======== *** ========
К несчастью, последняя мысль, посетившая меня следующим утром, впоследствии оказалась слишком близкой к истине. Впрочем, я забегаю вперед, так что обо всем по порядку. На следующее утро я первым делом попытался вызнать у фестралов, где сейчас находится Зонг Скайларк, благо они и так явились к нам с Небулой. Меня постигла неудача. — Прости нас, Макс, но мы не можем выдать тебе эту информацию, приказ шефа, — извиняющимся тоном попыталась сгладить острые углы Ориана. Я помолчал некоторое время, обдумывая услышанное. И чем дольше висела пауза, тем сильнее сходились мои брови, почему-то вызвав этим нешуточный испуг у Небулы, незадолго до прихода дуэта мышекрылых подновившей мою маскировку. — Ну хорошо, — сказал наконец я, игнорируя встревоженный взгляд лаймовой единорожки. — Тогда что вы оба можете предложить взамен? Амос и Ориана переглянулись. Жеребец тяжело вздохнул, да так, что визуально немного уменьшился в объеме (или же мне это почудилось?), а кобыла просто отвела взгляд, не желая смотреть мне в глаза. По правде говоря, я перестал понимать суть происходящего совершенно. — Молчите? — выждав несколько минут в расчете на то, что кто-то из фестралов все-таки заговорит, спросил я, понемногу начиная злиться. Опять тишина. Да что это творится-то вообще? Первоначальная идея отодвинута в сторону, певицу упрятали хрен знает куда, из господ-всезнаек вдруг стало невозможно вытянуть ни слова, и новых идей, судя по всему, тоже нет. — Как нам информатора-то тогда настоящего искать? — повысил я голос. — А? Чего заткнулись-то? Или шеф вас обоих трахнул в жопу? Амос дернулся было, явно задетый за живое, но мне уже было наплевать. Я намеревался довести дело до конца, и все происходящее напоминало мне что угодно, только не серьезный подход к делу. Цирк с понями, честное слово. — Послушай, Макс, — попыталась урезонить меня Ориана, но получила в ответ мой весьма свирепый взгляд, и весь ее запал испарился. В гостиной воцарилось крайне неловкое молчание. Я был очень зол на фестралов, на шефа и на весь мир вообще. Мышекрылые вдруг опустились до того, что позволили мне поносить их иногда откровенно грубо, можно сказать, на грани. Небула, пользуясь моментом, втихаря смылась на кухню. — Не нужны мне ваши оправдания и попытки все свалить на приказ шефа. Я спросил у вас — новый план есть или как? В ответ не услышал ничего. Вам двоим известно больше, вот и страдайте с неизвестностью, а я лично предпочту за вашими мучениями понаблюдать со стороны. Небула, сними с меня маскировку пожалуйста, она мне в ближайшее время не понадобится. Я демонстративно отвернулся от фестралов, показывая, что разговор окончен. Мне уже было наплевать, какие последствия ожидают меня в скором времени, ведь эта сладкая парочка наверняка сообщит шефу об инциденте внутри команды. Что поделать, если мне надоело круп просиживать день за днем абсолютно без пользы? «Висяк» от этого никуда не пропадет, а настоящего информатора не замучает вдруг совесть, и он не возьмет и не сдастся сам. Хлопок входной двери ознаменовал покидание Амосом и Орианой квартиры лаймовой единорожки, как раз вернувшейся в гостиную. — Остается только гадать, что последует за этим весьма неприятным разговором, — развеяв магическую маскировку вашего покорного слуги, отметила Небула. — Я понимаю, что шеф главный, все дела, но по какой причине он за семью замками упрятал певицу, явно запретив попытки узнать, где она… Ведь Зонг могла бы немало рассказать, — потер я свою морду копытом, понемногу отходя от произошедшего. Кобыла лишь покачала головой, не зная, что добавить. Самое же удивительное заключалось в отсутствии вообще каких-либо последствий для меня после того, как я исключительно непродуктивно повышал голос на двух фестралов. Тянулись недели, постепенно приближался конец года, начались традиционные хлопоты в подготовке к грядущим праздникам. И я принимал в них участие не в последнюю очередь. Как-то раз в один из совершенно снежных декабрьских дней я возвращался домой с полными пакетами провизии для грядущего Дня Согревающего Очага. Как это обычно бывает (спасибо многочисленным историям в понинете), объехать пришлось почти весь город, дело было уже под вечер, лепил мокрый снег, Мэйнхеттен традиционно утопал в пробках. Последнее, разумеется, портило настроение ничуть не меньше ненастной погоды. Радовало только наличие печки в моем автомобиле, на котором я и ездил, добывая необходимое по составленному Небулой немаленькому списку. Похоже, единорожка собиралась отмечать праздник максимально в соответствии с большинством укоренившихся в современном мире традиций. Я знал, что она до сих пор втихаря радовалась сожителю, коим является ваш покорный слуга. Вдвоем-то явно веселее. Так вот, вернусь к погоде. Покидать машину ранее, чем доберусь до дома, я не планировал. От нечего делать стал разглядывать все вокруг, изредка плавно работая педалями, когда машины впереди немного двигались. Стеклоочистители работали исправно, стараясь своевременно счищать налипавший на ветровое стекло мокрый снег, но даже так я заметил знакомую фигуру в костюме, какую-то кобылу в куртке и нескольких весьма объемных жеребцов, неотступно следовавших за ними. Они шли мне навстречу, так что я решил не упускать свой шанс. Когда они поравнялись со мной (благо я двигался вторым рядом, так как первый был занят припаркованными как попало машинами), я посигналил несколько раз, пытаясь привлечь их внимание. И мне это удалось. Вся