Легенда-2. "Мирное" время.

      Квас уплетал уже четвёртый кусок душистой пиццы, запивая его любимым чаем с лимоном. «Уже двадцать минут шалындается где-то. Неужели кот мог так далеко забраться?» — он взял ещё кусочек и уже было потянул его в рот, но краем глаза заметил знакомый силуэт за дальним столиком и обернулся. Тот самый Т1 сидел, как ни в чём не бывало, и уплетал за обе щеки сырные палочки, запивая их диетической колой. «Не понял прикола… Что это значит?» — в башню полезли дурные мысли, но тяж пока не поддавался панике, — «Так… Спокойно… Я мог обознаться…» Он встал из-за стола и подъехал к малышу. — А сын мой где?       Тот лишь удивлённо пожал плечами. — А я откуда знаю? Вы его разыгрываете, а не я. — В каком смысле «разыгрываем»?       Квас напрягся, предчувствуя что-то неладное. Т1 посмотрел на него, как на идиота. — Ну, мне сказали, что у него день рождения… — Что? У него день рождения в феврале! Где мой ребёнок?       Квас был готов уже за грудки трясти единичку, лишь бы тот, наконец, сказал, что происходит. Но он молчал, видимо, до него потихоньку начало доходить происходящее… — Куда ты его завёл? К кому? — Сейчас покажу…       Он шустро вскочил из-за стола и пронёсся в сторону выхода. «Только бы успеть…» — Кваса начинал нервировать американец и его скорость дохлой мухи. Он уже хотел дать ему хорошего пинка, но сдержался. Эти двести метров показались ему невероятно длинными, секунды — долгими… — Вот. Они были здесь.       Они остановились около поворота в проулок. Напрасно Квас метался от одной стены к другой, напрасно звал сына… — Кто здесь был? Как они выглядели? Зачем ты вообще повёл его сюда?       Леденящий ужас с каждым вдохом наполнял его больше и больше, паника сменялась яростью, ярость — тоской, а тоска — снова паникой… За пару минут он успел обзвонить коллег и объехать полквартала. — Ко мне подъехал танк и попросил помочь разыграть его, сказал, что у него день рождения, и это сюрприз… А… А ещё… Деньги предложил… Двести рублей…       Малыш уже начинал всхлипывать от страха и холода, но Квас и не думал так просто отпускать его. — Какой танк? Какой марки? Типа? Нации? Во что был одет?       Единичка не выдержал и разрыдался, выкрикнув только одно: «Не помню!» Теперь тяж практически потерял самоконтроль. Американца спасли только прилетевшие на звонок коллеги обезумевшего.

***

      Васька оказался на полигоне, том самом полигоне, где работал отец. Он стоял посреди дорожки, усыпанной листьями, и не мог сдвинуться с места. «Что происходит вообще? Что всё это значит?» — он попытался пошевелиться, но тело было ватным, плохо поддавалось контролю. Он осмотрелся: буквально всё обволакивала непонятная серая дымка без запаха, небо было затянуто почти чёрными грозовыми тучами, казалось, вот-вот пойдёт дождь, но воздух был странно сухим. — Да можно… Можно… Тебе же убирать потом. — эхом пронёсся по округе голос Таракана.       Из серой дымки вынырнул… Васька! Он увидел сам себя… Улыбающийся и счастливый, подросток мчался мимо, разгоняя яркие осенние листья, не замечая стоящего в стороне. «Что за хрень? Кажется, я схожу с ума…» Вторая версия утонула в дымке, когда он почувствовал, что, наконец, может двигаться. Недолго думая, он нырнул за «собой» и оказался уже в какой-то подворотне.  — Вот-вот… Ты даже за девушку побороться не можешь, слабак! Едь дальше туси со своими книжками!       Почти врезался в него Лютик, но не остановился. На земле «клон» корчился от боли. «Надо помочь…» — первая мысль, пришедшая в башню, но дымка внезапно заволокла пострадавшего. Буквально разогнав её руками, он никого там не обнаружил. Ни капель крови, ни следов борьбы — не осталось ничего. Тут же сзади послышался голос отца: — Да заебал уже меня! Я всё понимаю: с рукой проблемы, нагрузка большая в школе, после войны оправиться не может… Но и меру знать надо! Нам тоже всем тяжело! А ему, походу, вообще похер на всех и вся, не думает, что за него переживают!       