психологическое бессилие

      Зима. Обочины превращаются в холмистые заледеневшие глыбы, которые крайне тяжело и опасно обходить в кроссовках. Улицы приобретают крайне унылый вид и спасает это все безобразие разве что кристально чистый снег. Небо хмурится, над головой летают громкие надоевшие вороны. Январь подходит к концу, а вместе с ним и самые холодные деньки. Чимин пару раз выбирается в магазин и от наблюдения такой картины хочется только поглубже спрятаться в свою конуру и не выходить из нее еще минимум два месяца, пока не станет мало-мальски тепло. На детской площадке во дворе изредка шумно что-то выкрикивая копошатся дети в полузамерзшем песке, с другого конца двора слышно, как кто-то заезжает на подземную парковку. В остальном же, кругом тихо и эта тишина угнетает. В середине февраля ему приходит смска от матери, которая в очень вежливой и осторожной форме просит сына присутствовать на каком-то мероприятии отца, где будет очень много влиятельных людей и нужно конечно же не упасть в грязь перед ними. Для них Пак Чимин учится заграницей и не часто бывает в Корее, а еще работает в индустрии геймдизайна и еще куча нелепицы, придуманной исключительно для того, чтобы выебнуться перед своими партнерами по бизнесу, заставив их инвестировать. С английским у Чимина, благо, все более чем хорошо, так что обдурить всех этих корейских старичков не составляет большого труда – они так уже делали. По легенде он из университета не отчислился, а просто перевелся в какой-то канадский влиятельный ВУЗ. Мама строчит еще пару сообщений о том, что скоро привезет Чимину костюм и поможет ему подготовиться к презентации. Что ж, эти условия Чимин обязан соблюдать в обмен на свое спокойное существование, так что он не может быть против. Он лениво откидывает телефон на кровать и почему-то мысленно возвращается к Юнги. За последние пару месяцев он стал явно злее и не без участия этого психолога. Вся эта ситуация – смешно даже вспоминать, но детская обида все-таки засела внутри. Сначала Юнги не захотел принимать его доброту, затем наоборот – Пак своими же усилиями оттолкнул от себя человека, который пытался идти на контакт. И самое главное: интересно, он в итоге сдал свою сессию и проект? Чимин трясет головой, отгоняя от себя эти мысли и решает прогуляться. Погода на улице дрянь – все еще зима, адски унылый февраль, который ни рыба, ни мясо: на улице холодно, но достаточно сухо и дует лишь холодный ветер. Трещины, рассыпанные на асфальт, отчего-то слишком большие и черные. Туда забилась грязь, как и в потайные уголки души Чимина. Он подходит к автомату с напитками и выбирает себе горячий эспрессо, гуляет в гордом одиночестве огибая свой район. Кругом почти всегда пусто и тихо и, наверное, это именно то, что ему сейчас нужно. Жизнь Юнги, тем временем, течет в бешеном водовороте, где совсем нет времени думать о погоде или отвлекаться на посторонние мысли. Пациентов стало больше, выигранный грант позволил параллельно вести еще один проект для детских домов и трудных подростков и все это легло на его плечи. Родители активно давят на расширение бизнеса и уговаривают посетить мероприятие семьи Пак, уверяя Юнги заручиться поддержкой компании недвижимости. Юнги, чувствующий, что его терпение скоро лопнет как мыльный пузырь, иначе он сам разорвется от своей деятельности, а еще осознавая, что его здание стало ему слишком мало и неплохо было бы обзавестись парой-тройкой сотрудников, помимо раскосой и прекрасной секретарши Сыльги, с горем пополам соглашается выделить время на «очень важное семейное мероприятие семьи Пак». Родители, конечно, очень любят сына и стараются помочь как можно сильнее, но в последнее время разговоров только о работе, семейными делами это вряд ли назовешь. Родители Юнги просто очень гордятся тем, что их сын такой успешный и всеми силами пытаются удержать его на этом олимпе успеха. Мероприятие случается в начале марта, когда вроде как распогодилось и холода в Корее отступили, а временами на небосводе даже показывается злое солнце, которое согревает лучами отдельные участки земли. Перед банкетом к дому Чимина подъезжает мама, которая дает сыну последние напутствия – что говорить тем или иным людям, о чем, и как правильно увиливать от ответов на неудобные вопросы в том числе и про девушек. Чимин очень любит эту доброту в своей матери, ее принятие и мудрость, и испытывает к ней огромную благодарность. С тех пор как Чимин бросил университет, отец отказывается видеть в нем близкого человека и лишь играет показушными объятиями на публику, но не то, чтобы Чимин по нему сильно скучал. Мама остается рядом, иногда привозит кимчи, говорит со своим сыном по душам и старается мягко помочь, предлагая альтернативные учебе и играм варианты. К чему-то Чимин даже прислушивается и находит себе новые занятия. Когда