процессия двинула в мою сторону, тщетно пытаясь противостоять стихии. И конечно же, когда я опустил стекло в пассажирской двери, в салон с порывами ветра стал залетать мокрый снег. — Здравствуйте, шеф! — поздоровался я, радуясь, что сумел безошибочно опознать его. — А почему это вы пешком в такую погоду гуляете? — Решили, что так будет быстрее, нежели чем на машине, — сухо ответил единорог. — Случайно не в одной из брошенных на обочине? — Нет, в пяти кварталах отсюда, на улице, пересекающей эту. — Может, сядете, погреетесь? — предложил я и почти тут же мысленно обругал себя за это. На кой хрен оно мне надо-то? А вот зачем-то понадобилось. На секунду у меня еще оставалась надежда, что шеф даст отрицательный ответ, но… — Не откажемся. Я разблокировал замки на двери, вперед села… Зонг Скайларк собственной персоной! Вот уж сюрприз так сюрприз! Когда вся процессия подходила к моей машине, громилы грамотно обступили ее, защищая своими телами со всех сторон, поэтому мне до последнего было неведомо, что за кобыла была с шефом. Назад сел только единорог, а громилы остались стоять снаружи. Впрочем, им и не предложили. Телохранители лишь смерили меня тяжелыми взглядами, не предвещавшими абсолютно ничего хорошего в том случае, если я решу выкинуть какой-нибудь фокус. Я не считал себя самоубийцей, в отличие от них, потому что в моих мыслях нельзя было найти что-то плохое в отношении пони, севших в мое авто. Понятное дело, что я об этом знал, а они — нет. Начинать разговор было в равной степени неудобно как мне, так и моим гостям. И все равно это следовало сделать. — Скажите, шеф, а почему вы забраковали идею порасспрашивать Зонг про Расти Нэша? — Потому что это я хотел сделать сам, — помолчав, сумрачно сказал единорог. — Хороший руководитель, по моему мнению, обязан хотя бы иногда выполнять примерно то же, что поручает своим подчиненным. — И что же Скайларк рассказала? — Ничего особенного я и не смогла сказать. Расти всего лишь дал задание своим ребятам сделать тайник в стене на кухне… — единорожка что-то продолжала вещать, но я ее уже не слушал. Всё-таки тайник. Предложенная ранее версия получила наконец свое подтверждение. Кидавшийся в меня всякой кухонной утварью попутно добывал ценные сведения для Нэша, очевидно, работая на него. В этой истории стало одним белым пятном меньше, однако, их еще оставалось очень много. Восстановить всю хронологию событий пока что не представлялось возможным. — Хорошо, тайник. Расти Нэш сам к нему ходил или кого-то подсылал? — бесцеремонно перебил я певицу, продолжавшую что-то говорить. Она аж поперхнулась от негодования, а потом обернулась к единорогу. Жестом шеф велел ей отвечать на мои вопросы. Он прекрасно понимал, что если сам не смог в чем-то разобраться, установить причинно-следственные связи, то пускай его подчиненный попробует. Вдруг у него (то есть, у меня) получится лучше? Чем я и занялся, ощутив наконец, что время бездействия заканчивается, что начинает дуть ветер перемен. — Когда сам, а когда просто передавал мне запечатанные конверты и велел положить в условленное место. Посторонних вроде как у меня дома не бывало. Из любопытства я читала содержимое некоторых бумаг, но ничего не поняла, — поведала кобыла. — Ничего удивительного, — прокомментировал ее слова шеф, а потом добавил: — Нас всех обвели вокруг копыта, заставив поверить, что стукачом был Бейтс, которого Амос, впав в ярость, забил насмерть. По «компромату», проанализированному сперва Орианой, а потом и моими подчиненными, нельзя сказать ровным счетом ничего конкретного. Отсюда и «висяк», так взбесивший вас, мистер Голд. — За месяц что-то поменялось? Нэш себя хоть как-то проявлял? — Нет. После той ночи он словно сквозь землю провалился. Единственное объяснение — ведется подготовка удара, способного оставить меня и других бизнес-пони без сбережений, — покачал головой единорог. Ну вот хоть запытайте меня до смерти, но шеф не сильно похож на того, кто ведет свой бизнес или даже помогает тому более представительному пони с этим. Кто он? И во что я все-таки ввязался? Кажется, эти мысли высветились у меня на морде. Единорог вдруг усмехнулся: — Вас не проведешь, хотите именно это мне сказать, мистер Голд? Отнюдь. Просто я бизнес-пони немного другого калибра. И мои цели отличаются от простого набивания своих карманов деньгами. Рассказать всю правду я не могу. Это решение зависит не от меня. Еще интереснее. Услышанное шло вразрез со словами шефа, произнесенными при первой встрече — «Я представляю консорциум бизнес-пони». Хотя, погодите-ка. Не так уж и вразрез, это я не тем местом воспринял информацию. Сказано было о представительской функции, а не о касающейся лидерства. Допустим, но тогда кто же этот «консорциум» возглавляет? Даже на такой вопрос я вряд ли добьюсь от шефа ответа. Я просто вздохнул, сделав данный вывод. Вокруг одни любители секретов, и только я один, как чертова раскрытая книга — любой прочитает. Все попытки хитрить ни к чему не привели. Либо я не умею обводить пони вокруг копыта хотя бы в простейших вещах, либо все вокруг весьма проницательны. Бесит… — Получается, установилось шаткое равновесие, — резюмировал я, немного проезжая вперед. Движение определенно застопорилось наглухо, если за столько времени машины вот только сейчас продвинулись. — Именно так. Лишь сделанным Нэшем ход позволит нам что-то предпринять в ответ, заодно по возможности найти зацепку в деле с информатором. Никто из нас до сих пор не знает, кто это такой и внедрен ли он к нам или же другим бизнес-компаниям, возглавляемым коллегами нашего босса, — подтвердил шеф. — Что ж, теперь мне наконец-то все стало ясно. Вы дальше пойдете бороться с непогодой? — мой каверзный вопрос заставил единорога поморщиться. Похоже, и он, и Зонг уже пригрелись, сидя в теплом салоне. Вылезать наружу им точно не хотелось, но у меня свои дела, а у них свои. — Да. Спасибо за беседу, мистер Голд. Жалею, что не отваживался ранее поговорить с вами более обстоятельно, нежели чем во все наши прошлые встречи, — с этими словами единорог и его спутница покинули мою машину. Я обратно заблокировал замки на пассажирских дверях и вновь погрузился в раздумья.======== *** ========