Он обернулся и увидел ещё одну сцену из своей жизни. Закончилась она быстрее остальных, тут же пропав в дымке. Затем сбоку возникла картина их семейного завтрака, тоже исчезнувшая через пару секунд, а затем тот случай на контрольной… Дымка показывала события последних дней с бешеной скоростью, постепенно окружая его, зажимая в кольцо, не давая возможности убежать. Грозовые тучи опускались, будто намеревались задавить его. Сверху зазвучал набатом яростный пьяный голос отца: — Ты просто никчёмный, никому не нужный урод, бесполезный калека, который в будущем станет дешёвой подстилкой для тяжей!       Снова стало невыносимо больно. Он сжался в комок, закрыв уши руками, но голос был повсюду и звучал, кажется, в самой башне, поэтому закрыться от него было невозможно. «Хватит, пожалуйста, замолчи!» — кричал он в мыслях, и в один момент всё и правда затихло. Он опасливо поднял башню и осмотрелся. Вокруг была всё та же серая дымка, только теперь из-за неё не было видно абсолютно ничего. Он поплёлся наугад, надеясь скоро найти конец этого тумана, но он, видимо, был бесконечным, при этом пространство, по которому он ехал, было абсолютно пустым, то есть деревья, дома, заборы — всё куда-то пропало. Он остановился, переводя дух, и тут же дымка перед ним расступилась показывая лежащее на земле тело. Оно было повёрнуто спиной, но этого было вполне достаточно, чтобы оценить масштаб повреждений — на спине красовался глубокий разрез, почти до самой кости, двигатель был разбит просто в мясо, а катки переломаны до состояния каши. Васька объехал труп, чтобы заглянуть ему в лицо, ожидая, что это будет он сам… Но приблизиться к нему не смог, будто невидимая стена отгородила его от ужасного зрелища. Внезапно из-под гусениц исчезла опора и он полетел вниз, не успев даже выкрикнуть «Нет! и, видимо, начал просыпаться.       Темно… Холодно… Башня, будто налитая свинцом, никак не отрывалась от металлического пола, а во рту пересохло так, что тяжело было отлепить язык от нёба. Невероятный смрад канализации, пота и испражнений не давал спокойно вдохнуть, будто с силой сжимал лёгкие. Ещё и эти противные голоса над самым ухом отдавались болезненным эхом во всех клеточках организма. Васька через силу открыл слипающиеся глаза и попытался подняться, но лишь стукнулся обо что-то башней. Когда он, наконец, смог сфокусировать зрение на ближайших предметах, то с ужасом для себя обнаружил, что сидит в клетке… В такой тесной клетке с толстыми металлическими прутьями… Два танка в чёрных плащах, из-за которых нельзя было разглядеть их лиц, стояли рядом и о чём-то разговаривали. Конечно, будь он сейчас в другом положении, он никогда бы и не подумал говорить с ними (зачем провоцировать лишний раз?), но сейчас чувство жажды было сильнее чувства страха и даже сильнее голоса разума. «Если я попрошу у них попить, я же ничего не потеряю, верно?» — подумал он, разлепляя языком спёкшиеся губы. — Пожалуйста, дайте воды…       Но они продолжили разговор, будто его и нет. — Пожалуйста, дайте воды, — повторил Васька уже громче, но снова был проигнорирован. — Эй, вы слышите меня? — крикнул он в полный голос.       Они лишь повернулись к нему задницами, показывая своё явное нежелание слушать его. — Это бесполезно, они не ответят… — прохрипел сбоку жалобный тихий голосок.       Васька вздрогнул и обернулся на звук, а его источником оказался такой же замурованный мальчик-подросток, только Т-34, тёмноволосый и кареглазый, в помятой белой майке. . — Я часа два орал, они только по клетке иногда стукали. Они принесут тебе воды, но попозже… А пока вот, держи, — он протянул сквозь прутья помятую железную миску с грязной водой на дне. «Что ж… Мы танки не гордые… Бывало и хуже…» — Спасибо большое, — он сделал несколько глотков противно тёплой жидкости, — Ты меня спас… — Не за что… Меня, кстати, Макс зовут, — средняк подвинулся ближе к краю клетки и подпёр рукой башню. — Василий.       Они пожали друг другу руки сквозь прутья. — Сильно боишься? — Чего? — Ну… Ближайшего будущего, например… — А что будет?       Тёмненький опасливо покосился в сторону «Чёрных плащей» и, наклонившись к самому васькиному уху, насколько позволяло расстояние между клетками, прошептал: — Они передадут тебя заказчику. — В смысле? Зачем?       Васька не совсем понял смысл сказанного, но звучало это жутко. Ассоциации возникали одна красочней другой: рынок органов, сексуальное рабство, подпольная лаборатория, секта… Но ответ средняка его просто убил… — Для «Гладиаторских боёв».       