Я хочу быть с тобой

Когда старые часы в южной гостиной пробили шесть раз, Каледония вздрогнула и проснулась. Необъяснимое удушливое чувство тревоги охватило ее. Мэтью вечно смеялся, что именно в забытых снах подобно этому ей открывается будущее. Она неуверенно осмотрела незнакомые драпировки на стенах с сюжетами охоты, высокие потолки, отделанные резным деревом, погасший камин, украшенный двумя скульптурами фавнов. Поправив на себе плед и мысленно поблагодарив за него свою новую опору - встреченную на новом месте служанку Маргарет - почувствовала, что продолжает держать в руках письмо, которое перечитывала перед тем, как уснуть, сидя в обитом темно-зеленым бархатом кресле. Достав его, восстановила в памяти события последних дней. Еще после отъезда из поместья, раньше, чем она въехала в деревушку, где сейчас проживала, с непривычным сладковатым запахом горных трав, Каледония почувствовала уверенность в будущем. Придерживаясь выбранного направления, она взялась за дела со всем рвением. К ней вернулись и плотно составленное расписание, и навык трезво мыслить. Сейчас она даже не могла вспомнить, что было в первом письме, что она написала милорду Силлиану. Составляя его в спешке, точно зная, что не сумеет выразить собственные чувства либо посвятить в неурядицы, Каледония свела то послание к набору простейших сообщений. О состоянии брата, переезде и намерении встретиться, как только выпадет случай. Ответное письмо к умиротворению оказалось суше прочих, словно на ее счастье последние новости охладили чувства. Придерживаясь советов милорда, Каледония совершила первое стоящее приобретение. На неограниченный срок она сняла в аренду южное крыло Бронзового поместья. Нынешние его хозяева давно потеряли интерес к проведению хоть сколько-нибудь массовых собраний и празднеств. В результате освободилось место, ныне отведенное в распоряжение Каледонии. Но практически сразу к хлопотам по приведению крыла в презентабельный вид добавилось несколько более любопытных занятий. Первым и главным было вступление в права и изучение дел брата. В конечном итоге новость об их обмене местами если и осталась скрыта от окружающих, то перед лицом закона они были вынуждены еще в первые дни зафиксировать и подтвердить свои новые статусы. Все, что успел приобрести или приумножить Мэтью, перешло к Каледонии, как только она получила поместье. Поразительным был объем приобретенных богатств. В то время как все активы Каледонии сосредотачивались в поместье и состояли по большей части из товаров, плодородных земель и людей, Мэтью мог похвастаться почти бессвязными и крайне разрозненными, но безусловно обширными приобретениями. Старинные разрушенные крепости, заброшенные шахты и дремучие, заполненные буреломом леса составляли ее новые владения. На фоне изменений Каледония объявила новую эпоху в жизни. Под видом интереса к новоприобретенным соседям она встретилась с парой знатных лордов и одной весьма приятной пожилой дамой из тех, что вели дела с братом. Составила подробную карту всех земель, которыми обладала, и завела привычку - сидя у камина, размышлять, что могло сподвигнуть ее любимого Мэтью принимать столь неоправданные решения. Он что-то видел в будущем или не мог увидеть? Пусть некоторые из его владений и приносили доход, большинство приобретались словно под действием момента или дурмана. В мыслях она все время возвращалась и к самому вопросу обмена. Какая сила способна поколебать его решительность в проживании ранее выбранной им роли? Весь настрой и прекрасно подогнанный распорядок были нарушены в обед с получением нового послания. Наполненное еще большим трепетом, чем прочие, письмо милорда. С первых строк, состоящих из: “Моя милая Каледония! Я не знаю, как выразить всю боль, что сжимает мне сердце, от невозможности сию минуту прибыть на встречу с тобой. Поверь: я как ни о чём сожалею о той сдержанности в последнем письме, что я был вынужден проявить, передавая весточку под угрозой раскрытия нашей близости. Но верные друзья подсказали, какое из писем будет вскрыто, чем я не преминул воспользоваться. Уповаю, что эта вынужденная хитрость не поменяла твоего теплого ко мне отношения”, до “Я терзаюсь не только положением, в которое меня завели обстоятельства, но и отсутствием тебя рядом. Каждое мгновение