Я хочу быть с тобой

Очередное погружение в вопросы о сложностях жизни и появлении странного голоса, обладателя которого не получалось почувствовать, было прервано. Тесная кухонька, напоминавшая Сирене дом, дала возможность ненадолго забыться. Брат Керрой оказался крайне доброжелательным человеком. Плотный мужчина с больными глазами занимал должность распорядителя пристроя. Он познакомил с другими жительницами, коих оказалось шестеро. В основном они находились в том или ином родстве с монахами, либо были связаны с монастырем другими отношениями. По очереди они работали в своей маленькой кухоньке, являвшейся также частью пристроя. Дежурство Сирены назначили на завтра, сегодня предложив просто освоиться. Среди соседок не нашлось обладательниц такого голоса, что слышала девушка. Это настораживало, но больше волнения доставляли дела за пределами стен. Неутешительные новости, которыми поделился присматривающий за жительницами пристроя мужчина, гласили что противоядия нет и, вероятно, не будет. На что Сирена благоразумно промолчала. Еще были новости о слухах про кладбище с восставшими мертвецами, рассказанное с явным расчетом испугать новенькую, для которой, впрочем, то, что мертвецы могут вставать, не только не было новостью, но виделось событием более логичным, чем их спокойное гниение в могилах. К слову представили Сирену как Ръен, что ее полностью устраивало. Только с уходом Керроя разговор перешел в другое русло. Оказалось, у большинства присутствующих есть свои опасения и чаянья. По большей части они молились о налаживании простого быта. Пока за стенами героям говорили о болезнях и победах над нежитью, здесь каждая оберегала свое сокровище. Старая Мэг переживала за сына, что сейчас работал с больными. Когда муж Айрис был призван в армию, местный лорд продал их участок другим людям, и нужно чудо, чтобы они смогли воссоединиться. Две селянки были мрачными и отвечали резкостью на любой вопрос, держась только друг друга, о них говорили как о жертвах войны, что бы это не значило, терпя все их выпады. Руфь нянчила мальчика лет пяти, с которым Сирена поделилась оставшейся у нее булочкой, пока его мать мечтала отдать его на попечение монастырским, все время говоря, как славно они его воспитают, но отчаяние в ее голосе выдавало сомнения в хоть сколько-нибудь хорошем конце ее предприятия. Последняя была “просто помешанная на своем ребенке”, по словам Энни, самой образованной в этой истории и уже как десять лет помогавшей управляющему всем этим местом с бухгалтерией. А самая бойкая Дон умудрялась поддерживать всех, не произнеся ни слова о себе. Конец чаепития наступил, стоило святому отцу вернуться. Все принялись убираться, больше делая очень занятой вид, нежели работая. Сирене в этом спектакле сходу роли не нашлось. И пришлось согласиться помочь Керрою отнести некоторые ингредиенты к лаборатории. Полутемное помещение, заполненное резкими, до слезящихся глаз, запахами от нашатыря до хлора, стало пристанищем девушки на следующий час или даже два. Пока внимательно протирала пробирки тряпкой, в ее голове роились самые красочные фантазии о прекрасных болезнях, какие можно заработать в такой обстановке. Отдельное место в этих беспокойных размышлениях занимал открытый флакон с ртутью. Он, кажется, вызывает приступы мании преследования и расстройство доверия. К концу девушка уже была готова все бросить и, перестав доверять хоть чему-либо, вернуться к себе за вещами, а после отправиться восвояси. Она, может, и мертвая но не настолько, чтобы спокойно относиться к этому смраду. Керрой вернулся, вскользь похвалил девушку, предоставив еще склянок, затем пробормотал что-то под нос. И Сирена до сих пор не была уверена: это ее бросило на стол, или стол поднялся, чтобы ударить ее в лоб склянками? Ровно все это девушка рассказала Аману как первому, кого увидела, хотя четкость мысли она не могла вернуть еще некоторое время. А воспоминания, вероятно, будут вызывать вопросы до конца ее вечности. - О чем вы думали, занимаясь подобным при ней?! - сорванным голосом, который он тщетно пытался сделать грозным, ругался чудотворец. Сирена впервые с момента происшествия смогла открыть глаза, взглянув в побеленную стену. Тело заныло от многочисленных