======== *** ========
Мы с Амосом стояли перед Брасс, переводившей взгляд со своего сородича на меня и обратно. Фестрал оставил её восклицание без внимания. Я же не спускал с неё ни глаз, ни автомата, готовый стрелять в любую секунду. — Но я думала… — начала она оправдываться в смятении. Амос перебил её: — Что так и остался овощем? Да ну как бы не так. Почему ты меня не проведала ни разу, я понимаю. Кому нужен жеребец, с трудом способный связать простую фразу из трех-четырех слов? Такая горечь прозвучала в его словах… Концентрированная. Способная растворить в себе что угодно, как некоторые химикаты. Всю свою боль и разочарование он взял, собрал и выдал на всеобщее обозрение. Мне, как еще одному из виновников не самого справедливого к фестралу отношения, стало вдруг невыносимо стыдно. Брасс вообще опустила глаза, очевидно почувствовав себя еще более неловко, чем до этого. — Но… Ориана Санблад… — нашла вдруг синеглазая пони в себе силы произнести это имя. — Ты забыла, что мы существа полигамные. В табун ты не захотела, а потом со мной случилось воцарение в четырех мягких белоснежных стенах, многократные сдвиги по фазе. В конце концов учреждение накрылось медным тазом, а нас всех вышвырнули на улицу. Я почти успел восстановиться, а вот Ориане досталось гораздо сильнее. Она не оправилась. Погибла без должного ухода, а я не врач, откуда мне было знать, как ей помочь? Никто ведь больше не пришел ей на помощь! Даже вы! Ну и как ты думаешь, Брасс, для чего я явился сюда сегодня? — А Макс? — пролепетала фестралка, едва удерживая себя в рамках приличий и собственного достоинства с учетом её высокопоставленной должности босса в мафиозной семье. — Может быть, только поговорить. А может быть, накормить тебя свинцом от души. Ты уже видела мои зарубцевавшиеся раны. И они станут шрамами на всю оставшуюся жизнь. Как напоминание о твоём предательстве. Я просто не знаю, что еще сказать. Не знаю, каким образом ты будешь оправдываться за этот поступок лично передо мной. Один довольный милый тип по имени Алекс Кардан разъяснил основную причину произошедшего. Попытка обеспечить клану безопасность. Не стану скрывать, звучит достаточно логично. Только в любом случае ситуация сложная. Мне достаточно всего нескольких выстрелов, чтобы избавить Семью от тебя. Забыть. И у меня уже чертовски устало копыто выбирать слабину спускового крючка. Одно неуклюжее движение… — зловеще произнёс я. Повисла тяжелая тишина. Брасс во все глаза рассматривала мою изуродованную морду, затем наталкивалась на тяжелый встречный взгляд Амоса и опускала голову, чтобы через некоторое вновь повторить этот немудреный цикл из трех действий. Фестрал явно о чём-то догадывался, но пока молчал. Раздумывал, стало быть, о дальнейшей линии своего поведения. Только вот сказанное им оказалось явно не тем, что кобыла ожидала услышать. И меньше неё подобное услыхать ожидал я сам. — Ты и с ним спала? — намёк был предельно прост и понятен, и лишь его неожиданность помогла сбить Брасс с толку, заставив её выдать ответное невнятное: — С кем? — С Кристаллийцем. С этим везучим сукиным сыном. — Один раз, — быстро сказал я, сообразив, куда мог клонить Амос, невзирая на высказанное им же замечание о полигамности. Одно дело, когда жеребец заводит отношения с двумя-тремя, а иногда и четырьмя кобылами, образуя табун. И совсем другое, когда кобыла одна, а жеребцов двое, как в нашем случае. Название подобным случаям, скорее всего, кто-то уже придумал, но я, в силу собственной однобокой образованности и бурной жизни еще с подросткового возраста, ничего об этом не знал. И только сейчас я осознал, что стою рядом с теми, кто в разное время и разными методами поспособствовал росту моей популярности под именем «Кристаллиец». Амос придумал это прозвище и начал работать над его продвижением, а Брасс впоследствии подхватила этот процесс, достигнув еще более значительных успехов. И от осознания данного факта я начал закипать, потому что не просил никого из них делать из меня популярную личность, запуская слухи о том, насколько я крут. — Один раз – не такой уж и большой грех, — проронил фестрал. — И кто тут говорил о полигамности? — ядовито буркнул я, наградив временного союзника злобным взглядом. Так