Повисло молчание. Васька обдумывал услышанное… «Это как? Как в Древней Спарте, что ли? Насмерть?» — в башне сразу всплыл образ погибшего МТ. На нем же тоже живого места не было… Это становилось похоже на правду… — И когда же за мной приедут? — спросил он дрожащим от напряжения голосом. — Я не знаю. Одних прямо спящих забирают, других — через пару часов после поимки, а вот меня уже тут держат… А я не знаю, сколько меня тут держат. Я сбился, — тёмненький приподнялся, потягивая затёкшие катки, и Васька заметил, что у его нового знакомого клетка намного больше, — Кормят какой-то баландой, воду всегда свежую приносят, правда, в грязной миске, но ни разу не ответили ни на один вопрос. — Откуда ты знаешь о боях и заказчиках? Тебе что-то рассказали?       Он лишь горько усмехнулся, снова переменив позу. — Я же говорю, что сижу тут уже хрен знает сколько, вот и подслушиваю разговоры заказчиков и этих… — он сказал это ещё тише, чем прежде, но тут же стал говорить немного громче, — Здесь уже пять или шесть танков до тебя были, и ты, кстати, самый спокойный. Один тут башней об клетку бился, второй орал благим матом, третий под себя сраться начал, короче, весело было… — Разве тебе не страшно? — Первые сутки был пиздец, да ещё и «сокамерники» подливали масла в огонь, а теперь, глядя на твоё спокойное хлебало, даже самому как-то спокойно.       Васька улыбнулся и окинул взглядом место заключения. Теперь он смог понять, что они находились в тёмном просторном помещении с облезлыми бетонными стенами, с множеством ржавых труб, из которых непрерывно сочилась вода, окон не было совсем, а свет давали тусклые неоновые лампы, непонятно как сохранившиеся в таких условиях. Ясно было, что их держат в каком-то подвале, но в каком именно… Он вспомнил о том, что в кармане толстовки у него был телефон, и маленькая надежда на секундочку закралась в его душу, однако тут же испарилась, как только он обнаружил, что из одежды на нём была только белая майка, непонятно откуда появившаяся. Даже кулон отцовский сняли… Теперь ему стало совсем не по себе, ведь он никогда не расставался с ним и верил, что родители держат с ним связь, благодаря этому талисману. Он почувствовал себя абсолютно беззащитным, будто эта маленькая безделушка на шее была его бронёй или гарантией хорошего исхода. — Откуда ты, Васёк? — Владивосток. А ты?       На лице Макса мелькнуло что-то похожее на довольство собой, будто он поспорил с кем-то невидимым и сейчас, гордясь собой, изрекал что-то похожее на «Я же говорил!» — Я из Лесозаводска, но поймали меня во Владивостоке… Считай, почти соседи… — Ага, нас разделяют всего лишь триста с копейками километров.       Замолчали… Нервы у обоих были натянуты, как струны, но оба улыбались через силу, видимо, стараясь подбодрить друг друга.       Вдруг послышался резкий скрежет. Мальчики инстинктивно вжались в прутья клетки поближе друг к другу. Как в плохом фильме ужасов, массивная металлическая дверь медленно приоткрылась, впуская в помещение ещё один танк в чёрном плаще с железной мисочкой в руках. К великому облегчению узников он просто засунул её в клетку Ваське и уехал. — Вот и моя вода… — он заглянул в чашку, покрытую застарелым жиром и грязью снаружи, но на удивление чистую внутри, — Будешь? — Нет, спасибо. И ты лучше много не пей, тут с туалетом проблемы… Ходить придётся под себя…       Макс стыдливо отвёл глаза и немного покраснел, будто был в чём-то виноват… Стала понятна причина неприятного запаха. Ваське даже стало его немного жаль и он решил переменить тему. — Как думаешь, что там будет? — Где? — Ну на боях этих…       СТ задумался ненадолго и недоумённо шёпотом начал рассуждать: — Ну… Раз это бои, значит, мы будем с кем-то драться… — Гладиаторские… Наверное, насмерть… Скорее всего, друг против друга…       В глазах Макса промелькнул ужас, в одно мгновение сменивший страх неизведанного… Он, конечно, догадывался об этом раньше сам, но теперь Васька будто подтвердил его переживания, отчего стало невероятно не по себе. — Не знаю, что они будут делать с нами, чтобы мы начали нападать, но давай пообещаем друг другу, что не станем драться ни при каких обстоятельствах. Согласен?       