Я хочу быть с тобой

- Тилли, - склонилась над ухом ведьмы-врачевательницы девушка, - Будь добра, помоги мне, - поняв, что ее не слушают, Мон потеряла терпение и крепко взялась за плечо женщины, к которой обращалась, - Теллания Сансворд, помоги или откажи, - угрожающе прошипела она. Боль девушки проскользнула в сознание до сих пор не привыкшей к такому Тилли. С трудом удерживаясь на ногах, Мон пошатнулась, оперевшись сильнее. Хуже, чем суставы пальцев, от холода сводит только грудные позвонки. Так пульсирующе-больно, что хочется блевануть, но все застывшее от холода нутро, кажется, разорвется от любого сильного спазма. Она, не скрываясь, транслировала боль. - Эй, ты! - голос женщины вернул начавшее размываться сознание, - Идем, - держа за шиворот, считай - силой, женщина потащила Мон в маяк, - Ты что-то сделала? Должна сказать, ты превосходно держалась, но сейчас выглядишь паршиво, - Тилли уже поднялась, взяв со стола палочку. Женщина ждала еще как минимум одной атаки со стороны берега и предпочла бы остаться, но помочь было важнее. - На самом деле, я держалась ужасно, - пошатнулась собеседница. Небольшое помещение напомнило Тилли одну из башен родной магической школы. Такая же побелка, редкие гравюры на стенах. Две кровати, на одной из которых спал мужчина. Стол, заваленный журналами. - Ты могла не тратить так критично много для тебя сил, - тоном наставницы заметила женщина, рассматривая гравюру с изображением маяка. Мон тяжело дышала, опираясь на стул обеими руками. - Если бы я продержала его меньше, Сирена не выбралась бы из города, - мрачно заметила девушка, - Но обмануть-то вышло, - со злорадством продолжила Мон, - Он потерял больше дня в искажении, оставшись на берегу. Пусть знает, какие найдутся у нас мастера. - И что теперь? - с нотками презрительного недоверия уточнила Тилли, которую ситуация уже начала раздражать. - Для этого и нужна ты. - Что ты сделала? - тверже повторила врачевательница. - Сможешь реанимировать меня? - Что? - Я, вот... - она неуверенно подошла и приложила руку женщины к своей, холоднее камня, груди. - Как это возможно? Это не должно быть... - женщина сделала паузу, подбирая слово, - ...правильно. - Я заморозила себя. Он не должен был почувствовать, как быстро бьется мое сердце. Просто отличная уловка. Признай, признай! - На его глазах? - удивилась Тилли. - Мы же носим причину своей смерти в себе. - И? - Я ношу в себе смертельный холод, - коснулась девушка оружия на своем поясе. Чуть достала нож, показывая расползающуюся от него изморозь. - Это, - помотала головой женщина, - Это будет уже второе уничтоженное тобой за неделю тело, - не удержалась от наставнического тона Тилли. - Обычно я так не делаю. Но мне очень нужно, чтобы Сири справилась. - Не волнуйся, она справится, - собранно успокоила девушку врачевательница, уже успев произнести первые из десятка заклинаний для повторного запуска основных органов после заморозки, - Предупреждаю сразу: таким я не занималась. На твой страх и риск, так сказать. - Лучше, чем ничего. - Хотя знаешь, - раздраженно остановилась женщина, - я не смогу именно разморозить, ты ведь понимаешь, стихийная магия - не мое. - Не вопрос, - девушка прижала обе руки к груди, бесшумно произнесла заклинание. Лицо Мон исказила боль. Она отшатнулась, показав обожженные ладони. Запахло кислотой и паленым рогом. Неприятно хрустнули кости. Из носа потянулась струйка крови, а на лбу выступила испарина, - Не то. Я могу лучше, - девушка повторила заклинательное действие. Комната наполнилась чувством злого демонического азарта с привкусом множества сделок со