вот, название, когда кобыла одна, а жеребцов двое, очень простое. Ни разу не научное, а скорее, напротив, вульгарное, но при этом весьма точно отражающее суть. И название это — групповуха. Блин, пришли поговорить о серьезных вещах, а скатились до обсуждения интимных приключений Брасс. Абсурд же! Впрочем, даже из столь неподобающей темы для обсуждения я кое-что сумел выудить для себя. Было у меня такое странное чувство, будто оба фестрала когда-то состояли в отношениях, скорее всего, еще до того, как осенью две тысячи двадцать восьмого года я вляпался во всю эту историю. Амос всё равно никогда не рассказывал глобально, что происходило до того момента. И не говорил о происходившем с ним лично. Зато теперь, спустя несколько лет, прошлое по какой-то причине начало бурно всплывать наружу. — Так и будем комедию ломать? — покуда я раздумывал, фестралы тоже молчали. Терпение лопнуло у жеребца, наверняка уже уставшего от всей этой бесполезной перебранки, зашедшей в тупик. — Вот и поговорили, — вздохнула Брасс. — Нет, мы еще не закончили, — отрезал я. — Да и по правде говоря, даже не начинали. Короче говоря, вот что я думаю. Раз уж ты продала меня с потрохами семье Синдакко и их советским корешам, с которыми работает Амос… Эта сделка заключалась вот каким образом — если меня передать нашим недругам, то они трогать наш клан не будут, так? Ты свою часть сделки выполнила, за что мне здорово хочется, буду предельно честен, накостылять тебе по первое число. Как минимум — отоварить прикладом разок-другой, а как максимум — и вовсе пристрелить прямо здесь. Нападение на завод банды GS-29, у которой советская шпана ранее его отбила — чистой воды совпадение. Главарь у них даже не знал, что я там в плену находился. По логике, всё шито-крыто. Почти. Сложно сказать, станет ли вторая сторона соблюдать свою договоренность теперь, когда всего через несколько часов узнает, что Кристаллиец сбежал. Казалось бы, ценный пленник, да только он нихрена не знает. Потому что этот ваш Кристаллиец — пешка, которой можно пожертвовать мимоходом, даже не заметив. А потом завести еще несколько таких пешек, дать им звучные имена и на все лады, блядь, расхваливать, какие они пиздатые. Ведь именно это произошло со мной. Но увы, у пешки есть желание жить. И пешка, повторюсь, готова казнить короля через всю доску в любой момент, — я перехватил автомат поудобнее и снова прицелился фестралке в голову. — Навряд ли. Тодди Синдакко наверняка сочтёт нужным решить, что это Брасс передумала и отправила бандитов отбить тебя у них. Проблемы не закончились, а скорее, только начались, — возразил Амос, почти не впечатленный моей речью. Даром что с него и началась моя непонятная трансформация в Дискорд знает кого. — Ты лучше определись, с кем ты. Пока мы сюда ехали, втирал мне за новый подход сиэддльцев к ведению бизнеса через заключение контрактов, что в итоге станет победой над остальными Семьями Мэйнхэттена, — заметил я. — Это так, Макс? — поглядела на меня Брасс. Вернее, в дуло моего автомата. — Если Амос не научился в совершенстве лгать, веря в собственное враньё так сильно, будто это правда, что даже детектор лжи ничего не показал бы, то, скорее всего да, — положив задолбавший меня автомат на спину и опустившись на все четыре ноги, буркнул я неохотно. Фестрал с отсутствующим видом уставился в небо. Спасибо, что хоть свой АС-98 на меня не направил. А ведь мог. — Есть ли какие-то конкретные предложения? — спросила кобыла. — Синдакко рано или поздно избавятся от балласта в виде временных союзников. Нам придется переступить через собственную гордость и научиться работать вместе, какими бы разными взглядами на вещи мы ни смотрели. Понимаете? Амос вполне мог бы помочь вместе с Карданом переманить на нашу сторону наиболее авторитетных криминальных воротил родом из ССР. Алексу я сохранил жизнь, хотя мог бы и изуродовать в ответ так, что и мать родная не узнала бы. Самое главное — найти доказательства достаточно серьёзные, которые подтвердят планы семьи Синдакко по избавлению от тех сталлионградцев. А для этого потребуется подобраться к Тодди, его жене Франческе и сыну Марко максимально близко. В идеале — какой-нибудь ресторан. Званый ужин, деловые разговоры, заключение новых сделок. Думаю, понимаете, к