все приготовления закончены, они садятся в такси и едут до места назначения – дворец кого-то там и чего-то там, где будет праздничный банкет на европейский лад. Сидя в машине и обнимая свою маму, Чимин вдруг выдает: - Хотел бы я быть таким как ты, мама. - О? Каким же? – удивленно выдает мама и треплет сынишку по волосам. - Ммм… добрым. - А ты разве злой? Не помню, чтобы воспитывала своего сына злым. Ты всегда был очень добрым, Пак Чимин. Чимин молчит. Не такой добрый как ты думаешь, мама. Он вспоминает про Юнги и злится. Вот так: стараешься, улыбаешься людям с самыми искренними намерениями помочь, но в итоге сам не замечаешь момента, когда твоя широкая улыбка из искренней превратилась в фальшивую маску, за которой ты прячешь накопившийся в тебе яд. - Потерпи хотя бы два часа, сынок, - говорит мама, - я сама не могу терпеть эти напыщенные павлиньи задницы, но что поделаешь. Чимин смеется и обнимает свою маму крепче. Перед дворцом стоит множество темным крутых машин различных марок и стоимости, глядя на которые Чимин благодарит небеса, что в них не разбирается. Он проходит следом за матерью, становится рядом со своей семьей для фотосессии ведет непринужденный диалог у всех на глазах со своим прекрасным отцом об учебе и прочем, затем по очереди здоровается со старыми знакомыми. Которые «очень в него верят и ждут новых свершений». Каждый такой приторно-типичный диалог он запивает бокалом шампанского и отыгрывает свою роль «вернувшегося из США» сынка успешно и дальше, пока мама не тянет его за рукав, чтобы познакомить с семьей Мин. Она делает ремарку, что о его визите к психологу не знает никто, так что Паку не о чем волноваться. Однако Чимина парит не это. Чимина парит белобрысый кореец в смокинге, который незаинтересованно стоит в стороне, лишь изредка кланяясь кому-то из многочисленных гостей и который взглядом обводит зал. У Чимина есть примерно 15 секунд, чтобы рассчитать свои дальнейшие действия в отношении него и… в голову не приходит ничего лучшего старого доброго детского игнора. Шампанское, кстати, вот совсем не против этой идеи. Благо, оно ударило в голову достаточно сильно, чтобы на эту авантюру хватило еще и храбрости. Мамы семьи Мин и Пак уже дружелюбно переговариваются между собой, обсуждая последние события. Затем мама Чимина как бы невзначай представляет своего сына как только что вернувшегося из Америки юного специалиста, на что мама семьи Мин реагирует с восхищением и начинает длиннющую хвалебную речь своего успешного сына психолога, не забыв подозвать его присоединиться к светской беседе. Мин Юнги, конечно же, заметил Пак Чимина, который предусмотрительно даже натянул на себя парик с темными волосами. Мин Юнги, конечно же, не мог не услышать эту замечательную историю о том, что сын семьи Пак учится за границей, но ради такого важного мероприятия для семьи даже прилетел с другого континента. Наконец, Мин Юнги даже успел детально рассмотреть столь знакомого парня, однако не подал и виду, что узнал его. Как опытный психолог, до тошноты отработавший тактику беседы, он ожидал первой реакции оппонента, на основе которой уже разрабатывал тактику своего дальнейшего поведения. Мама Мин тем временем очень быстро рассказывает о успехах сына, попутно извиняясь за свое хвастовство. Но она же просто не может не поделиться тем, что Юнги успешно защитил свое исследование и получил международный грант. После долгих причитаний их даже представляют друг другу. - Пак Чимин, очень приятно, - и он даже по-американски вместо стандартного поклона протягивает руку для рукопожатия. - Мин Юнги, приятно с вами познакомиться, наслышан о вас, – выдает Юнги и слегка натягивает на свои зубы улыбку, протягивая руку в ответ. Рука у Чимина по-прежнему очень теплая. Прямо как в тот день, когда Юнги пришел к нему домой. Юнги знает: такие вещи обычно не замечаешь с людьми, которые тебе неинтересны. Тебя не интересует тепло их тела, их рука на ощупь и их реакция в целом. Мин Юнги, привыкший все это изучать, не придает этому значения. Однако именно тепло Чимина запало ему в душу, и он нехотя отпускает чужую руку. Мамы продолжают щебетать вокруг, как вдруг одна из них выдает: - Вам наверняка есть что обсудить друг с другом, вы же в конце концов почти ровестники. Так что мы, пожалуй, отойдем за шампанским. Чимин и Юнги остаются в какой-то ужасно неловкой атмосфере. Этикет не предусматривает вежливого поклона тактического отступления – кругом полно лишних глаз, которые могли бы это заметить. Однако ничего не мешает Чимину подключать свои мастерские навыки не контактировать с другим человеком. На лице он носит вежливую улыбку. А его взгляд направлен куда-то в район губ и шеи Юнги. Он не смотрит в чужое лицо, но и не идет первым на контакт. Понимая, что и отойти сразу в такой ситуации не очень-то вежливо