***
Вторые сутки Артанис не было покоя. Не помогали даже встречи с любимым, что искренне старался отвлечь ее от тяжелых мыслей, несмотря на собственное все нарастающее беспокойство. — Решено — я иду к Тинголу, — неожиданно заявила Галадриэль, увернувшись от Келеборна, попытавшегося ее обнять. — Тьма близка. Иногда мне кажется, что она уже здесь, рядом, в Дориате. Синда покачал головой и сложил руки на груди. — От проникновения ирчей Завеса королевы Мелиан защитит. Я сам проверял, и не раз. Однако… Его собственная фэа вот уже несколько дней вибрировала, словно туго натянутая струна, и будто стремилась сбросить налипшую на нее патину. Тьма. — Ш-ш-ш, — дева приложила палец к губам, но не своим, а возлюбленного. Тот напряженно стоял, ожидая продолжения. — Не стоит говорить об этом. Я еще сама не до конца уверена в своих подозрениях, тем более доказать Эльвэ точно не смогу. — Я тебе верю, — наконец ответил синда. — Идем вместе к королю. Конечно, Артанис, добившись аудиенции Элу лишь через несколько часов, начала издалека. Она говорила про пробудившееся зло, что угрожает всем эльдар без исключения, в том числе и синдар, особенно приграничья. Дева даже назвала его королем и защитником Белерианда, после чего тот немного оживился, сообщив, что в принципе может помочь лорду Финголфину парой советов. — И отрядов? — уточнила Нервен. Тингол замялся. С одной стороны, стоило кивнуть и согласиться — пусть эти убийцы из-за моря увидят силу и мощь истинных эльдар, с другой… воевать Эльвэ совершенно не хотелось. Наконец, он все же склонился в сторону своей первой мысли. — Хорошо, дочь сына моего брата, я, король Белерианда и Дориата Эльвэ, прозываемый в землях сих Элу… — Любимый! — приторно-сладкий голос и аромат разом наполнили тронный зал. Мелодия тысяч колокольчиков и вешних птиц ворвалась следом. Тингол замер, и неуместная улыбка застыла на его лице. Артанис вздрогнула и невольно шагнула ближе к Келеборну, словно ища защиты — среди пения птиц она отчетливо слышала шипение змей и глухое рычание варгов. Синда положил руку нолдиэ на плечо и легонько сжал. — Приветствую всех собравшихся, — почти пропела Мелиан. — Что происходит, любимый? Ты так взволнован. Не будь поспешен в своих решениях, а то уподобишься нолдор, — последнее слово она выплюнула достаточно презрительно. — Да, — вдруг встрепенулся он, словно очнувшись от сна, и посмотрел на родича и его любимую пустым, ничего не видящим взглядом. — Ты знаешь, у нас ведь много дел, нам некогда заниматься пустяками. Артанис, я желаю, чтобы ты вышила гобелен. Покажи, как ты, изгнанница, видишь великое королевство. Нервен в изумлении застыла, но, ощутив требовательное прикосновение любимого к ладони, чуть склонила голову, принимая распоряжение Элу. Несмотря на охватившую ее досаду и даже гнев, у девы появилась интересная мысль, как обратить нелепый приказ Мелиан, озвученный ею через Тингола, во благо эльдар. — Теперь ты, Келеборн, мальчик мой… Элу странно улыбнулся, словно увидел перед глазами нечто забавное, и тому вдруг показалось, что с губ его вот-вот закапает слюна, а от омерзения почти передернуло. — Возьми мастеров и отправляйся к Сириону. Нужно навести несколько переправ. А то это становится серьезной проблемой каждую осень, — приказал Тингол. Его родич выдохнул, и на лице заиграли желваки. Артанис набрала воздуха в легкие, явно намереваясь что-то сказать, но король предупреждающе поднял руку: — Ты останешься здесь, в Менегроте. Деве не место в лесной чащобе. Тем более, что там у тебя не будет возможности исполнить мой приказ. Галадриэль на этот раз ограничилась легким кивком. — Повинуюсь, мой король, — наконец сказал Келеборн и стремительно вышел из тронной залы. Стало ясно, что Элу не изменит своего решения. Только не сейчас, когда Мелиан была рядом, а она уже расположилась у супруга на коленях и, не обращая ни малейшего внимания на Нервен, немного задержавшуюся у трона, скользнула ладонью за пояс супругу. Артанис нашла Келеборна в покоях. Тот собирал вещи в походную сумку и, хмурясь, что-то тихонько бормотал себе под нос, словно ругался. — Уезжаешь? — спросила она, остановившись у дверей. — Да, — ответил он. — Я не