разлуки отдается в моем сердце ужасной болью. С надеждой на скорую встречу, Твой Силлиан”. Ответить требовалось как можно раньше, но в голову не приходило ни одной достойной мысли. Все, что делала девушка с момента получения посланий - это раз за разом отвергала идеи для ответного письма. На этом фоне она все больше вспоминала прошлое. Множество слов, сказанных друг другу детьми. Глупые обещания и наивные слова. Они действительно играли в детстве. Милорд Силлиан был неуклюжим пухлым упрямцем, который поначалу был надменным и мрачным, но зачем-то не отказывался от их общества. Еще он буквально требовал вести себя так, словно его с ними нет. Мэтью и Каледония по мере сил выполнили просьбу, не забывая скрывать свои таланты, и, когда требовалось оберегать наследника трона, стремясь скрыть от него эти факты. Со временем он научился поспевать за их играми. Стал частью команды, сделав уступку их менее знатному происхождению, когда понял, что они также делают поблажку, но уже его занятости многочисленными науками. Именно тогда, внезапно, милорд заявил Каледонии, что завидует Мэтью и однажды заберет себе девушку. Тогда это звучало так по-детски. А полностью готовый к этому моменту брат умудрился даже не повести бровью, лишь ответив колкостью, которую Каледония никак не могла восстановить в памяти. Потом мальчишки по-настоящему попытались подраться. Милорд не знал, с кем дерется, а девушка просто не знала, как его предупредить: невозможно навязать бой тому, кто знает каждый твой удар наперед. Силлиан просто выдохся, пытаясь достать брата. Еще долго наследник ругался себе под нос, почесывая ссадины, полученные от падения на неудачном вираже, к которому его заманила “добыча”. Именно этого обиженного мальчика, тяжело дышавшего после забега за более ловким Мэтью, Каледония представляла себе, когда в разговорах упоминается милорд. После, ей казалось, милорд забыл про обещание, сблизился с братом, и в скором времени они уехали. И если брат возвращался, развив невероятный талант проводить с ней время настолько вовремя, что казалось, он в любую минуту, когда требовался, оказывался рядом, Силлиана не удавалось увидеть долгие годы. Вероятно, Мэтью вложил весь свой талант в обман, что был заложен в письмах. Каледонии хотелось его выдать. Сейчас, вспоминая прошлое, она отлично представляла всю наивную глупость принятия уже составленных правил игры. Как минимум задавшись вопросом, что будет, если всплывет ее непричастность к начальным письмам? Или, что куда серьезней, ее чувства к милорду не совпадут с уже объявленными? Полученный портрет вряд ли передает истинную внешность Силлиана. Собрав все факты, Каледония окончательно протрезвела от книжных грез. Будет невероятным, если она полюбит Силлиана. Тот мальчик из детства ни за что не окажется обаятельней Мэтью. И не важно, что было в письмах. Слова о ее чувствах - ложь. Ей придется или рассказать правду, или доиграть роль через силу. С последним письмом она оставила надежду охладить чувства милорда на расстоянии. Оставалось взывать к небу, чтобы все пылкие слова оказались лишь стилем письма, скрывающим под собой притязания лишь на дружбу. Под эти горькие мысли Каледония ненадолго задремала. Проснулась от настойчивого стука. Бросив беглый взгляд на часы, определила, что проспала не больше получаса. Поддаваясь интересу, зажгла небольшую масляную лампу, с раздражением встала и направилась к окну близ двери, направленной в сторону садов. - Кто вы и что здесь делаете? - с раздражением спросила девушка самым строгим голосом, что могла использовать. За этим действием она скрывала страх, охвативший ее от вида ночного гостя. - Я ищу владельца закрытой шахты Южный колодец, - произнес высокий растрепанный мужчина с яростным нездоровым взглядом, кутавшийся в длинный плащ странника. Его длинные грязные волосы были полностью седыми с легким неестественным оттенком. Каледония припомнила закрытую шахту из сомнительных приобретений брата. По ошибке либо намеренно этого человека обманули, вынудив обратиться в час, когда хозяин уже сменился. - Проходите, - открыла девушка дверь, сжимая кулак и готовясь, если потребуется, ударить гостя магией. Не пускать его или просто спорить она не решилась, внутренне испугавшись, что гость разбудит слуг или даже