хотя бы из уважения к матери, которая все видит. - Америка, значит…. – Юнги как-то очень угрожающе растягивает слова, - хорошая страна. Чимин только кивает в ответ, все еще не поднимая глаз на собеседника, а спустя какое-то время все-таки предпочитает откланяться, игнорируя чужое существование. Чуть позже психолог замечает, как Чимин уверенно шагает в сторону туалета и решает окончательно утвердиться в своих догадках. Туалет представляет собой ряд кабинок, отделенных стеной от умывальников рядом со входом, поэтому подождать кого-то у входа, а затем сделать вид что только зашел помыть руки – не составит труда. Именно так и поступает Юнги, когда видит, как Чимин покидает кабинку и направляется к умывальнику. Он моет руки рядом с ним и все его предположения подтверждаются: Чимин не смотрит на него, Чимин демонстративно игнорирует даже когда Юнги сверлит в нем дырку через огромное зеркало. В голове у психолога, конечно, происходит анализ всей ситуации, и меньшее, чего бы ему хотелось – стать чьим-то врагом навеки, поэтому ситуацию нужно исправлять как можно скорее и не позволить Чимину накрутить лишнего. Следующие полчаса банкета очень скучные и беспокойные, поскольку Мин Юнги усердно думает, где бы можно было изловить Чимина, чтобы поговорить. Из-за этого всегда нужно держать его в поле зрения, параллельно решая свои дела. У Юнги это получается плохо: чужой силуэт внезапно испаряется из его круга зрения и ему ничего не остается, как спросить маму Пак. - О, Чимин уже уехал до…в гостиницу. Очень устал за сегодня, извините. - Спасибо большое, извините за беспокойство, – вежливо откланивается Юнги. Он продолжает вести дела еще минут двадцать, но его сердце не на месте. Потому что с парнем поговорить очень хотелось. И это кажется чуть ли не жизненно важным делом. Юнги приветливо разговаривает с отцом Пака, перекидывается еще парой слов с остальными важными людьми, а затем внезапно даже для себя набирает такси и исчезает с этой вечеринки, предупредив мать смской. Да, он принял это необдуманное решение явно под дозой адреналина в своем организме. Он прекрасно осознает, что это грубо и возможно даже неуместно, но в заметках телефона все еще сохранен чужой адрес с припиской любимого кофе. Но, в конце концов, что мешает ему в третий раз просто ворваться в чужую квартиру, ведь, кажется, хуже уже не будет. Два раза он уже это делал, в конце концов. *** Пак, как обычно, открывает дверь не сразу. Как обычно, он немного взвинчен. Юнги без приветствий просто шагает в чужую квартиру превентивно и сам включает свет. Чимин смотрит в пол и молчит, не зная, что сказать. Честно, он немножечко пьян, немножечко трус и немножечко озадачен этой ситуацией. Там, в окружении золотых люстр, сияющих гирлянд и блестящих бокалов, легко было делать вид, что он видит этого человека впервые в жизни и весь такой на коне. Наедине же весьма проблематично кого-то игнорировать. Тем более, когда этот человек уже внутри твоей квартиры. - О, только пожалуйста не делай вид что меня нет и ты слышишь потусторонние голоса, - словно читает чужие мысли Юнги. Тишина начинает его бесить, как и чужой игнор. Паку же это кажется отличной идеей. - Кто здесь? – он оглядывается по сторонам и раскрывает в испуге глаза. - Пак Чимин, - у Юнги голос спокойный и настороженный, и это всегда-всегда в нем раздражает. Чимин продолжает играть в свою игру, делая вид, что очень и очень напуган. - Если ты не скажешь, что мне сделать, чтобы это прекратилось, тогда я сделаю то, что считаю нужным, - наконец ставит ультиматум парень. Что сделать? Но что бы Чимину хотелось, чтобы сделал для него Юнги? Чимин даже не уверен, зачем изводит его игнором и ведет себя, как сука. Чимин даже не знает, что хотел бы от него и зачем он пристал именно к этому человеку. И Чимину до сих пор непонятно, почему это все не решилось еще в прошлый раз, когда он мог бы махнуть рукой и сказать «ладно, забыли?». Он погружается в раздумья, но в его пьяной голове не рождается вообще ни одной идеи о том, как действовать дальше. - Ладно, я предупреждал, - тихо говорит Юнги, щелкая выключателем. Он берет чужое запястье, второй рукой огибая чужую талию, прижимает Чимина к стене и целует. Чимин оказывается более чем мягким, податливым и абсолютно несопротивляющимся, и даже целует в ответ. На его губах сладкий вкус шампанского и еще каких-то фруктов, его приятно и тепло целовать, Чимин, черт возьми, ужасно теплый, приятный и мычит-стонет в поцелуй. Юнги настойчив, но понимает: все пошло не по плану, поэтому решает прикусить чужую губу, а затем резко отстраниться. Психолог включает свет и смотрит на собеседника. У Чимина горят глаза и щеки, мокрые пухлые губы блестят в свете лампы, но теперь он смотрит в глаза собеседнику. - Пришел в себя? Теперь можем, наконец, поговорить? - Ага, например, что