Оранжерея

Простыни, смятые, чуть съехали с кровати. Из распахнутого окна веет лёгкий ветерок, разбавляя спёртый воздух комнаты, погружённой в полумрак из-за плотных штор. В тишине слышно лишь размеренное дыхание спящего Изуку, свернувшегося калачиком под большим тёплым одеялом. Бакугоу приоткрывает один глаз и видит перед собой оголённое плечо омеги с чётко выделяющимся на бледной коже следом укуса. Он не может сдержать улыбки, протягивая руку вперёд, чтобы пальцами проскользить под одеяло и провести по спине, украшенной яркими следами поцелуев. Изуку вздрагивает и мычит что-то сонно в ответ, стараясь уйти от прикосновения. И Кацуки отступает, чтобы в следующую секунду всем телом прижаться к его спине, носом зарываясь в спутанные тёмные волосы. Сколько бы таких ночей, когда они просыпаются наутро в одной всколоченной постели, ни прошло, ему всё равно будет казаться этого мало. Раз за разом это всё чудится сном. Даже сам факт того, что они вместе. Бакугоу часто думает, что бы он сделал, если бы это действительно оказалось всего лишь фантазией. Над ним навязчиво нависает мысль о нереальности происходящего, и только нежное прикосновение ладоней Изуку к его лицу спасает от неё. Возможно, когда-нибудь и этих касаний станет мало, тогда Кацуки будет ждать поцелуя. Ведь поцелуй уж точно разгонит любые мрачные думы. Так во всех сказках пишут. И даже больше, поцелуй и мертвяка на ноги поставит. Вот оно истинное лекарство от всех болезней! И никакие врачи не нужны! Мидория выдыхает слишком сильно и тут же оборачивается к нему лицом. На губах его расцветает улыбка, и немного хриплым голосом он шепчет: «С добрым утром». Бакугоу бурчит что-то нечленораздельное, потому что вставать сейчас ему совершенно не хочется. А Изуку и не спешит выбираться из его тёплых объятий, на самом деле больше напоминающих собой тиски. Не произнося ни слова, Мидория устраивается поудобнее, прижимаясь к своему альфе ещё ближе, он точно знает, что тот не будет против.