могу не подчиниться приказу владыки. Он замер и, оставив в покое вещи, подошел к небольшому окну и распахнул его. Там, на темном небе, горели яркие звезды, было тихо и мирно. «Интересно, — подумал он, — если я один незаметно отправлюсь на войну, это будет считаться нарушением приказа?» Вслух он разумеется ничего не сказал, только плечи его напряглись, да взгляд потяжелел. — Что ж, побуду немного строителем, — наконец проговорил он и, подойдя к сумке, застегнул ее и закинул на плечо. — До свидания, мелиссе. И … терпения тебе — Элу никогда не забывает своих распоряжений. Он хотел еще что-то добавить, но только выдохнул и, махнув рукой, стремительно вышел из покоев. Галадриэль побежала следом и увидела, как любимый вскочил на коня и оглянулся на спутников. — Я буду ждать тебя! — прокричала она, и ее мельдо, обернувшись, наконец улыбнулся ей. Вскоре отряд растворился в ночи. До Сириона Келеборн с мастерами ехали вместе. Они торопились, стараясь делать как можно меньше привалов. Однажды вечером, когда до реки оставался всего один переход, родич Тингола расстелил карту и подозвал спутников. — Переправы наведете здесь, на южной границе, и выше, где поток разделяется на несколько рукавов. Он водил пальцем по листу, и мастера сосредоточенно слушали, запоминая. Наконец, самый старший из них поднял взгляд и посмотрел на того, кто должен был бы стать их предводителем. — А вы? — наконец спросил он. — Я присоединюсь чуть позже, — туманно ответил Келеборн. Рассказывать, что намерен отправиться на войну с Морготом, он не собирался. Еще не хватало, чтоб разболтали по глупости. С утра, едва взошедшее светило разогнало легкий туман, он вскочил на коня и, попрощавшись с товарищами, отправился искать брод. Путь его теперь лежал на северо-запад через лес Бретиль. Дни сменялись днями, граница становилась все ближе. Иногда тропка становилась слишком узкой, или приходилось объезжать упавшие деревья. Келеборн твердо решил отправиться туда, где обосновались пришедшие из Амана эльдар. Если они с Галадриэль правы, то еще один лучник лишним не будет. Он вызвал перед мысленным взором карту нолдорских земель, которую однажды показывала ему Артанис, и решил, что до Барад Эйтель добраться он сможет. Конечно, еще была крепость на острове, но встречаться с братьями любимой он пока не желал. Границу Дориата он преодолел под покровом темноты и в плаще, который позволял укрыться от излишне любопытных глаз. Такими часто пользовались стражи, что нередко совершали вылазки за Завесу, истребляя подобравшихся слишком близко орков. «Когда вернусь — займусь вами», — мысленно пообещал он ничего не заподозрившим пограничникам. Но ему не суждено было узнать, что в этот самый момент беззвучно зазвенела нить-паутинка, невидимая основа колдовской защиты Дориата, сообщая Мелиан об уходе Келеборна. Дальше он ехал берегом реки. С неба падали хлопья снега, устилая поля тонким белым ковром. Конь недовольно пофыркивал, а всадник размышлял, что о его решении Артанис, скорее всего, ничего и не услышит. Дориатцы были не в курсе его планов, а нолдор даже не подозревали о его существовании — мелиссе до сих пор им ни слова по своему видящему камню не рассказала, и сейчас ему это было даже на руку. Кто он для них? Синда и синда. Келеборн усмехнулся и пустил жеребца быстрее. Долину Тол Сириона он объехал, потратив еще два лишних дня, и вскоре увидел длинную цепь гор. Эред Ветрин. Теперь он снял с головы капюшон и поехал шагом. Обнаружить заставы нолдор у него было мало шансов, но те скоро сами окликнули его. — Кто таков? — спросил один из стражей, выходя из-за неприметного валуна. — Синда. Хочу воевать вместе с вами с общим врагом. Нолдо смерил его с ног до головы внимательным взглядом и наконец проговорил задумчиво: — Ну, пошли, отведу тебя к командиру. Как тебя зовут? — Телпетар, — перевел Келеборн свое имя на квенья. Страж удивленно поднял брови, но промолчал. Он передал своего коня другому нолдо, пообещав четвероногому другу вскоре вернуться, и отправился за провожатым. Они долго взбирались по камням, затем шли каким-то ущельем. Родич Тингола с любопытством осматривался, гадая, как его примут. В конце концов они вышли на свет, если мутную серую мглу, лившуюся с небес, можно было назвать этим словом, и, увидев командира нолдор, остановился. — Меня зовут Тарион. Кто ты? Было видно, что его внимательно изучают. Пограничник вкратце рассказал о случившемся, и Келеборн еще раз повторил как его зовут и цель прибытия. — Настоящее имя ты, как я понимаю, называть не хочешь, — подвел итог командир. — Твое право. Ты умеешь обращаться с мечом? — Да. Хотя из лука стреляю лучше. — Тогда проходи, занимай место у костра. Еще один боец нам всегда пригодится. Я доложу принцу Финдекано.***
