Альтернативный рок по-гречески

      Восхитительно. Ощущать кожу несносного мальчишки под пальцами было просто восхитительно. Гладкая и горячая, она возбуждала в нём острое желание сжать со всей силы прекрасное тело в удушающих, мощных объятьях. И держать его, держать. Сломать ему хребет. Окунуть руки в его тёплое тело. Впиться ему в тонкую смуглую шею острыми зубами и пить горячую, солоноватую кровь.       Пить и хотеть ещё и ещё. Пока последняя алая капля не коснётся его языка, пока первобытная мощь предков-титанов не забурлит в несокрушимом божественном теле. Пока его созидающий разум не утонет в обжигающем пламени яростной страсти.       Он хочет видеть глаза мальчишки тогда. В кронидова триумфа.       Эти золотые, обжигающе-равнодушные глаза. Зевс хочет увидеть в них что-то. Он сам не знает, что. Но это выражение должно быть его. Ни на кого другого дерзкий котёнок так смотреть не будет.       Эти глаза должны гореть рядом с ним. Его тело, его душа, сердце, разум - всё перейдёт во владение Верховного Бога Олимпа.       От разыгравшегося воображения сладкая, тягучая истома облачной волной впиталась в кости и мышцы. Грозовые глаза едва-едва подёрнулись дымкой желания. Тело била волнующая, будоражащая дрожь, невидная человеческому глазу.        - Эй, парниша, ты чего застыл? Я спрашиваю: как твоё имя? - грубые, жаргонные словечки, исторгнутые невозможными и идеализированными до крайности устами, привели громовержца в чувство.       Он недоуменно поморгал несколько раз пушистыми ресницами и широко раскрыл большие детские глаза, вновь вернувшие себе осознанность и ясность.       Зевс вдруг отстранено заметил: он не на Олимпе. Мимолетно брошенный взгляд на стоящего впереди человека, вернули богу молний стёршиеся под действием неуёмного либидо воспоминания.

Флешбэк

      Зевс, вальяжно развалившись в постели, хмуро буравил дырку взглядом в широком золотом браслете с инкрустацией аметиста и напряженно думал. Думал о его владельце - до одури красивым юноше из Трои. О юноше с золотыми глазами. Насмешливо-равнодушными.       О, Ананка, какая же ты жестокая стерва! Ну, почему из сотен городов Зевс решил побыть тамадой на празднике именно в этом? А всё Аполлон.       Не мог, видите ли, поделиться любовником с родным отцом. Бесстыдник. А ведь сам Зевс любезно давал тому сближаться со своими любовниками. Правда, бывшими, но всё же. А он?       Не будь златокудрый олимпийский лучник так жаден, Зевс бы сейчас спокойно занимался гимнастикой с Гиацинтом и знать бы не знал о троянском царевиче.       Ничего не выражающий взгляд Зевс застыл, как будто был обращён в сторону только что проскочившей трусливой мыслишки.       Зрачки до предела расширились, обратив грозовую синему в черному подземного мира.       Резкий раскат грома.       Разбитый на мельчайшие золотые осколки браслет.       Гиацинт? Да этот жалкий смертный и рядом не валялся с будоражущим самые тёмные уголки божественного сознания самоуверенным мальчишкой.       Он, этот царевич, слишком лакомый кусочек, чтобы так просто его игнорировать.       Если бы Зевс не оказался в Трое тогда, прелестный маленький котёночек рано или поздно бы оказался добычей другого бога. Того же Аполлона. Тогда шансы самого верховного божества на обладание этим драгоценным призом были бы едва ли не равны нулю. Все боги собственники, они не отдадут свою добычу легко.       Нет, нет и нет. Зевс не позволит. Зевс не оставит другим возможности не то, что увидеть, но и услышать о царевиче.       Лишь Кронид властен обладать кем-то столь безоговорочно смертным и холодным

Флешбэк

План был предельно прост: притвориться слугой со смазливым личиком и проникнуть во дворец. Зевс выбрал облик милого мальчика с растрёпанными блондинистыми волосами и голубыми глазами.       Возраст он намеренно выбрал на несколько лет меньше, чем предполагаемый возраст царевича. Никто не подозревает в милых детишках аморальных и пошлых мыслей. Зевс войдёт в доверие котёнка, обезоружит и сделает своим.       Нет, можно было, конечно, мальчишку похитить сразу, но Зевсу хотелось раззадорить своё желание ещё больше, довести себя до эмоционального пика. Он хотел натянуть себе нервы настолько сильно, чтобы один взмах ресниц довёл его до исступления и остроты желание проникнуть в его тело глубоко и грубо.       Зевс жаждал, чтобы его невольный возлюбленный запомнил их первую ночь навечно.       Бог старательно гнал от себя мысли о вероятной смерти соблазнительного засранца, который вполне мог не пережить соприкосновения с мощью божественной страсти и не дождаться бессмертия.       Мальчишка выживет и будет принадлежать Зевсу на веки вечные.       Зевс растянул губы в довольной улыбке и величественно опустился на одно колено.       - Меня зовут Патнос, мой повелитель.       Громовержец нежно поцеловал тыльную сторону ладони царевича, не отрывая потемневших глаз от горящих насмешливым ехидством золотых очей не настолько милого котёночка.