Голос опенула

      В узкое окно продирался свет солнца. Он разрывал тяжелые облака и густой туман на мелкие клочки, отталкивался от каменных стен и влетал в комнату с порывом зимнего сырого ветра. Кусочек неба, открывшийся за ним, был пронзительно рыжим — рассвет окрасил его в неестественные цвета, как излишне самоуверенный художник. Стояла гробовая тишина. Не пели даже птицы.       Эрика опустила ноги на холодный деревянный пол и осторожно, будто опасаясь, что утро разрушится от неловкого движения, поднялась с кровати. Она подошла к окну — лицо опалило свежестью, грудь заполнил запах моря. Под сердце словно залили свинец, тяжелый и ледяной, но Эри не отходила и продолжала смотреть, как солнце неминуемо поднимается над угольными горами. Света было много и с каждым мгновением становилось только больше. Он застилал все ярким полотном. Казалось, если сейчас сорваться вниз, он подхватит тебя своими ласковыми руками и уложит, как на перину.       Эри присела на узкий подоконник. Тело прошиб приятный холодок. Она одним движением перекинула ноги, и ветер коснулся босых ступней. Только оттолкнуться — и…       — Думаю, это будет лишним, — раздался вкрадчивый голос за спиной.       Эрика не обернулась.       — Это мое дело, — безразлично заметила она.       — Конечно, — со смешком ответили ей. — Я не имею никакого права тебе указывать. Но очень многие заинтересованы в том, чтобы ты жила.       — Например ты?       — Например я, — не стал спорить собеседник. — Моя жизнь напрямую зависит от тебя. Умрешь ты — умру я. А ты ведь не хочешь, чтобы от твоих неверных решений пострадал кто-то еще.       Эри вцепилась в подоконник до побеления пальцев. Вот зараза…       — Ты просто манипулятор. Знаешь, на что давить — и давишь.       — Так работает же, — рассмеялся голос. Эрика спиной ощутила могильный холод, и чьи-то тонкие руки ненавязчиво обхватили ее за талию. — Ну же. Давай слезать.       Белуха безвольно разжала пальцы и позволила стащить ее с подоконника. Стоило ногам коснуться пола, как свет солнца заслонили густые облака, и падать в его объятья показалось самой глупой идеей на свете.       До макушки дотронулось что-то ледяное — Эри поняла, что это губы.       — Вот, — продолжил человек за спиной. Объятья он не разомкнул, а у Эрики не было ни сил, ни желания из них выпутываться. — И больше так никогда не делай.       — Хорошо. В следующий раз привяжу камень к шее и пойду на берег.       — Все шутишь… Хотя, знаешь, это ведь не так далеко от истины. Но я бы хотел, чтобы ты завершила несколько дел перед этим.       Эри устало закрыла глаза:       — И что именно ты хочешь? Неужели нельзя прямо сказать?       — Я бы рад. Но тут так не принято. Говорить прямо. Иначе бы война кончилась еще до ее начала. — Он невесело прыснул, подумал пару мгновений и таинственно продолжил. — Впрочем, я могу намекнуть.       — Я вся внимание.       Несколько секунд стояла гробовая тишина. Собеседник не спешил продолжать. И вдруг он хрипло рассмеялся. Его голос стал ломаться, изменяться, как в неисправном радио. Солнце окончательно померкло, и за окном разверзлась зияющая тьма. Стало холодно. В сотню раз холоднее, чем раньше. Запах моря наполнился удушливыми, гнилостными оттенками. К горлу подкатило.       — У тебя есть друзья, которым нужна помощь, и стремление окончить войну. А у меня есть дар, вполне рабочий, и острое желание жить. Смекаешь?       С каждым словом речь становилась все неразборчивее. Эрику пробрала дрожь, от макушки до пят, от кожи до самых костей. Тьма перевалилась через подоконник и стала капать на пол, как жидкая смола. И она приближалась к ногам, превращая все за собой в черноту, подобно прожорливому монстру. Голос не переставал звучать, пробираться в сознание трупными червями и выедать изнутри. Эрика закрыла уши руками и замотала головой — но он не прекращался, не прекращался!       — Замолчи! — Она болезненно захрипела. Глаза защипало, и по щекам потекла та же самая густая смола. — Замолчи! Я тебе не верю! Кто ты вообще такой?!       Эри вырвалась из объятий и развернулась лицом к незнакомцу. И в то же мгновение тьма нахлынула волной, утягивая Эрику на дно. Она попыталась закричать, но чернота ворвалась в легкие и сковала горло. И последнее, что Эри увидела — это режущий глаза зеленый свет.       И затем ее поглотила бездна.