чему я клоню, — не знаю, как фестралам, а мне собственные рассуждения почти сразу начали казаться сырыми, непродуктивными и нерабочими в качестве даже набросков вероятного плана. — Ну так что, Амос? Ты определился, на чьей находишься стороне? Или тебя не парит, что Макс может с такого расстояния по твоей здоровенной туше не промахнуться, даром что стреляет плохо? — Брасс попыталась подначить своего сородича, который в ответ уязвленно заявил: — Да промажет он. Все пули мимо пролетят. Я предпочел лишь криво улыбнуться вместо того, чтобы заверять мышекрылого жеребца в обратном. Или пробовать и в самом деле изрешетить его из автомата. Или Брасс. Или обоих. — Сторону я выберу только после того, как станут известны планы насчёт дальнейшей перспективы сотрудничества семьи Синдакко с выходцами из ССР, — безапелляционно заявил Амос, подумав какое-то время. — Выяснить это стоит как можно скорее… У тебя есть какие-нибудь идеи? — спросила Брасс. — Хм… Вообще-то есть. Только раз я не выбрал прямо сейчас вашу сторону, то и сказать ничего не могу, - криво ухмыльнулся фестрал в своей фирменной манере. — Не жалуйся потом, что тебя попытались убрать, — хмыкнула кобыла, нахмурившись. — Поэтому завязывай шутки шутить, дело серьёзное и отлагательств на потом терпеть не будет. — Ладно, ладно, убедили, заразы языкастые! — закатил глаза в притворном раздражении жеребец. — Слушайте теперь оба. И крайне внимательно. Макс, потом, если вдруг чего, скажешь, что выпытал эту информацию у одного из пленных, который позднее погиб и свидетельствовать никак не сможет. Проверить твою ложь никто не сможет тоже, ведь неизвестно, откуда этот пленник разузнал про деловую встречу в любимом сиэддльцами ресторане «Зеленая волна». Располагается он в Зебратауне на Вайолет-стрит неподалеку от аллеи. Если бы не те бандиты, что напали в самый неподходящий момент, то сейчас я уже надевал бы на себя свой любимый костюм-тройку в комплекте со шляпой и выдвигался бы на встречу. — Подробности? — Брасс стала ещё более серьезной. — Она состоится через час. Не знаю, что именно на ней собираются обсуждать, но как ни странно, я в числе приглашенных. Основываясь на данном факте, рискну предположить, что затевается нечто серьёзное. Меня поначалу смутил пункт, согласно которому прийти нужно с дамой. Однако теперь я начинаю понимать, почему это нужно. Создать видимость абсолютно легальной встречи, — продолжил Амос. — Я слишком известна в криминальных кругах, чтобы с меня не попытались тотчас спустить шкуру где-нибудь в переулке охранники, выбранные для слежки за гостями. Какую-то случайную кобылу с собой не возьмёшь, слишком уж специфичной будет для неё встреча, — и тут Брасс посмотрела на меня. — Макс, может быть, Амиона согласится составить Амосу пару на этот вечер? Я чуть было не ответил «нет» прежде, чем до меня дошло, что именно предложила фестралка. Подумал, взвесил все возможные «за» и «против», а потом сказал: — Я-то лично не против, но сперва давайте спросим у неё. Времени в обрез, и терять его из-за споров, хочет она пойти в «Зеленую волну» или нет, было бы неразумно. Брасс, порой я готов твою прозорливость по части выбора места жительства чуть ли не боготворить. Амос, мой дом на соседней улице расположен. Пошли, пробежимся. Фестрал кивнул и положил свой автомат в фургон. Я последовал его примеру, и уходя, добавил: — Брасс, я знаю, что Грозноперый, Крэбс и Креол находятся среди тех, кто заперся с тобой в доме. Скажи им подогнать это древнее на вид корыто к моему жилищу через пять минут. Поняла? Об остальном попозже поговорим. И не вздумай хоть как-нибудь увиливать от ответов, переводить стрелки и так далее, я не в том настроении. — Да, — она кивнула, и повернувшись к выходящим на дорогу окнам, сделала особый жест копытом. Когда я говорил пробежаться, то имел в виду именно «нестись вприпрыжку по тротуару со всех копыт», ведь не стоило забывать о времени, которого оставалось всё меньше и меньше. Две минуты спустя я открыл дверь в свой собственный дом. Если открыто, значит внутри кто-то есть. Даже если враг, я не боялся никого. Отбоялся уже за сегодня. Вкопытопашную я дрался так себе, но на моей стороне (пусть, вероятно, и временно) выступал Амос, который одинаково