— И что же за мысли вас одолевали? — поинтересовался следователь. — О «висяке». Полученная информация была не особенно полезна ввиду своей не первой свежести, скажем так. Все ниточки пообрывались, поэтому оставалось ждать, когда мистер Нэш зашевелится и сделает наконец свой ход. Так оно и получилось в канун Дня Согревающего Очага, — вздохнул я, слегка морщась. Немолодому единорогу, взявшемуся за мое дело, достаточно было вопросительного взгляда, чтобы я продолжал говорить. — Капелька предыстории. Я ранее упоминал, что Нэш нанял бандитов и вооружил их, чтобы те устроили нападение на театр, в котором работали Амос, Ориана, Небула и Ленни. Так вот, ситуация повторилась, только теперь атака была совершена на другое заведение такого же плана и без участия вооруженных пони. Оказалось достаточно бомбы, заложенной в опасной близости от нашего шефа, приславшего через наших сторожей-пегасов билеты на представление в честь праздника… — я вновь погрузился в воспоминания, пусть и менее охотно, ведь те события имели отнюдь не праздничную атмосферу.======== *** ========
Я прекрасно помнил, как в канун праздника мы с Небулой собирались в театр на то представление. Снова шел снег, однако это ничуть не испортило приподнятого настроения. Такое не удалось и очереди в гардероб, и даже представлению, начавшемуся с опозданием. Шеф занимал один из балконов справа наверху от входа в зрительный зал, в свиту единорога входили как уже привычные глазу громилы, так и Амос, пытавшийся изо всех сил походить габаритами на них. Безуспешно. Фестрал проигрывал им почти по всем параметрам, однако и имеющейся физической силы ему хватало для многого. И если первый акт спектакля прошел спокойно, то вот дальше всё пошло кувырком. Это случилось в начале второго акта. Раздался мощный взрыв, источник которого располагался прямо под балконом, где находился шеф и его свита. Данный факт я отметил периферийным зрением. Воцарилась страшная суматоха, причиной которой стал как сам взрыв, так и тот факт, что балкон, оказавшийся достаточно крепким, чтобы не обвалиться сразу, все-таки мало-помалу сдавал свои позиции, сползая вниз с жутким скрежетом, заглушавших крики толпы. И лишь немногие смельчаки-единороги, в числе которых оказалась и Небула, попытались левитацией задержать падение балкона прямо на стремительно пустевшие ряды сидений. Но их сил не хватило на сей героический поступок. В первые секунды после взрыва пони бросились прочь из зала, в дверях образовалась давка. С балкона спорхнул Амос с налитыми кровью глазами, выискивая кого-то глазами. В голове у меня мелькнула мысль: «Неужели он кого-то почуял?», на что неугомонная логика напомнила — организатор теракта или его исполнитель были просто обязаны изображать из себя запаниковавших, быть подобно всем. Иначе грош цена такой маскировке. К счастью, с балкона было куда отступить, и даже ошеломленные взрывом шеф и остальная его свита моментально скрылись из виду. Небула и остальные единороги, пытавшиеся удержать тяжеленный балкон, через пару минут сдались и теперь намеревались остатками сил опустить его вниз. Да вот только они себя малость переоценили — магическое истощение пришло почти ко всем одновременно. Здоровенный каменный балкон рухнул вниз, проломив пол, разломав немало сидений и напоследок брызнув во все стороны каменной крошкой, даже поранившей кого-то из единорогов. А что делал я в этот момент? Да топтался бестолково на месте, понимая сразу две вещи — поддаваться панике нельзя ни в коем случае, во-первых, и помочь кому-либо тоже не получится, во-вторых. Я не врач и магическое истощение у единорогов вылечить не смогу. Амос уже скрылся из виду, а через двери все еще нельзя было выйти. Я бросил взгляд на сцену — она опустела, ведь при взрыве наверняка все актеры плюнули на все и свалили за кулисы, а то и вовсе в гримерки, спешно переодеваться и покинуть театр. — Чего ты стоишь? — слабым голосом спросила Небула. — Беги, помогай Амосу… — и она закашлялась, скривившись. А мой телефон уже разрывался от входящего вызова — это была Ориана. Я ответил: — Да? — Макс, живо на улицу, наш горе-фестрал вместе с Грозноперым ведет преследование пони, ответственного за взрыв! — срывающимся от волнения и страха голосом сообщила она и завершила вызов. — Уже… — бросил я Небуле и кинулся к выходу. В крови бушевал адреналин, так что пробраться через одну из дверей, где оказалось поменьше народа, оказалось сравнительно легко. Я просто растаскивал желавших покинуть зрительный зал, сопровождая это короткими исключительно нецензурными фразами. Минуты полторы спустя я уже выбегал на улицу, в спешке набрасывая куртку, лично взятую мной из гардероба. Работавшая там кобыла приняла исключительно правильное решение не препятствовать мне. Около