смертными. Запах густого дубового дубильного отвара пропитал воздух. От девушки начал расходиться душистый пар, - Теперь запускай мой моторчик, - усмехнулась торжествующе Мон, удерживая мертвое тело на ногах на одном упрямстве. - Какая небрежная расточительность магии, - презрительно сморщила нос Тилли, направляя волшебную палочку точно на сердце девушки, - Будет очень больно, - экономными движениями чертила она в воздухе чары, растягивая слова предупреждения, - Ты ведь только что использовала демоническую силу, - небрежно ткнула женщина в несколько точек на груди девушки, расставляя места для внедрения заклинаний, - Придется действовать без упрощения, не используя восстанавливающие силы света или порядка, - с садистской ноткой закончила последнюю петлю заклинания Тилли. В глазах девушки, раньше наполненных жизнью, словно погас свет. Тилли заколебалась. Она впервые видела, как кто-то так спокойно “выходит из комнаты собственного сознания”. Что делает боль не способной достичь ее разума. Помедлив, женщина коснулась концом палочки подбородка Мон, замыкая магическую сеть заклинаний. Все мышцы в теле пациентки по очереди напряглись, при том, что она не сдвинулась с места. Стоя так близко, врачевательница ощущала, какую боль причиняют спазмы в каждой мышце возвращающегося к жизни тела. Заметила, как Мон сосредоточенно глубоко дышит, одновременно проводя пальцами по ладоням. Похожие действия Тилли уже видела у подвергавшихся пыткам. Кричать не помогает, и они просто учатся сосредотачиваться на чем-то другом. Девушка перед ней спокойно стояла. Дождавшись окончания операции, она впервые за время заклинания моргнула. Повела головой. Вытерла кровь, капающую из носа, рукавом. Принялась разминать шею. - Ты закончила? - Да. Должна сказать. Такая боль. Многие не справились бы. - Я проходила кование. То, что зовется испытанием “соленым болотом и кровавым путем”. После просто не замечаешь. И скажу: не так и больно. Ты же мастер с легкой рукой, - Мон села на стул и принялась растирать себе плечи. - Надо думать, - вернула в чехол волшебную палочку женщина, - Ты так беспечно самоотверженна в этом деле. - Поживешь в посмертии с мое… - Я вас не понимаю. Заморозить себя... Других способов не было? - Лишний риск. Ты привыкла к живым, но ты умная, я уверена, ты разберешься. - Так ты говоришь, причина смерти, - с легкостью перевела тему женщина, достав свой нож и смотря на свежую руну, украшавшую лезвие, - моя - ослабление. - Тебя же отравили? - Единственный способ меня победить. - Кажется, все, - коснулась девушка своей шеи, - даже пульс есть. Пора заняться делом, - достала из кармана кожаного фартука мертвую мышь Мон. - Что будешь делать? - помрачнела Тилли, чувствуя, как вместе с теплом к девушке вернулся не очень здоровый интерес к трупам. - Сделаю свою работу, - принялась осматривать почти рассеченного пополам грызуна девушка. - Ранило ее сильно, - растянула она тушку, из разорванного брюха которой свесились тонкие окровавленные кишки. - Это тебя нужно было засылать в тот мир, - не удержалась от комментария Тилли. Анатомичка в школе врачевания, там она уже насмотрелась таких азартных. - А снова искать его, - кивнула девушка в сторону города, - пятнадцать лет будешь ты? - Куда он сбежит? Это же целый бог хаоса? - Ч-ха-ха, - рассмеялась Мон, безуспешно пытаясь пальцем сунуть кишочки мышки в ее брюхо. - Бог хаоса, нашла мне еще. Он даже не F3, какой тебе бог, на четверть бога не тянет. - F? Как в гибридах? - Точно. Первые - боги, остальные - их смески. Твари сношают все, что движется. Их дети - смески F1. Но этот... кто его