порезов. - Выведи их всех, - попросила девушка, планируя извлечь из себя осколки, чтобы спокойно исцелиться. Она выждала паузу, слушая, как Керрой оправдывается: такая хорошая помощница, что не удержаться от начала работы раньше собрания! Сирена мрачно подумала о том, как мужчина только что признался, что сожалеет, что то ли собрание не остановило его, то ли что не подорвалось вместо Сирены. Прозвучал раскатистый бас кого-то из управляющих, когда у девушки страшно заболела голова и она снова отключилась. - Вот, подыши свежим воздухом и отдохни, - мягко произнес Аман, оказавшийся непривычно близко. - Что ты делаешь? - уточнила Сирена, вдыхая холодный воздух, но определяя, что почти жарко ей от парня, державшего ее на руках и укрывающего их обоих одеялом. Она осмотрела балкон второго этажа, с которого открывался бы самый романтичный вид на монастырские угодья, не путешествуй по ним различимые в свете факелов гигантские пауки. - Я стараюсь сделать, чтобы тебе стало лучше, - после долгой паузы произнес парень с сожалением. - Стекло. Я помню стекло. - Я все вынул. Это было несложно, - он чуть крепче прижал к себе девушку, - Я смог произнести то заклинание. Не бойся, никто не видел. Мне казалось, я никогда его не использую, а потом... Ты бы знала, как сильно тебя ранило! Я подумал, мое сердце остановится, если остановиться твое, - он положил голову на ее, словно стараясь закрыть, - ты простишь, что меня не было рядом? Я должен был предвидеть. - Это твое дело-работа, ты отлично справился. - Неправда! У нас нет противоядия, которого все от меня ждут. То, что найдены какие-то рецепты, ничего не дает. Во что превратилась лаборатория, не мне тебе рассказывать. Мое исцеление не может лечить болезнь. И ты, единственная, кто не подвластна этому кошмару, чуть не умерла, потому что я был недостаточно внимателен, оставляя распоряжения. - Аман. - Я - целитель который не лечит, ученый, чьи знания бесполезны, и защитник, который позволяет случаться ужасным вещам с тем, кого он должен защищать. - Ты вылечил-исцелил меня, - постаралась поддержать она чудотворца. На что он неровно вздохнул. - Сказала девушка, чьей кровью был залит весь коридор. Я даже не знал, что, потеряв столько крови, можно выжить. Сирена прислушалась к себе. Предпочла не отвечать, ведь ответом будет: “Потому что я уже умерла”. Не лучшая новость для парня, который кажется, нашел некую опору в факте сохранения ее жизни. Они так долго сидели, что девушке показалось что Аман уснул. В простом одеянии, далеком от обычного помпезного образа, он ощущался совсем по-другому. Возможно, одеяние - его броня. Она погрузилась в собственные чувства: спокойствие, гнев, опасения и полное отсутствие сердечного волнения. Сирена точно не была влюблена. Если их Верховный сказал правду, это может оказаться очень грустная история. Он влюблен в ту, что не ответит взаимностью целую вечность. До самых небесных врат и за ними. Свет за ними - вот где ее любовь и искреннее веселье, там ее жизнь. Удивительно только, что чуть не потеряв эту жизнь, все, о чем она беспокоится - то, что не коснулась того света. Девушка зажмурилась, вспомнила смех родных по ту сторону врат. В груди защемило от той теплой таски, с какой говорят с готовыми проститься до конца жизни. Только вот незадача: жизнь Сирены кончилась, а разлука с ней нет. Стало смешно и захотелось целоваться. С кем угодно милым, да хоть с Аманом. Что бы хоть на мгновение заглушить нахлынувшую тоску. Жизнь не вернется, а вот врата - они все еще там. Они принадлежат ей, ждут, когда она вновь откроет их, на этот раз чтобы пройти. А Аман все сидел рядом, такой теплый, пахнущий своим любимым травяным отваром и свежим хлебом. Предположительно, чувства должны приносить ему не меньший дискомфорт, чем ей их отсутствие, учитывая местные порядки. Внезапно стало весело, и она несколько раз хмыкнула, не сдержавшись. Самое романтичное место с видом на пауков (или существ, очень схожих с ними силуэтами) в надежде на добычу то и дело то замирающих, сливаясь с растениями на посадках, то неожиданно переползавших на новое место. Парень зашевелился. - Нам следует вернуться в комнату, - сообщил он сонным голосом, отстраняясь и позволяя встать, не задев его. - Тогда