моей тачки пританцовывала от нетерпения Ориана. Привычные действия совершались теперь чуть ли не мгновенно. Всего через минуту мы уже мчались по вечернему Мэйнхеттену, слушая, как к зданию театра приближались полиция, скорая, пожарные и иже с ними, чьи звуковые сигналы были слышны издалека. — Где они сейчас? — спросил я. — В шести кварталах отсюда. На ближайшем перекрестке налево, а затем на третьем направо. — Координируй меня, если что, — и я лихо заложил вираж на повороте, пустив машину в занос под достаточно большим углом. Фестралка от неожиданности выругалась, вцепившись копытом в поручень над пассажирской дверью. У нас не было времени пристегивать ремни безопасности, а единорогов в нашем распоряжении прямо сейчас не имелось, что могли бы помочь с этим. После поворота направо на третьем перекрестке мы гнали прямо, обгоняя машины, благо заторы за час с небольшим немного подрассосались, что позволяло мне ехать так быстро, как только это вообще возможно с учетом погодных условий и количества снежной массы поверх асфальта. Разумеется, тачка имела зимнюю резину, с шипами, все как полагается. Однако делу данное обстоятельство помогало не то чтобы сильно. Ориана врубила громкую связь, и теперь мы слушали свист ветра, хриплую ругань Амоса и редкие выстрелы, издаваемые автоматом Грозноперого — грифон явно экономил патроны. — Террорист едет к Мосту Принцесс, — сообщил вскоре фестрал. — Что, опять Лонгхорн?! — удивился я.— У Нэша явно там есть логово. Вполне вероятно, что даже в том самом полузаброшенном отеле, о котором я слышал немало нехорошего. Снова послышался выстрел, но на этот раз Грозноперый злорадно вскрикнул, видимо, попав в цель. — Наш стрелок подбил врагу одно из колес. Это сильно уменьшит его прыть! Нам нужно остановить паскуду до того, как он доберется до Лонгхорна! Макс, жми на газ! — тут же отреагировал Амос. — Да я и так вдавливаю педаль в пол! — огрызнулся я. — Этот рыдван не рассчитан на бешеные городские гонки! Отчасти это действительно было так. Вспомните тот день, когда против своей воли я ввязался в большие неприятности и вынужден был подвозить грабителей. Полицейские автомобили легко на прямых участках сокращали свое отставание. Вполне возможно, что наш преследуемый имел тачку помощнее моей. — Об этом мы поговорим позже, — не слишком уверенно заметил фестрал, — а я пока попробую уговорить Грозноперого попытаться потратить еще какое-то количество патронов и подстрелить нашему террористу второе колесо. И они стали переругиваться между собой. Грифон настаивал на том, что если я потороплюсь, то дополнительная стрельба не понадобится. Амос же в корне с этим был не согласен и обещал компенсировать затраты боеприпасов. — Не забудь подогнать пару ящиков самого лучшего виски поверх патронов! — вздумал торговаться Грозноперый, в чьем голосе чувствовались усталость, нервозность и даже чуточку злости. — Заметано! — уступил ему фестрал. — А теперь давай подстрели этому гаду второе колесо! — А приметы у тачки нашего подрывника какие? — поинтересовался я достаточно громко, чтобы меня услышали. — Бежевый Colt St.Regis, гражданская версия, государственных номеров нет, пробито заднее левое колесо, — отрапортовал Амос. Дела только что стали немного хуже. Даже не полицейская версия данного авто имела несколько более мощный двигатель, нежели чем мой FFA Fox, бестселлер от Флима и Флэма. Я несколько напрягся, что не осталось незамеченным Орианой. Она-то не в курсе. В ответ на ее вопросительный взгляд я кратко обрисовал ей ситуацию. — Подстрелить подрывнику-террористу второе колесо — лучшая идея за весь вечер помимо «Макс, жми на газ»! — громко сказал я, поворачивая к Мосту Принцесс. — Он почти пересек мост! Макс, ты где там? — вот теперь голос фестрала звучал по-настоящему встревоженно. — Только что повернул к этому треклятому, чтоб мои глаза его не видели, мосту! — рыкнул я, и так выдавливая из тачки все возможное. Вся надежда была на грифона и его меткость. — Виляет, гад! — услышал я приглушенный голос Грозноперого. Следом послышался выстрел. Затем другой, третий. Следом громкая связь принесла злобную брань на чужом языке. Интонации невозможно спутать, хоть на каком наречии ругайся. Теперь грифон стрелял короткими очередями с отсечкой по два-три патрона, но уже не только по колесам, сколько в целом по машине, как пояснил мне Амос на фоне звуков выстрелов. Вилять с простреленной покрышкой зимой по снежной каше поверх асфальта… Либо водитель той тачки весьма умелый, либо он просто уже жаждет оторваться от хвоста любой ценой. — Его развернуло! — раздался громкий вопль фестрала. Ему вторил победный крик грифона. — Мы миновали середину моста! — отозвался я. Теперь-то этому гаду уже никуда не деться. Зацеп в таких условиях отвратительный, а учитывая наличие только трех целых покрышек из четырех, шансы скрыться на машине от преследователей крайне низкие. Если только… — Не приближайтесь к нему! — заорал я. — Если он заложил бомбу в театре каким-то образом, то у него при себе в тачке может оказаться целый арсенал! — Проклятье! — выдохнул Амос. Судя по засвистевшему в динамик ветру, фестрал поспешил убраться подальше, одновременно с этим стараясь держать подрывника в его авто в поле своего зрения. — Никуда не денется, я держу его на мушке! — приглушенно произнес Грозноперый. Хорошо, об одной возможной опасности я их предупредил. Но знает ли террорист о том, что помимо двоих преследователей в небе за ним гонятся еще и на