Вечность (Eternity)

Яри не мог не смотреть на Олли, на его сияющие глаза, заразительную улыбку. Он так долго скучал по этому всему, что теперь не хотел упустить ни одного мгновения из жизни гитариста. Он осторожно отвел со щеки Олли светлую прядь его волос, и этот жест, которого им так недоставало и который теперь к ним вернулся, был еще более знакомым и естественным, чем прежде. От этого прикосновения Олли вздрогнул. Он был так тронут нежностью темноволосого, чьи щеки сейчас слегка порозовели. Он всегда очень ценил застенчивость Яри, которая полностью исчезала, стоило тому начать играть музыку. Его инструмент был словно его продолжением. По правде сказать, Олли именно так воспринимал его, - как продолжение Яри. Такие похожие и такие разные, двое мужчин ощущали себя более дополняющими друг друга, чем когда-либо. Яри, такой улыбчивый, был относительно сдержанным. Он часто предпочитал оставаться один или со своим псом, с которым так долго прогуливался на закате. Он редко выходил на сцене на передний план и потому, что его позиция барабанщика отделяла его от остальных, а также из-за того, что он просто не любил выставлять себя напоказ. Однако его характер одиночки не влиял на то, что он всегда был рядом со своими друзьями, порой даже забывая самого себя ради кого-то из них. Олли был более уверенным в себе. Он любил заставлять других смеяться, тогда как сам бывал серьезным. Позитивный и оптимистичный от природы, он редко делился своими проблемами и заботами с остальными, предпочитая решать их самостоятельно. Он часто разделял сцену со своим давним другом Марко и показывал там истинную страсть к музыке. И оба они считали друг друга идеальными, любили черты и качества друг друга, впрочем, как и недостатки. Ожидая возвращения друзей, четверо остальных музыкантов продолжали обмениваться взглядами. Они радовались воссоединению Яри и Олли, их счастью, раскрывшемуся через их музыку. Ничто не могло быть приятнее, чем снова видеть их естественные улыбки. Когда они вошли, то никто не задал никаких вопросов и не высказал никаких комментариев. Наконец, Марко осторожно прервал молчание, которое уже начинало тяготить. - Ну, мои друзья-поэты, что вы думаете о том, чтобы сделать этот день еще более совершенным с помощью музыки? - спросил он игриво. - Не ради репетиций или предстоящего тура, а просто для нас самих, ради удовольствия от игры. - Я думаю, это просто отличная идея! - подхватил Яни. Все остальные также согласились. В конце концов именно их любовь к музыке подтолкнула их пятнадцать лет назад к созданию группы, и когда только могли, они пользовались любым моментом, минутой или часом, чтобы сыграть какие-то мелодии. Маркус устроился за клавишными, тогда как Яни вытащил свой бас. Яска закончил настраивать гитару, и Марко, допив свой кофе, встал перед микрофоном. Олли во второй раз за это утро взял в руки свой фендер стратокастер, с которым никогда не расставался. Яри прошел мимо усилителя и передал блондину медиатор, который там лежал. Олли, принимая его, коснулся руки барабанщика и с улыбкой поблагодарил его. Никто из присутствующих не мог этого не заметить. Лицо Марко осветилось широкой улыбкой, и он понимающе подмигнул Яске. Яни и Маркус улыбнулись друг другу, их глаза горели. Они знали, что между двумя их друзьями что-то изменилось, словно они нашли новую гармонию. Медленно, осторожными шагами Яри прошел к своим барабанам, уселся на кожаное сиденье и взял в руки палочки. Он вдохнул полной грудью, тогда как его челюсть уже почти болела от той улыбки, что не сходила с его губ. Барабанщик посмотрел на остальных и четыре раза ударил своими палочками. Группа, еще более сплоченная, чем прежде, начала играть. Песни из разных альбомов шли одна за другой. Несколько раз они ловили себя на импровизации и думали о следующем альбоме, о котором уже мечтали. Они много смеялись и не замечали, как бежит время. Пока Марко дразнил темноволосого гитариста, пытаясь расстроить его гитару, клавишник