Удушливый черный дым грязными клубами вползал в проход Аглона, пряча в себе полчища тварей. Орки шли молча и без опаски, не рассчитывая встретить сопротивления раньше южных границ ущелья. Однако они ошибались. Первых скосили стрелы, безошибочно найдя незащищенные броней места, как только видимость из-за ветра стала приемлемой. Тут же поднятые щиты оказались бесполезны против сбрасываемых на головы ирчей камней. Однако войско Моргота продолжало свое продвижение в сторону Эстолада, спуская тетивы наугад и не обращая внимания на тела погибших и стоны раненых, что оставались на земле и не замолкали, пока не были попросту раздавлены наступавшими. — Они уже близко к повороту! Готовься, — приказал Тьелпэринквар держащему рычаг нолдо. Как только ирчи оказались в нужном месте, часть каменной тропы ущелья резко накренилась. С визгом и руганью, орки, не устояв на ногах, покатились по земле, позволяя лучником воспользоваться неразберихой и усилить панику. Твари вновь принялись не глядя палить вверх и в стороны, порой попадая в собственных сородичей. Многие попытались бежать, но спотыкались об упавших, руша и без того уже не стройные ряды войска. Только окрики командиров, да свист плетей заставил ирчей подчиниться и продолжить продвижение уже более бдительно. Небольшой отряд Тьелпэринквара замедлял продвижение орочьего войска, оставаясь все еще не обнаруженным. Нолдор передвигались по незаметным узким тропам, вырубленным ими же в скальном массиве. Они позволяли перемещаться и приводить в действие ловушки, однако не были протяженны. Северные башни Аглона еще только строились, но, как рассчитывал Куруфинвион, уже могли послужить нолдор. Разрядив последнюю из действовавших ловушек, эльфы поспешили обогнать войско верхней тропой и занять оборону за возведенными стенами. — Лорд, вы сами видели войско — оно огромно. Скачите в Химлад, мы задержим их, сколько сможем, — начал один из верных. — Конечно, вы успеете прибыть в крепость и… — Оставить такие разговоры! — строго произнес Тьелпэринквар. — Гонец послан, и лорды уже знают об опасности и предпринимают меры. — Один так точно уже летит сюда, даже не сомневаюсь, — раздалось в тишине. — Прекратить разговоры! Берем луки и наизготовку — мы ненадолго опередили врага, — он взял свой колчан и обнаружил в нем всего десять стрел. — А после в ход пойдут мечи. — Еще есть копья, лорд, — доложил верный. — Хорошо, — кивнул Тьелпэ. — Распределите и их. Нолдор рассредоточились по небольшой и еще невысокой стене, когда первые ирчи приблизились на расстояние выстрела. Лучниками эльфы пробыли недолго — небольшой запас быстро истощился, проредив лишь авангард войска. Тьелпэринквар отложил ставший бесполезным лук и взял копье. Еще звенели тетивы, отправляя последние стрелы в полет, но вскоре установилась тишина, тут же вспоротая боем орочьих барабанов, топотом кованных сапог и мерзкими криками почувствовавших свою силу тварей. Щитов было мало, нолдор впрочем тоже. Перегородив проход между возведенной стеной и отвесной скалой ущелья, отряд крепко удерживал копья, выставленные вперед. Орки сначала чуть сбавили темп, но окрики командиров и чуть изменивший ритм барабанов погнали их вперед. Первые твари нашли свою смерть на копьях нолдор, однако не всех удалось скинуть, освободив оружие. Твари напирали, дробя шипастыми дубинами щиты, пытаясь прорваться сквозь преградивший им путь отряд. Копье в руках Тьелпэринквара пронзило очередного ирча и сломалось. Тут же бросив кусок древка в голову ближайшему орку, нолдо выхватил меч. — Айя Фэанаро! — воскликнул он, рубя тварей и в общем-то понимая, что