машине? Отличный вопрос, но додумывать времени у меня уже чертовски не было! Смутное чувство беды окатило меня с головой, и я интуитивно спрятался за приборную панель, держа передними ногами рулевое колесо за нижнюю его часть. Ориана тоже спряталась, потому что существовала угроза обстрела со стороны преследуемого. Несколько секунд в неведении относительно траектории движения нашего авто могли оказаться фатальными, ведь я рулил фактически вслепую, не рискуя подставляться. Так и оказалось. Я слышал из телефона напарницы крики Амоса и Грозноперого, а в следующий миг случился весьма жесткий удар. Мы с Орианой хорошо так приложились головами, а сверху вдобавок нас осыпало разбившееся лобовое стекло. Ну и разумеется, летящий снег обильно стал залетать в салон, покрывая все внутри небольшим слоем. — Вот черт… — ругнулся я вполголоса, пытаясь потереть ушибленные места и заодно разобраться в собственном самочувствии. — Да с тобой ездить опасно, — болезненно прошипела фестралка. В тот же миг я пожалел, что не потратил несколько секунд на пристегивание ремня безопасности. Самое удивительное заключалось в сравнительно среднем самочувствии. Болела голова, болела грудина и ноги, слегка подташнивало, но терять сознание я не торопился. А вот Ориане досталось побольше. Левое крыло кобылы торчало под неестественным углом так, что было совершенно невозможно определить, вывих это или же перелом. В любом случае, стоило вызвать скорую помощь, но попозже. Сперва подрывник. Я с трудом вылез из разбитой машины и только теперь смог оценить масштаб устроенного мной столкновения. Удар пришелся четко в правый бок, бежевый седан сдвинулся где-то на метр-другой. В салоне сидел какой-то земнопони, лежа головой на рулевом колесе. Отсюда было снова не понять, без сознания он или же в результате ДТП мы имеем труп, который невозможно допросить. Вскоре рядом приземлились Амос с Грозноперым, отделавшиеся легким испугом после моего предупреждения. — Он пытался стрелять по вам, но промахнулся, — заметил фестрал. — Чем языками чесать, лучше вытащим этого голубчика наружу и узнаем, кто он и что он, — предложил грифон, уложив свой автомат на помятый капот моего FFA Fox. — Главное, чтобы этот… голубчик… не помер от избытка самых разных чувств, — хмыкнул Амос, применив всю свою силу и попросту чуть не выдрав водительскую дверь из петель. Я открыл дверь в своей машине со стороны Орианы и аккуратно помог ей сесть, учитывая полученную ею травму. Ответный взгляд кобылы невозможно было трактовать конкретно. В нем смешались злость, досада и даже благодарность. — Придется немного потерпеть. Вызовем тебе скорую… — но фестралка не дала мне договорить. — Лучше позвоню шефу, пускай знает, что наши усилия… — она зашипела от боли, — даром все-таки не пропали. Он же и пришлет сюда неотложку из той больницы, где ты сам лежал после столкновения со столбом больше полутора месяцев назад, получив сотрясение мозга. — Повезло, что не получил сегодня нечто более серьезное и несовместимое с жизнью. Звони шефу, так и быть. А я пока пойду посмотрю, чего там наши любители воздушных острых ощущений делают, — попытался я улыбнуться, но получилась только какая-то неестественная гребаная гримаса. Всего десяток шагов — и вот я вместе с грифоном и фестралом разглядываю тело подрывника, вытащенное ими из бежевого седана. Остается непонятным, этот гад просто без сознания, или же своим таранным приемом я его к праотцам отправил? Наклонившись к нему, я первым делом прижал свое копыто к его шее. Жилка билась, но слабо и неровно. Значит, этот земнопони пока еще жив, но если ничего не предпринять, он загнется. — Ориана! Когда будешь говорить про неотложки, упомяни сразу две. Нашему типчику требуется срочная медицинская помощь! И подмогу вызови на всякий случай! — крикнул я во всю глотку. — Поняла! – донеслось до меня. — Теперь остается только ждать, — заключил грифон. Он достал было пачку сигарет из внутреннего кармана своей куртки, но тут же убрал ее обратно и выругался на все том же незнакомом мне языке. Прищурил глаза, глядя куда-то вперед и вверх, а потом выдал длинную тираду, исключительно нецензурного содержания. Можно было лишь догадываться, что именно птицелев имел в виду. — У нас гости. И отнюдь не свои… — пояснил он после того, как сделал короткую паузу для вдоха от такой содержательной речи на одном дыхании. — Плохо дело, — заключил Амос и направился к багажнику разбитого бежевого седана, — если подрывник имел при себе не только мину, но и огнестрел, то нам следует воспользоваться его запасом. — Еще как плохо, — добавил я, оглядевшись по сторонам. С обеих сторон к нам приближалось по два черных джипа. Конкретные их марки и модели определять было совершенно ни к чему, ведь нам по-любому крышка. Обложили неплохо так. Раздался удар — это фестрал сумел каким-то образом без ключа вскрыть багажник. Сейчас он занимался изучением содержимого. До моих ушей долетали лишь обрывки слов, произносившихся жеребцом чуть ли не шепотом. — Ну что там? — не выдержал Грозноперый. — Один пистолет и парочка ПП. Патронов мизер, — коротко ответил Амос. — Дело уже не просто плохо, господа, дело откровенно дрянь, — глубокомысленно отметил грифон. Времени оставалось совсем мало, так что я мог только кричать Ориане о том, что ей следует схорониться в машине как можно лучше с учетом ее крыла. Между тем фестрал распределил оружие — себе один из ПП, второй такой он отдал Грозноперому в качестве запасного ствола. Мне же