Истории о снаряжении

      Лаура на миг оторопела. Поднятый ею скелет действовал не по её воле, а сам! Таких случаев в скудной практике Лауры ещё не встречалось: зомби-животные беспрекословно подчинялись ей, терпеливо дожидаясь очередного приказа. Может, дело в том, что раньше этот мертвец был каким-нибудь сильным магом и теперь мог оказать сопротивление её чарам? Бальтазар ведь рассказывал, что достаточно могучие волшебники способны защитить себя от воздействия того же Гипноза. Наверняка защита работает и после их смерти.       Но почему тогда «хозяин»?       Скелет тем временем подошёл ближе, и его суставы заскрипели, точно части плохо смазанного гномьего механизма. В глазницах разгорелись колючие зеленоватые огоньки, которые, судя по всему, позволили мертвецу разглядеть нежданных гостей. Они то вспыхивали, то чуть не затухали; особенно долго взгляд скелета изучал Лауру. Впрочем, этого следовало ожидать.       — Нет, — заключил он наконец. — Моя память за годы бездействия знатно попортилась, но сэра Форитопа я ни с кем не спутаю. Кто вы такие и что вам нужно?       Сэр Форитоп… Имя показалось Лауре смутно знакомым. Быть может, это один из рыцарей при дворе короля Марка? Но уж больно странно его зовут, да и руны на надгробии никак не вязались с данной теорией. А если всё-таки предположить, что это язык гномов…       Бальтазар между тем представился и начал разговор с мертвецом. Тот выглядел не слишком общительным, но беседу поддержать мог.       — А меня Нориком величают. Так что вы забыли на этом кладбище? Сэр Форитоп всё-таки вспомнил про своего покорного слугу и опять нуждается в моей помощи?       «Нет, не похож он на мага, — подумала Лаура. — Но почему же тогда так получилось?»       — Мы с моей ученицей странствуем по белому свету, — осторожно принялся нащупывать почву Бальтазар. — Помогаем всем обездоленным и нуждающимся по мере сил. И, конечно, наслышаны о деяниях сэра Форитопа. Твоя гибель стала для него ударом, от которого он уже не смог оправиться…       Тому, с каким чувством лгал Бальтазар, можно было лишь позавидовать. Лаура чуть сама не поверила в то, что была знакома с тем, кого скелет называл своим хозяином. Хотя кое-какие догадки у неё уже появились: сэр Форитоп мог оказаться гномом. Это вполне бы объяснило и руны на надгробии, и саму странность имени.       — Неужели?! Бедный, бедный сэр Форитоп! Этот напыщенный паладин и его обвёл вокруг пальца! — покачал головой Норик. Шея, ещё не привыкшая к подвижности, жалобно скрипнула, отказываясь двигаться дальше, и скелет с силой стукнул себя по скуле. Череп вернулся в нормальное положение, зато нижняя челюсть чуть не отвалилась. — Отвратительно! Раньше я просто гнил, а теперь вообще на части разваливаюсь!       — Кристиан Тайлер… — продолжил было Бальтазар, но Норик вновь его перебил. Похоже, при жизни у скелета были большие проблемы с чувством такта.       — Да, он! Падаль блондинистая! Пришёл ко мне по поручению от сэра Форитопа — сумку с алхимическими ингредиентами забрать. Я тогда бродил по кладбищу и собирал всякую всячину для изысканий хозяина. Так вот, смотрел он на меня, как на дерьмо; я сразу подумал, что не стоит этому типу доверять. Ещё и Искателем Сокровищ представился! Знавал я таких: могилы раскапывают, мёртвых грабят, всюду нос свой суют! Обычное ворьё, только с королевским знаком на доспехах!       Судя по тому, с каким воодушевлением Норик рассказывал эту историю, Бальтазар со своей задачей — найти тему для разговора и внушить доверие — справился. Оставалось лишь слушать и ждать, пока скелет не выдаст достаточно ценную информацию.       — Сумку я ему отдал — знал, что на куски трупов ни один нормальный человек не позарится. Да только чёрт меня дёрнул упомянуть одну интересную вещицу, которую я на кладбище нашёл. У него прям глазищи загорелись! От сказанного откреститься я уже не мог, но и отдавать драгоценность не собирался. Думал сперва по-хорошему договориться: попросить принести мне за неё свежего человеческого мясца. Я ведь зомби был, а на кладбище тогда сплошные привидения да вампиры ходили; разве что грабители заглядывали раз в месяц. Недооценил я паладина, в общем, слишком уж принципиальным он оказался. Убил меня и обобрал до нитки.       