хорошо сражался холодным оружием или вовсе без него. Про стрельбу и упоминать не стоило, пусть даже автоматы остались в фургоне. Единственное, о чем я не подумал сразу — что, если Амионы не будет дома? «Потеря времени, потеря времени» — стучало в висках. Дробный стук копыт справа из-за стены, двигавшийся сюда, возвестил меня о появлении в коридоре единорожки. Увидев меня, она, не сбавляя хода, прыгнула и сшибла с ног. Растянувшись на полу и заработав шишку на затылке, я признал, что всё же рад её видеть. На Амоса мы не натолкнулись только благодаря его заблаговременному отступлению на несколько шагов назад к входной двери. — Ты живой! А это что такое? Шрамы? Тебя пытали! — беспорядочно и беспокойно тараторила кобыла, не зная, то ли потрогать мой лоб, то ли вообще взять и поцеловать. — Живой. Пытали. Да, шрамы, — терпеливо ответил я. — Я прошу тебя, давай обсудим это попозже, сейчас мне надо кое-что спросить. — Всё что угодно! – воскликнула она, будучи и обрадованной моему возвращению, и одновременно порядком взволнованной. На мгновение в голове шевельнулся червячок самодовольства. И мелькнула мысль «А что она ответила бы на предложение выйти за меня замуж?» Просуществовала она аж добрых две секунды, после чего была безжалостно растоптана и выброшена прочь. — Меньше, чем через час состоится встреча воротил бизнеса и криминала, организовала которую семья Синдакко. На неё приглашен вон тот бравый фестрал, что толчётся возле дверей. И ему нужна дама для того, чтобы попасть на встречу. Ты не поможешь с этим? От того, что мы узнаем, зависят не просто наши судьбы, но и жизни. Блин, слишком пафосно сказал… У двери гулко хохотнули. — Если вопрос повёрнут таким образом, то помогу, конечно. Всё-таки мой отец Расти был криминальным деятелем. И ты, как мой работодатель, тоже ведь им являешься. Сдаётся мне, Амос поперхнулся и выпучил свои гляделки с вертикальным зрачком на кобылу. Подобные признания как след из прошлого удивили бы любого из тех, кто застал те времена и с Амионой еще не познакомился достаточно близко, чтобы она решила раскрыть своё происхождение. — Т-ты… - начал он, запинаясь. — Я дочь Расти Нэша, и скрывать этот факт своей насыщенной биографии не намерена! — с вызовом бросила единорожка, наконец догадавшись, что неплохо бы одеться соответствующим образом. А для этого сначала стоило встать с меня, распростертого на полу. Но сперва кобыла отправилась по-быстрому принять душ. Фестрал помог мне встать, а потом едва слышно прогудел мне на ухо: — Ну ничего себе перипетии судьбы. — Она собиралась меня пристрелить, придя сюда как раз в момент, когда я заселялся в этот дом. Думала, что Расти был убит моими копытами, — шепнул я в ответ. — А как получилось в итоге? Пришлось потратить какое-то время на сбивчивый экскурс в прошлое. Закончил я почти одновременно с прозвучавшим с улицы клаксоном. Стало быть, это фургон подогнали. — Ну и дела. Как много, оказывается, я пропустил, — подвёл короткий итог моему рассказу Амос. А потом болтать стало некогда. Я наконец переоделся, пока единорожка приводила себя в порядок и влезала в платье. Выбрал себе темную толстовку с глубоким капюшоном, чтобы скрыть шрамы на морде, как и саму морду, от посторонних глаз. На все манёвры мы потратили почти пятнадцать минут. Покидали дом в жуткой спешке, Амиона закрыла входную дверь на ключ, который отдала мне. В фургоне моментально сделалось тесно даже с учетом Грозноперого, отправившегося в путь сразу к гаражу, чтобы выкатить машину, гораздо более подходящую фестралу по статусу. Если бы он и Амиона прибыли на этом ржавом фургоне, то подобного манёвра никто и понять бы не сумел. Помимо тачки грифон должен был прихватить кое-что еще, о чем он обмолвился очень коротко, сославшись на крайнюю срочность. Крэбс и Креол всю дорогу до гаража приставали ко мне с расспросами, которые очень быстро мне надоели. Вот уж не мог себе представить, что чейнджлинг внезапно проявит к моей судьбе такой интерес. Всё-таки это земнопони обычно был куда более словоохотлив и любопытен, нежели чем остальные. До назначенного времени оставалось всего десять минут, когда Амос и Амиона пересели в подготовленный седан. Фестралу очень быстро предстояло переодеться, с чем он справился