Пообещайте мне любовь

— Что опять случилось? — устало вздохнул Лёша, только увидев меня на пороге. — Меньшиков бесится, — усмехнулась я, проходя внутрь и присаживаясь в любимое мягкое кресло. — Ты зачем полковника доводишь? Мы его еле-еле заполучили себе, — спросил крёстный, глядя на меня. — Ну я же не специально. Он меня одним своим присутствием из себя выводит. Особенно когда зыркнет глазами своими чернущими, так мурашки по коже. Нет, серьезно! Ты их видел? Они прям пздц чёрные! Как чёрные дыры в космосе! — на моменте о глазах криминалиста наш декан понимающе улыбнулся, с намеком посмотрев на меня. — Ты чё ржешь? Да не нравится он мне! Он меня бесит, жуть просто! — взбеленилась я. — Смею вас заверить, что это совершенно взаимно. — голос Олега Евгеньевича заставил меня вздрогнуть. — Я всё понимаю, правда. В жизни бывают разные ситуации… Меня терпеть не может огромное количество людей, но никто и никогда ещё не смел так открыто хамить, тем более прилюдно. Я бы хотел поговорить с отцом Анастасии Александровны, если она не понимает по-хорошему, — заговорил полковник, обращаясь к декана. — Боюсь, что это проблематично. Александр Христофорович… не занимается воспитанием дочери уже давно. — вздохнул мужчина, — За ней присматривает Степан, а Бинх с головой ушёл в жизнь другой дочери, о которой узнал только два года назад… — он посмотрел на меня с опаской, словно боясь, что я взорвусь и начну кричать и крушить кабинет. Но мне, если честно, было всё равно… начался отходняк после метадона. Руки мелко затряслись, лоб покрылся испариной, во рту сушь такая, словно у меня там пустыня Сахара, кожа должна была уже побледнеть ещё сильнее, чем есть, а зрачки расшириться до максимума. И апатия. Именно так у меня проходит отходняк после «сеансов релакса», как я их называю. — Настя, тебе нездоровится? — обеспокоенно спросил Данишевский, заметив моё состояние. — Можно…– я облизала пересохшие губы. — Можно я поеду домой, пожалуйста, мне нехорошо…– попросила я, старательно пряча глаза, боясь, что они всё поймут. — Да, конечно, я отвезу тебя, мне всё равно нужно отъехать по делам, — разрешил крёстный. — Нет! Я сама доеду, вызову такси! — и вылетела из кабинета декана, выбежала на улицу и быстро поймала такси, добравшись до дома за 10 минут. *** Зайдя в квартиру, я вспомнила, что телефон почил смертью храбрых в неравной схватке со стеной, и надо бы купить новый, а для этого придётся устроиться на подработку, поскольку в последнее время деньгами меня отец не балует, и приходится писать статьи, делать переводы и небольшие романы, чтобы оплачивать квартиру, на что-то питаться / одеваться и редкие «пакетики счастья», которые я покупаю у Соколова. Что ж, пока статей и прочего не привидится, а роман последний — чисто моя прихоть, а не издательства, то придётся поискать работу после учёбы, вон официанткой, только язык за зубами надо держать, и руки, а то в первый же день надаю по щам первому, кто сам руки распустит. С такими мыслями я немного прибралась, вынула из погибшего телефона симку, кинув на столик в спальне, и пошла готовить что-нибудь поесть, а то со своими «сеансами релакса» я не ела все выходные, да и до них не особо. *** Проснувшись утром я чувствовала дикую слабость в теле, головную боль, сухость во рту, боль в горле и нос, оказывается, тоже был заложен. В таком состоянии я даже в аптеку не могла выйти, что говорить о том, чтобы переться в институт? Ведь мне даже позвонить не с чего Алисе, или Коле, чтобы что-нибудь противовирусное притащили. Поэтому я просто валялась безвольной и обессиленной кучкой на кровати, закутавшись в пуховое одеяло по самый нос и уснула, кое-как дыша через рот. Снился мне, что уже даже не удивительно после последних дней, Олег Евгеньевич Меньшиков, чёрт бы его побрал, этого полковника!