Норик ненадолго притих, и Бальтазар решил-таки прервать его монолог.       — Мы уже имели дело с жертвами Тайлера. Что и говорить, вся местная нежить пострадала от его серебряного меча! — Некромант с напускной грустью покачал головой. — И многие, очень многие жаждут отомстить! Вот только что мёртвый может сделать живому — да ещё и паладину? Потому-то мы и решили взять это дело на себя.       — Складно рассказываешь, смертный, очень складно! — проскрипел Норик и покосился на Серебряную Рапиру, висевшую на поясе у Бальтазара. — И именно поэтому ты таскаешь с собой то же оружие, каким меня прикончили!       Огоньки в глазницах скелета превратились в бушующее изумрудное пламя, вырывавшееся наружу. Вряд ли он смог бы сильно навредить странникам, учитывая состояние его тела, но Лаура всё равно поёжилась. В голове она уже держала наготове заклинание «Лечение», которое было наименее затратным способом отправить мертвеца в мир иной. Впрочем, это крайние меры; они ведь планировали добиться хоть чего-то полезного от Норика, поэтому с магией не следовало спешить.       — А ты? — он перевёл взгляд на замершую в нерешительности Лауру. — Я же вижу, что ты — одна из нас! Так почему?! Почему, подруга, ты примкнула к нашему врагу?!       — Нет! Всё было не так!       От её крика стая ворон, хозяйничавших посреди могил, с громким карканьем взмыла в воздух.       — Нас… нас предали, — едва слышно прошептала Лаура, мысленно удивляясь собственному драматизму.       — Кто?       — Герцог Хельм, — нашёлся Бальтазар. — Он меня чуть не прикончил — вот, даже следы от его клыков остались. А в его логове мы и обнаружили Рапиру. Пришлось ею воспользоваться, чтобы остановить этого вампира.       — А-а-а, Хельм. Что-то припоминаю. Да, помнится, он такой — себе на уме, как говорится. В подобный поворот событий я уже охотно верю.       — На его примере мы убедились в том, что никому нельзя доверять. Даже тому, кого спасли от гибели. И обещанный Амулет мы так и не увидели…       Похоже, Бальтазар всё-таки надеялся выйти на след вожделенного артефакта. Действительно: кто, как не Норик, знавший церковную обитель как свои пять фаланг, мог бы помочь ему в поисках? Ведь Хельм не покидал эту часть Моршанских топей, значит, и запрятал Мёртвый Амулет в одном из закутков.       — Всё ясно с вами, смертные, — заключил скелет, но, взглянув на Лауру, тут же поправил себя: — Хотя смертный тут, наверное, только ты, Бальтазар… или как там тебя. Всё бы вам золота да серебра, камней да драгоценностей! Чем больше со смертными общаюсь, тем больше в этом убеждаюсь! А что до амулета, который тебе герцог обещал, — кажется, он это и был.       — То есть? — Бальтазар едва заметно побледнел, боясь, что подтвердятся его худшие опасения.       — Когда я поносил Тайлера, — чтоб он провалился, ублюдок! — я сказал про драгоценность, которую нашёл рядом с зачарованным склепом. Я же давно по кладбищу хожу, поэтому даже самые мелочи замечаю! Так вот, заметил, что крышка погребальной урны возле склепа повёрнута не так. Это, если что, по орнаменту видно было. Заглянул внутрь, увидел добротный такой лакированный футляр, а в нём — не то ожерелье, не то колье. Дамы, наверное, получше меня в украшениях разбираются.       — А как выглядело?!       — Серебряное, по краям — что-то вроде крылышек. А по центру — голубой топаз.       Бальтазар чуть не взвыл.       — Да, это было оно! — простонал он. — Уверен, этот проклятый паладин уничтожил его!       — А зачем уничтожать? — не понял Норик. — Может, невесте своей подарил.       — Это артефакт некромантов, Мёртвый Амулет! — в отчаянии Бальтазар не заметил, как начал кричать на мертвеца. — Не какая-то простая безделушка! Паладины их уничтожают, чтобы ослабить нас! Ох, боги, ещё один провал!       Скелет в задумчивости почесал затылок, скорее чтобы изобразить бурную мыслительную деятельность.       — Тут я вам ничем не помогу, даже если бы хотел этого, ха! — выдал он наконец. — Раз амулет некромантский, то твоя правда. Уж я на своей шкуре убедился, насколько этот паладин непримирим к нежити. Даже учитывая людскую жадность, такое он вполне мог…       В воздухе свистнуло тонкое серебряное лезвие. Раздался противный хруст, и Норик зашипел, а через долю секунды рассыпался на кучку костей. Лаура даже не заметила, когда Бальтазар успел вооружиться Рапирой, хотя уже несколько минут стояла рядом с ним, пытаясь хоть как-то утешить.       — Больше от этого скелета не будет толку, — тихо произнёс он и взмахнул оружием, стряхивая с него костяную пыль. — Давай-ка переложим останки в могилу и присыплем землёй, чтобы ни у кого не возникло лишних подозрений.       Перекидывая косточку за косточкой в яму, оставшуюся после эффектного появления покойного Норика, ученица тайком поглядывала на наставника. Сказать, что он был расстроен, — ничего не сказать: вокруг головы Бальтазара словно тучи собрались.       — Послушай, — попыталась прервать неловкое молчание Лаура, — даже если предположить, что Кристиан Тайлер уничтожил амулет…       — Тут и предполагать не надо. Точно уничтожил.       — В общем, я хотела сказать… Не один же он такой был на белом свете! Когда принцесса Амели вернулась из Теаны, она принесла с собой целую кучу артефактов! Часть из них пришлось продать, чтобы восстановить королевство после нашествия демонов. И вполне может быть, что похожий артефакт оказался в лавке какого-нибудь торговца.       Лицо Бальтазара посветлело, а в его взгляде мелькнула слабая надежда.       — Возможно, ты и права, — призадумался он. — Тот же Перстень Ростовщика — одна из вещиц, за которую я чрезвычайно благодарен её высочеству. Да и Лезвие Боли тоже родом из Теаны. Приятно знать, что принцесса не пошла по стопам своего наставника и не стала очередным мечником-тугодумом… — Бальтазар осёкся и тут же спохватился: — Ох, прости меня! Всё время забываю, что Билл Гилберт — твой отец.       — Да ничего, — Лаура только отмахнулась от этих слов. — Я и сама не считаю его папой. Для моей семьи он не сделал ровным счётом ничего. А как подумаю, сколько у меня единокровных братьев и сестёр!.. Голова кругом просто!       Закончив со вторыми, а то и третьими похоронами в жизни Норика, странники продолжили путь. А Лаура наконец-то задала мучивший её всё это время вопрос:       — Как думаешь, почему я не смогла контролировать скелета? Он же не маг вовсе!       Бальтазар только усмехнулся.       — А ты кое-что забыла. Не только маги умеют защищать свой разум от вторжений других чародеев. На такое способна и убитая некогда нежить. Сперва я тоже удивился, но потом Норик сказал, что раньше был зомби, и всё встало на свои места.       — То есть они сохраняют память о предыдущем некроманте, который их поднял? — не унималась любознательная ученица. — И потому отказываются подчиняться?       — Гм, если честно, я и сам до конца не понял, что именно ими движет, — в задумчивости почесал подбородок Бальтазар. — Норик, кстати, говорил о некоем сэре Форитопе.       — Гном-некромант? Вряд ли, они ведь вообще магией не занимаются.       — О, так ты догадалась о его происхождении? — в голосе Бальтазара прозвучала даже некоторая гордость, как будто он самолично обучил Лауру гномьему алфавиту. — Хвалю! Я вспомнил, кто этот гном, только к середине нашего с Нориком разговора. Это алхимик из западной части топей. Давно, правда, о нём не слыхал. Возможно, я не обманул нашего друга, и его хозяин и впрямь помер…