скорее всего встреча с дедом не заставит себя долго ждать. Все тело болело, рука уже не желала держать меч, но Куруфинвион не сдавался. Как никто из его отряда. Израненные, но на удивление все живые, они стояли, уже еле держась на ногах. — Лорд… Тьелпэ, — раздалось вдруг рядом. — Я… прости, оставляю… Бившийся рядом и старавшийся прикрывать его воин качнулся, последний раз взмахнул мечом, ранив тут же подобравшуюся тварь, и упал. — Нет! Помогите ему! — приказал Тьелпэринквар, хотя в этом не было необходимости — над ним уже склонилось двое. — Он уже у Намо, лорд, — произнес один пару мгновений спустя. «Отступить за стену — спасти несколько воинов, но пропустить ирчей. Успели ли отец и дядя подготовиться? Добрался ли вообще до них гонец? Нет, уйти нельзя. Не ему». Бой продолжался. Еще несколько нолдор оказались на земле. Раненые или убитые, Тьелпэринквар не знал, продолжая сдерживать тварей, гонимых вперед злой волей Моргота. Куруфинвион понимал, что сил у него и его воинов почти не осталось. Голова кружилась и ему даже показалось, что он слышал топот копыт и боевой рог Химлада. Или же это майяр Намо возвещали о своем приближении. Твари кричали, рычали и перли, предвкушая скорую победу. Некоторые недвусмысленно облизывались, глядя на измученных боем нолдор. Один особо наглый орк рискнул пустить в ход свои клыки, меня в шею Тьелпэринквара. Сил оттолкнуть тварь почти не было, но он смог ударить ножом в незащищенное предплечье. Ирч взвыл и тут же захрипел, подавившись стрелой, как и многие другие твари, наседавшие на отряд. — Уходите за стену и скачите к южным башням! Я разберусь с этими! — раздалось над ухом у Тьелпэ. — Атто?! Но как… — Исполнять! — Мы отпустили лошадей в Эстолад, когда решили идти верхними тропами, — ответил он, продолжая отбиваться. Куруфин кивнул и отдал приказ части своих воинов помочь уставшим и раненым воинам покинуть это место. Сам же он собирался перебить наглых тварей и отступить на юг, где можно было б сдержать оставшихся ирчей с меньшими потерями. — Я не оставлю тебя, — попытался воспротивиться Тьелпэ, но возражения не принимались, да и не стоило ему оставлять своих воинов, что храбро бились с ним рядом. — Береги себя! — прокричал Тьелпэринквар и, оказавшись верхом, поспешил к южным башням Аглона. Кони бережно и быстро несли новых седоков, особенно тех, кто порой хватался за гриву или же поддерживал раненого товарища. Тьелпэринквару не нравилось, что он все же оставил отца сражаться, а сам отступил, но выхода и правда у него не было. У башен их встретили верные Келегорма, тут же забравшие раненых и подсказав, где могут отдохнуть остальные. В небольших комнатах воинов уже ждала вода и лембас, а также чистая одежда. — Много орков? — спросил Тьелкормо, оглядывая племянника с ног до головы. — Да. Несколько сотен точно, — прикинул Тьелпэ. — Хоть не тысяч, — отозвался он. — Твой отец, надеюсь, не собирается расправиться с ними без меня? — Нет, — мотнул головой Куруфинвион. — Не хочет, чтобы… надо поберечь воинов, а я… я не смог. — У тебя выбора не было! Не задержи вы их, они б ворвались в Эстолад, перебив стражу башен. Не вини себя, — Турко осторожно обнял племянника за плечи. — Ты справился. Целители помогут раненым, не сомневайся. Тьелпэринквар кивнул. «Он уже у Намо», — вновь раздалось у него в голове. Вернуть того нолдо он не мог и невольно винил себя в его гибели. — Ты меня слышишь? — голос дяди вернул его в мир живых. — А? Да-да, — растерянно проговорил он. — Тогда что стоишь? У тебя час на отдых, потом понадобишься, — строго произнес Келегорм и, убедившись, что племянник зашел в башню, занялся подготовкой к бою.***