за минуту, потом они воткнули себе в уши маленькие наушники со встроенными микрофонами, а мне грифон вручил подключенный к ним аппарат, напоминавший с виду обычный мобильник. Пока ехали к ресторану (а точнее, ехал я, а мышекрылый жеребец мчался на всех парах, утопив педаль газа в пол и игнорируя большинство правил дорожного движения), успели протестировать оборудование на разном расстоянии. Судя по брошенной фразе «Мы входим», донесшейся из нашей таинственной аппаратуры, когда нам оставалось еще два квартала с лишним ехать, они успели к назначенному времени. Наша компания, вооруженная почти до зубов, должна была играть роль прикрытия на тот случай, если вдруг что-то пойдет не так. Если чуть подробнее, то Грозноперый держал в лапах свой неизменный модифицированный автомат, чьё происхождение оставалось загадкой. Крэбс и Креол имели при себе всё те же пистолеты-пулеметы, с которыми они прошли через бойню у бара, принадлежавшего Винченцо. Я с трофейным автоматом, и оставался еще один советский ствол, взятый себе Амосом. Внутрь ресторана, ясен перец, с такой дурой его никто и не пустил бы. Так что, начнись вдруг заваруха, фестрал мог рассчитывать только на свою реакцию и владение телом, дабы врезать копытом кому-нибудь по слишком умной голове, отобрать оружие и перестрелять ближайших врагов. Я припарковался почти на том же самом месте, где когда-то впервые пересекся с офицером Сорнсом, ныне покойным. Не самые приятные воспоминания с ним были связаны, пусть и появлялся этот продажный коп, внедренный Комиссией, на моем пути всего дважды. Из аппарата доносились лишь пустопорожние разговоры, приличествующие цивилизованным пони, собравшимся в ресторане этим вечером. Пару раз Амионе отпускали дежурные комплименты, от которых у меня зубы сводило, стоило мне по голосам представить, как могли бы выглядеть их обладатели. Разжиревшие дельцы, рулящие фондовыми биржами и ворочающими такими деньжищами, что наша кубышка на их фоне казалось бы нищенской. Бизнеспони, владеющие самыми разными прибыльными компаниями. Затесались даже топливные и нефтяные магнаты, которым принадлежали сети заправочных станций, месторождения нефти и НПЗ по всей стране. И всех их собрала семья Синдакко, во главе которой стояли Тодди, Франческа и Марко. А гангстеров помельче пригласили чисто для массовки, не иначе. Слушая все эти разговоры, я начал понимать, что Амос был абсолютно прав. Видимо, в Сиэддле совершенно по-другому выстраивалось взаимодействие мафии с бизнесами. Тут, в Мэйнхэттене, все по старинке крышевали заведения, требуя бабки за защиту от конкурентов. А там всё решалось более цивилизованно (на первый взгляд) с помощью долгосрочных контрактов. Только лишь потому что конкурентов у Синдакко там было раз, два и обчёлся, если вспомнить слова Физзи в последнюю нашу встречу. Она тогда что-то раскопала про них, что-то очень и очень компрометирующее. И её за это наказали, пристрелив. Думается мне, выходцы из Сиэддла (хотя, судя по именам, троица, стоявшая во главе семьи Синдакко, была родом или из Трина́крии напрямую, или кто-то из предков в своё время приехал оттуда) с тех пор учли свои ошибки, и раскопать на них компромат окажется гораздо сложнее, нежели чем раньше. По этой причине составленный экспромтом, на бегу, план имел все шансы сыграть в ящик. Вместе с его главными исполнителями. Но если принять во внимание внезапность событий, развернувшихся за этот невероятно долгий день, когда изменились многие переменные, то как знать, может всё и получится. Троица друзей не трогала меня, видя работу мысли на моей шрамированной теперь морде, и вместо этого внимательно слушала всё доносившееся из аппарата. Форточки в фургоне были закрыты специально, поэтому больно-то услышать что-нибудь снаружи для любого любопытного создания — проблематичная вещь. Так что мы не боялись быть рассекреченными. Никто из троих пока не подал сигнала, что начинается то самое, ради чего мы здесь. На протяжении уже почти часа сплошные беседы о чём угодно, вплоть до погоды. «Ну серьёзно, больше не о чем языком почесать? Хоть бы о кобылах поговорили, что ли» — подумал я несколько раздосадованно. Голосов Амоса или Амионы из динамика практически не было слышно, они явно предпочитали больше