это было? – спрашивает Чимин с претензией. - Я же предупреждал, - вздыхает Юнги, - что мне еще делать в такой ситуации? - Это у вас называется шоковой терапией или как-то так, да? – язвит Чимин. - О, а ты я вижу в теме, - язвит в ответ Юнги, - теперь мой черед: что это было? - Что? - Зачем ты меня игнорировал? - Я не игнорировал. - Да ну? Чимин хочет выскользнуть из этого разговора. Но у Чимина не получается. Лучше бы Чимина еще раз поцеловали. Поцелуи и близость – это гораздо проще и понятнее. - Чимин, я не хотел… - Ты не выходил у меня из головы я очень злился из-за этой дурацкой ситуации я не знаю как еще себя вести и зачем мне это вообще а еще мне надо усердно делать вид что я весь такой из себя крутой и еще меньше всего на свете я ожидал увидеть там блять тебя, - выпаливает Чимин тирадой и замирает. - Я бы лучше еще много-много раз поцеловался, чем попал в такую тупую ситуацию, - бормочет себе куда-то под нос Чимин. Он ненавидит эту свою укоренившуюся за годы одиночества привычку говорить вслух то, что у него на уме. Привык, что его никто не слышит в своей квартире он в безопасности и может говорить, что хочет. Но теперь вот тут стоит Юнги и это стыдно, и Чимин краснеет. - Ладно, – Юнги опешил. Он конечно хотел откровенности, но не ожидал такого. - Я все понимаю, Чимин, все в порядке, давай просто забудем, ладно? Мы не враги, не игнорируй меня больше пожалуйста. «Давай еще раз выключим свет», - говорит шампанское внутри Чимина и озорные огоньки в его глазах, но он лишь кивает в ответ на чужие слова, чувствия себя ребенком, которого спалили во время шалости. - Извини, правда… извини. Я не думал, что все сложится так из-за какой-то фигни, - бормочет Чимин и прячет глаза в пол, потому что в его голове уже вовсю неправильные мысли о близости и о том, что Юнги очень-очень красивый. - Все хорошо, Чимин, - а Юнги как назло повторяет все настойчивее и даже берет Чимина за руку. Шампанское внутри Чимина бурлит возбужденными пузырьками в пищеводе где-то на уровне грудной клетки, а самого Чимина ужасно щекочат мысли о чем-то таком теплом и неправильном. Мин Юнги, этот индюк, нагло вторгается в чужое личное пространство раз за разом и Чимину это уже нравится, но конечно же он не может позволить себе просто так сам поцеловать чужие губы, особенно сейчас, когда они только-только помирились. Наступать на те же грабли очень не хочется, но чужая рука очень приятная и теплая и Чимин сам того не замечая, начинает теребить чужие пальцы. И откуда знать глупому розоволосому геймеру, что его теплые пальцы очень и очень нравятся психологу, который сам уже давно все сказал и просто сейчас держит чужую руку и нагло этим наслаждается. - Ладно, я… - Юнги отрывает свою руку, делает шаг назад. - Да, к-конечно, запинается Чимин, заметив, что уж и сам держит чужую руку слишком долго, отпускает ее. -Пойду… – продолжает Юнги и спиной упирается в стену, где на самой его лопатке предательски щелкает выключатель. Темнота коридора оказывается слишком внезапно хорошей и слишком тем, чего очень и очень хотел Чимин, который – забыли? – иногда не думает совсем. Он делает шаг вперед и просто сам целует чужие губы, не давая никому из двоих опомниться, потому что это было, черт возьми, очень хорошо. Чимин своими руками обвивает чужую шею и прижимается всем телом к теплому свитеру, игнорируя тяжелую пуховую зимнюю куртку сверху, которая так удачно была расстегнута. Шампанское и Чимин единогласно решают, что Юнги очень и очень вкусный, красивый, безумно сексуальный, особенно когда серьезен и долго не спал. Сам белобрысый помечает, что чужие губы гораздо лучше и мягче, чем руки и это выводит все ощущения на новый уровень. Кажется, он больше не сможет смотреть на Чимина без мысли о том, что так вот хочется руками гулять по его спине и прижимать его к себе еще сильнее. Они отрываются друг от друга спустя очень долгий поцелуй, от которого немного кружится голова, сильно бьется сердце и скачет адреналин. - Сколько ты выпил? Сколько ты не спал? – выдыхает Юнги шумным шепотом и гладит чужую спину. Ему так важно, чтобы это было искренне. Ему так важно, чтобы это Чимин помнил. - Будешь меня отчитывать? – спрашивает Чимин, отстраняясь. Черт, после этих слов все не так романтично и хорошо, как могло бы казаться. И снова повисает напряженная пауза. И снова ты, придурок, Мин Юнги, портишь все своими вопросами. Чимин снова не спал около 40 часов, Чимин снова не в себе, пьян, зол и жутко дезориентирован, но, к счастью Юнги, всегда подбирает какие-то жутко отрезвляющие слова. - Нет, извини, я не это… - Тебе пора, - говорит Чимин, - я пьян, и я хочу спать. В темноте коридора слышно копошение куртки, слышен тяжелый выдох и оттуда уходит всякая страсть. - Да, конечно. Спокойной ночи, Пак Чимин. - Спокойной. Дверь закрывается, а