— Эта лава когда-нибудь остановится?! — хрипло из-за едкого дыма произнес Ангарато. — Не понимаю, что гонит ее и почему она никак не остынет. У нас так скоро сосны вспыхнут, — согласился с ним брат. — До предгорий еще далеко. Хотя если ветер переменится… — На это Моргот все же не способен, — с долей сомнения произнес Аэгнор. — А тварям хоть бы что — топают и топают, словно не видят убитых сородичей… Пора, — резко оборвал свои рассуждения Ангрод и надел шлем, быстро коснулся золотого ободка на пальце и натянул перчатки. Воины Дортониона, возглавляемые обоими лордами, встретились с вражеским войском, изрядно прореженным лучниками, но от того не ставшим значительно меньше. Лязг металла и крики, хрипы и визги тварей, ржание коней и вой варгов — все смешалось, перепуталось, однако и нолдор, и орки, что было весьма удивительным, слышали своих командиров и исполняли приказы. Что заставляло тварей переть на копья, идти по телам убитых и раненых, эльфы понять не могли. Трусливые ирчи словно обезумели, наступая и даже немного тесня защитников. — Попробуем зажать? — прокричал Айканаро. — Не выйдет, — прикинул Ангрод. — Их слишком много. Слева! Резкий взмах меча, и голова орка шлепнулась чуть раньше туши. Разворот, удар, подставить щит, пригнуться, увернуться, прикрыть и разделаться еще с несколькими орками. За время боя почти каждый эльф успел сразиться один на один и пара на пару, покрутить смертельную стальную мельницу, защищая стоявших рядом или уже лежавших на земле, ринуться на врага стенка на стенку, остановить атаку и увидеть, как твари, среди дыма и под непрекращающийся бой барабанов прорвались в ином месте. — Ангарато, возвращайся в крепость. Ее так просто не возьмут, — прокричал вновь встретившийся с братом на поле боя Аэгнор. — Сдурел?! Я тебя не оставлю! — Уведешь выживших в Хисиломэ, — тяжело дыша объяснил он. — Там наверняка не лучше. И я не побегу, — яростно отозвался Ангрод. — О жене подумай! И других нисси, о мелких… Договорить он не успел — сразу трое орков требовательно обратили на себя его внимание. — Уходи! — рявкнул он, отбиваясь. Удары сыпались один за другим, тело ломило все, но Аэгнор словно не замечал боли, разя, но не думаю о собственной защите. Доспех еще был цел, почти. Порой он чувствовал, как по спине то сильнее, то медленнее бежала горячая струйка, и голова уже начинала кружиться. Медленно, но как ему показалось неотвратимо, твари теснили войско Дортониона, заставляя отступать к крепости, которую рассчитывали взять в кольцо. А помощи Арафинвионам ждать было неоткуда. Их земли хоть и приняли на себя основной удар сил Моргота, но и другим крепостям нолдор досталось не меньше.***
Финдарато спешил, чувствуя неумолимый бег времени, которого оставалось все меньше и меньше. Он не знал, когда должен прибыть в Минас-Тирит, но ощущал, что еще немного, и он опоздает из-за затяжных дождей, раскисших дорог и неожиданно ледяного ветра. Его отряд продвигался почти без отдыха, останавливаясь, лишь когда кони не могли более продолжать путь. Всадники устали, но понимали, что в конце их ждет бой, а не отдых. Однако поступить иначе никто из них не мог, а Финрод старался не думать, как утомленные переходом воины смогут помочь брату. Той ночью ветер впервые донес до них запах гари, а спустя несколько лиг, они отчетливо услышали грязную орочью брань. «Ресто решил дать бой на берегу? Зачем?! Твари бояться воды, они бы не сунулись на остров…» — размышлял Финрод, отправляясь с разведчиками к вражескому лагерю. Заняв удобную позицию, нолдор огляделись, и Финдарато чуть было не уподобился ирчам в их манере выражаться — Артаресто не убрал понтонный мост, ведущий на Тол-Сирион, и орки, хоть и частично, смогли высадиться на остров. Бой шел под стенами крепости. Нолдор сдерживали врага и даже порывались добраться до воды, чтобы не дать бОльшим силам армии Моргота оказаться у Минас-Тирит. Однако сделать это им не удавалось — с берега в защитников летели немаленькие камни, а вскоре ирчи выкатили вперед машины со стрелометами. — Что предпримем? — прошептал один из разведчиков. Финрод сделал упреждающий знак и чуть высунулся из укрытия, желая лучше рассмотреть армию врага. — Их не так много, — вновь спрятавшись, сообщил он. — Справимся. — Государь, зажигательными стреляют! — ахнул другой спутник Артафиндэ. — Медлить нельзя! Возвращаемся в наш лагерь и наступаем! — скомандовал Финдарато. Ему не возразили, но явное неодобрение читалось во взглядах — полусотней атаковать силы Моринготто! Однако Финрод не планировал открытый бой, как сначала подумали его верные. Рассредоточившись по береговым зарослям и взяв луки, они принялись уничтожать ирчей, перебиравшихся на остров, а затем