знает? Поговаривают, они сношают и друг друга, чтобы сохранить густоту крови. На вид, этот - F4 или F5, но, может, и больше, просто папочка и мамочка еще и брат с сестренкой, или как у них там. - А можно для людей, не бывавших в магических школах, пояснить? - прервал происходящее мужской голос. - Смотрите, кто проснулся, наш “я знаю как лучше” глупец! - с издевательскими нотками поприветствовала Мон проснувшегося мужчину. - Если б я знал..! - Включал мозги бы - знал. Ты убил этого. - Моего бывшего ученика, Паули, отравителя. Того, чья поимка стоила Мон уничтожения тела. - Поверь, вы мне отомстили, - запустил в собственные волосы обе руки мужчина, начиная болезненно чесаться. - Тогда слушай, я объясню на кошках, - вернулась к голосу наставницы Тилли. - Так что там? - Есть дикая кошка - это F - и есть домашняя. Их котята будут F1. Если F1 скрестить с кошкой, будет F2, и так далее. Чтобы сохранить густоту на одном уровне, можно, например, свести двух F3. В теории, это дает поколение с той же густотой. По-твоему, Паули - F6 или F7? - F8 или F9, скорее. Кроющая сила не та. Их бы еще на подходе ощущали, будь они похаотичней. Но кто ж их там знает, может, и магия какая. - Я к такому никогда не привыкну. - Тебе и не нужно. Вторая причина, почему не я и не ты. Нас не заменить, а девчонку можно. У меня найдется еще с десяток таких канареек для этой угольной шахты. - Но его сила... - возразила врачевательница, поймав собеседницу на попытке скрыть за удальством страх. - Я как-то видела чистую F4. Как увидела, так и легла ждать смерти. Поэтому и думаю, что это пятерка. А этот… Договор с демоном. Выдалось откусить шикарный кусок мира, если прожует - мы проиграем, подавится - спляшем на его костях. Тилли помотала головой. - Как же! - Не той, что послала кучу учеников на миссию, которая им не по зубам, говорить. - Молодец, уела. - Ты - свидетель, я сделала все для ее победы, но сунусь сама - и Проклятый город, или как они там его раньше называли, сбежит. Помогать уже не сможем. Вот и весь сказ, - шмыгнула носом девушка, словно платочком, промакивая глаза, на которых еще в момент оживления выступали слезы, не запачканной частью мышки, - Сири выбрали как ту, которой повезло там, где не везло никому, и мы дали ей лучшее, что у нас было - части себя. Дело за ней. - Это безумие, - вздохнула Тилли, - Я все еще считаю это авантюрой. - Но с ней твой разум, сколько там лет ты преподавала врачевание? Самая умная, кого я знаю, в магии. Или скажешь, что твоих мозгов не хватит? - Их сейчас не хватает. Сколько смотрю, а принять ваши правила... - Для этого есть он, - указала Мон на мужчину, сидевшего на кровати, - Наш золотой мальчик. Дорогого стоит - родиться с билетом на небеса. При жизни учиться у лучших ради места в светлом войске. Правила небес с молоком матери, как и знания об этих правилах. А ты, ты просто никогда не любила древние сказания. В них все есть. - Вопрос: что дала ты? - Удачу, смекалку. Но если начистоту... Я - выживание. - Ты - яд для разума, - завыл мужчина. - Грон, не ной, ты сам виноват. Мы дали тебе своей памяти, чтобы разум этого Паули тебя не отключил на пару недель. - Я не знал, что этот умрет. Не знал, что будет такое лечение! - Научился вселяться и никак не наиграешься? Будет уроком. - Не смешно! Это больно! Ты что, не могла прожить жизнь получше? - Неа. Ты видел в моих воспоминаниях выбор? - Да, сдохнуть! Молиться! Что угодно лучше, чем это! - Как по мне - не лучшая, но не плохая жизнь. - Ты убивала за деньги! Ты продала свой первый поцелуй нелюдю за кусок мяса! - И это был отличный кусок мяса. - Ты