальные ничего не предпринимают. Не пытаются её схватить, сделать больно, отомстить. Она нацеливала на каждого из них дуло револьвера, пятясь к выходу, но её лишь провожали полным пустоты взглядом. «Ну, конечно… мы все уже обречены». Вот, что подумала Вивьен, когда выбежала на улицу и увидела в небе их — огромные врата и то, как некое существо, никогда доселе её невидимое, похожее ни то на ящера, ни то на гигантского младенца, снимает с них последние цепи. Бежать по снегу, будучи полноценным вампиром, стало куда проще. Нет никакого смысла бежать из поместья — врата будут поглощать до тех пор, пока её не настигнут. Это знание пришло к Вивьен будто бы само собой. Словно в ней проснулась кровь её прабабки-ведьмы, объяснив все истины, доступные в мире духов. Вивьен подошла к особняку, двери которого уже ждали её, раскрытые нараспашку. Двери, в которые она больше не может зайти без приглашения. Хао же стоял на пороге, неспособный выйти. Девушка вбежала на крыльцо и замерла напротив. Они были так близко, что могли бы коснуться друг друга, если бы действительно могли. — Я не справилась, — с пугающим спокойствием сообщила Вивьен, а Хао усмехнулся. — Вижу, Ви. — Это конец? Вампир бросил взгляд в небо, но ничего не ответил. Вивьен обернулась. Створки Врат медленно расползались, словно открывая путь на чердак. Вот сейчас кто-то подставит высокую лестницу в небо и полезет искать что-то нужное, но давно утерянное. — Я знала, что не доживу до старости, — тихо произнесла Вивьен, на что Хао флегматично возразил: — Мы не доживём до старости по одной и той же причине. Из-за того, что заболели бессмертием. Вивьен взглянула в его чернеющие глаза. В них был покой, смирение, мудрость существа, прожившего дольше, чем кто-либо. И теперь она была как он. Больше не нужно считать дни, беречься от болезней, наблюдать из года в год, как лицо покрывается морщинами, а тело с каждым днем всё больше подводит. — Значит, Врата нас не убьют? Хао покачал головой. — Не имею ни малейшего понятия. Поднялся ветер. С головы Вивьен сорвало капор и унесло куда-то вверх. Она проводила его взглядом, увидела, как он исчез в небесном водовороте. Врат больше не было — на месте них разверзлась гигантская чернеющая дыра. Сначала водоворот поглотил птиц, затем — принялся пожирать башню Хао, разбирая ее по камням, словно она была воздвигнута целиком из детских кубиков. Лишь пугающе громкий треск и грохот выдавал, что на части разлетается нечто нерушимое, а не игрушечный домик. Огромные глыбы летели вверх, будто ничего не весили. Бессмертное сердце пугливо сжималось в груди, когда вверх полетели части третьего этажа — не только камни, но и ставни, окна, мебель. Вивьен заметила, как дыра поглотила зеркало, что Хао принес в её комнату. Деревья, попавшие под раздачу, вырывало с корнем вместе с пластами земли и уносило, словно пушинки. Глаза Вивьен наполнились слезами. Вот и всё. Так выглядит последний день её жизни. И она шла к нему волей судьбы, играя в чью-то чужую игру, но такова её роль — стать последней из бессмертных, потому что влюбилась в первого из них. — Ви! — перекрикивая шум разрушения, позвал Хао. Особняк пошёл трещиной и раскололся надвое прямо посередине, разрушая дверной косяк. В тот же миг его пальцы вцепились в плечо Вивьен. Она же бросилась ему на грудь, сдавливая в кольце рук так, словно стремилась переломать ему все ребра. — Тебе не стоило загадывать возлюбленного, с которым ты умрёшь в один день, на свой тринадцатый день рождения, — засмеялся он ей в ухо, и девушка нервно захохотала в ответ, чувствуя, как невидимая сила поднимает их двоих в воздух. Она не смотрела вниз — лишь вдыхала, зажмурившись, запах Хао. Чем ближе к вратам — тем холоднее, чернее, а за ними их ждёт неизвестность. Неизвестность, имя которой — вечность.***