***

      Эрика подскочила на кровати и глубоко вдохнула. Сердце бешено не стучало, холодный пот не прошиб она просто… задыхалась. Эри часто в детстве мучили кошмары, навеянные неадекватным поведением тети, но этот сон не был похож ни на один из них.       Или же не сон?       Она повернула голову к узкому окну, прохожему больше на бойницу, чем на нормальное окно жилой комнаты. За ним так же поднимались угольно-черные горы, обрамленные белыми не то туманами, не то снегами. Подножья скрывала высокая стена с башнями-пиками, темные камни облизывал приглушенный свет факелов, которые здесь не гасли почти никогда. Небо было затянуто рваными белесыми облаками. Солнце уже встало.       Эрика мерзливо поежилась, соскочила с узкой скрипучей койки и зашагала туда-сюда по пустой комнате. Лучше так, чем лежать без движения — холод адский. Неудивительно, ведь на земле Лайтов вступила в свои обязанности зима.       Вот уже третий день Эри находится здесь, как она сумела догадаться по виду из окна — на Инсиве. Она очнулась в этой узкой комнатушке, в которой не было ничего, кроме кровати, окна и влажных пятен на бесцветных стенах и потолке. А, ну и двери. Куда ж без нее.       Белуха растерла плечи и подошла ко входу. На торчащей полочке посередине деревянной двери стояла глиняная плошка с густой перетертой кашицей черничного цвета и небольшой лепешкой, повисшей на бортике. Окошко над этой полочкой, через которое и передавали еду, было наглухо закрыто. Эри специально подергала. Но нет, замки ей не поддавались. Опенульское уродство исчезать и не хотело.       Или же после всего случившегося Эрика просто не могла сосредоточиться. Она взяла плошку с уже остывшим завтраком, обессиленно плюхнулась на кровать и без энтузиазма отщипнула кусочек лепешки. Даже спустя три дня наедине с самой собой, у Эри не укладывалось в голове: как? Почему? За что?! Лилия просто предала ее! Лучшая подруга выкачала энергию и втихаря сдала инсивам! А до этого едва не убила Ками, шантажировала Оливера…       Поперек горла встал комок, и Белуха отложила еду, даже не притронувшись. Нет, она так с ума сойдет. Нельзя себя накручивать. Надо решать проблемы по степени их актуальности. И первое, что стоит сделать — выбраться с этого проклятого острова.       Предыдущие два дня девушка восстанавливалась после атаки энергетического вампира — это оказалось куда болезненнее, чем можно было подумать. Но сейчас, хоть ее и все еще потряхивало, она уже могла встать, не боясь грохнуться в обморок. А значит, надо хотя бы попытаться.       — Ну, ладно, — Эри все-таки откусила пару раз от безвкусной лепешки, хлопнула по коленям и огляделась. — Что тут можно придумать?       Варианта было всего два. Первый — окно. Белуха подошла к нему и глянула вниз, вдоль отвесной стены. Самый низ скрывал густой туман, но даже до него можно было отмерить этажей семь, не меньше. Пожарных лестниц и выступов не виднелось — да даже если они и были, Эри бы в жизни не заставила себя полезть по скользким железкам или камням куда-то в неизвестность. Эрика еще раз тоскливо проводила взглядом сияющее где-то за полупрозрачными облаками солнце и развернулась на сто восемьдесят градусов. Оставался только второй вариант.       Белуха вернулась к двери и погладила пальцами золоченую ручку. С переходом ей вряд ли совладать, но, может, хоть открыть получится?       Она обхватила набалдашник, вцепилась изо всей силы и зажмурилась. Что-то внутри клокотало, переворачивалось, ерзало, сгорая от нетерпения вырваться наружу. Оно рвалось, металась, раздирало нутро с такой силой, что становилось страшно. Эри резко повернула ручку — и тут же отдернула. Замок щелкнул вхолостую, дверь даже не дернулась.       — Блин, ну как же иначе! — обреченно простонала Эрика и ткнулась лбом в жесткую деревянную поверхность.       