хозяев, спящих в другом крыле. Дела брата нужно принимать и решать, не затягивая из-за страха или опасений. В конечном итоге, если ему требовалось опускаться до диалога с подобными личностями, она не собирается показывать себя слабее. Как не собирается и подставлять брата, какой бы соблазнительной ни была эта идея. - Ты хорошо устроилась, хозяйка, - прорычал мужчина, входя и закрывая за собой дверь, - Красавица, а промышляет такими делами, - постановил он и добавил, - Я достал то, что ты просила, - из-за пазухи достал неприятного вида сверток, бросил на пол перед ней, - Повезло, что я потратил все свои деньги раньше, чем пошел, - прохрипел он, зло хмурясь, - Знай, ты безумна, и твои дела меня добили. - Да что вы говорите! - огрызнулась Каледония, теряя терпение. Этот человек не был просто неприятным, он казался тошнотворным. Весь его вид, слова и мысли казались ужасной насмешкой над ее вкусом. Но Каледонии требовалось узнать, что за дела этот человек вел с братом, за которого он ее принимает, не потеряв самообладания. - Надо передать по правилам, - неестественно дернулся мужчина, - Но из-за этой проклятой штуки я просто не успею. Перед смертью так хотелось посмотреть на принесшую мне гибель богатую куколку, - зло расхохотался он, - Так что будем знакомы, - он повторил движение, но сильнее, рукав его плаща разошелся, являя взору собеседницы нечто почти неописуемое. Здоровой рукой он дорвал ткань на себе, бросив оторванное рядом с книгой, - Как тебе? - со злорадством уточнил гость, распространив с последним действием крайне неприятный запах гниющего мяса и рыбы. Достал из оттопыренного кармана открытую бутылку, вместе с которой по полу рассыпались несколько бумаг. Приложился к выпивке. - Уже не помогает, - откинул он в сторону крепкое алкогольное пойло, - Смотри, что со мной стало, - он показал на выходящие из рукава его грубо связанного грязного серого свитера, разорванного ниже локтя, казавшиеся ошметками два склизких щупальца, непрерывно двигавшихся, ощупывая две тонкие белые сломанные кости предплечья, - Раньше было просто, и ты, красавица, вовремя платила, но это задание... Смотри, что случилось! Но я умнее, - он начал, переваливаясь, обходить комнату, - Я молился, и мне было послано озарение, - он достал короткий нож, украшенный руфенитом, - Я не отдамся тьме, - гость немедля направил нож на себя, воткнув в шею по самую рукоять. Из его рта потянулась струйка крови. Он несколько раз дернул головой и, покосившись, упал. Непрерывным, причиняющим боль воем, заполняющим голову, ощутила Каледония произошедшее. В ушах однотонно зашумело. То ли размытые образы, что начали проникать в сознание, то ли ужасающий запах заставили ее опуститься на пол, забываясь милосердным обмороком. Сквозь забытье Каледония расслышала знакомый звук. Стук по дереву, еще один. Наполненная ужасом, она проснулась и, подскочив, встала на четвереньки. Стоявшая рядом на полу лампа продолжала светить. Подтягивая за собой иссохшее и словно тряпичное тело, три толстых, шире руки в основании, щупальца извивались, искали способ открыть выход наружу, ощупывая окно. Заглушив ладонью стон ужаса, Каледония попыталась отбросить монстра плохо сложенным заклинанием. Монстр проигнорировал удар, в отличие от вылетевшего с треском окна. Но вместо ожидаемого бегства замер и медленно повернулся, желеобразно переползая через тело, к которому был прикован, на ту сторону, с которой ощутил заклинание. С небольшой задержкой монстр бросился. Каледония попыталась сбить его в прыжке, обожглась о лампу и той же рукой лишь успела остановить метившие ей в живот острые кости. Выпутаться из захвата возможным не представилось. Обвившие руку и ногу щупальца укусили, впиваясь мелкими иголками. Ее придавило тело, еще тащившееся за монстром. Тогда сквозь весь пережитый кошмар Каледония увидела его прошлое, туманно, как и всегда, но отчетливо. Она давно не использовала эту силу. Давно ни с кем не сражалась, и сейчас сила вернулась, как опора из прошлого. Она побеждала того, кто мог видеть будущее, так неужели в такой мрачный час она проиграет простейшей магической твари? Раня руку осколками, Каледония разбила лампу, ударила ей и, магически удерживая на противнике тут же загоревшееся масло, подожгла существо, метнувшееся от нее через разбитое