То утро началось как всегда с завтрака, потом комплекса процедур. Прошло уже пару недель с момента поступления, а в больнице ровным счётом ничего не меняется. Всё те же лица, те же упражнения. С помощью хирурга, Лена стала вставать на ноги и даже передвигаться.
Но чем больше девушка общалась с Михаилом, тем больше она привязывалась к нему, как и он к ней. Аня видела, что он ходит вокруг неё кругами, и это её безумно раздражало. Если он был не занят больными или операцией, то он ошивался у неё в палате.
Когда ему ставили выходные, Елену посещал Владислав. Как-то раз Аня напросилась вместе с ним к Семёновой, но грубить ей не стала, а только молча испепеляла взглядом у выхода. Эта мысль смешна сама по себе, но женщина чувствовала в ней соперницу. И медсестры потом стали тихонечко намекать Елене, чтобы та на казённое имущество то не засматривалась, а то мало ли чё…
И вот как-то пошло всё наперекосяк. То капельницу ставят — в вену попасть не могут. То обед подают — а он остыл. То ночью у двери в её палату уронят что-то звенящее, то разбудить могут, когда убираются. Мелочи, а неприятно.
Во-вторых, кто-то чёрными ночами голосил под окном, но как только Лена доползала до окна, чтобы посмотреть (или накричать, что очень хотелось сделать) на незваного завсегдатая (а за три дня он уже им стал), то тот бесследно исчезал в ближайших тёмных кустах.
В третьих, однажды утром она спустила ноги на пол, но вовремя заметила перемену. Лена боязно смотрела на залитый чем-то золотистым пол. Она осторожно нагнулась и коснулась пальцами жидкости, потом поднесла к носу и понюхала. Это было обычное растительное масло. Но откуда оно здесь?
Кто-то хочет, чтобы она сломала не только ноги, но и шею?
Дверь в палату открылась, и как всегда зашла Галина с подносом, но, поскользнувшись на пролитом масле, опрокинула поднос и повалилась с грохотом на пол. Лена большими глазами смотрела на девушку и размазанную по полу кашу.
«Ха, заварил кашу, масла не жалей!»
Четвёртой неприятностью было то, что по какой-то причине подруг и мать в палату не пустили. Тася решила не сдаваться и полезла через окно. Так как палата располагалась на втором этаже, а на первом на окнах как раз стояли решётки, то вся больница могла наблюдать картину маслом: скалолаз полез покорять Эверест. Все столпились под окнами палаты и принялась делать ставки — долезет Тася или нет. В споре принимали участие и Оля с Маринкой. Ирина Дмитриевна горько вздыхала и переживалась за Тасю: громко и проникновенно.
— Тася, Тася, Тася! — подбадривала подругу Олька, Марина просто хлопала в ладоши.
— Да не отвлекайте вы меня! — прошипела она и зацепилась за внешний подоконник окна. Сначала Лена не поняла, испугалась, что к ней лезет вор. Решила, что ударит наглого по голове и заставит отпустить подоконник, но выкрики что-то типа «Ася» давали повод для новых волнений. Лена уже вооружилась книгой (под рукой ничего тяжёлого не было), приблизилась к приоткрытому окну и стала примеряться, когда вторая ручка зацепилась за подоконник и появилась рыжая голова.
— Тася? — удивилась Лена. — Ты что здесь делаешь? — обеспокоенно проворчала она, перекидывавшая створку окна.
— Да вот мимо пробегала, — выдохнула она и зацепилась за оконную перегородку подбородком, так как руки были заняты. — Не подскажешь, сколько время?
Лена моргнула и потёрла глаза. В это время дверь в палату открылась, и вбежали Михаил с Владом. Михаил отодвинул Лену от окна, Влад же поспешил на помощь Тасе.
— Ты что удумала, дура? — проворчал он. — Совсем мозгов нет? Убиться решила?
— Я же сказала, что долезу, — вздёрнула она прямой нос. — И никакие преграды — окна, двери, вахтёрши, — мне не страшны. Привет, Ленок! — подняла она в приветствии руку.