и басист устроили дуэль, соревнуясь, кто сможет наклониться ниже, продолжая играть. Яри и Олли не могли находиться далеко друг от друга, гитарист подходил к нему все ближе. Они смотрели друг на друга, улыбались, подмигивали и показывали языки. Казалось, они нашли то, чего были лишены так давно. Барабанщик был счастлив. Его сердце билось снова после десяти лет. Ничто не могло порадовать его больше, чем знание, что Олли снова рядом, что их чувства были взаимны и больше они не потеряют друг друга. Глаза Олли блестели, как никогда. Рядом с ним был человек, который значил для него все на свете. Утро прошло быстрее, чем они могли представить. Лишь в районе обеда громкое урчание живота басиста возгласило о том, что пока сделать перерыв. На следующий день они собирались на несколько концертов в Индию, но сегодня был особый день, и пятеро членов группы вскоре намеревались сделать шестому сюрприз в честь его дня рождения. Барабанщик думал, что они еще поиграют после обеда, до того, как обязательства Яни заставят его уйти, что сыграть в тот вечер с другой группой, тогда как темноволосый гитарист вернется к своей семье, Марко пойдет давать интервью, запланированное для местной газеты, а Маркус отправится домой продолжать работать над новой музыкой, которая удивит их фанатов этой весной. Яри надеялся, что сможет провести время с Олли, компенсировать то, что они упустили, снова с ним поговорить, увидеть, как он улыбается, обнять его, зная, что больше ничто не может удержать их вдали друг от друга, что они разделяют свои чувства. Как бы там ни было, даже если блондин смутно догадывался о том, что его друзья готовили какой-то сюрприз для Яри, он ни о чем точно не знал и предпочитал держаться подальше от этих приготовлений, слишком огорченный тем, что этот день рождения должен был принести лично ему. Друзья тем временем нетерпеливо ждали полудня, хотя в свете утренних событий и договорились, что потом не станут мешать темноволосому парню и остаток дня предоставят ему и гитаристу-блондину. Олли отошел, чтобы ответить на важный звонок, тогда как все остальные собрались в комнате отдыха. Яри был на седьмом небе, тем не менее, в такой прекрасный миг тень омрачила его лицо. Кто еще мог звонить Олли? Было ли вероятно, что он опять что-то неверно понял, и блондин испытывал к нему просто дружеские чувства? Звонил ли ему кто-то, кто разделял его нынешнюю жизнь? Глаза барабанщика потускнели. Конечно, прошло столько времени, у Олли несомненно была другая жизнь, да и все складывалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. Однако стоило ему вспомнить мягкое тепло руки гитариста и искренность его глаз, которые не могли лгать, как все его сомнения пропадали. Блондин исчез не просто так, у него в голове была особая идея. Сказать по правде, он часто об этом думал и теперь решил, что это самый подходящий день для того, чтобы эту затею претворить в реальность. Он был счастлив, его лицу, казалось, вернулись все утраченные краски, тогда как ожесточенность черт исчезла. Привыкший не поддаваться негативным эмоциям, он отказывался думать, что мог ошибиться, и Яри не разделяет его чувства. В этот момент он хотел просто насладиться близостью этого человека, которого вновь обрел самым идеальным способом, который только мог существовать. Яни предложил остальным заказать пиццу, и друзья согласились без колебаний. Так как Олли еще не вернулся, басист предоставил Яри возможность выбрать обед для гитариста. Барабанщик слегка смутился, он не ожидал, что на него сразу ляжет такая ответственность, так как он мог и ошибиться в выборе, но Марко подбодрил его улыбкой. В конце концов, несмотря на эти годы, он всегда знал предпочтения светловолосого, и хотя мысленно он задал себе вопросы, насколько эти предпочтения до сих пор актуальны, он больше не сомневался. - Для Олли пиццу со шпинатом, лососем и козьим сыром, без острого соуса, - проговорил он. - А для меня "Четыре сезона". - Прекрасный выбор! - отметил