Вот инсивы, наверное, радуются! Поймали опенула — да еще так легко! Даже придумывать ничего не пришлось, чтобы его запереть. Просто закрыли на ключ — и чудно! Теперь у них есть настоящий живой опенул, с которым они смогут сделать что захотят…       Она снова со всей силы ударилась лбом, так, чтобы в ушах колокола зазвенели. Мозг немного прочистился, и подступающая паника сошла на нет. Но вместо нее подступил кто-то другой — по ту сторону двери раздались осторожные шаги.       — Эй! — прикрикнул кто-то. Из-за преграды он звучал приглушенно и неразборчиво. Неизвестный сказал еще пару слов, но Эри ни капли не поняла.       — Что? — как можно громче спросила она.       С той стороны послышалось негромкое шуршание — и окошко в двери резко открылось. От неожиданности Белуха аж на пару метров отпрыгнула. Из небольшого проема на нее смотрели внимательные зеленые глаза, которые отчего-то показались знакомыми.       — Чего стучишь, говорю, — повторил парень.       Его голос Эрика, кажется, тоже где-то слышала.       — Да… ничего, — неуверенно промямлила она. — И разве охранникам можно со мной разговаривать?       За три дня это был первый человек, который вышел с Эри на контакт. Еду доставляли молча, нетронутые порции забирали в ночи, на жалкие потуги докричаться никто не отвечал (хотя за стеной определённо сменялись часовые, судя по звукам). Так что Эри негласно решила, что простым солдатам поступил приказ сверху.       — А я и не твой охранник. — Глаза задорно прищурились. — Так, подменил на пару минут.       — Ясно. Послушай, можешь объяснить, зачем меня здесь держат? И что мне сделать, чтобы получить свободу?       Хитростью не получилось, попробуем играть по правилам. Возможно, если втереться инсивам в доверие, то они ослабят контроль, и тогда удастся незаметно улизнуть? Или хотя бы отправить весточку кому-то из друзей! Как-нибудь…       — Уж прости, чего не знаю, того не знаю, — ответил парень. В его голосе слышалось искреннее сожаление. — Мажортеста мало что объясняет. Мы знаем только, что ты не можешь выбраться с помощью своих сил. И тебя нужно охранять. Все. Может, высшим чинам говорят побольше, но до меня только такая информация дошла. Возможно, те, кто рядом с тобой дежурят, знают больше.       — Мажортеста? — удивилась Эрика.       — Главнокомандующий.       По спине пробежал холодок, а сердце ухнуло в пятки. Воспоминания о жутком ритуале еще стояли яркой картинкой перед глазами.       — Видимо, ты ей зачем-то нужна, раз ты все еще жива, — вслух рассуждал инсив за дверью.       — Но зачем я Керал? — дрожащим голосом спросила Эри.       Камень Симона уничтожен — она прекрасно видела, что от него осталась лишь пыль. А значит, Керал больше не сможет принести опенула в жертву для осуществления своих планов. Неужели она решила отомстить? И просто ждет подходящего момента, чтобы обрушить на Белуху что-то даже пострашнее смерти?!       — Керал? — прыснул парень. — Ну, Керал ты уже явно не нужна!       — Но ты же…       — Тч! — Зеленые глаза пропали из окошка, но через мгновение показались вновь. — Альден возвращается. Если что, ты меня не видела.       — Что? Нет, погоди! — Эрика рванула к двери. У нее еще столько вопросов!       Однако окошко уже закрылось, а в коридоре застучали быстрые шаги. А следом за ними и другие, тяжелые, неровные и усталые — но и они, приблизившись, стихли. Эри из всех сил прислушалась. Солдат, вставший у ее двери, кажется, даже не дышал — по крайней мере, точно не издавал ни звука.       Если зеленоглазый инсив не соврал и мажортесте она еще нужна, значит, раньше времени ее не убьют и не покалечат. Наверное… В любом случае, если Эрика не попытается, кто знает, сколько ей еще придется сидеть в заточении?       Эри собралась с духом и тихонько постучала по двери.       — Эм… Эй! — робко начала она, наклонившись к окошку. — Ты Альден, да?       Охранник, кажется, потоптался на месте и все же ответил низким приятным голосом:       — Да, — и вздохнул. — Он с тобой все-таки разговаривал, верно?       