следом на нее наваливается Пак Чимин, у которого в голове лишь «что это было», «я хочу еще» и «надо будет поговорить с собой, когда я буду трезвым». Пространство крутится перед глазами в каком-то безумном калейдоскопе, а собственная ничтожность и отчаянность почему-то пробивает на слезы. Его поцеловал психолог, к которому он пришел от нечего делать, и это ему очень сильно понравилось. Чимин хочет большего и прямо сейчас. Юнги, он уверен, этого не хотел, и все это было частью «терапии». Но зачем было самому кидаться на чужие губы, стоило свету погаснуть. Чимин сворачивается клубком у подножья двери и его охватывает дикий стыд за свои действия. *** Апрельская погода щедра на теплые и светлые солнечные дни, которые теперь Чимин ненавидит еще больше и постепенно переходит в режим сохранения энергии, меняя день на ночь в своем графике сна. Он спит по 5-6 часов, дабы самые жаркие и светлые часы в сутки проспать. Жить ночью – почти всегда хорошо и спасает от почти любых проблем. Ты чувствуешь себя усталым практически перманентно и у тебя нет времени думать о всяких там гадостях. Таких, как, например, поцеловать абсолютно чужого тебе человека, которого ты видел без преувеличения 4 раза в жизни. Если каждый приезд Юнги к Чимину домой считать свиданием, можно сказать, у Чимина самые провальные ОтНошЕнИя. К счастью, они не скрепляли свои «отношения» хоть каким-либо ритуалом, чтобы это так называть. Иногда в час ночи Юнги пишет что-то вроде «Привет, как поживаешь?», а когда Чимин не отвечает, спустя час Юнги пишет «Чимин??». Чимин отвечает только «нормально» и на этом односложная беседа заканчивается. Не то, чтобы он не хотел общаться с этим гадким похитителем его сердца, просто есть занятия поинтереснее. По крайней мере, Чимину хочется так думать. Еще в середине января мама настояла на посещении тренажерного зала в подвале его жилого комплекса и вместо злости и разноса своей квартиры, Чимин выпускает пар в спортивном зале, из-за чего у него постепенно стала вырисовываться красивая грациозная фигура. Черные джинсы в обтяжку стали уж слишком подозрительно красиво сидеть на бедрах. Чимин заметил это, когда пытался натянуть свои штаны на мышцы, чтобы выйти из дома. Спортзал помогает стать спокойнее, рейтинг в играх на удивление апается очень быстро и никнейм Чимина теперь почти всегда в первых строчках. Его приглашают на онлайн и оффлайн турниры и на некоторые из них он даже приходит в составе своей команды. В розоволосом слегка накачанном пареньке никто толком не узнает мрачного и хмурого сына управляющего компании Пак, да и Чимина не слишком парит анонимность. В конце концов реальность всегда немного скучнее фильмов: ему не обязательно скрываться и строить из себя фиг пойми кого и жить не своей жизнью, просто потому что на самом деле в этом мире никому и ни до кого нет дела. Вот так все просто и гениально. Киберспорт в Корее конечно популярен, но смотрят в первую очередь не на внешность, а на рейтинг, и это еще один огромный плюс. Культура сильного и преданного фанатства не коснулась этой сферы. Так что игроки могут быть в целом спокойны за свою личную жизнь. Таким образом весна привносит свои новые веяния в жизнь Чимина, который просто плывет по течению и радуется своим первым самостоятельно выигранным деньгам. У него заметно сдает здоровье и появляется нервный тик в глазах и пальцах, но на это он предпочитает не обращать внимания. На это обращает внимание его мама, которая приезжает в один день и немножко бьет тревогу. Под этим подразумевается – о нет – в стотысячный раз повторенная просьба сходить к психологу и выписать себе успокоительные и/или таблетки для сна. Чимин вежливо отнекивается от матери в стотысячный раз в стотысячную встречу. Пока она наконец не берет его телефон и не набирает номер психолога, немножечко посмеявшись с «Юнги-психопата». Чимин переименовал его в окончательного психопата после той ночи и стал еще больше злиться. Связываться с ним он точно не хотел бы, но он не знает куда себя деть, когда Юнги берет трубку и мама вместо того, чтобы говорить, просто приставляет телефон к уху Чимина. - Алло? Алло? – на том конце провода человек в недоумении. Чимин не хочет говорить, но мама смотрит на него одним из фирменных маминых взглядов а-ля «я не отстану пока ты этого не сделаешь», поэтому Чимину приходится начать говорить. - Психолог-ним, здравствуйте, я хотел бы записаться на прием, - говорит Чимин официальным и культурным тоном, чем вызывает у Юнги смешок. - Хорошо, Пак Чимин. Когда вам будет удобно? У меня есть время на следующей неделе, подойдет? - Да, конечно. Спасибо огромное. Разговор длится от силы тридцать секунд, но мама остается довольной, а Чимин остается в очень неловком положении. Так получается, что и дальнейшие часы этот ужасно неловкий разговор не выходит у него