Маркус. Яска улыбнулся на слова клавишника, а Яни, который делал заказ по телефону, закончил и повернулся к остальным. - Итак, нам придется подождать полчаса! Так что время идеально для того, чтобы..., - он остановился возле кресла рядом с тем, на котором сидел барабанщик. - Чтобы спросить себя, как это - стареть? - закончил он, садясь рядом. Остальные улыбались, предвкушая интересную игру, тогда как Яри сделал вид, что задумался. - Пока я достаточно молод для того, чтобы вы пожалели меня, если я съем зараз коробку печенья, все отлично! - пошутил он, ссылаясь на одно из их давних интервью. - И вообще я все еще моложе тебя, Яни, так что все в порядке! Басист притворился обиженным и слегка ударил Яри. - Меня не было две минуты, а его уже бьют! Да за ним нужен глаз да глаз! - раздался голос Олли. Он только что вошел и с улыбкой сразу посмотрел на молодого барабанщика, чьи щеки тут же порозовели. Сердце его согрелось, стоило блондину подойти сзади и положить руку ему на плечо. И если остальные стали увлеченно обсуждать предстоящее назавтра путешествие, для этих двоих время снова остановилось. Они все никак не могли привыкнуть к своему воссоединению. - Я думаю, тебе понравится пицца, которую я для тебя заказал, - заявил Яри.- Гавайская! - Если ты посмел это сделать, берегись! - расхохотался Олли. - А разве это не твоя любимая? Черт, а я-то думал, ты обожаешь ананасы, - с фальшивым сожалением проговорил темноволосый. - Так мистер Улыбка сегодня изволит подшучивать! Молодой человек замер, услышав свое давнее прозвище. Как давно он его не слышал! Он до сих пор помнил, как блондин впервые назвал его этим именем, заставив покраснеть и улыбаться еще шире. - Потому что я скучал по этому, - негромко признался Яри. - Я тоже. Олли, чьи глаза сияли, усмехнулся Яри. Увидев этот взгляд, полный еще большей любви, чем прежде, никто бы не смог усомниться в том, какие крепкие узы связывали этих двоих. Наконец, двое мужчин повернулись к своим друзьям, пытаясь вникнуть в их разговор. - Я буду скучать по Эйнари, - признался Маркус. - Бедный щеночек останется без папочки. - Зато Тия будет довольна, она обожает это животное, - улыбнулся Яска. - А если тебе нужно животное, не забудь, что мы путешествуем с Яни! Он любит, чтобы ему чесали за ушком! - Имеешь в виду вот так? - и Яри взъерошил короткие волосы басиста, который в свою очередь зарычал. - Осторожнее, кажется, он кусается, - прошептал Олли достаточно громко для тог, чтобы все услышали. Все шестеро расхохотались. Они любили проводить время вместе, и даже если были серьезны в своей работе, то между собой постоянно шутили. Они так хорошо знали один другого, что не упускали возможность подразнить друг друга. Никто из них ни о чем не спрашивал Яри и Олли, за что те им были втайне благодарны. Некоторое время им хотелось бы подержать все в секрете, как самое драгоценное, что у них было и чем они не спешили делиться. У остальных еще будет время задать вопросы, а пока что это счастье было таким новым для обоих мужчин. Конечно, сомнения до сих пор оставались, но они их игнорировали, слишком счастливые от того, что, наконец, находятся рядом с тем, кого так любили. Они видели, что остальные замечают их внимательные взгляды, и им было приятно, что их друзья, сгорающие от любопытства, все-таки ничего не спрашивают. Группа наслаждалась последними моментами пребывания в студии, прежде чем покинуть ее на несколько недель. В дороге усталость часто брала свое, а в остальном они любили путешествовать, открывать новые горизонты и, что самое важное, делиться своей музыкой с поклонниками по всему миру. Более того, они до сих пор с трудом могли осознать, сколько людей познакомились и подружились благодаря их мелодиям. Они были все время удивлены тем количеством мужчин и женщин самых разных возрастов, что спешили на их концертные площадки. Вскоре доставщик пиццы прервал их беседу, и Маркус с Яской пошли вдвоем, чтобы принести несколько картонных коробок. - А, ананас, я