***

      Дорога тем временем пошла прямо: странники поднимались на холм. Обед было решено устроить на старом месте — прямо под источником магической энергии, в окружении колонн и разбитых статуй каких-то рыцарей древности. Монахи оказались щедрыми на продовольствие: в холщовом мешке, который на сей раз несла Лаура, лежали садовые груши, пара чуть тёплых буханок ароматного свежеиспечённого хлеба и плотно запечатанный кувшинчик с парным молоком.       — Не привык я так сытно есть! — рассмеялся Бальтазар, сплюнув пару грушевых косточек под ближайшую колонну. — Нам этого ещё и на завтрашний день хватит! Не ожидал такого великодушия от церковной братии, честно говоря.       — Чем мы займёмся теперь? Какой артефакт будет следующим на нашем пути? — с азартом в голосе спросила Лаура, дожёвывая булку.       — Для начала неплохо было бы избавиться от Серебряной Рапиры и приобрести хоть какой-нибудь плохонький посох. Знаешь, давненько я так не расстраивался. Я был в шаге от получения одного из могущественнейших, желаннейших артефактов! А тут выясняется, что за семнадцать лет многое изменилось.       — А каким ты был раньше?       Бальтазар в растерянности уставился на Лауру. Такого вопроса он явно не ожидал.       — Каким я был тогда? Твоим ровесником, не самым плохим студентом в Школе Волшебства, между прочим. Уже в таком возрасте я начал размышлять: а могу ли я стать сильнее в том, что мне так нравится? Без скучных лекций, без занудств Шивариуса и других преподавателей. Я видел, как в Школу приезжал Матиуш Тейн по какому-то поручению, и, честно говоря, даже завидовал ему. Ведь он был магом на королевской службе: не гнушался ни призыва демонов, ни некромантии, и всё-то ему сходило с рук!       «Даже так! — подумала Лаура. — То есть Матиуш пользовался запретными искусствами, дружа при этом с паладином? И Кристиан, выходит, прощал ему его выходки. Двойные стандарты какие-то!»       Бальтазар тем временем продолжал:       — Конечно, ко двору я вряд ли смог бы пробиться, да и не вызывала у меня воодушевления перспектива быть пешкой в чьих-то руках. Отправился на кладбище, чтобы попрактиковаться в любимом деле, а там познакомился с Хельмом. Получилось это абсолютно случайно. Я стал приходить туда каждый день; нежить не пугала меня, даже наоборот: мертвецы наблюдали за мной, но не трогали, а я чувствовал себя посреди могил как дома. Общались с Хельмом о самых разных вещах — от политики до философских вопросов. Например, оправдывает ли цель средства. И ты теперь знаешь мой ответ.       Бальтазар ненадолго перевёл дух, чтобы отхлебнуть молока из кувшина. Тонкая струйка скользнула по его подбородку, и он оттёр её рукавом своей потрёпанной мантии. Лаура мысленно поморщилась: к одежде всё-таки бережно стоит относиться. Но Бальтазар вообще виделся ей человеком от мира иного: худой, с то отсутствующим, то невероятно проницательным взглядом, почти не нуждающийся в пище — разве что в духовной.       — Собственно, так всё и произошло, — пожал он плечами, не зная, что ещё сказать. — Хельм поведал мне про свой фамильный амулет и ту силу, которую он даст даже начинающему некроманту. Вот я и подумал: а что, если собрать много таких уникальных артефактов? Вооружившись знаниями и заклинаниями, полученными от мертвецов, да ещё и с таким снаряжением в придачу, можно стать могущественнейшим магом! Открыть портал в другой мир, как это некогда сделали принцесса и Шивариус при помощи Духа Ярости, привнести туда прогресс, пополнить свою копилку новыми сведениями, новыми чарами! — Бальтазар всё сильнее и сильнее распалялся, как будто и не думая о том, что даже уже сказанное было весьма амбициозной и трудной задачей. — Узнать в подробностях, как создаются миры; возможно, даже стать одним из полубогов!..       Лаура зачарованно смотрела в синие глаза, которые буквально излучали уверенность и непоколебимость в том, что так всё и будет — и никак иначе. Такие глаза были у религиозных фанатиков, умирающих за идею, у учёных — безумных или великих. Бальтазар напоминал ей оратора, стоящего на трибуне перед сотнями людей и вещающего неслыханные доселе идеи. Попав под опалу, он не замолчит и не спрячется, а продолжит в яростном исступлении обличать власть, пока не сожгут его на костре, а пепел не развеют над полями.       Лаура чувствовала себя приобщённой к какой-то великой миссии, суть которой пока не понимала до конца. Что произойдёт с миром, если всё будет так, как говорит Бальтазар? И самое волнующее — какая роль уготована ей?