Эрика треснула себя по лбу. Парень с зелеными глазами ей помочь хотел, а она его сейчас так глупо сдала! Могла бы и без имени обойтись…       — Ему же за это ничего не будет? — с надеждой спросила она.       Охранник снова вздохнул:       — Нет. Если ты никому не скажешь.       Белуха уже хотела заметить, что, сидя здесь, она вряд ли сможет кому-то сказать, как тихонько зашуршал мелкий засов. Эри заранее отступила назад. Второй раз открывшаяся дверца ее врасплох не застала.       У ее охранника оказались очень внимательные голубые глаза и светло-пепельная челка, достающая до самого носа. Он скрупулезно осмотрел Эрику с ног до головы и вдруг выдал:       — Как ты себя вообще чувствуешь? Нормально?       — Да вроде, — настороженно ответила та и скрестила руки на груди. Ощущение было не из приятных, как будто ты подопытная мышь, а ученый наблюдает за тобой сквозь прутья клетки. — Тебя это только сейчас заинтересовало? Два дня прошло.       — Во-первых, четыре, — поправил Альден. — Ты поначалу даже не просыпалась. А во-вторых, все эти четыре дня ты чувствовала себя не нормально, это и без вопросов было ясно.       У Эри чуть челюсть не отвисла. Два дня она лежала в отключке! И еще два дня еле с кровати вставала. Похоже, Лилию она явно недооценила…       Снова стало тошно, и Эрика поспешила переключиться:       — Ну, раз мне уже лучше, может, объяснишь, зачем я вам? Возможно, я сама навстречу пойду — и не надо будет меня сторожить?       Альден нахмурился:       — Я не знаю, зачем ты нам.       Да черт возьми! Эри с досады чуть не взвыла. Что на Инсиве за порядки такие? Никто ничего не знает!       — Но я в любом случае доложу мажортесте, что тебе легче, — продолжил парень. — Думаю, она захочет встретиться с тобой.       Голубые глаза пропали, окошко закрылось, и из-за двери послышалось неразборчивое бормотание. Видимо, Альден связался с командиром через поток.       Что ж, лучше, чем ничего. Эрика вернулась на кровать, взяла оставшийся кусок лепешки и методично принялась кусать его с разных боков. Нужно восполнить энергию за все четыре дня. Кусок от волнения не лез в горло, так что Эри ограничилась только лепешкой — тем более, что каша уже остыла и вряд ли вызвала бы что-то, кроме тошноты. Эрика вспомнила Ила, который всегда на завтрак готовил что-то вкусненькое. И каши у него всегда были очень сладкими, маслеными, с ягодами и фруктами…       Аппетит испортился окончательно, и Эри захотелось швырнуть миской в стену. Прошло уже четыре дня со сражения в Драконовой пасти — и она понятия не имеет, что сейчас с другом! Что, если его нашли канноры и зарезали как предателя? Что, если его организм не справился с раной? Что, если он…       — Нет-нет-нет! — Эри застучала по вискам и замотала головой. — Не думай!       Она погнала мысли о подселенце взашей.       Ками! С ней ведь тоже непонятно, что случилось. И Оливер. Он вообще оказался под завалами. А если его нашли «желтые», то они ведь и убить его могли. Одна надежда оставалась, что Ками и ее невидимая подруга спохватились, когда Эри не вернулась, и все-таки спустились ему на выручку сами. И заодно подняли тревогу. Ведь не могло быть так, что Эрику просто бросили на произвол судьбы!..       Тишину нарушил скрежет засова. Белуха мигом подскочила на ноги. Дверь медленно открылась, пропуская в комнату подрагивающий свет факелов.       В проеме стоял Альден. Он оказался довольно высоким симпатичным юношей лет двадцати с серьезным бледным лицом, исчерченным множеством тонких белесых шрамов. Широкие плечи укрывал хорошо знакомый черный шерстяной плащ, а из-под рубашки просвечивал оранжевый амулет на груди. В руке инсив держал костяной нож.       — Пошли. — Солдат махнул клинком в сторону. — Командир ждет.       