слушать, чем говорить. Бубнеж множества голосов начал мало-помалу усыплять моё и без того подточенное усталостью внимание, дошло до того, что я в какой-то момент просто выключился. Может, так и продрых бы до следующего утра, если бы не чувствительный тычок когтистым пальцем, доставшийся от грифона. — Кажется, сейчас начнётся, — сильно понизив голос, сказал он. Из динамика послышался шум шагов, словно все собравшиеся подошли к какому-то одному месту. Скорее всего, стоило ожидать кого-то, кто толкнет им всем свою речь. Несколько мгновений тишины, после которых мы услыхали хорошо поставленный голос с лёгкой хрипотцой. — Я искренне рад приветствовать вас всех здесь этим вечером! И прежде всего, мне хотелось бы поблагодарить владельца этого ресторана за предоставленную возможность организации этой встречи. Остальные почему-то не пожелали видеть в одном месте весь цвет мэйнхэттенских влиятельных пони. Совершенно зря. Кроме того… Оратор принялся чесать языком, представляя зачем-то всех собравшихся и выражая каждому из них свою признательность за присутствие на этом мероприятии. — А кто говорит-то хоть? — спросил Креол. — Скорее всего, сам Тодди Синдакко, — предположил Грозноперый. Я приложил копыто к губам, показывая, мол, помолчите. И продолжил ловить каждое слово главного нашего оппонента. Он закончил перечислять имена, после чего пригласил всех в отдельный банкетный зал, где уже всё готово. Топот множества копыт, негромкие ничего не значащие фразы по сторонам, а потом Амос вдруг негромко буркнул: — Что-то не нравится мне во-о-о-о-он та группа единорогов в дальнем углу. После того случая я на дух не переношу эту расу с их чертовой магией. И не буду удивлен, если они тут не просто так. Куча высокопоставленных пони, владеющих крупными компаниями, пакетами акций и гребущими бабло лопатой с торгов на фондовых биржах. В одном месте. Вместе с Синдакко. Без какой-то глобальной подставы с их стороны просто не может обойтись ни одно мероприятие. — Как поступим? — спросила Амиона. — Макс и остальные, быстро, обстреляйте ресторан, — прошипел фестрал, прекрасно зная, что мы его услышим. Я завел двигатель фургона, тронулся, проехал мимо заведения, затем развернулся. Чейнджлинг открыл боковую дверь, они с Креолом высунулись наружу и открыли огонь, Грозноперый поддержал их из окна с переднего пассажирского места. Все трое специально целились в верхнюю кромку стёкол в окнах, чтобы ненароком никого не пристрелить, так как целью была вовсе не ликвидация собравшихся. — Ходу, ходу! — захлопывая дверь, крикнул Крэбс. Педаль газа я уже и так успел надавить, проскочил до конца всю Вайолет-стрит и повернул на Ист-лейн. Из динамика прибора между тем раздавались крики, кто-то даже пальнул из пистолета. Какая глупая попытка призвать к порядку, предсказуемо не оказавшая никакого воздействия на умы переполошившихся воротил бизнеса и мафиози. И во всём этом шуме нам всё же удалось расслышать едва заметное на фоне паники из-за устроенного беспорядка: — Амиона, уходим. — Давай на Сильвер-стрит их подождем, у Центрального парка, а, Макс, как тебе идея? — предложил Грозноперый, тщательно рассматривая свой автомат. Исходя из услышанного нами, повод для быстрейшего обсуждения результатов и первых попыток планирования действительно был весомым, поэтому я не стал артачиться и кивнул, свернув на нужной улице к парку. Вместе с тем, я набрал номер Амионы. Она взяла трубку почти сразу. — Вы там как, не пострадали? — Нет. Стоило только вам открыть стрельбу, как почти все попадали на пол, началась паника, вопли. Шуму было наделано много, отличный способ сорвать мероприятие, — ответила она. — Встречаемся на Сильвер-стрит, у Центрального парка. На углу с бульваром Селестии. Передай Амосу. Сдается мне, назрела серьезная тема для разговора. До встречи, — произнёс я. — До встречи, — ответила единорожка и завершила вызов. Добравшись до назначенного места, я припарковался и заглушил двигатель. — Единороги, значит, — проронил я с отвращением. — Грозноперый, тебе это ничего не напоминает, а? — Из твоего рассказа о том, как вы поубивали Грэйвордса, Сорнса и того безымянного мага, контролировавшего Амоса и Ориану… Магия контроля сознания, — кивнул он. — Я уверен, что наш