отдала просившей у тебя еды старушке крысу! - У меня было две крысы. И ей понравилось. Она даже дала мне половину хлеба, потому что я дала половину крыс. - Я подскажу, это кошмарная жизнь! - Но Сири она выручит. А тебя научит не вселяться, все не проверив. - Он должен был заговорить, мне казалось это хороший способ. - Ну и дурак, - хором произнесли Мон и Тилли. - Не дайте ей вашу стервозность. - Лучше она, чем твои пустые мозги. - Две озлобленный стервы, вы хоть знаете, что я пережил, - сжал кулаки мужчина, поднимаясь во весь свой немалый рост. - А ну-ка, успокойся. - Нет! Мон молча кинула мышь, попав точно в грудь не сумевшего увернуться Грона. Так, что он просто сел обратно, отступая и наткнувшись ногами на кровать. - Детский сад, - плохо скрывая отвращение, помотала головой Тилли, глядя на шмякнувшуюся на пол мышь. - Прости, что не всем так повезло, чтобы прожить долгую жизнь. - Верно, что ты знаешь о жизни... - Будто у меня был шанс узнать! Ты родилась в большом, хорошем мире. В большом городе. Медицина, законы и гильдии. Дожить до твоих седин - нужны условия. - Ты ничего не знаешь! - начала выходить из себя Тилли, - я работала больше остальных. Каждая моя заслуга - неимоверный труд. Мои исследования спасли больше людей, чем ты успела наубивать за свою короткую жизнь. - Вы посмотрите! Бедная маленькая зубрилка выросла в зубрилку большую. - А что ты скажешь на это? - сняла женщина светло зеленые перчатки врачевателя, являя многочисленные шрамы, - Или на это, - мотнула она рукой, наотмашь поражая присутствующих волной собственных воспоминаний. *** Ярко освещенный зал, поделенный на части стройными рядами коек, заполненных стонущими, умоляющими о прекращении страданий, приближающимися к неминуемой гибели людьми. Женщина чувствовала: только она стоит между их кончиной и спасением, нужно лишь разгадать магическую часть действия яда, созданного ее, возможно, лучшим из учеников, Паули. Она выбрала из списка самого близкого к смерти. Распорядилась подготовить операционную. Если задуматься, сорок операций в день - безумие. Двадцать - и то почти невозможное число.У двери в кабинет пропустила мимо себя просьбы жреца, призванного на операцию - залечивать разрез, хотя, согласно сложившимся обстоятельствам, скорее причащать перед смертью пациентов. - Если я не попробую, я не прощу это себе. - Они и так мертвы, мы могли бы облегчить их боль. - Но если я справлюсь, я спасу... страдающие спасут остальных. Войдя в кабинет, Тилли дрожащей рукой сняла перчатки, достала малый мановый кристалл медицинской чистоты и сделала нечто почти запрещенное. Новый надрез на коже близ двух других, уже отработавших свое, так что вместо сукровицы они источали светло-синюю выработанную ману, которую она брезгливо вытерла вафельным полотенцем. Одна операция - один порез и три или пять камней, в зависимости от сложности. Чтобы силы не оставили, а рука предательски не дрожала. Этим людям не нужен психолог. За ручку их подержат и сильные, но не способные на полноценный научный подход жрецы. А она - Теллания Сансворд - станет машиной для операций. Их она провела еще пять, когда научилась прерывать чары, и точно по ее инструкциям было пооперированно и спасено больше двадцати человек в этот день, и больше сотни в общей сложности - людей и нелюдей. Ее считали символом научных изысканий, карьеризма и при каждой возможности топили в сплетнях. Когда ее путем сквозь всю карьеру было служение пациентам. Не детям ее поучать. *** - Отлично! Больше ужасных подробностей, вот оно - лечение! - громче произнес Грон, снова хватаясь за голову, - И не