Они снова пожали руки и замолчали, задумавшись. Вообще разговор был каким-то заторможенным — то ли напряжение сказывалось, то ли эффект от лекарства был продолжительным. — Вместе будем — так надёжнее. Тем более, я сейчас совсем не в состоянии драться, — Васька смущённо показал изуродованную руку. — Это кто тебя так? — Да вот во время войны…       Они стали разговаривать о жизни, об увлечениях и семье, стараясь забыть, что сейчас сидят в клетках и не знают, что их ждёт в ближайшем будущем. Васька рассказывал интересные истории, пытаясь увлечь собеседника, но сам был настороже, впитывал всю информацию о нём, как губка, подмечая все его привычки, особые приметы и манеру общения. Он действовал по принципу «Врагом всегда оказывается тот, от кого меньше всего этого ждёшь…» Он пытался проверить Макса на честность, но пока тот вызывал только подозрения. Действительно… Всячески пытается втереться в доверие, убеждая, что сидит здесь уже не первые сутки; знает намного больше, чем «настоящие жертвы»; постоянно хочет казаться хорошим, делится водой, хотя больше ему могут не принести — он поступал очень странно… Какова же была его цель? Васька думал, что Макс был тонким психологом, который должен был ненавязчиво убеждать жертву в безысходности своего положения, в необходимости подчинения похитителям, словом, внушать всё то, чего хотели «заказчики». «Если, по его словам, он сидит тут довольно долго, значит, что он должен был видеть Лютика… Хотя… Это может быть не единственное место, куда свозят пойманных детей…» — Слушай, Макс, ты не видел здесь парня по имени Люцифер? — Оу… Это такой легкач немецкий? — Да! — Васька ощутимо оживился, будто снова оказался на воле.       Лютик, возможно, жив, а это уже хорошие новости. По крайней мере, намного более хорошие, чем все предыдущие за два дня. — Его тяжело забыть, когда его сюда привезли…       Договорить Макс не успел. Снова отворилась массивная дверь и в помещение въехали два танка — Pz.38(t) и M26 Pershing в довольно солидных костюмах. Парни замолчали, вглядываясь в незнакомые лица новых танков и прислушиваясь к их разговору. Они были молодыми на вид и явно очень богатыми. Их социальный статус прямо-таки рвался из них фонтаном. У четвёрки на каждом из пальцев красовались перстни с большими сверкающими камнями, а на шее — толстенная цепь. Он был похож на не очень популярного рэпера, который демонстрирует каждому уровень своего богатства, причём не всегда в тему. У второго вид был более простым, но всё равно прослеживалась некая нотка пафоса. Каждым движением он демонстрировал своё неоспоримое превосходство. «Чёрные плащи» немедленно указали им на клетки с мальчиками, что-то рассказывая и объясняя. Когда они подъехали ближе, стало слышно примерное содержание разговора… — Этот специально для тебя, Арнольд. Занимается боксом, посещает курсы юных стратегов, в общем, то, что нужно. Отличается резким характером, так что заставить его драться труда не составит, — «плащ» явно был доволен сказанным.       Немецкая четвёрка стал пристально разглядывать Макса, словно тот был каким-то арбузом на рынке. Плащ закончил рекламную кампанию, ожидая ответа от немца, и тот, наконец, слегка улыбнулся. — Мне нравится, только лицом не особо вышел, но это ничего страшного… Они после первого боя все одинаково страшными становятся. — Деньги? — Какие вы быстрые! Деньги только после медосмотра. Вдруг он инвалид какой-нибудь…       Сразу же интерес «плаща» к нему поубавился. Он переключил своё внимание на американца, с восхищением рассматривающего Ваську. — Всё по заказу. Красивый и тихий на вид, но на самом деле отличный боец. В недавней войне проявил мужество, героизм и неплохую боевую сноровку.       Першинг хотел взять Ваську за подбородок и приподнять его лицо, чтобы получше рассмотреть глаза, но, как только он просунул руку между прутьев, подросток больно стукнул его. — Ах, ты! Мне нравится его настрой! Просто идеально.       Он передал плащу серый маленький кейс. — Что, Джерри, хорош? Посмотрим, кто кого в ближайшем бою! — немец заговорщески толкнул товарища в бок с нескрываемой усмешкой, — Так… В Колизей их, в медчасть. Побыстрее!       «Плащи» стали аккуратно переносить клетки в какой-то дешёвый старый фургон. В последний раз мальчики переглянулись перед тем, как погрузиться в темноту. Их судьба была решена…