давай спать-отдыхать, - поднялась на затекшие ноги Сирена. Парень перед ней смущенно отвел взгляд, складывая плед, - Какой проход правильный-верный? - Этот. Я отведу, - встрепенулся Аман, изобразив бодрость и отстраненность. Только его глаза выдавали волнение. По дороге он несколько раз глубоко вдохнул. Как бы Сирена не была холодна, она успела научиться различать эти чувства. Аман чего-то боялся, с трудом себя сдерживал и в любой момент был готов отразить атаку, судя по положению руки на посохе. Девушка уже видела эту позицию в сражении с псами. Она пропустила что-то большее, чем случайный взрыв, только разбираться могло быть себе дороже. Отвлекла мысль, что одежда надетая на Сирене, была не ее. - Оставь плед себе, он же твой, - остановившись на пороге, жестом протянул вещь парень. - Спасибо-хорошо и доброй ночи. - Доброй, - улыбнулся Аман, - Я попросил, и тебе все поменяли и очистили от крови. - Так… - Завтра ты все получишь, еще раз извини, - перебил парень. - Аман, - обратилась девушка, выдержав паузу после, чтобы парень прочувствовал момент, - Каждый делает что может. Не спорь, что и я справляюсь не лучшим образом, - признала Сирена, что откровенно пропустила момент, когда стало становиться опасно. - Выходит, мы отличная пара, - отвернулся парень, снова пряча взгляд. - Выходит-получается, - пожала плечами девушка, напоминая себе, что сама не чувствует даже большой симпатии - какая тут любовь? Она закрыла дверь, решив, что на этом разговор нужно закончить. Просто попутчики, вынужденные работать вместе - вот кто они. За парня не сказать, а Сирена чувствует, что некоторые вещи она просто обязана делать, например, ночевать в этом мрачном месте. Она легла, уставившись в потолок. - Ты могла бы закрыть задвижку, - сообщил знакомый по прошлому разу женский голос. - Ты вообще кто-что? - Твой друг. - На двери не было засова-задвижки. - Теперь есть - я же твой друг, - Сирена осмотрелась, она не могла ничего почувствовать. Ее чувствование, еле-еле возвращавшееся после ночи спасения несчастного Амана, не работало, возможно из-за взрыва. Она поднялась, осмотрелась. Подойдя к двери, достала свой посох. Наполнила комнату выявляющей магией. Кроме Сирены никого не нашлось. Списав происходящее на возможный эффект ее загробного существования, она закрыла свежий засов. - Не бойся, спи, я посторожу, - сообщил голос. - Спасибо, я сама как-нибудь, - установила девушка сигнальное заклинание, осознав, что полностью измотана. Легла, чтобы отдохнуть, но захотелось перекусить. Из мешка с крупой появился сверток. Фигурка из имбирного печенья, покрытая шоколадной глазурью, встрепенулась и отскочила к стене, заставив вздрогнуть и проснуться. Оживленный кулинарный шедевр явно демонического происхождения в форме крылана тут же принялся деловито подниматься к закрытому окну. Сирена оперлась на стену, молча наблюдая эту странную сцену. Она в сущности начала привыкать и к этому. Было только интересно, через сколько таких перемещений из этих мелких созданий на этой стороне соберется полноценный демон? - Хочешь-желаешь, чтобы я открыла окно? - спросила девушка у упорно стучавшегося в окно зверька, по большей части боясь, что стук привлечет лишнее внимание, - Я хочу шашлыка с луком и соусом на томатах, и еще... - она сделала паузу, набираясь наглости, - Хотя бы полстакана чего угодно спиртного на пустоцветах, - откровенно обнаглела девушка, решив, что ей слишком плохо, чтобы как минимум не попробовать. Через пять путешествий крылана в мешок на ее столе было не просто все заказанное. Лимонно-персиковая заливка с вишневыми пустоцветами и медом, такая же сладкая и пьянящая, как первая любовь. Прежде чем есть, прекрасно понимая, что сделка есть сделка, Сирена поднялась на стул, чтобы достать до окна, и открыла не сразу поддавшуюся створку. - Спасибо тебе, вижу старания, вот окно, - потерянно-нескладно объяснилась девушка. Крылан поднялся на подоконник, неожиданно вместо улицы влетел в комнату, сделал круг и совершенно внезапно преломил время. Девушка знала это чувство от работы с замедляющими шкафами: время там другое, а когда он включен, вообще не движется. Только сейчас она увидела не это. Крылан пролетел, переместившись в тот час, когда дверь