смей больше звать меня золотым мальчиком! По-твоему, это смешно, учитывая твой вклад в мою жизнь?! - Удиви меня, - прошлась по комнате Мон. Поднимая мышь с пола, она сделала шаг назад с подначивающим движением рукой, - скажи это. Разберемся сейчас. - Ты меня убила! - Ммм, неожиданно, - спрятала она мышь в карман, не отводя взгляда. - ТЫ МЕНЯ УБИЛА! - А чего ты ждал? Сам согласился участвовать в войне, сам погиб. Какой с меня спрос? - Нам обещали армию неба, а не банду дешевых фосок и демонических смесков. - Светлую армию не обещали точно, и ты все равно мог выжить. - Выживают плечом к плечу с друзьями, соратниками, а не с демоническими выродками. - Война - это ужасная грязь. Хочешь жить - бери, что дают. Живи, как можешь. Умри, как выйдет, - Мон выпрямилась. Мужчина опустил руки, посмотрел на собеседницу, не скрывая гнева. - И как такие как ты, умудряются становиться ангелами?! Ты знала, что все умрут. Знала, что я там умру! - Да. Потому что на войне умирают. Будто ты не знал. - НЕ ЗНАЛ! ТАМ ДОЛЖНЫ БЫЛИ БЫТЬ РЫЦАРИ СВЕТА! БЛАГОСЛОВЕННЫЕ ОТРЯДЫ! УКРЕПЛЕНИЯ! - дрожа от злости и слабости, Грон поднялся на ноги, - А там был лишь согласный умирать сброд. Одни фоски. Маленькие создания демонов, рожденные прислуживать своим господам. Умирающее без сожалений пушечное мясо. У большинства из них не было даже имен. - Ты правда не знал, что в сражениях умирают, - отступила Мон, - или просто не мог поверить? - Мне не дали бы больше силы! - с ноткой отчаяния возразил мужчина. - Так дело в силе? - Вы, бессмертные, демоны, ангелы, вы направо и налево касаетесь всех своей силой, забывая, каково это - быть смертным. Сейчас я даже не испытываю той радости жизни, - вернулся он на кровать. - Попробуй почувствовать любовь, - вмешалась Тилли. - Или вдохновение, оно помогает. - Да что вы знаете! Смотри, смотри и запоминай, - Грон скрипнул зубами, буквально затягивая остальных в собственные воспоминания. *** Зачарованный вереск покрывал отвесные склоны гор и множество башен давно заброшенного города. На узкой полоске горизонтального грота в скале, теснясь, стоял на привале разношерстный отряд. Кто-то болтал у походного очага, разделяя нехитрую трапезу. Иные играли в кости на мелкие мановые кристаллы. Между жутковатых гор, созданных древней битвой, поднимались двойные светила. День начинало жаркое солнце. За спиной Грон снова слышал их голоса, “Говорят, парню обещали благословение”, “Дурак, что ведется”, “Эта броня. На нее только враги слетятся”, “Прислали нам на голову недорыцаря”. Казалось, даже по ночам они продолжали обсуждать его. Нелюди, рожденные магией, знавшие только свои простые задания и такие же простые развлечения, меж собой жалели его, благословенного светом, словно это было проклятье. Насмехались над длиной его имени. Ждали его гибели, надеясь растащить его вещи. Большинство напоминало смесь человека и собакоголовых летучих мышей. Это делало их конечности особенно уродливыми, а голоса скрипучими. Глупые и жадные, перед атакой они перешептывались молитвами друг за друга. Фоски слабы и способны брать только числом. Так повелось: каждый молится за каждого. А вечером Грон лежал в зарослях вереска, у внутренней крепостной стены, рядом с башней лучников, отрешенно наблюдая уже морозное светило. Он не любовался снегом, медленно ложившимся на торчащее из его груди магическое копье. Думал про маму и папу, оставшихся дома. О друзьях, что не засмеются, приветствуя его из похода. Вспомнил, как впервые ему дали силу. Он не мог достать яблоки с дерева, узловатыми корнями цепляющегося за библиотечное здание. Вместо долгого