мышекрылый друг пришел к тому же выводу, уже разок пройдя через это дерьмо и хлебнув лиха по полной программе. И сдается мне, мы узнали гораздо больше, чем могли себе представить, отправляясь на дело. Ждём эту парочку и начинаем активно шевелить извилинами, — подытожил я и замолчал. Седан наших соратников приехал всего через десять минут. Мы дружно покинули тачки и уселись в парке на лавочку недалеко от входа. — Магия контроля сознания, — сказал Амос, когда я поделился с ним своими и Грозноперого мыслями. — Очень похоже на то. Синдакко-старший намеревался с её помощью просто промыть всем мозги и заставить плясать под свою дудку. Рано или поздно подобным способом он бы добрался и до мэра, освободив дорогу в кресло градоначальника Каркхуфу. Безграничная власть. Никаких запретов. Геноцид фестралов. Как представлю, аж не по себе становится. Поэтому, дамы и господа, я всё-таки с вами. На тот свет совершенно не тороплюсь. Можно было бы, конечно, плюнуть и свалить не то что из Мэйнхэттена, а вовсе из страны, например, податься в КЗС, или к грифонам на худой конец. Я слышал, они мастера по готовке мяса на все лапы! Но… Назревающий гнойник следует уничтожить сразу, не оттягивая до последнего. — Встаёт лишь вопрос доверия. Тема предательства сегодня возникала перед нами не единожды. Вот поэтому лично я не знаю, а могу ли доверять тебе так, как это было раньше? В двадцать восьмом, в первой половине двадцать девятого, пока Грэйвордс всё не похерил? За остальных говорить не могу, пусть решают сами. И кроме того, нам всё еще надо срочно связаться к Брасс, — ответил я, глядя в темнеющее небо. — Звони ей, — произнёс фестрал. Я достал телефон и набрал её номер. Звонка кобыла, видимо, очень ждала, потому что ответила сразу же. Не тратя много времени на бестолковые разговоры, рассказал ей о визите Амионы и Амоса на этот приём, упомянул отдельно о группе единорогов, что занимали дальний угол банкетного зала, куда всех пригласил Тодди Синдакко, об идеальном способе сорвать его планы хотя бы на этот вечер и абсолютно лёгком покидании места преступления. Поведал и о некоторых выводах, сделанных нами всего пару минут назад. — Хорошо. Сегодня вы действительно сорвали планы противоборствующей нам мафиозной семьи, но сдаётся мне, Тодди очень упрямый и непременно попытается любыми доступными ему способами повлиять на умы самых влиятельных пони, чтобы добиться цели не только своей, но и Каркхуфа заодно. Молодцы. Можете отдыхать. В дело теперь вступят шпионы, которые подстраховывали вас во время операции. Нам необходимо знать, кого конкретно приглашал Синдакко-старший, род деятельности, круг знакомств и выходы на действующего главу города. Именно таким образом, думаю, наш оппонент попытается помочь Каркхуфу. Когда вы мне понадобитесь, я вас вызвоню, — и Брасс положила трубку. — Всё, народ, по домам, — сказал я, убрав телефон в карман. — Амос, у меня к тебе вот какая просьба. Приведи теперь фургон в порядок, замени номера, поставь подложные. Сам понимаешь, что искать будут любую серую развалюху с обилием ржавчины. Пришлось пожертвовать незаметностью ради успеха в нашем сегодняшнем деле. — Либо просто раздобуду другой, а этот под пресс отправлю, — фестрал покрутил неопределенно копытом. — Отлично. Ржавого Пита знаешь? Сдай ему наши трофеи на хранение. Он заодно приведет автоматы в порядок. Сдаётся мне, они нам еще пригодятся, — распорядился я. — Понял, — кивнул он. — Теперь вы, — посмотрел я на Грозноперого, Крэбса и Креола. — Отправляйтесь с Амосом к Ржавому Питу, а уже потом увозите фургон под пресс. — А ты? — спросил грифон. — Отдыхать, домой. Я устал, мне морду изуродовали, чуть не отрезали уши, а перед этим чуть не угодил сперва под пули, потом едва не сгорел. Как по мне, так это были огонь, вода и медные трубы. Не совсем в буквальном смысле, но в целом верно, — ответил я, поднимаясь со скамьи. — Как скажешь, но в следующий раз ты будешь подчищать дерьмо, согласен? — ухмыльнулся птицелев. — Нет проблем. Увидимся позже. Перед тем, как я ушел вместе с Амионой, фестрал вручил мне ключи от взятой грифоном из гаража машины. Именно на ней мы и отправились домой. А по дороге состоялся довольно странный, на мой личный вкус, разговор. Не поймите меня