была открыта днем, пролетев мимо юноши. Несколько мгновений Сирена смотрела сквозь преломленное время на мрачную копию Амана с окровавленной собой на руках. Человек на той стороне точно ее видел, он, оскалившись, злобно выдохнул с призвуком рычания, но сказать или сделать ничего не успел. Кожа и металл, вспомнила она вязкое чувство. Тот, кого она толком не успела рассмотреть, был именно таким, что бы это ни значило. Девушка мотнула головой, посмотрев на закрытую на щеколду дверь. Запах еды вернул чувства. Она жадно ела, залпом все выпила, промыла рот как привыкла делать, если знает, что почистить зубы не сможет, и упала на кровать в надежде набраться хоть каких-то сил. Достать что-то с пустоцветами, при жизни она считала бы это праздником. Самый дорогой из столовых напитков. Цветы туда собирают принявшие проклятье никогда по-настоящему не влюбиться, хоть говорят, они и заводят вполне себе семьи. Им никогда не понять, что такого в настойках с теми цветами. Они продают их за отличную цену, так что не жалуются. Все дело в магии и ограничениях. Надо пережить первую любовь и расстаться с ней, чтобы почувствовать весь вкус и в тоже время не получить зависимость. Девушка снова уставилась в потолок. Как же давно она встречалась с парнем из верхнего города. Красавчиком - магом, с пленяющими манерами и до смешного неподходящим для Сирены характером. Ее тело наполнили трепет и тепло, большие, чем когда она была с ним, но близкие до спутанности дыхания. Пустоцветы способны снимать чувство одиночества. Впрочем, этого девушке показалось мало, и она впервые за не вспомнить сколько времени произнесла несколько не самых простых заклинаний. После этого можно было и умирать, счастливой и полностью удовлетворенной. Может, она и выживет, у нее же такие защитники: голоса, мышь и крылан. Амана она не хочет зачислять в защитники, слишком он странный и глупый, и, не приведите небеса, пустоцветы ему нельзя. *** - Ты же видишься с Мон? - прищурилась Тилли, наблюдая как освещенный магическим светом парень в черно-белой сутане с важным видом расставляет вокруг себя на палубе разного размера камни с вырезанными на них символами благословений. - Мы любим друг друга, а это значит, она всегда в моем сердце, - повернул примерно на десять градусов один из камней парень, сверившись с компасом, - Нам не обязательно быть рядом. - Вы с ней видитесь? - настойчиво повторила женщина, намереваясь получить точный ответ. - Не прямо сейчас, как видите, - поправил священник направление еще одного камня, - Прямо сейчас я тренируюсь, не хочу, чтобы Мон узнала раньше и потом удивилась, - он поднял на Тилли взгляд, в котором еще не развеялась дымка влюбленности. Затем он, видимо, понял, о чем с ним говорили, став немного печальней, - Она вернулась к себе, чтобы полечиться быстрее. Там она и сильнее, и болеет меньше, чем здесь. - Мне и Грону нужно с ней поговорить. Она моя пациентка, а ему нужно просто понять, что мы не собираемся бросать это дело после одного поражения. - Кто-то говорил о поражении? - чуть склонил голову парень, - А, это потому, что Мон здесь нет? Когда ее нет рядом, я тоже чувствую себя проигравшим. - Весь мир не вращается вокруг Мон. - Ваш - может быть, а я могу вращать свой мир вокруг кого захочу. Плюс Мон не против. - Просто отлично, - закатила глаза Тилли, понимая, что, кажется, поведение парня похоже на следствие не выявленного вовремя диагноза, или он просто влюблен очень давно яркой негаснущей любовью, не стоит отрицать и этот вариант. - Я могу провести вас к ней, - поставил указательный палец на один из камней парень, вернувшийся к своей тренировке, - Приготовьтесь, и сходим, - он поднял взгляд, кажется, сверяясь со звездами, - Так что скажете? - Это отлично. Скажи, как далеко ее дом? - Три поворота ключа. Дверь в дверь. Но там будет еще примерно полчаса пути, - стукнул по камню парень, заставляя символ смениться. - Хорошо. Тогда не сиди здесь долго, - кивнула самой себе Тилли. - Лучше через три дня, - нахмурился он. - Но ты сказал, можешь провести. - У нее могут быть дела, - переставил священник камни. - Один день. - Полтора, не меньше, - принялся снова выравнивать камни Даю. - Договорились, - постаралась закрепить успех врачевательница.