Эри, как заведенная пружина, выскочила за порог. Теплый воздух обволок с пят до макушки. Ноги ступили на пол, покрытый приятным коричневым материалом вроде ковролина, потертым, но все еще мягким — это чувствовалось даже через подошвы кед. Прямо из охристых стен выглядывали чугунные кованые остовы. Через один в них горели скромным пламенем факелы, накрытые странными полупрозрачными воронками. От воронок вверх шли тонкие закопченные трубки и прятались где-то под потолком. Чтобы, как догадалась Эри, не скапливался дым и не пахло гарью.       Коридор, пусть и был довольно узким, выглядел очень уютно. На какое-то мгновение Эрика даже забыла, что находится в лагере садистов и убийц, которые еще несколько дней назад с огромным удовольствием раздирали неприятелям глотки в Драконовой пасти.       — Надумаешь убежать — хуже будет, — отозвался из-за спины Альден.       Эри смекнула, что у кого нож, тот и прав, так что просто пошла вперед. Инсив последовал чуть позади. Боковым зрением Эрика заметила, что он прихрамывает на правую ногу.       Впрочем, очень скоро она поняла, насколько глупой была бы затея бежать. Каждые пять минут им приходилось куда-то сворачивать, подниматься и спускаться по нешироким каменным лестницам, проходить мимо сотен и сотен одинаковых дверей. Эрика бы просто заблудилась во всех этих развилках и переходах. Здание изнутри очень сильно напоминало муравейник — такое же запутанное и понятное лишь тем, кто живет в нем с рождения.       Невольно вспомнился Каннор. Пускай Эри и была на нем считанные минуты, во время праздника Теста, но разница бросалась в глаза все равно. Коридоры в лагере «синих» бежали прямо или же закруглялись, да и стены уходили далеко вверх, так что невозможно было спрятаться, если только не забежишь в какую-нибудь комнату. Здесь же из-за любого угла, из любого закутка, на тебя мог кто-то выпрыгнуть.       — Тут налево, — коротко указал Альден, и Эрика безропотно повиновалась.       Она взбежала по короткой лестнице и замерла с приоткрытым ртом.       Впереди, продолжая коридор, начинался мост. Из каменных перил, как из земли деревья, вверх устремлялись темные металлические балки. Они смыкались острой розеткой над головой, и вниз, от верхушки до бортиков, лилось кристально чистое стекло окон. Утренние лучи разбивались о него и рассыпались по мосту яркими бликами, окрашивали гладкие черные камни в желтый и замирали у самых ног солнечными пылинками.       Плеча коснулась чужая рука и Эрика, спохватившись, шагнула на мост.       Вид открывался просто потрясающий. Солнце с этого угла обзора поднималось в долине между двух соседних скал и освещало крутые склоны. Туман все так же выстилал низины снежным покрывалом, и из него, словно мачты затонувших кораблей, тут и там тянулись к небу аспидные пики крепостной стены. Облака отбежали прочь на запад, и острые вершины царапали пронзительно-синий свод.       — Погода сегодня хорошая, — заметил Альден, когда они пересекли уже середину моста. Он немного замедлился, то ли из-за поврежденной ноги, то ли для того, чтобы дать девушке полюбоваться видом. — Обычно у нас зимой шторма без конца. А сейчас, наверное, и море спокойное.       Эри понимающе кивнула и продолжила путь.       Мост вел к высокому узкому зданию с множеством темных окон. Эрика шагнула в коридор, похожий на те, по которым они шли раньше, разве что стены здесь были украшены янтарными вставками, а с пола исчез ковролин.       И снова началось бесконечное блуждание по термитным проходам. Но в этот раз Белуха четко понимала, что идут они наверх — еще ни по одной лестнице Альден не просил спускаться. Стало немного спокойнее. Хоть какая-то определенность.       Наконец, инсив остановился возле одной из дверей и указал на нее клинком.       — Все, заходи. Она ждет.       И тут Эрика поняла, что не хочет заходить. По пути она почти не думала о том, куда идет и что ее ожидает, но сейчас коленки затряслись, и просьба вернуться начала царапать горло. Белуха повернулась к Альдену, но тот уже перевел взгляд на стену, увлекшись янтарным узором. Делать нечего…       «В конце концов, Эри, чего ты трусишь! — осадила себя девушка. — Еще ничего не произошло!»       