достался пистолет и пара магазинов к нему, включая уже готовый к использованию. Примерно такие же запасы патронов имелись и у моих напарников. — Стреляем одиночными, лишний раз стараемся не подставляться, иначе до прибытия подмоги мы не доживем, все всё поняли? — деловито распорядился Амос, превращаясь в опытного стратега, в командира, привыкшего действовать в суровых полевых условиях. — Не учи учёного, — криво ухмыльнулся птицелев. Я промолчал. Мне было страшно. У противников наверняка патронов столько, что нам всем и не снилось. И скорее всего уже и не приснится. Пригнувшись за разбитым бежевым седаном, мне только и оставалось, что молиться Принцессе Луне, которую я признавал гораздо больше, нежели чем ее старшую венценосную сестру. Все, чего я мог попросить — это уцелеть в ближайшем будущем. Джипы остановились на некотором отдалении от нас. Летающие противники, оказавшиеся пегасами, тоже почем зря не стали рисковать шкурами и предпочли оставаться над пехотой, вооруженной самым разномастным оружием – от пистолетов до тяжелых штурмовых винтовок. Сами пегасы имели при себе ПП той же модели, что сжимал в копытах Амос. Всего их была дюжина. Против нас троих, ведь раненная Ориана сейчас ничем не могла нам помочь. В нашу сторону послали двоих бойцов, которые лишь с трудом сдерживали панику, не желая идти в числе первых. Им все же пришлось медленно, шаг за шагом, приближаться к нам. Стала слышна ругань одного из них. Второй же вслух сомневался, что за разбитыми машинами вообще кто-то может скрываться, ведь невозможно быть настолько тупыми, чтобы избирать настолько ненадежное место для обороны. — Это ты зря, парень, — шепнул Амос, высунулся всего на миг и дважды выстрелил из своего ПП. Сомневавшийся всего несколько секунд назад единорог упал в снежную кашу с простреленной головой. Его товарищ сперва заметался, а потом рванул в обратную сторону, но до джипов не добежал, словив очередь от своих же. — Так-так… Тех, кто ослушался приказа, убивают без разговоров. Это можно использовать против них, — щелкнув клювом, заметил грифон. — Сейчас они пошлют двух пегасов, и если мы их не снимем прежде, чем эти пернатые гады в нас дырок понаделают, заодно рассекретив наше конкретное местоположение… — помрачнел фестрал, стискивая свой пистолет-пулемет. — Два выстрела, один труп, и второй пал от своих же. Выше нос, Амос, наши шансы уже не столь мизерны… — недоговорил Грозноперый, вскидывая свой автомат и выпуская короткую очередь в пегаса, внезапно пошедшего на снижение. К несчастью, птицелев промазал, и в следующую секунду нам пришлось бросаться врассыпную, став заодно легкой мишенью для всех остальных. Вот тут-то нам бы и настал полный и окончательный понец, если бы не грохот нескольких стволов где-то за нашими врагами. Это вынудило нападавших развернуться и начать огрызаться. В результате воздушного налета пулей зацепило грифона в заднюю ногу навылет. Увы, он оказался наименее расторопным, пытаясь утянуть за собой сразу две пушки. Это и сыграло с ним злую шутку. Шипя от боли, он сунул мне свой ПП в копыта. Пистолет я положил на капот моей разбитой тачки, дрожащими копытами поднял запасное оружие Грозноперого и двумя крайне неточными выстрелами шуганул какого-то земнопони, попытавшегося пристрелить целившегося по трем оставшимся пегасам Амоса. Пули врага прошли над моей головой, а фестрал лишь выругался, пустив впустую очередь в небо и никого не задев, в то время как троица пернатых попросту бросилась в разные стороны. Судя по ураганной пальбе по соседству, между вторым отрядом противника и кем-то, кто их атаковал в спину, шло не менее жаркое сражение. Разок до моего слуха донесся хлопок, а после и взрыв. То ли кто-то задействовал полноценный гранатомет, то ли такой звук издала более компактная подствольная версия, позволявшая совместить приятное с полезным, что называется. Но времени разгадывать, кто из чего и по кому конкретно стрелял, у меня не было. Покуда пегасы угрожали нам с воздуха, наземный отряд снова попытался заставить нас залечь плотным огнем. Пока что я еще слышал ответную и весьма экономную стрельбу одиночными от Амоса и Грозноперого, да и сам старался не растрачивать дефицитный боеприпас попусту. Впрочем, толку от меня было все равно немного. Из тридцати выстрелов только три попали в цель — один из нападавших со стороны Лонгхорна уткнулся мордой в снег. Результативность моих боевых товарищей оказалась выше — один убитый пегас и еще двоих им удалось посадить на землю точными попаданиями по крыльям. Итого, если подводить промежуточный итог, трое наземных погибло и трое летунов выведены из строя. Еще пятеро пехотинцев, назову их так, и один пегас оставались в бою. Нам же пока везло, но надолго ли? Рану грифона особо в расчет принимать не стоило, благо он сумел найти время достать откуда-то бинты и замотать ими свою пострадавшую конечность. И даже в таком состоянии птицелев оказался не таким уж и бесполезным. Имея при себе явный мизер патронов, он старался теперь бить наверняка. И четвертый выведенный из строя пегас оказался именно на его счету. Пуля вошла летуну аккурат в правый глаз, заставив уже мертвое тело тяжело рухнуть вниз, прямиком мимо моста на лед, сковавший пролив между материковой и островной частями Мэйнхеттена. Нам еще чертовски повезло с погодой — снег давно стих и кроме кромешной темени для нас не существовало помех. Для моих боевых товарищей даже мрак не являлся проблемой, как я упоминал выше. — Те, что на