обучения проходящий мимо просто потрепал его по голове, передавая собственные воспоминания о множестве падений и удачных восхождений. Тогда он с первого раза, казалось, взлетел к тому дереву. Это было чувство победы, смешанное с искренней детской эйфорией. Прошло время, и не раз и не два с ним делились памятью, словно раздавали праздничное печенье. Он мог научиться смелости и смекалке, сноровке и ловкости. Только каждый раз хотелось больше. Грон еще узнает: они ни разу не делились с ним болью. А должны были. Стоило с самого начала испугать его. Умирая, он только злился, что не получит новой силы. Умирать было просто обидно. На его ноже отпечаталось “пробивание”. Та, что пообещала: “Достойные выживут”, взялась отпевать его неостывшее тело, как брата по оружию, а встретив в посмертии, еще до небесных врат, посоветовала не вешать нос. Тогда Грон научился ненавидеть гонцов с дурными вестями, пусть на той стороне его и встретили друзья и родители. Те, о ком он всегда думал, как о живых, были давно мертвы. *** Пока Грон все еще пытался успокоиться, а Тилли с большим, чем в первый раз, трудом пришла в себя от чужих воспоминаний, Мон спокойно рассматривала картину. - Так может, старшие и правы? Нужно получить свое тело, глядишь, оно развеет тьму, подумай - предложила Мон, направившись к выходу. - Что будешь делать? - с насмешкой спросил мужчина, - Больше тебе девчонке помочь нечем. Разве что заглушишь монстров своей волынкой. - Смотри, музыка - не единственный мой талант, - подмигнула девушка, с улыбкой выходя из маяка. Тилли торопливо вышла за ней, стараясь собраться с мыслями по дороге. Вдохнула соленый морской воздух, взглянула в неспокойное море. - Воспоминания… Немногого же он добился сам, - завела разговор врачевательница, догнав Мон на узкой тропинке к причалу. - Его вера и знания о мироустройстве глубже наших. Перестанет злиться - научится пользоваться силой. - Ты хотела ответить, почему не стала? Уверена, тебе есть чем поделиться. - Это нечестный прием - говорить о смерти с мертвыми, - посмотрела Мон в глаза собеседнице, - То, как вы стали теми, кто есть - истории о долге и силе. Ты же - служение, он - мощь, я - прощание. Отчаяние и страх. - Но есть же что-то хорошее. - Есть, - усмехнулась Мон, отводя взгляд в сторону моря, - Я не отношусь к пути страдания. - Мне казалось... - Это ангелы смерти. А я - вдохновенье. Силы жить, когда все умерли. Я - обещание мертвым. Упрямство, с которым мы вспоминаем тех, кого больше нет, чтобы согреться памятью прошлого, - она медленно направилась к кораблю, - Но если спросишь, обычно я показываю, как после месяца жизни в лесу я вернулась в свое разрушенное войной поселение. Была зима. Я не могла похоронить или обратить в пепел тела родных и друзей. Спеть над ними песнь - все, что я могла. Никто из них не восстал и не был проклят тьмой, хотя это были почти целые тела. С того дня и всю жизнь я всегда пою мертвым, не важно, знала я их или нет. - Спасибо. - Что? - повернулась к Тилли девушка. - Спасибо, что не показала это отчаяние нам. - Не за что, обращайся. Глядишь, я еще что-нибудь не покажу. ПРИМЕЧАНИЕ 1: F, F1, F2 и т.д. - это общепринятое обозначение степени гибрида. Пример на кошках взят из реальных научных данных, поэтому F1 не пишется как “Эф один”. ПРИМЕЧАНИЕ 2: В бридже Фоска — карта не старше девятки. Ходя фоской, можем взять на нее взятку, если в момент хода она является старшей картой в данной масти. Кроме очень редких исключений, фоски берут взятки как старшие карты в масти, когда противники уже вообще не имеют карт в этой масти. Теперь вы знаете больше.