Она дрожащими пальцами обхватила холодную золоченую ручку. Дверь сильно отличалась от остальных — тех, что Эрика видела в коридорах. Тяжелая, массивная, с углами и петлями из золотистого металла, она всем своим видом показывала, что скрывает за собой нечто невообразимо важное. Нечто такое, чего надо бояться, что надо уважать и любить сквозь сковывающий тело ужас.       Сглотнув, Эрика повернула ручку и ступила за порог. Дверь за ее спиной закрылась, и комната погрузилась в полумрак. Единственное окно прикрывали плотные шторы, а оставшийся свет загораживал человек. Свет бил из-за его спины, поэтому Эри не могла разглядеть лица, но одно она поняла сразу — это не Керал. Не устрашающий широкоплечий убийца и не хрупкая миловидная девушка. Это был кто-то другой, от кого неизвестно, что ожидать.       — А вот и ты, — протянул человек у окна, и Эрика не поверила своим ушам.       Мажортеста шагнула вперед. В ее изящной руке блеснула металлическая зажигалка. Крохотный огонек вспыхнул в полумраке, инсив опустила его к свечам на письменном столе, полном бумаг и свитков. Зловеще зашипели фитили, и свет пламени отразился в волшебных карих глазах.       — Ну, что ты как неродная, мышка! — ласково протянула Анель и опустилась в бархатное кресло. — Проходи, я не кусаюсь.       Эрика настороженно огляделась. При свечах и солнечном свете стало видно все убранство комнаты. У стены стояла кровать с тяжелым балдахином, пол укрывал ковер из темных шкур каких-то животных, в углу поблескивало напольное зеркало в золоченой раме, стены украшал десяток пустых кованых подсвечников. Но кроме Эри и подселенки в спальне больше никого не было.       — Это… какая-то шутка? — с неверием уточнила Белуха и сделала несколько шагов ближе к письменному столу. — Или ты…       — Или я, — не дала договорить Анель и очаровательно улыбнулась. — Если ты ожидала увидеть Марианну, то уж прости. Теперь к ней попасть будет сложновато.       Она сложила в замок руки, облаченные в черные тонкие перчатки, и опустила на них голову, разглядывая Эрику с искренним любопытством. Эри смотрела на нее с не меньшим интересом. С плеч Анель свободно свисал строгий китель, похожий на тот, что носил Дейр на Празднике Теста, темный, с золотыми погонами и пуговицами. Но, очевидно, форма не пришлась подселенке по душе, поскольку под военную куртку она надела черное строгое платье — насколько Эри могла заметить, в пол.       Отчего-то перед глазами возник образ невесты. Но вместо белого — черное. Как на похоронах.       — То есть, ты теперь главнокомандующий? — озвучила и так очевидную догадку Эрика.       — Все верно, — кивнула Анель и вдруг сдвинула брови домиком. — А ты не счастлива? Мне казалось, ты обрадуешься! Будь на моем месте кто-то другой, тебе бы несдобровать. Тебе несказанно повезло!       — Судя по тому, что я все-таки здесь, не так уж сильно, — нахмурилась Эри. — Тебе ведь что-то нужно от меня, да?       Анель звонко рассмеялась и глянула на Белуху из-под опущенных ресниц:       — Ох, верные вопросы задаешь, мышонок. Вот только почему-то просишь у других ответа. Все ведь ясно, как сегодняшний день!       Она поднялась с кресла и обошла стол, медленно ступая по мягким шкурам. Эрика неосознанно отшатнулась, и Анель это еще больше развеселило.       — Воскрешение Симона потерпело крах, — как ни в чем не бывало продолжила подселенка. — Не скажу, что это меня расстраивает… Но у нас все еще нет опенула. Даже наши любимые «синие» друзья нашли себе твою сестренку. А Инсив никогда не уступал Каннору.       Эри облизнула пересохшие губы и скрестила руки на груди. Она подозревала, что этим все кончится, но сдаваться не собиралась!       — Я не буду прислуживать «желтым»! Что хотите делайте, но я не стану помогать вам убивать тех, кто мне дорог!       Анель склонила голову и хлопнула ресницами:       — Что хотим? — ее губы растянулись в сумасшедшую улыбку. — Поосторожнее со словами, Белуха. Инсивы в пытках весьма искусны.       