мосту! Они бегут в нашу сторону! — заорал я, заметив подозрительное движение справа от себя. — Проклятье! — выругался Амос, явно разрываясь между необходимостью помочь мне удержать позицию и огневой поддержкой Грозноперому, дабы другой фланг обороны не проседал под напором осатаневших бойцов противника, явно решивших если не перестрелять нас, так зарезать холодным оружием или же вообще загрызть собственными зубами, лишь бы заставить сдохнуть. Второй оставшийся у меня магазин для ПП я употребил для попыток шугануть наступавших (а наступавших ли?) на наши позиции противников. Из-за машин, на которых те приехали, стали заметны дульные вспышки огня от выстрелов. Так получилось, что оставшихся справа врагов удалось добить перекрестным огнем. Пусть он был далек по точности от ста процентов, когда ни один патрон не пропадает даром, но всё-таки относительно результативен. — Хана им! — злорадно высказался грифон, углядев в оптический прицел своего автомата кого-то пролетавшего над нами. На атаковавшую нас шестерку обрушился ураганный огонь, довершивший разгром противника. Я устало опустился прямо на снег, сердце в моей груди грохотало подобно кузнечному молоту. Пустой ПП без патронов я, тем не менее, не бросил, предпочтя положить себе на живот. Плевать сейчас на мелочи вроде возможной простуды от посиделок в холодной снежной каше. Грозноперый, вон, тоже не особо парился по этом поводу. Ему сейчас гораздо важнее получить первую медицинскую помощь со своим сквозным огнестрельным ранением. Где-то вдалеке раздались звуки спецсигналов неотложки. Или все же неотложек? Так или иначе, мы победили, умудрившись даже сохранить жизнь подрывнику, о котором в горячке боя из головы у всех повыскакивало. Во всяком случае, на первый взгляд на нем никаких пулевых ранений заметно не было. Остальное же решат врачи. Амос подошел ко мне нетвердой походкой. Было заметно — фестрала изрядно потряхивало то ли из-за лошадиной дозы адреналина в крови, то ли причина тому имелась совершенно другая. Он прислонился к моей помятой машине и сполз вниз без сил. — А все-таки нам удалось разрулить это дерьмо, — удивительно внятно произнес он. — Лишь бы у шефа получилось разобраться со всем остальным, тогда станем жить припеваючи, как у принцессы на королевском жаловании, — вымученно усмехнулся я. Долго рассиживаться у нас не получилось — надо было позаботиться об Ориане с ее травмой крыла. Грифон в неотложку забрался сам, подволакивая перебинтованную заднюю лапу. Врачи осмотрели и нас с фестралом, но не нашли ничего криминального. «Больше отдыхать и стараться не перенапрягаться в ближайшие дни» — все, что было ими сказано. С нашим-то образом жизни и не попадать в передряги из раза в раз? Сомневаюсь, что такое возможно в принципе. Но самый главный разговор у нас был еще впереди. Пока врачи провозились с легкоранеными, а после занялись подрывником, получившим черепно-мозговые травмы гораздо более серьезные, нежели чем я не так давно. В конце концов, увезли и его, сказав нам с Амосом напоследок, что жить этот пони будет, но в больнице он проведет уйму времени. Между тем небо начало потихоньку светлеть. Ночь уступала место дню неохотно, будто норовя еще подольше задержаться здесь. За всеми случившимися событиями я совершенно забыл о том, что День Согревающего Очага наступил. Впрочем, праздничного настроения все равно не было. Самым удивительным образом по мосту за всю ночь не проехало ни одной машины. На место происшествия не прибыли и полицейские, чтобы зафиксировать тут аварию, а после целую криминальную разборку, ведь многочисленные выстрелы из огнестрельного оружия наверняка были слышны на всю округу. Только лишь через пару часов подкатил фургон, из которого выскочили двое жеребцов в комбинезонах, похватали все трупы, которые остались лежать после перестрелки, погрузили их в свою тачку и уехали. Интересно, кому принадлежали подобные труповозки?.. Массивный, словно какой-нибудь гвардеец из Кантерлотского королевского замка, фестрал абсолютно не парился над тем, что нас может ждать в ближайшее время. А вот я был серьезно этим озадачен. Пожалуй, настолько, что можно сказать — за двоих. И вот, когда наконец рассвело настолько, что вдали можно было увидеть любого, кто рискнул бы к нам приблизиться, глазастый Амос разглядел черный седан, приближавшийся к нам без особой спешки. Водителю автомобиля я мысленно поставил плюсик, ведь по такому покрытию, какое было сейчас на мосту — асфальт и сверху снежная каша, смешанная местами с кровью, быстро ехать слишком рискованная затея. Кто бы ни был внутри — управлявший машиной пони явно дорожил и им, и машиной, и собственной головой наконец. — Самое время, — буркнул Амос, поигрывая своим пистолетом-пулеметом. Минут через пять седан остановился напротив нас. Открылась пассажирская дверь, будто приглашая присоединиться к поездке. Я схватил и пистолет, и доставшийся мне от Грозноперого ПП без патронов, не желая ничего оставлять на месте ночных событий сомнительного характера. Фестрал уже влез в салон, а следом последовал и я, гадая, куда же девать свои пушки. Внутри сидел наш шеф. По виду единорога невозможно было сказать наверняка, а сомкнул ли он глаза этой ночью хотя бы на несколько минут. Впрочем, ему, пережившему не самое умело организованное покушение, не самый безукоризненный внешний вид можно и простить. У всех нас выдались несколько не самых приятных часов «досуга». — Можете не докладывать, мисс Санблад мне лично поведала о