из головы. Мама прощается с сыном и уезжает по делам. А он и не знает даже, как объяснить Юнги что это такое вообще было. Ведь картина становится еще более нелепой: вот они с Юнги целуются в его коридоре, вот Чимин практически игнорирует психолога в переписке, вот Чимин сам звонит и очень официально записывается на прием. «Извини, мама очень волновалась и буквально силой заставила меня позвонить тебе. Я не хотел. Можешь отменять запись» - Чимин решает закончить все смс-кой и вообще говорит себе держаться от белобрысого подальше. «Я не отменяю сеансы» - приходит ответ практически мгновенно, и Чимина это злит. Что значит он не отменяет сеансы? Как будто Чимин его пациент уже давно и записался ходить к нему каждую неделю, как исправный малый. Как будто Юнги мстит. Хочется спорить и кричать, и вот он уже начинает строчить гневное смс на тему того, что не горит желанием с ним общаться и правда сделал это только из-за матери, а не потому что он такой тупой и глупенький ищет повод увидеть Юнги еще раз после того поцелуя. Но вовремя одумывается и стирает сообщение, понимая, что так сделает только хуже и окончательно выдаст себя с потрохами. Наверняка тот даже не думает об этом всем и утопает в работе. В конечном итоге в его голове слова адекватно не формулируются в цельные и осмысленные предложения и резкий ответ остается последним в поле переписки. Окончательно и бесповоротно Чимин влипает, когда через пару часов ему приходит смс с точным временем его сеанса и адресом клиники. Ладно, в конце концов всегда лучше высказать все в лицо. *** Все тот же кабинет в темно-коричневых тонах, все тот же психолог за столом. В этот раз только погода мрачнее и солнце не шпарит как сумасшедшее, хотя, казалось бы, весна. Чимин садится на кресло осторожно, собранно держа все тело в напряжении. У него в руках картонный стаканчик эспрессо из ближайшей забегаловки, а под глазами как обычно ужасные круги. За окнами понемногу на город опускаются сумерки и зажигаются фонари, и атмосфера становится еще более тягостной и безнадежной. - Добрый вечер, - Юнги отрывается от компьютера и здоровается с пациентом. Он выглядит заметно лучше всех прошлых разов. Его волосы причесаны и уложены, очки сидят на глазах очень ровно, да и сам он, черт возьми, весь такой светится в идеально белой рубашке, с расстегнутой верхней пуговицей. - Здравствуйте, - Чимин здоровается и поднимает глаза на чужое лицо, и только в этот момент он понимает, как сильно скучал. В такие моменты всегда по спине пробегает одна-единственная оторвавшаяся от общей стаи мурашка, которая к тому же еще и противно стреляет по нервам. - Итак, ваши родители в очередной раз настояли на визите ко мне, я правильно понимаю? – Юнги улыбается остро и вежливо, скрепляя руки в замок на столе. Чимин конечно представлял себе все это немного не так, но теперь чувствует себя загнанным в угол, хотя собирался все тут высказать и просто уйти, закончив примерно «давай больше никогда не будем видеться пожалуйста», но вместо этого неуверенно делает глоток горького кофе и кивает. - В чем на этот раз проблема? – продолжает осторожно расспрашивать его психолог. - Ни в чем, все в порядке, - Чимин отрезает ответ и в кабинете повисает тишина. Казалось бы, отличное время, чтобы начать все объяснять. Вот она – та самая, необходимая пауза для его монолога, в конце которой он выйдет победителем и просто уйдет к себе домой жить обычной жизнью без внезапных поцелуев. И он почти открывает рот чтобы начать, почти придумывает с какого конца полотна текста в его голове ему лучше подступиться к этой проблеме. Почти – трогает фигурки на столе – заканчивает взвешивать все за и против. Чимин приоткрывает рот и только набирает воздух, чтобы что-то сказать, как тишину нарушает холодный голос Юнги: - Хорошо. Я спрошу по-другому: что на этот раз вызвало беспокойство ваших родителей? - Что? – Чимин от неожиданности роняет стакан кофе и в этот самый момент открывается истина: его рука ужасно красная и дрожит, потому что последние пару минут он напрягал ее и пытался всеми силами не сжать горячий стаканчик. Поскольку стакан с кофе был почти полон, а расстояние до пола было минимальным, он даже не заваливается на бок и не разливается. Чимин успевает его подхватить. Он обильно потеет и просто надеется, что Юнги этого не заметил. Но Юнги – психолог, наблюдатель, он изучает, анализирует и запоминает, а потому уже знает ответ на свой вопрос. - У вас есть проблемы со сном? - Я не хотел бы об этом говорить, - только и выдает Чимин. У него есть проблемы со сном, с тревожностью, с болью в руках и, видимо, внезапно нахлынувшей влюбленностью, но он не хочет об этом говорить. Только не с ним. Потому что Юнги – вот даже сейчас, неудобный, холодный и строгий и возможно все остальное – это плод больного воображения