Эрика вжала голову в плечи. Спесь слетела в мгновение ока. Пыток совсем не хотелось. Но мысль о том, чтобы снова предать, была хуже любой пытки.       Судя по всему, лицо Эри стало белее мела, потому что в глазах Анель вдруг что-то переменилось, и она сменила угрозы на милость:       — Не волнуйся, бельчонок, я не собиралась тебя неволить, — ласково проурчала инсив и повела по воздуху рукой. — Твой дар, м-м, слишком уж непостоянен для того, чтобы возлагать на тебя ответственность за победу в войне.       От сердца отлегло, но через секунду Белуха забеспокоилась еще больше:       — Тогда для чего я вам? Почему ты меня здесь держишь, охрану приставила?       — О, милая, охрана была исключительно для твоей безопасности! Не все в лагере способны справиться с острым желанием отомстить «синим» после очередного сражения, так что ты была лакомым кусочком. А я никак не могла допустить, чтобы твоя жизнь оборвалась раньше, чем ты окажешь мне одну услугу.       — Какую услугу? Анель, пожалуйста, хватит загадок!       Анель щелкнула пальцами и указала на дверь.       — Здесь везде глаза и уши, Эрика Белуха. Пойдем.       Эри глянула на нее исподлобья, но решила не спорить. Она прекрасно помнила, насколько хорошо эта девушка обращается с мечом, так что желание спорить отпадало.       Анель вышла первой и жестом указала Альдену, ждущему у двери, уйти. Эрика пересеклась взглядом с сочувствующими голубыми глазами и поспешила следом за подселенкой, которая молча оправилась по коридору прочь. В отличие от охранника, Анель, очевидно, на все сто была уверена, что спутница не сбежит, а потому шла впереди, не оборачиваясь и даже не доставая ножа — он находился на ее поясе, Эри сразу заметила ножны, выглядывающие из-под кителя.       Они свернули на узкую неосвещенную лестницу, преодолели пару пролетов и укрылись от посторонних глаз в каком-то закутке — Эрика бы назвала это подсобным помещением. Всюду стояли старые ящики, крытые плотной тканью с темными пятнами плесени, валялись полупустые дырявые мешки из которых пахло застоялой травой, и что-то неугомонно шуршало по темным углам.       Невольно вспомнилась старая железнодорожная станция, куда месяц назад Оливер утащил Ила. В такие места обычно никто не заходит, никто не ищет. Лучшее место для того, чтобы спрятать тело…       По спине мурашки побежали.       — А если я не соглашусь тебе помочь? — осторожно спросила Эри у Анель.       Та оттащила в сторону несколько гнилых досок, брезгливо отряхнула руки и чуть повернула голову:       — О, мышка, ты согласишься!       Эрика еще раз взглянула на деревяшки, которые вместе весили килограмм двадцать. Нет, даже если ей будут угрожать, она не сделает ничего дурного! Даже если начнут пытать, если захотят… убить…       — Ты же обещала меня не неволить, — напомнила Белуха и стиснула руки в кулаки, чтобы пальцы не так дрожали.       Анель отодвинула несколько ржавых железок, отставила от стены тонкую панель — и Эри увидела старую потертую дверь, совсем не такую помпезную и нерушимую, как в покои главнокомандующего.       — Я и не буду, — пожала плечами инсив и повернула ручку. — Откажешься — отпущу.       — В чем подвох? — нахмурилась Белуха и шагнула следом за ней в темную комнату.       В лицо пахнуло сыростью и гнилостным запахом. Как в склепе.       Анель вновь вытащила из кармана кителя зажигалку.       — Увидишь, — хмыкнула подселенка и неспешно пошла вперед, точно опуская огонек на каждую одинокую свечу.       И с каждым зажженным фитилем Эри все яснее понимала, что же это за подвох. Сердце ухнуло под землю.       В центре комнаты стояла старая узкая кровать. А на ней, мертвенно бледный, лежал Оливер. Все его лицо было в царапинах, темные волосы разметались по подушке в беспорядке, ладони — свезены до кровавой корки, одежда покрыта толстым слоем пыли, измята, изодрана. Но самым страшным оказалось другое.       Оранжевый камень под его ключицами не светился.