думаю, это для Олли, - сообщил темноволосый гитарист, поднимая одну из крышек. Блондин посмотрел на Яри, но его лицо посветлело, стоило ему встретиться с глазами барабанщика. Кажется, он уже понял его шутку. - Пожалуйста, давай ее сюда, если мне не понравится, думаю, Яри с удовольствием поменяет ее на свою, - проговорил он, продолжая пристально смотреть на молодого человека, который улыбался. Осторожно приподняв картонную крышку, Олли закусил нижнюю губу. Яри не мог не заметить эту реакцию, и напряжение, которое он ощущал, отступило. Он всегда помнил своего друга. Это была незначительная деталь, но для него она значила многое. Темноволосый обхватил рукой плечи блондина, вздрагивая от этого прикосновения. - Итак? Если ты все еще хочешь поменяться, - начал он. - Не советую тебе трогать эту пиццу, Яри Салминен! - рассмеялся Олли. Остальные четверо не могли не смотреть на них. Как давно они не видели двух друзей такими довольными! Наконец, они отвернулись, предоставив блондина и шатена их дразнящей нежности. - Спасибо, - прошептал Олли, мягко накрывая руку Яри своей ладонью. Два музыканта вновь обменялись взглядом. Они так скучали по прикосновениям друг друга! И в то же время они были смущены и ощущали застенчивость друг перед другом и перед остальными. Они медленно вновь сближались. Наслаждаясь едой, шестеро мужчин продолжали беседовать. Казалось, они так не собирались вместе уже целую вечность. Обычно Олли и Яри стояли далеко друг от друга. Марко, для которого светловолосый гитарист был как брат, некоторое время смотрел на него, отмечая, каким блеском теперь горят его глаза. Вокалист припомнил тот самый день десять лет назад, когда, приехав в студию, он нашел двух своих друзей молчаливыми, их лица были полны тоски и боли. Он не стал ни о чем их спрашивать, а лишь видел, как они ушли, каждый в свою сторону. На следующий день все оставалось по-прежнему. Ни барабанщик, ни гитарист не умели притворяться. Под их глазами залегли темные круги. Они никогда раньше не ссорились, и хотя Марко пытался понять ситуацию, оба хранили молчание. Со временем он узнал больше, хотя причина этого "разрыва" так никогда и не стала ему известна. Вокалист улыбнулся, увидев, как эти двое вновь веселились, словно дети. Яска обменялся взглядами с Маркусом и собрал пустые коробки. Клавишник подошел к Яни, положил руку ему на плечо и шепнул на ухо несколько слов. Если Яри что-то и упустил, то Олли все заметил и посмотрел в глаза Марко. Тот сразу все понял, и один за другим Яни, Марко, Яска и Марко вышли из комнаты. Когда Яри тоже поднялся, чтобы последовать за ними, Олли дернул его за одежду, вынуждая сесть. - Я хотел спросить тебя, Яри, ты боишься? - С тобой я не боюсь ничего, Олли, - ответил тот. - Мой единственный страх - потерять тебя снова. Я такого никогда себе не прощу, ты слишком много для меня значишь. Почувствовав, что краснеет, он взял руки гитариста и сжал их. Сердце его вновь ускорило свое биение. А что, если он ошибся в чувствах светловолосого? Если все неправильно понял? - Никто не значит для меня больше, чем ты, Олли. Я боюсь совершить ошибку, сделать что-то не то. Ты... Я... Ты - самый лучший друг какой у меня когда-либо был. Ты... Услышав слова барабанщика, Олли неожиданно переменился в лице, глаза его потемнели, и Яри почувствовал, как напряглись его мыщцы. Он едва не воскликнул вслух, что почувствовал себя полным дураком! Как он мог хоть на одну секунду подумать, что их чувства были взаимны? Прошло десять лет. Очевидно, он был дорог Яри, но не в том смысле, на который рассчитывал. Он был таким счастливым, слушая откровения темноволосого, разговаривая с ним снова. А сейчас все виделось ему в ином свете, и он опять почувствовал себя виноватым за то, что произошло десять лет назад. Не стоило ему тогда отпускать Яри, и, наверное, теперь все было бы иначе. А так он никогда не сможет получить то, что утратил. И все же прикосновение темноволосого было таким нежным, глаза такими