Артафиндэ удалось убить одного из орков у стреломета. Конечно, ситуацию в корне это еще не изменило, но твари заволновались — легкая победа и лакомая добыча, что почти попала им в лапы, выскользнула в последний момент. Арафинвион внимательно оглядел орочье войско. Твари не рвались в бой сами, скорее, они хотели еды и отдыха, судя по тому, как многие лениво прятались по кустам подальше от воды. Однако при приближении одного ирча, тут же вскакивали и рвались в бой. Чуть позже он заметил еще несколько командиров, кто пинками заставлял орков сражаться, но только при появлении того, главного, они вскакивали сами и как безумные неслись убивать. Взяв лук, Артафиндэ прицелился и стустил тетиву. Стрела вместо того, чтобы пронзить горло, неожиданно полетела выше и упала позади ирча. Финдарато повторил попытку. Еще раз. Еще. К нему присоединились верные, однако он жестом приказал прекратить бессмысленное дело и не истощать запас. Без магии Моринготто или его майар явно не обошлось. Значит, и оружие стоило использовать необычное. Решение пришло почти сразу, и Финрод, более не медля, раздал четкие приказы что, как и когда следовало делать. — Но, лорд, пошлите любого из нас! — Нет. Я справлюсь. Ваша задача не дать им захватить переправу, при возможности гонцу перебраться в крепость и передать Артаресто мои слова, — четко произнес Финдарато. — Финдэ, — тихо произнес воин и близкий друг. — Не надо тебе туда. Одному. — Я справлюсь. Другого выхода у нас нет, — ответил он и отстегнул меч. — Я не желаю погубить вас или же сдать крепость. Он на мгновение прикрыл глаза, словно решаясь сделать шаг, и вышел из укрытия. Один. Финрод, не таясь, приближался к орочьему лагерю, надеясь, что его не пристрелят по пути, и он сможет осуществить задуманное. В какой-то степени ему повезло — несколько ирчей, обнаружив безоружного нолдо, накинулись на него, но никак не могли поделить свою добычу, а потому передрались между собой. На шум их возни подошел один из обычных, как их для себя назвал Арафинвион, командиров, и, оскалившись, отвесил пару чувствительных пинков и оркам, и Финдарато, которому тут же связали руки и, приложив разок по голове, поволокли к главному. Цель Финрода была близка, но занята и очень зла. — Убить его, — не глядя на пленника сказал главный. — И не отвлекать меня! — Как скажете, посланник господина, — склонившись ответил «обычный». — Схарчить можно? — пискнул обнаруживший Финрода орк. — Жри! Позволя… аааа! — заорал вдруг, не договорив, главный, схватившись за голову. Он заметался, рухнул на землю и принялся кататься, словно испытывая сильнейшую боль, а Финрод продолжил тихо петь. Орки, лишившись проводника злой воли господина, в панике бросились как можно дальше от вод Сириона и попали сначала под стрелы отряда Финдарато, а немногим позже познакомились и с их мечами. Артаресто выслушал добравшегося гонца брата, и его верные, зарядив камнями метательные машины, принялись со стен обстреливать лагерь ирчей, отвлекая тех от переправы части воинов Минас-Тирит на берег. Тем временем голос Артафиндэ звучал все громче. Он рассказывал о Свете и о Древах, о благих днях и мощи Стихий, о храбрости нолдор и о любви. Как только Финрод подумал об Амариэ, орки шарахнулись и скрючились, закрыв лица руками, испугавшись света, который исходил от эльфа. Возможно, это лучи Анара, ненадолго выглянувшего из-за туч, сверкнули на золотых волосах эльда, но разве тогда это было важно. Финдарато стоял один среди вражеского лагеря, пел о любимой и видел, как тот самый главный, ради которого он и затеял свою вылазку, дернулся в последний раз и затих. Артафиндэ устало замолчал, медленно развернулся и успел заметить уродливую лапу с кривым ножом почти у своего горла. Финрод резко принял в сторону. Горячая боль обожгла щеку. Вновь замах. Уклонился. Еще тварь. С ятаганом. Не успеть — или нож, или кривой клинок. Кто именно толкнул его вбок, чья алая кровь залила ему лицо и руки, кто, падая, успел вложить ему в ладонь свой меч, Финдарато узнал позже, когда бой уже был окончен. Пока что же он без остановки убивал тварей, мстя за каждого погибшего нолдо.***
