Spider in the Iron Cage

Сегодня Питер делил сам с собой одну маленькую тайну: прямо под кадыком, за невысокой горловиной водолазки спрятан аккуратный ошейник. Его сшил сам Старк, своими руками, как и все, что он обычно делал для Питера, за небольшим исключением в виде более универсальных средств: масок, стеков и прочих мелочей, которые нельзя сломать неловким поворотом головы или рук. Кожа неприятно натирала, но Питер терпел, каждую секунду вспоминая Старка и то, как он пристегивал ремень. Мягко, заботливо, собственнически. Нормально ли это — привыкать к плотному пузырю опеки, которой окружает доминант? Питер еще не дал себе полноценного ответа на этот вопрос, но сделал однозначный вывод о том, что его все устраивает. Мистер Старк знал лучше; он опытнее, старше и вполне может поручиться за его жизнь. Все, что остается Питеру — следовать за ним, и он однозначно не против такого расклада, потому что его жизнь наполнилась чем-то новым, приятным и невероятным. Отдать себя, довериться — многим бывает трудно. Есть люди, привыкшие полагаться только на себя, но Питер нерешителен, он не может двигаться самостоятельно; ему нужна крепкая рука, направляющая в нужную сторону, не дающая упасть с тонкой грани между «хорошо» и «плохо». Возможно, объективно Старк не был тем человеком, который заслуживает такой привилегии. Возможно, Питер должен действовать сам, научиться делать правильный выбор и не бояться собственных ошибок. Возможно, что-то из этого он уже даже умел. Но не передать словами, как на душе легчает, когда ты получаешь подтверждение, правильные ответы и неоценимую помощь со стороны того, кем восхищен до ломоты в костях, до покорного падения на колени прямо под чужие ноги. Питер судорожно выдохнул в крепко сжатые кулаки.  — Паркер, может, ответите на вопрос? — вот черт, он слишком отвлекся. Фантазии здорово увели его от сути занятия, и Питеру пришлось очень внимательно разбирать короткие жесты Мишель, которая пыталась ввести его в курс дела. Так и закончился урок.  — Слыш, неудачник, ты вялый сегодня, — ЭмДжей вскинула бровь, когда они оказались в одном из наименее оживленных коридоров. Она все еще звала его и Неда «неудачниками», но звучало это как-то мягко, по-дружески, так что никто из них не возражал. Да и имели бы смысл возражения? Питер прислонился лбом к шкафчику. Тело горело, а ноги готовы в любой момент дрогнуть и побежать домой против воли, но нельзя: он должен исправно посещать занятия и «не дать кануть в лету своему славному уму», иначе мистер Старк будет зол, а потом, быть может, накажет.  — Чувствую себя неважно, — выдохнул Питер, неосмотрительно задирая голову.  — Эй, что это у тебя? — он дернулся, оборачиваясь, и увидел, как Мишель показывает на свою шею. Руки дрогнули, мышцы напряглись, а пальцы начали суетливо ощупывать шею. Высокий ворот съехал, показывая на белый свет отблески серебристой пряжки. Питер быстренько поправился, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло.  — Показывай давай, умник, — Мишель улыбнулась и влезла сама. Она с бескрайним любопытством оттягивала горловину вниз против воли Питера и, наконец, добилась своего. Только вот Питер тут же понял, что впечатление на одноклассницу это произведет неизгладимое. Она сделала быстрый шаг назад и еще несколько секунд пристально пялилась на кожаное кольцо, плотно обхватывающее шею. Так уж получилось, что ошейник выглядел практически как настоящий: не хватало только красивого металлического ярлычка в форме кости.  — Ого, Питер, я не думала, что ты у нас такой… Эм, даже не знаю, что сказать, — взгляд ЭмДжей не читаем, и, видимо, она действительно растерялась.  — Забудь, ладно? — он сказал это резко, агрессивно, тут же втягивая голову в плечи и кончиками пальцев прикасаясь к пряжке поверх тонкого материала водолазки. Что бы сказал мистер Старк?  — Стой, погоди, Питер. Ты это… Серьезно носишь? Типа не ради увлечения или не чтобы выпендриться? — выражение лица Мишель обрело чуть большую определенность. Теперь Питер встретился с открытым недоумением. ЭмДжей явно не была уверена в своих словах, потому что вся ее поза являла собой растерянность. Уж лучше Питер сказал бы, что нашел этот аксессуар в интернете и решил разнообразить гардероб. Черт бы побрал его любовь к мистеру Старку.  — Забудь об этом. И не говори никому, — Питер подошел к Мишель вплотную и мрачно взглянул на нее, пытаясь напустить устрашающего облика.  — Ладно-ладно! Просто… Господи, скажи, что тебя не продали в рабство?  — Мишель!  — Все, молчу. Надеюсь, с тобой, эм, хорошо обращаются, — ЭмДжей широко улыбнулась, даже подмигнула, похлопала Питера по плечу и убежала в столовую. А он тут же метнулся к туалетной кабинке, осознав, что вот такое раскрытие его маленькой тайны не пугает его, а волнует и даже возбуждает. Тонкие пальцы зарылись в пряди вьющихся коротких волос, глаза забегали по бледно-голубой плитке, а зубы начали беспощадно покусывать и мять нижнюю губу. Он хочет видеть мистера Старка. Нет, не так. Он хочет мистера Старка. Чтобы его взяли, приласкали вновь, укутали в этот теплый эмоциональный вихрь и уложили так бережно и любовно, как мог один лишь Старк.

***

До башни он не шел — ковылял. Тело и рассудок требовали ласк мистера Старка, его рук и приказного тона. Либо он скажет, что делать с этим дальше, либо даст необходимое: все зависело от настроения. Питер хотел бы, чтобы настроение у Старка оставалось хорошим, как вчера ночью, когда он триумфально надевал на него ошейник; хотел бы, если честно, чтобы его взяли с порога, завели в спальню и не выпускали оттуда до раннего вечера. Тогда он вернется к Мэй радостным и удовлетворенным, сядет за домашку и даже перекинется парой слов с ЭмДжей и Недом. Питер очень надеялся, что Мишель действительно забудет об их обеденном инциденте.  — Мистер Старк? — проблеял он, заглядывая в мастерскую. Старк подкручивал маску одного из Марков, хмуро и сосредоточенно. Питер предпочел не отвлекать его от дела и просто послушно стоял около входа, ожидая приглашения.  — Заходи, Пит, прекрати вести себя, как бедный родственник, — пробурчал Старк, а затем отложил маску в сторону. — Как твои дела? Такой живой — сидит прямо перед ним, словно выжидает. Ладони покрывались влагой от одной мысли о чужом тепле рядом с его кожей, от звуков голоса, от ласковых слов, которые Питер мог бы услышать сегодня. Он небрежно скинул рюкзак и в пару размашистых шагов оказался рядом со Старком, тут же присаживаясь на колени и укладывая голову на бедро, обтянутое в дорогие шершавые джинсы высокого качества. От Старка пахло маслом и гелем для душа, которым он, возможно, воспользовался еще утром. Питер благоговейно втянул запах, прикрывая глаза.  — Пит? Тыковка, с тобой все в порядке? — к волосам прикоснулась теплая широкая ладонь, и Питер протяжно промычал, подставляя самые чувствительные места.  — Мистер Старк, я не снимал его. Даже в школе, хотя Мишель заметила…  — Ох, вот как? Ты сегодня был послушным хорошим мальчиком? — такие слова смущали, но Питер слышал все оттенки голоса Старка: ирония, флирт, кокетливость, легкая насмешка — и потому не стеснялся, активно кивая. — Стало быть, ты ждешь похвалы?  — Да, мистер Старк, — Питер закусил губу, нерешительно выдавливая из себя следующее, — и не только похвалу. Пальцы Старка скользнули ниже, коснулись пряжки ошейника и расстегнули ее, снимая аксессуар. Кожа задышала, стало так легко и свободно, что Питер сделал глубокий вдох, поводя плечами. Он мягко потерся носом о брюки и только затем поднял голову, смещая ладонь Старка с макушки на свой лоб:  — Я весь день этого ждал. Вы же не оставите меня просто так? «Просто так возбужденным до чертиков и желающим, чтобы его отодрали», — хотел бы произнести Питер, но прикусил язык, рассматривая Старка и считывая его эмоции: сейчас он нежен, чуть позже — задумчив, а под конец возбужден. Питер знал своего доминанта вдоль и поперек, ведь сабмиссиву необходимо быть наблюдательным, уметь предугадывать чужие желания и умудряться выполнять их еще до того, как они будут озвучены. Такой подход сделает Питера еще более полезным, иначе зачем еще они поддерживают со Старком эту игру?  — Дуй в спальню, Питер. Я приду через, — он взглянул на часы, — десять минут. Чтобы ты был готов к тому моменту, — он вдруг прищурился, всматриваясь с подозрением. — Только не переусердствуй.  — Хорошо, мистер Старк, — Питер тут же подорвался с места и, сглотнув вязкую слюну, со всех ног побежал к спальне. Если Старк сказал десять минут, значит, десять минут. Терять драгоценные секунды нельзя, иначе неоконченная растяжка аукнется неприятной болью. Питер так сильно желал предстоящего секса, что ноги запутывались, и он едва не споткнулся у входа, обреченно выдыхая. Нужно взять себя в руки. Просить чего-то у Старка не имело смысла и не представлялось возможным: к тому же, Питеру больше нравилось исполнять, а не требовать. Все, чего он хотел — прекрасного вечера, после которого он самозабвенно уснет дома, обнимая одеяло.  — А-ах, — все тело пронзило током, когда прохода коснулись холодные (почти ледяные!) от волнения пальцы. Холод обжигал, причинял тупую боль, но Питер послушно терпел, готовя себя для Старка. Он уже предвидел, как тот ворвется в комнату, возможно, нагнет его или, быть может, опрокинет на постель. Возможно, свяжет руки или заставит принять не очень удобную позу. Когда за дверью послышались шаги, сердце взяло разгон, Питер оказался на грани, но подступающего оргазма все еще не чувствовал.  — Мистер Старк, — простонал он, вытаскивая пальцы и обтирая смазку об изнаночную сторону водолазки. Все равно Питер не собирался носить ее дольше, чем один день.  — К кровати и на колени. Грудь на постель, — скомандовал Старк, и Питер закопошился, послушно и очень быстро принимая указанное положение. Около шеи снова обернулось что-то жесткое и прохладное. Питер болезненно промычал, вслушиваясь в звенящий замок. Железный обруч. На вес легкий, мышцы не напрягал, но облегал плотно, и при каждом сглатывании нежная кожа касалась этих оков. Еще один щелчок: к обручу пристегнулась тихо бряцающая цепь. И потом натянулась, по-видимому, обернувшись вокруг кулака мистера Старка. Несмотря на то, что Питер терпел ощущение дискомфорта под глоткой весь учебный день, очередное заковывание показалось ему более чем уместным. Он зажмурился и шумно выдохнул, когда член шлепнул меж ягодиц, а цепь натянулась так крепко, что задрала голову, прижимая затылок к сведенным лопаткам. Черт-черт-черт, Питер хочет член в себе, и обычно мистер Старк мучил его, издеваясь и провоцируя на мольбы, но сегодня смилостивился: уже через минуту Пит ойкнул от погружающейся в него головки и от пары легких шлепков, приземлившихся на ягодицу. Он рвано подался назад, но на хребет легла свободная, не державшая цепь рука, агрессивно и жестко вжимая в мягкий матрас. Питер не возражал. Сквозь губы просачивалась слюна, стекала по подбородку, затем расползаясь по однотонной простыни темным влажным пятном.  — Ты хорошо постарался, малыш, — заговорил Старк, и Питер издал неопределенный звук, похожий на мурлыканье. Он сжал пальцами складки на смятом покрывале и мычал: громко, протяжно, иногда раскрывая рот и скуля, аки собака. Старку нравился скулёж, и это — одна из тех находок, которую Питер обнаружил без подсказки: мистер Старк никогда не сказал бы об этом. Ответом на издаваемые Питером звуки служили рваные, особенно глубокие толчки и чужие стоны: такие протяжные, бархатные, возбуждающие. Натянутая цепь дрожала, звон отдавался в ушах вместе с учащенным дыханием Старка.  — Нравится тебе? — с насмешкой спросил он, и Питер активно закивал, игнорируя сковывающий ошейник. — Вслух скажи.  — Д-да, мистер Старк, мне очень нравится, — по какой-то причине Старк любил, когда Питер проговаривал свои ощущения вслух. — Я л-люблю, когда вы внутри меня, — ему, в свою очередь, было невероятно стыдно выговаривать все эти пошлые вещи, хотя он хотел сказать столько всего. — Сегодня я только и думал о том, — он зажмурился, понижая громкость собственного голоса, — как приду домой и вы меня отымеете. Еще один резкий толчок, задевший простату. Питер прогнулся в спине, сопротивляясь все еще державшей его ладони, и вскрикнул.  — Повтори еще раз, — голос мистера Старка заинтересованный и возбужденный. Питер собрал все силы, чтобы побороть стыд, обернуться через плечо и, глядя прямо Старку в глаза, произнести с милой влюбленной улыбкой:  — Сегодня только и думал о том, чтобы вы меня поимели, мистер Старк. Так, как вам бы хотелось. Господи, как же ему тяжело сохранять самообладание и держаться уверенно! Оно того стоило: в темных глазах цвета виски плясали черти. Еще несколько шлепков по ягодицам: звонких, болезненно-приятных, долгожданных. Старк явно доволен тем, что говорит Питер, и это подначивало продолжать, да вот сказать толком было нечего, оставалось лишь таять под прикосновениями горячих ладоней, всецело сосредотачиваясь на тянущих ощущениях глубоко внутри себя.  — Такой хороший мальчик, — шептал Старк, склонившись, и Питер чуть поднял голову, чтобы касаться щекой жесткой щетины. Цепь вновь натянулась, став совсем короткой, и опуститься обратно уже не представлялось возможным. Оставалось только терпеть острую боль в затекших мышцах и втягивать чужой крышесносный запах:  — Да-да, мистер Старк. Питер потерял голову окончательно, когда Старк начал вколачиваться, периодически полностью вытаскивая член и входя так резко, что перед глазами мелькали яркие искры. Железный поводок не давал Питеру оттолкнуться слишком далеко, он был в прямом смысле прикован к Старку, двигался исключительно по его велению, и его все устраивало. Внизу живота моментально возникло маленькое солнце, тут же расщепляясь на сотню жарких капель. Голову вскружило, а перед глазами лишь складки постельного белья.  — Мистер Старк, я… Ах! — Питер не успел договорить, бурно кончив с долгим утробным стоном. Цепь опустилась, теперь бряцая на постели. Старк часто дышал ему на ухо; спиной Питер чувствовал каждую напряженную мышцу его тела, и сердце его замирало от осознания, как сильно он влияет на своего доминанта. Руки как-то машинально подхватили сползающее на постель тело и уложили так аккуратно, как только можно: Питер любил заботиться о Старке после секса, не пересекая черты дозволенного, но обслуживая его с огромным желанием и любовью.  — Я люблю вас, мистер Старк. Спасибо, — он сел поверх него и мягко невесомо коснулся губами кончика носа. В глазах Старка плясали смешинки. Он протянул руку с зажатым в ладони маленьким ключом, затем отомкнул ошейник и снял его. Его рука вновь потянулась к лицу, но уже не к шее, а к щеке. Питер прильнул к теплой грубой ладони.  — Я тоже люблю тебя, детка, — хватка на щеке окрепла и потянула вниз, к себе. Питер без сопротивлений ответно коснулся губ Старка, предоставляя право распоряжаться всем собой лишь одному-единственному человеку. Ему нравится быть использованным, и это — самая страшная мысль за последний год. Нравится, когда Старк в первую очередь думает о себе, но находит в Питере единственного, кто способен удовлетворить его нужды. Не так давно Старк в шутку сравнил Питера с паучком, застрявшим в железной клетке. Они часто шутили на тему их отношений, но в тот раз Пит задумался. В «клетке» просторно и комфортно, там у него есть еда, вода, средства к существованию, расписание и ряд требований, которые он должен исполнять, чтобы получить вознаграждение. Он привык к этому так легко, в одночасье, будто подобные условия — его естественная повседневная нужда. Так зачем искать свободу, если не знаешь, как ею распоряжаться?