***
Проблемы на этом не закончились. Ещё одной бессонной ночью Лена обнаружила у себя на кровати белых мышей. Но так как мышек она с детства любила (дома у неё жили три белых крысы), то визжать и звать на помощь не стала. Просто сняла с торшера бумажный конус, поставила его на пол под кровать, уплотнила конус по периметру тапочками и пересадила мышей в образовавшийся загончик. Мышки пискнули, но возражать не стали.
На следующее утро Лена с удивлением поняла, что под кроватью никто не пищит. Спустила голову, увидела разрушенный загон. Лена хлопнула глазами. Да, беда, если мыши по всей больнице разбежались.
Тут из коридора послышался женский визг и глухой удар. Видно, девушка была очень впечатлительной. А если судить по тому, как звякнули тарелки о пол, то завтрака Лена может сегодня не ждать — Галя приходить в сознание не спешила.
***
После процедур девушка поняла, что в палате специфично пахло. Елена прошлась по комнате, понюхала свои вещи и… нашла источник неприятного запаха. Им оказался испорченный плавленный сырок.
Не смотря на все неудачи, Лена понимала, что перешла дорогу основательно. Когда уже сдерживать эмоции стало трудно, она нажаловалась хирургу. Тот пообещал разобраться как можно скорее.
Лена уже с замиранием сердца ждёт следующего хода злоумышленника.
***
Но на удивление девушки ни ночью, ни с утра ничего не произошло. Никто ничего не подлил, не подкинул какую-нибудь гадость. Полное молчание со стороны врага. И это Лене ой как не нравилось. Как говорится — затишье перед бурей. Если раньше были простые пакости, то теперь Елена с содроганием ждала крупной бури.
Было время обеда, но Лене кусок в горло не лез. И решила она проветриться — пройтись по больнице. Гипс сняли буквально недавно, кость срослась и даже не даёт о себе знать, и теперь девушка может наступать на свою стопу, не чувствуя боли; бедро не так сильно болело, очень сильно способствовала этому лечебная терапия, прописанная Михаилом Александровичем.
Вздохнув, Семёнова прошла столовую, где обедали пациенты, гостевую комнату и палаты. Спустившись на первый этаж, она чуть не столкнулась с какой-то женщиной.
— Ох, простите, пожалуйста! — Лена схватила ту за руку, но женщина вдруг агрессивно скинула ее.
— Смотреть нужно по сторонам.
«О нет, — мелькнуло в голове у Елены. — Только не это…»
— Я-то смотрю, а Вы ворон считаете на ходу! — хмыкнула девушка и отошла от разъяренной женщины.
Она уже было хотела продолжить свой путь, но Анна Николаевна цепко схватила пальцами за локоть Лены.
— Объясни мне, на каком основании ты находишься сейчас в больнице? Нога, даже та, которая поломанная, зажила. По коридорам бегаешь, под ноги не смотришь, людей сбиваешь, — протянула она, сверкнув глазами. — Бесстыдно мужчин соблазняешь.
— А ваше какое дело? — не отстранилась Семёнова. — Вы не мой лечащий врач. Вот и идите на обход. Когда Михаил Александрович скажет, тогда и будет выписка.
— Я обязательно подниму этот вопрос на совещании у главврача, мне кажется, что ты тут задержалась, — пригрозила женщина, поджав недовольно губы. Лены хмыкнула, но что-либо ответить не придумала. А что тут скажешь? Переходить на личности очень не хотелось, да и не в характере это у девушки.
В их милый разговор ворвался Влад.
— Что-то случилось? — спросил он, пытаясь отодрать руку врача от пациентки. Анна Николаевна послушно отпустила, и Лена оперлась на предложенный локоть Владислава.
— Леночка просто споткнулась, а я её поймала, — безэмоционально отозвалась она, отступая. — Мы разговаривали про её здоровье. Она похвалилась, что ей уже лучше. Даже вышла на прогулку.
Девушка подняла на женщину взгляд. Та лишь ухмыльнулась, явно чувствуя свою победу.
Глаза Ани просто полыхали огнём ненависти.