Чета Асакура вернулась к Фунбари пятого января, застав на месте поместья лишь огромный пустырь. Йо держал Анну за руку, часто вдыхая полной грудью, и не мог поверить, что то, что он видит — не его плод фантазий. Особняк исчез. А вместе с ним и его запертый предок, молодая горничная и младший дворецкий. Какая разрушительная, страшная участь их всех постигла? В какие глубины преисподней провалился многовековой дом древнейшего вампира? Неужели так выглядит конец проклятья для его семье? Анна приложила руку к животу и медленно выдохнула, пытаясь выровнять дыхание. Долгий путь в карете дался ей тяжелее обычного, а подобное зрелище вконец выбило её из колеи. — Госпожа, Вам нельзя волноваться, — тихо напомнил Амидамару, стоявший за спиной, и девушка раздражённо фыркнула, намекая, что не нуждается в его чрезмерной заботе. Йо медленно приблизился к месту, где когда-то возвышались врата поместья, и пнул ботинком снег в расщелину в земле, оставшуюся от вырванных каменных столбов. — Если я жив, — наконец, заговорил он, обернувшись, — то жив и он. — Вопрос, не в том, что с ним, а куда он делся, — резонно заметила Анна. Йо прикрыл глаза, покачав головой. Впервые в жизни он может быть по-настоящему живым. Он больше не умирает, у него скоро появится наследник, и на его плечах больше не лежит груз из бессмертного предка. Поэтому… — Где бы он ни был, надеюсь, он не вернётся. Голубое полотно безмятежного неба простиралось до самого горизонта, чистое и нетронутое. Йо заметил, как что-то чернеет в снегу неподалеку и, недолго думая, подошёл ближе. — Что там? — окликнула его Анна. Йо поднял заснеженную находку и, отряхнув её, повернулся к жене. В руке его был капор их пропавшей горничной.Эпилог
Хао подбросил в костёр поленьев и медленно выдохнул, устремляя взгляд на серп луны, увенчавший небосклон. До чего жалки оказались потуги Жанны уничтожить его. Врата Вавилона? Против сильнейшего шамана из когда-либо живших на этой планете? Глупая надоедливая девчонка. Разумеется, он расправился с ними на раз-два. Легко, быстро и играючи, будто это ничего ему не стоило. И даже прихватил оттуда занятный сувенир. Два сувенира. Он поднял глаза на пару, сидящую напротив. Они всё ещё цеплялись за руки друг друга так, словно боялись потеряться. Что ж, надо полагать, по ту сторону Врат им пришлось несладко. Абсурд и безумие — встретить самого себя из другого, параллельного мира, где он навсегда потерял способность быть шаманом, а значит и шанс взойти на престол Короля. Тот, другой Хао был старше, выше — таким, каким настоящий Хао помнил себя в лучшие годы своей первой жизни. Девушку же он видел впервые. В этом мире они либо не встретились, либо даже не обратили друг на друга внимание, столкнувшись в толпе случайных прохожих. Однако тот, другой Хао одним лишь взглядом давал понять, что порвёт глотку любому, кто посмеет причинить ей вред. И это была не просто фигура речи. — Так вот, чего ты хочешь? — лениво переспросил шаман, оглядывая пришельцев. — Чтобы я вернул вас двоих в ваш мир смертными, когда стану Королем? Тебя и… как, прости? — Вивьен, — беззлобно подсказала девушка. — Вивьен, да, — Хао усмехнулся. — Звучит, конечно, занятно, но что насчет платы?Знаете, в этом мире одна компания уже поперек горла у меня сидит. Зовут себя Икс-судьями. Как насчёт… не хотите дослушать? Пара, держась за руки, двинулась в сторону деревни Добби и уже совсем его не слушала. «Ну, конечно, — вспомнил Хао, — Он ведь тоже умеет читать мысли и уже знает условия». — Чур Марко мой, - донёсся голос девушки. — Тогда беру на себя Жанну, — Хао-вампир поцеловал её в висок, и двое скрылись в темноте ночи. Хао-шаман снова взглянул на луну и глубоко задумался. Интересно. А в том, другом мире, он станет по-настоящему счастливым?