неправильно, но… — Почему Амос так отреагировал, когда я сказала, что Расти Нэш был моим отцом? — начала единорожка, когда мы подъехали к Брыклинскому мосту. — Глаза на меня выпучил свои светящиеся и рот разинул. — Он его немного знал. Расти в своё время оказался должен фестралу. Я, на тот момент еще ни о чём не подозревавший, вместе со своим другом сперва встретился с твоим отцом, а позднее мотался на встречу, дабы забрать долг. Которым оказалась бомба в чемоданчике. Если коротко, Амос так и не вернул себе свои деньги, — вздохнул я в конце своего короткого рассказа. — Понятно… — проронила Амиона спустя некоторое время. Пока она молчала, у меня самого назрел вопрос. — Скажи мне вот что, — начал я. — Почему ты так переживала за меня? Стоило мне появиться на пороге дома, немного замученному, изуродованному, но живому, как моя домработница сшибает меня с ног и вообще ведет себя так, словно она или моя подруга, или так и вовсе жена? Кобыла молчала достаточно долго, в темноте, окутавшем салон автомобиля, мне не было видно её мордочки, но я готов спорить на что угодно — единорожка густо покраснела, услышав столь провокационный вопрос. Мы уже почти доехали до самого Эвергрин-Хиллз, когда она наконец-то решила ответить, потратив немало времени на раздумья. Торопить её я не собирался. В конце концов, у Амионы никто не отнимал права на молчание, права на сохранение информации, которая моим ушам не предназначалась. Однако, судя по всему, она решила быть со мной честной сегодня. — Всё дело в том, что… — единорожка замялась, — … я уже какое-то время чувствую, каким… небезразличным для меня ты сделался. Твоя смерть стала бы действительно трагедией. Личной. Вот почему реакция на возвращение одного попавшего в крутой переплёт земнопони была у меня именно такой бурной. Я пойму, если ты решишь, будто твоя домработница перегнула палку, повела себя недостойно, зарплату обрежешь на время, дабы привести меня в чувство. Я всё пойму, Макс. Моя догадка самым блестящим образом подтвердилась — Амиона Нэш, дочь ныне покойного криминального авторитета Расти, самым беспардонным образом влюбилась в того, кого чуть не пристрелила при первой встрече, которую я отлично помнил в деталях. Вот уж действительно, прихоти судьбы неисповедимы. Как же сложно мне самому, в свою очередь, оказалось решить, что ответить этой кобыле, решившейся на такой непростой ход. С одной стороны, она, вероятно, действительно немного переборщила. А с другой, отправившись на операцию с Амосом, вела себя именно так, как надо, оправдав возложенные на неё ожидания. И единорожка не истерила, порой по несколько дней подряд просиживая в четырех стенах! Не ругалась, когда я возвращался далеко за полночь после своих криминальных дел, как порой случалось. Скрывать своё ремесло от неё было бессмысленно, спасибо Брасс, всё рассказавшей Амионе про то, кто же такой Кристаллиец, в миру Максимилиан Голд. — Домой придём, тогда я тебе отвечу, хорошо? — моё молчание перед этой фразой было куда короче, чем аналогичная тишина, исходившая со стороны моей собеседницы. Единорожка кивнула. Ответа она действительно дождалась. И осталась им вполне довольна.======== *** ========
Я невесело улыбнулся, вынырнув из воспоминаний. Помню, что перед тем, как сказать, очень сильно волновался, словно студент, в первый раз сдающий экзамен. «Мне очень нравится твоя решимость. Ты не побоялась раскрыться передо мной. Ценю это куда больше лживых ванильных фразочек о любви до гроба. И в знак уважения к твоему решению и к тебе лично, я сделаю то же самое. Ты мне небезразлична» — вот что я ответил ей тогда. Просиживаю свою жопу день-деньской и понимаю, как много я проебал, согласившись на авантюру, что в итоге привела меня прямо сюда, в эту камеру в СИЗО. До сих пор только и остаётся, что злиться на самого себя за то, что так и не научился разбираться в окружающих пони. Но нет, Макс же дохуя в себе уверенный, и он не станет прислушиваться к собственному голосу разума, он не пошлёт любую сомнительную затею и её автора как можно дальше. Макс в итоге окажется здесь и будет жалеть об упущенных возможностях, которые могли бы маячить, не случись этого акта недоверия к самому себе. Дурак, во дурак… А ведь всё могло быть совершенно иначе.