Чимина и причина такому состоянию. Но обвинять другого человека из-за того, что ты загнался и слишком много себе напридумывал – такая себе идея. - Зачем вы здесь? – наконец, добивает его психолог Мин. - Я просто хотел объясниться и попросить прощения, Юнги, - Чимин поднимает на него голову, набравшись, наконец, храбрости. - За что? - Я… моя мать, она все слишком драматизирует. Со мной все правда в порядке. Я живу как раньше и…вот. До извинений в пламенной речи Чимина дело так и не доходит, поэтому он опускает глаза в пол и продолжает мучать несчастный стаканчик. Юнги в ответ на реплику многозначительно молчит. - Я могу посоветовать другого психолога, - только и выдает он каким-то совсем севшим голосом. Чимин вновь видит, как Юнги устало снимает с себя очки, трет глаза и медленно выдыхает. Точно, ведь в самый первый раз он нечаянно стал свидетелем этой интимной картины и выдал неизвестно что. Может, из-за этого у него сейчас и все проблемы? Пауза тянет вдохами и выдохами, пауза кажется невыносимо мучительной и долгой. Юнги опирается спиной на кресло, давая понять, что на этом его полномочия все. Он не может совладать с упрямством этого мальчишки, хоть и видит, как тот дрожит, как сжимает руку и как хочет сказать, наконец, «прощай», но почему-то молчит. Борется с собой за ужасную правду и свои фантазии и все еще молчит. Юнги не дурак, он все знает. Знает, что этот глупый малый полез в киберспорт; знает, что он бывал на турнирах; знает, что выиграл там несколько наград с командой и что у него осталось в лучшем случае два года до завершения карьеры. Знает – потому что следил, но не может сказать ничего из этого и никак не возьмет себя в руки потому что от Чимина его, кажется… пьянит? - Мой рабочий день окончен, как и ваш сеанс, - внутренние часы как никогда кстати подсказывают ему, что время вышло и молчание затянулось. Вот так просто? Юнги, получается, сейчас выставит его за дверь и на этом все закончится? А впрочем, не сказать, что это противоречит целям Чимина. Он этого и хотел. Вот он – самый лучший повод разорвать все связи с Юнги навсегда и не мучать себя только зарождающимися чувствами. Проще обрезать их на корню. Тем более, Чимин даже не знает, какой ориентации Юнги. Может, он тоже был пьян и до сих пор плюется от той ночи, тихо матерясь? Между ними было всего лишь несколько встреч в течение нескольких месяцев, вряд ли таким способом люди вообще друг в друга влюбляются. - Вот как, - Чимин выдавливает свою широченную улыбку, так, что глаза делаются маленькими щелочками с пухленькими мешочками под глазами. И эта улыбка настолько раздирающе искренняя, что Юнги невольно вздрагивает, взглянув на это, - тогда мне действительно пора. Извините, что потревожил вас, психолог-ним. И надеюсь, вы хорошо отдыхаете. Где-то к концу фразы становится очень обидно и голос предательски ломается, но это такие милисекунды, что это почти незаметно. Чимин подходит к двери, выкидывая стакан с давно остывшим эспрессо в мусор и поскорее прячет руку в карман своей толстовки, чтобы не было заметно, как его рука постепенно начинает дрожать все сильнее. Юнги, впрочем, не наблюдает: как он и сказал, его рабочий день закончен, поэтому нужно привести в порядок стол, выключить компьютер и выйти из кабинета вслед за пациентом. Он берет свое пальто с вешалки в углу, небрежно его на себя накидывает и ожидает, когда дверь за парнем закроется. В его голове все еще звучат последние слова парня гулким эхом и он не может отделаться от чувства, что что-то не так. На улице свежо, пасмурно и темно, одна из тех ночей, у которых неприятная давящая атмосфера. Думается, что наверняка будет трудно уснуть, хотя должно быть полегче. Вот она: точка поставлена, можно возвращаться к привычному водовороту жизни с редкими вылазками на гейминг-пати с такими же продвинутыми интровертными клоунами. Чимин думает об этом, медленно шагая от клиники в сторону станции, теребя свои руки и пытаясь унять дрожь от недосыпа, кофе и стресса. Все позади и пройдено, осталось это пережить. Он погружается глубоко в свои мысли не замечая, что давно вынул руку из кармана и отчаянно ее, дрожащую теребит. В наушниках играет музыка с какими-то успокаивающими басами на тихой громкости, но достаточной, чтобы не слышать посторонний шум, поэтому Чимин даже не догадывается, что вслед за ним кто-то идет, следуя практически до самого дома. Его останавливают почти у самого подъезда аккуратным прикосновением к плечу, заставляя вынырнуть из своих депрессивных мыслей и вытянуть наушник. Сзади оказывается Юнги, который держит что-то в руке. - Ты забыл, - он протягивает Чимину маленький кожаный чехол для наушников. У Чимина дома таких тысячи и за этим он бы не вернулся, потому что нафиг надо. И вещь эта тупая и незначительная, и Юнги мог бы конечно понять. Но откуда