окно. Девушка, припадая на порезанную ногу, вышла на улицу, где, не сумев уйти далеко, бесшумно корчилось существо. Ушло два благословения, чтобы проклятое существо ослабло. Затем, преисполнившись презрения, Каледония использовала магию просушки, с помощью которой до этого лишь иногда убивала разросшиеся и слишком расцветшие цветы. Так она стояла над телом, пока существо не обратилось в прах. Вернувшись в дом, Каледония тяжело опустилась в кресло, на котором спала, дрожа от эмоций. Словно погрузившись в воду, не могла понять, что из случившегося ранило ее больше. Медленно начали исцеляться порезы, но колющая боль возвращалась от любого неосторожного движения. События в видениях грозили большей бедой. Спутанные и страшные. Брат вел от ее лица не только переписку. Он заставил ее принять на себя вместе с землями долги перед теми, кого нанимал, а судя по жизни этого человека, нанимал он самых пугающих людей. Хотел ли брат подставить ее, или он не знал что это произойдет? Забыл про книгу, которую нанимал того человека украсть. Если Каледония не скажет ему, он не узнает и не вспомнит. - Утром я распоряжусь отремонтировать окно, - тихо сообщила девушка самой себе, - Утром, - повторила она, чувствуя, как холод заполняет комнату. Стоило бы подняться к себе, но под рукой был плед. Укрываясь, девушка увидела упавшее на пол письмо. “Моя милая Каледония!” - прочитала она, отодвигая невзгоды в сторону. В любом случае, прямо сейчас она ничего не сможет изменить, разве что на мгновение сбежать от реальности. Забыться, оставляя на потом судьбоносные решения. “Моя милая Каледония!” - и сочащееся слизью создание больше не стоит перед глазами. “Моя милая Каледония!” - и кажется, что хаосу не удастся коснуться ее. Каким бы он ни был, он - будущий король, тот, кого по дару крови не должна быть в силах коснуться тьма. “Смею надеяться, вам понравятся те места. Сад у поместья сэра Брайана как никакой другой напоминает мне тот, в котором проходило наше последнее свидание. Лишь этими воспоминаниями я живу в последнее непростое время. После прискорбных новостей о состоянии здоровья Мэтью все мои помыслы наполнились тревогами о вашей судьбе. По этой причине прошу: напишите мне хоть несколько строк с подробностями вашего переезда. Как устроились? Достойный ли прием вы получили от местной публики? А главное, планируете ли вы задержаться хотя бы до проведения охоты на лису в следующем месяце?” Каледония отринула сомнения. Она хочет участвовать, она хочет ответить множеством милых вещей и самым подробным рассказом о том, насколько милыми были к ней окружающие люди. Он не должен узнать ни одной плохой новости. Даже заподозрить, сколь кошмарные дела проводил ее брат. Не ради брата. Ради чистоты ее собственного статуса. И каким бы он ни был, она полюбит милорда Силлиана. А пристрастие к охоте - идеальный повод научиться стрелять. Чтобы в следующий раз, когда прошлое брата постучит в ее дверь, в ее руке оказалось ружье. *** Первые лучи солнца осветили заставленный яствами пол давно заброшенного дома со съехавшей крышей. Мертвецы с отсутствующими взглядами покорно играли тягучую мелодию. Флейта, сантур и табла лишь изредка вплетались в задававшие тон тампуры. - Ну ты попал, брат, - ухмыльнулся Лайл, лежавший посреди этого изобилия с бокалом вина в круге зажженных опьяняющих благовоний, - Уверен, не стоит недооценивать важность сна. И все эти предзнаменования. - Кроме одной маленкой девки ничего и не было, - оперся на стену Джек, не желая проходить дальше. - А как же история с дневником Кшанти? Взгляни на все эти благовония, - Лайл приподнялся, осушил бокал и улегся обратно. - Она натаскивает тебе все это за смазливую рожу. - О нет, на этот раз точно, - мужчина принялся расстегивать костюм, - Здесь так жарко. - Я не хочу говорить о потере Кшанти. - Эта целая книга, редкий сборник, почти личный дневник, - жестикулировал лежащий на полу. - Ты прекрасно знаешь. - Почему ты пришел ко мне? Гош сильнее меня, но вы все идете ко мне. - Ты последний из нас и единственный сын именно Зрота. - Но его это убило. Представляешь, каково это - убить собственного родителя? - Говорят, он принял наказание с радостью. - Он не нашел женщины, что родит меня, семьи, что примет проклятье рождения чудовища. - Говорят, рождая