Маглор устало прислонился к стене и снял шлем. Бой шел третий день к ряду, и это была первая передышка, которую позволил себе нолдо. Омерзительный грохот стоял в ушах, хотя тварей удалось остановить и даже немного отбросить от Врат. Кровь пульсом стучала в висках и от этого делалось неуютно, словно кто-то внушал мысль о скорой смерти. Макалаурэ чуть качнул головой и ненадолго прикрыл глаза, пытаясь понять себя и свои чувства. На этот раз навязчивый ритм и скрытый за ним смысл показался ему чужеродным. Пораженный собственной догадкой, Кано спешно направился к воинам, застав их в подавленном состоянии. Конечно, радостного в происходившем вокруг было мало, но даже в самые трудные периоды сражения его нолдор никогда не теряли веры в себя и своего лорда, отважно противостоя силам Ангамандо. — Вайвэ, — обратился он к другу, — о чем задумался? — Все тщетно, Кано, — бесцветным голосом ответил он. — Грядет наш конец. Посмотри, друг и лорд, войско Моргота огромно… Договорить ему Макалаурэ не дал, неожиданно начав песню. Его голос разносился по крепости, пробуждая и буквально выдергивая нолдор из наведенного оцепенения. Чем больше воинов приходило в себя, тем сложнее становилось вести мелодию Макалаурэ. Чуждый, навязанный извне ритм мешал, грозя превратить ее в фальшивое подобие мелодии. Тем временем войска Моргота пришли в движение, начиная новое наступление на Врата. Канафинвэ не мог прервать мотив, продолжая невидимую для других борьбу. Единственное, что он сделал, это написал приказ для Вайвиона и поручил командование ему. А голова тем временем начинала болеть все сильнее, и уже отчетливо слышался яростный шепот — колдовство Врага не желало отступать. На этот раз Маглор не рвался вперед, да и не смог бы он просто сражаться и ни разу не сфальшивить. Однако он тоже покинул крепость и двинулся в сторону орочьего войска, обходя его основные силы. Его сопровождал лишь десяток верных, готовых прикрыть и поддержать своего лорда. Их маневр удался — словно обезумевшие, ирчи перли вперед, на верную смерть, что несли им копья, стрелы и мечи нолдор. Гонимые командирами и барабанами, твари шли, спотыкаясь о тела убитых, но даже не пытались в привычной им манере трусливо убежать. Маглор прекратил петь, и в следующий миг апатия охватила и его самого, и спутников, а в основном войске лучники пропустили залп. — Мы должны заставить замолчать барабаны! — приказал Макалаурэ. — Это они гонят тварей, лишая их страха, а нас заставляют сложить оружие, — через силу проговорил он. — Я буду петь и сдерживать магию Моргота, но если не уничтожим их, то долго не выстоим. Кано глотнул из фляги воды, и вновь его голос заставил утихнуть гадливый шепоток. По понятным причинам подобраться незамеченными они не могли, но и барабанщиков было немного. Один из верных попытался испортить инструмент стрелой, однако она оказалась бессильна. Он успел спустить тетиву еще один раз, в ирча, когда подлетевшие к ним твари вынудили нолдор взяться за мечи. Бой был недолгим. Последний орк уродливой тушей лежал на земле, но барабаны не прекращали звучать. — Эру Единый! — воскликнул один из спутников Макалаурэ. — Не подходи к ним, — хрипло произнес Маглор. — Я справлюсь. Следите, чтобы другие твари не подобрались к нам. Перехватив удобнее меч, Канафинвэ двинулся на инструменты. Он пел об истинном Свете, о Камнях и об отце, когда его меч пронзил первый барабан. Тот издал странный звук, отдаленно напоминающий вой, а в голове, несмотря на не прерванную песнь, вновь раздался шепот. — Ты многое возомнил о себе, менестрель! Тебе не одолеть меня, покорись воле моей! Не обращая внимания на омерзительные слова, Макалаурэ двинулся к следующему барабану, а его спутники тем временем вновь взялись за луки — часть орков все же обнаружила небольшой отряд у себя в тылу. Второй инструмент стоил Маглору бОльших сил — ноги начали подрагивать, а из носа хлынула кровь, мешая петь. Оставался один, последний, от которого веяло тьмой, словно сам Моргот накладывал на него чары. Маглор взмахнул мечом, представляя, что поражает убийцу деда, а не инструмент. Страшный визг, переходивший в хрип, разнесся над равниной. Макалаурэ рухнул на колени, но не разжал рук, державших меч, не выдернул