том, что здесь творилось, — произнес глава консорциума бизнес-пони Мэйнхеттена, устало потерев копытами виски. — Тогда каков наш следующий шаг? — не утерпел Амос. — Ждем любых других шагов от мистера Нэша и не расслабляемся. Придет время, подрывник наш оклемается после всего случившегося. Он всё расскажет, — от этой фразы повеяло заметной угрозой, притом что единорог внешне оставался спокойным. Относительно. — Слушай, Амос, когда ты требовал от меня гнать быстрее, а я тебе сказал, что и так из своего корыта выжимаю все, что могу… Ты обмолвился про «поговорим позже», — не выдержал я. Мышекрылый жеребец закатил глаза и еле слышно простонал. — Когда я сказал такое, то имел в виду гораздо-гораздо позже, — попытался он внести ясность. — Имей в виду, если я в следующий раз не успею куда-нибудь только потому, что мой рыдван не в состоянии ехать словно спортивная тачка — пеняй на себя и вини в этом только собственную скупость, — не остался я в долгу, поглядывая на реакцию шефа. Но единорог лишь закрыл глаза. То ли обдумывал что-то, то ли просто задремал, устав после бессонной ночи. — Потом поговорим! — властно заявил Амос, сверкнув в мою сторону глазами. И все-таки я считал, что фестрал нифига не понял. Прошедшей ночью нам всем просто неимоверно повезло от начала и до конца. Однако, так будет не всегда. Я не хотел бы стать пони, приносящим неудачу только из-за несвоевременного появления, позднее, чем надо, на нужном месте. В полнейшей тишине мы пересекли Мост Принцесс (предварительно развернувшись на материковой части города) и въехали на остров, где и раскинулся сам Мэйнхеттен. Снова пошел снег. Для меня все грядущее казалось совершенно неизвестным. Водитель куда-то вез нас всех, но у меня не возникло желания спрашивать об этом. Мои глаза начали закрываться сами по себе, чему я абсолютно не сопротивлялся. «Хоть сколько-нибудь минут отдыха урву» — решил я прежде, чем окончательно провалиться в сон.======== *** ========
— О перестрелке на Мосту Принцесс семь лет назад позднее стало известно всем. СМИ, помнится, мусолили эту тему очень долго. Теракт, произошедший незадолго до событий на том мосту, остался как будто и не замечен никем, — задумчиво сказал немолодой единорог, крутя левитацией свою ручку как вздумается. — Вероятно потому что громких заголовков у бульварных газетенок не получилось. В театре никто не погиб, были лишь раненые, — предположил я. — Возможно, вы правы, мистер Голд. Мне интересно, что вы чувствовали, стреляя по другим пони? Гнев? Равнодушие? А может, просто были не в своей тарелке? — Боязнь смерти, — уткнувшись взглядом в следователя, отчеканил я, — и отчаянное стремление уцелеть. Пусть я не умел стрелять, мое намерение оказалось в ту ночь сильнее, чем намерение нападавших прикончить меня и напарников. Вы можете считать это слепой верой в успех, невзирая на отрицательные шансы на победу. Остаться в живых — вот что важно. Остальные желания — бесполезная шелуха, не достойная ни капли внимания. Сиюмитные «хотелки» простого современного пони-потребителя — ерунда. Мой вам совет, попробуйте вникнуть в мои слова. Они идут от самого сердца, в них нет ничего прекрасного, но это моя личная правда. Лишь намерения и очень сильные желания способны изменить цепь событий даже в те минуты, когда кажется, будто поражение неизбежно. Следователь молчал какое-то время, нахмурившись. «Если он задумался над сказанным — значит еще не все потеряно» — подумал я. — Думаю, нам надо сделать перерыв, — сказал немолодой единорог, закрывая папку с моим делом и поднимаясь на ноги. За ним закрылась дверь, оставив меня наедине с собой. Я нисколько не врал, говоря о намерениях и желаниях. Но в то же время мне прекрасно было известно, что случаются иногда такие ситуации, в которых даже это оказывалось бесполезным. Мое задержание, посиделки в полиции, а после этого и здесь — как раз из числа ситуаций, где средство избежать как можно большего количества неприятностей попросту отсутствовало. Так или иначе, следовало ожидать, что в итоге на меня повесят смесь липовых и доподлинных обвинений. Массовое убийство? Не про меня. Провокационное поведение на дороге, что порождало множество ДТП, мелкие аварии, многократные нарушения правил дорожного движения, включая огромное количество превышений скорости — это как раз обо мне. Но в то же время, все приходившие на мое имя штрафы я всегда оплачивал вовремя. В любом случае, у меня еще имелось время поразмышлять на тему конкретных обвинений в суде. Внезапно мои мысли приняли совершенно неожиданное для меня самого направление. «А как бы отреагировала на новость об аресте, допросах и судебном разбирательстве моя мать?» — почему-то подумал я. Только для того, чтобы ответить самому себе — «А ей наплевать. Она никогда особо меня не любила, я рос и воспитывал сам себя при участии нашей непростой жизни и уличных реалий. На все вопросы мать давно уже небось отвечает, что у нее нет сына. А уж после того, как меня гарантированно надолго посадят — и вовсе станет говорить, что я сдох. Кто знает, может она была не так уж и неправа?» И не было никого, кто мог бы разрубить сей гордиев узел и помочь мне выпутаться из щекотливого положения. — Эх, Брасс, Брасс, вот если бы не последняя твоя шутеечка, стоившая мне свободы… — вздохнул я и откинулся на спинку стула. Мыслей в голове роилось множество, но толку от них сейчас было не больше, чем от шариковой ручки, в комплекте с которой не имелось бумаги. Продолжение следует...