тебя в агонии, он улыбался. - Это было больше, чем агония. Исступление страсти, оргазм, неописанное ни в одной книге удовольствие, религиозный экстаз от возможности принять божественный дар. Ибо никогда он не был близок со своим Богом хаоса - нашим отцом, - на этих словах Лайл потер свои штаны обращая внимание собеседника на то, как возбужден, - Но прожил так долго после под воздействием дарованной ему благодати. - Я не буду с тобой говорить, если ты не возьмешь себя в руки. - Тогда ответь, - повернулся на бок Лайл, - почему не Гош. - По той же причине, по которой ты избегаешь его. - И правда, он же полубог среди нас, простых смертных. Самый старший и самый могущественный. - Я здесь не затем, чтобы тратить время. - Ты получаешь трупы, я получаю помощь. - Людей и животных? - Особенно животных. - Любых? - Да. - Почему ты не любишь милых зверушек? - Потому что они мохнатые и ужасно пахнут. - Тогда слушай. Ты ее не победишь. - Она слаба. - Я о той, о которой говорилось во сне. - Говоришь так, будто знаешь имя. - Имя - нет, но я, кажется, понял, кто это. Мало ли демонов, чьи отголоски побед доносятся до соседних миров? Такие, как она, убивают раньше, чем произносится имя. - Но что-то ты знаешь. - Поражение первого в истории обуздавшего силу безумных шлемов короля демонов прославило ее. Как прославится имя домашней кошки, убивающей воина, способного знать прошлое и будущее, пришедшего со своей армией. Боюсь представить, каким коварством и ценой далась та победа. Скажу лишь, что однажды видел отголоски. Плененные чучела с потухшим взглядом, но и по сей день живые, готовые убивать. Знатоки той истории либо молятся, чтобы вся их магия выветрилась раньше, чем ее сила войдет в цвет и все ее создания будут призваны под знамена, или чтобы истлеть, обратившись прахом и пеплом раньше, чем она доберется до их тел. Другие молятся на нее, безымянную демонессу, чья профессия - мистическое чучельное мастерство, ученицу такой же безымянной Бесцветной, которая изготовила одиннадцать чучел из одиннадцати ангелов каждого из путей и разрушила негаснущий древний очаг-форпост небесных рыцарей, подточив тюрьму-гробницу истинного короля демонов. - Ты многое об этом знаешь. - Зрот - голос отца - учил меня не только побеждать, но и выживать. Сделка с любым обладателем такого артефакта на время избавила бы любого из нас от потребности боятся чего-либо. По крайней мере, я знаю, что можно предложить кому-то вроде нее. - Я никогда не пойду на это. - Я и не предлагаю, просто знай: я буду помогать до определенного предела. - Тогда что ты предложишь? - Продолжай пытаться, а я попробую убрать с доски как можно больше союзных ей фигур. В ответ Джек скрипнул зубами, но промолчал. - Еще совет, выбери позу, в которой будешь принимать судьбу. - Я не склонюсь перед судьбой. - Тебя просто сломят. И ты уже начал склоняться, пришел ко мне вместо Гоша. Мне есть смысл избегать его, а у тебя был выбор. - Что он тебе сделал? - Он искажает и стирает воспоминания, заменяет их. Он обещал сделать со мной такое, чего не вынесут мои мысли. Не знаю даже, он про воспоминания или их потерю. - Сила не только жизни и смерти, но и знаний с невежеством? - Он разрушает память. Наш ужасный-ужасный Гош. - Тогда я пойду. - Подожди, в монастыре тебе лучше не появляться. Я сам договорюсь. Но ты достанешь все по списку, я передам его. - Отлично, - Джек задумался, - Ты точно не знаешь имени? - Имена демонов много смысла не несут. Эти уродливые неповторимые имена ради защиты их силы. Впоследствии только очень близкие и фоски знают имена. Ангелы также прячут имена по другой причине, имя - это и тяжесть. Люди, которым твое имя известно. Их обращения будут к тебе в обход многих, кто мог бы помочь им. Для этого имя искажается достаточно, чтобы обращения не касались тебя и смертные знали, что это не полное имя или не настоящее. А теперь уходи, твой мрачный вид портит мне атмосферу. Джек вышел. Посмотрел на еще кровоточащую рану вместо своего мизинца. У него еще был шанс доказать и победить. Здесь он не для себя. По неизвестной причине смерть друга заставила его обратиться за помощью. Гарантия, что кто-то другой примет задачу в случае твоего поражения, позволяла рисковать. И не будет он слушать какого-то Лайла в вопросе, куда ему отправиться.