клинок из орущего барабана, но петь более не мог. — Атар! — воззвал он, пытаясь вдохнуть и сглатывая собственную кровь. — Айя, Фэанаро! Айя, нолдор! Нолдор подхватили клич своего лорда и еще десять мечей вонзились в инструмент, заставив его наконец замолчать. Обессиленный Маглор рухнул на землю, но тут же был заботливо подхвачен верными. — Уходим! Скорее! — приказал один из них. — Иначе нас сметут! Он указал куда-то в сторону крепости — темное войско бросало оружие и в панике бежало прочь. Макалаурэ окончательно пришел в себя на полпути и, несмотря на возражения верных, подозвал коня, вероятно, лишившегося своего всадника, дабы присоединиться к основным силам Врат.***
Армия Хисиломэ совместно с войском из Ломинорэ теснила тварей Моринготто, постепенно зажимая их в клещи. Все шло по плану, даже Аракано, вняв речам отца, подчинялся приказам и не рвался в одиночку вперед, дабы сразить как можно больше орков и прочих тварей. Финголфин ожидал гораздо больших сил Моргота, однако, судя по всему, основной его удар пришелся не на Барад-Эйтель, как он в свое время предполагал. Победа казалась скорой и легкой, однако Нолофинвэ был предельно внимателен и собран, ожидая какой угодно подлости от врагов. Орки отступали, но еще не обратились в бегство, а некоторые твари даже предпринимали попытки прорваться вглубь войска нолдор. Большинство было незамедлительно убито, некоторым удавалось продержаться чуть дольше, но в итоге и они оказывались на земле. Никто не придал такому поведению тварей особого значения, ведь бой продолжался, и живых орков оставалось еще много. Как именно это произошло, не видел никто, а все находившиеся поблизости погибли на месте и не могли рассказать ни королю, ни своему командиру, как по телам тех самых странных ирчей пробежали темные огоньки, а мгновением позже их туши разлетелись на клочки. Вместе с острейшими осколками незнакомого нолдор материала, вероятно, служившего им броней. Паника, на которую так рассчитывал Моргот, не началась. Нолдор продолжили теснить тварей, пытаясь одновременно вычислить, какие ирчи будут опасны и после смерти, а какие останутся уродливыми телами на поле боя. Аракано замер, внимательно приглядываясь к оркам. — Атар, я понял! — прокричал он, пробиваясь к Нолофинвэ. — Метка на груди! Черная с красным! В этот миг именно такой орк рухнул к ногам Финголфина, пронзенный мечом верного. — Атто!!! Крик Аргона и его прыжок заметили многие, двое попытались закрыть собой нолдорана, но не успели, остальные продолжали бой, не давая тварям воспользоваться секундным замешательством. Аракано же, пробежав мимо отца, рухнул на тушу орка, когда странный огонек от знака на груди побежал по темному доспеху. Сухо щелкнуло, тряхнуло и во рту стало солено от крови. А в следующий миг пришла боль, но она не вырвалась стоном, а улетела вместе с угасшим сознанием. Вместо Аргона закричал его отец. Финголфин бросился к сыну и осторожно перевернул его. Весь доспех был изрезан острыми темными осколками и залит алой кровью, что толчками продолжала выплескиваться из ран. — Он жив! — закричал Нолофинвэ, и подоспевшие верные тут же забрали младшего принца, чтобы незамедлительно доставить к целителям, а Финголфину пришлось продолжать бой, оставаясь в неведении о состоянии сына — оставить войско на Финдекано, бившегося далеко и возглавлявшего армию Ломинорэ, он не мог. Келеборн же, еще до боя поговорив с Фингоном, теперь занимался тем, что умел лучше всего — стрельбой из лука. Накинув на плечи маскирующий плащ, он пристроился на высоком камне и принялся высматривать тех, что могли быть командирами ирчей. Когда первые выстрелы нашли цель, синда спрыгнул и тут же сменил позицию. Очередной падавший без дыхания вожак сеял в рядах ближайших к нему тварей панику, однако скоро и у эльдар стало происходить нечто непонятное и тревожное. Келеборн подошел ближе и прислушался к крикам. Вскоре стало ясно, что тех, что помечен красно-черным знаком, трогать не стоило, во всяком случае, когда они находились близко к нолдор. Приняв новую информацию к сведению, синда вынул из колчана очередную стрелу и стал высматривать взрывавшихся после смерти тварей еще в рядах ирчей.