любящими, улыбка такой искренней! Но все равно Олли понимал: ничто уже не будет прежним. То, что он не посмел получить тогда, было мертво и никогда не вернется. Его надежды были сметены, но блондин не хотел выглядеть расстроенным перед Яри. Нехотя он отнял свои ладони от рук барабанщика. В голове у него все помутилось, перед глазами все расплывалось. Но он больше не мог лгать. - Понятно. Вероятно, мне не стоило задавать этот вопрос, прости, - произнес он усталым голосом, поднимаясь. Темноволосый понял не сразу. Он чувствовал, что что-то не так. Он не хотел ранить Олли, но почему-то произошло именно это. Вспышка боли буквально взорвалась в его груди. Пламя, которое горело в красивых голубых глазах, теперь угасло, и это была его вина, он все испортил. И десять лет назад произошло то же самое. Если все так случилось, это был он виноват. Неуверенный, сомневающийся, волнующийся, наверняка испуганный, он не подумал. Он опять все испортил. Яри встряхнул головой, когда Олли поднялся, поворачиваясь к нему. Кажется, до него дошло, что произошло, и его сердце, разбитое реакцией блондина, снова начало биться. Было ли возможно, что гитарист надеялся услышать что-то иное, но не слово "друг"? Яри понял, что он должен действовать очень быстро. Сегодня все изменилось и теперь он был уверен в себе, в том, что он чувствовал и чего хотел. Он боялся быть неправильно истолкованным и боялся разочаровать Олли, но если он ничего не сделает, будет слишком поздно, и он отказывался упускать свой шанс. Барабанщик вскочил и встал на пути у гитариста. - Есть кое-что еще, Олли. Кое-что, чего я так боялся, не понимая, не смея сделать. Яри схватил его за руку, и тот повернулся, изумленный. Его глаза тут же встретились с глазами барабанщика, и сердце заколотилось бешено. - Но сегодня я этого не боюсь, - закончил темноволосый, больше не желая терять время. Он скользнул рукой по шее Олли, привлекая его лицо к своему, закрывая глаза. В следующий миг его губы коснулись губ блондина. Гитарист такого не ожидал, но его руки с готовностью обхватили Яри, и он тоже закрыл глаза. В этот миг, самый сладкий в их жизни, двое разделили напряженный, страстный и полный любви поцелуй. То, чего им не доставало так долго, было заполнено за одну секунду. Наконец, любовь, которую они так долго сдерживали, получила право на жизнь. Ничто больше не существовало для Яри, кроме губ Олли, которые ласкали его губы. На миг он подумал, что светловолосый оттолкнет его, но тот ответил на его поцелуй, и тогда Яри обнял его за шею второй рукой. Они любили друг друга, теперь это было ясно. Они так часто раньше представляли этот момент, не веря в его возможность, но реальность превзошла все мечты. Наконец-то, они были связаны друг с другом, и сомнений больше не оставалось. Если в прошлом желание обняться разделило их, то сегодня оно сделало их только ближе. Тепло тела Яри согрело Олли. Шатен чувствовал, что его щеки и уши горят. Они были счастливы, их лица были так близко, сердца бились быстрее обычного. Гитарист теперь ощущал голод, который могли удовлетворить только эти исключительные поцелуи. Звук входной двери прервал их идеальное общение, и двое мужчин оторвались друг от друга, глядя один на другого с нескрываемой любовью. Оба они покраснели, их губы были буквально обожжены этим поцелуем. Ничего не говоря, Олли поцеловал Яри снова. Они желали продлить поцелуй, но друзья должны были войти в любую секунду. Яни и Маркус держали в руках огромный торт в форме барабана, на котором была надпись "Счастливого дня рождения, Яри!", и, как только Яска и Марко вошли в комнату, все начали петь в честь барабанщика, который почувствовал себя полностью удовлетворенным жизнью. Четверо вошедших не заметили, как изменились отношения двух музыкантов, и даже их полные радости улыбки не моли их выдать. И им даже не было нужды говорить об этом, они оба хотели одного и того же - просто наслаждаться обществом друг друга и своих друзей и знать, что их любовь реальна.