Юнги это знать? Чимина это злит. Злит то, что он опять видит его перед собой, злит, что нужно что-то говорить в ответ, злит, что он не может опять как ребенок его проигнорировать и просто идти дальше. - Спасибо, - только и говорит Чимин и на автомате берет из чужих рук предмет. Юнги выдыхает. - Так и знал, - он хватает резко чужую руку в свою и тщательно рассматривает вспухшие вены, небольшие покраснения от постоянного трения и чувствует какое-то нервное дерганье в чужой кисти. - Что с тобой происходит? - Ничего. - Чимин… - Со мной все в порядке. - Может ты перестанешь мне, блядь, врать? – Юнги не выдерживает и выходит из себя, на что получает моментальную реакцию и из его хватки освобождается чужая рука. - Почему ты не можешь просто сказать. - Просто сказать что? - Просто сказать, что у тебя проблемы и тебе нужна помощь. - Мне не нужна помощь. - А это блядь что? – Юнги показывает на чужую руку, которая еле заметно нервно дергается, и подходит ближе, сокращая дистанцию. - Это моя рука, только и всего, это не твое дело, блядь, я… - Чимин хватается за голову и ерошит свои волосы, - слушай просто давай больше не пересекаться, хорошо? Юнги отступает. «Не пересекаться». Это звучит так…отстраненно? И кажется, что незаслуженно, хотя Юнги понимает: он опять перегнул со своей официозностью в приеме, со своим фарсом и со своей местью за неотвеченные сообщения. Звучит так…просто? Как будто они по жизни просто где-то случайно пересекаются, а не один ездит к другому периодически по каким-то дурацким поводам. - Чимин, я всего лишь пытаюсь помочь, почему ты ведешь себя так… От нервов ноги сами начинают ходить туда-сюда, и Чимин наворачивает круги, закусывая губы и пытаясь сдержать дурацкие слезы жалости к себе. Темная узкая улица с кучей мигающих фонарей тонкой желтой лентой убегающей в гору кажется проулком смерти и на плечи ложится вес всего в мире воздуха. В пространстве, слегка теплом и наполненном ароматом цветения, хочется задохнуться. Потому что становится жарко и душно так, что синтетическая майка липнет к спине, приходится расстегнуть толстовку. И этот простой жест, кажется, совсем сводит с ума Юнги, потому что он делает шаг ближе. Самое тупое решение в этой ситуации – не дать ничего сделать и убежать домой становится в конечном итоге самым правильным и Чимин быстро вбегает к себе по лестнице. Юнги, впрочем, не отстает до самого конца, пока перед его носом не захлопывается дверь. - Чимин, ты идиот, - говорит Юнги через дверь, - я знаю где ты живешь. - В Америке, блядь, - огрызается тот в ответ и подпирает всем своим весом импровизированное препятствие. - Открой, ты забыл еще кое-что. Долгое молчание. В Чимине вдруг взрывается весь его внутренний обиженный ребенок, которые последние полгода был соткан из переживаний и желания получить чужую любовь, приручив к себе абсолютно постороннего человека и дурацкой обиды и боли, которую тот причинял из раза в раз. Юнги страшный, потому что Юнги очень взрослый и очень умный и совсем Чимину не ровня. И совсем Чимину не отвечает. Так пускай же увидит, что из-за него приходится испытывать. Чертов монстр. По его щеке градом стекают слезы, когда он наконец открывает дверь и смотрит затуманенным взглядом перед собой. - Ну что? Что я еще забыл? Перед Юнги заплаканный Чимин, который выглядит так смешно и растерянно с конфетно-розовыми волосами, опухшими глазами и…как-то совсем по-взрослому, вопреки всем противоречиям. - Меня, - говорит Юнги совсем тихо, пронзительно смотря в глаза, входя в квартиру и закрывая за собой дверь. Следующие минуты тянутся сладкой истомой, потому что Юнги целует нежно, позволяя себя кусать, царапать по спине и жестко провоцировать на большее. *** Юнги оказывается проще, мягче и нежнее, чем кажется. Юнги- нежное суфле, покрытое карамельной коркой, о которую по незнанию Чимин поначалу даже царапает язык, но все становится на свои места, когда тот оказывается меньше, ниже и нежнее, чем думалось изначально. Юнги хоть и целует грубо, завлекая языком все глубже, мокрее и сильнее, на деле хрупкий, жмется к груди Чимина и стонет высоким голосом, распуская флюиды вокруг себя и провоцируя нетерпение. Юнги хоть и обнимает первым, но его руки нежнее и тоньше, чем у Чимина, который пальцами царапает и сминает чужую кожу, оставляя красноватые разводы. Юнги хоть и грубее, но позволяет лечь на себя сверху и крайне тяжело дышит, когда чужие пухлые губы спускаются на его шею, кадык и плечи, потому что Чимин целует очень мягко и крайне возбуждающе. Юнги хоть и говорит низким голосом со стальными нотами, но расстегивает чужую толстовку крайне осторожно и тихо, с легкостью в движениях, как будто боится что Чимин исчезнет, потому что конфетная макушка Чимина выглядит почти сказочно. И это все крайне резонирует с ощущениями жаркого секса, который происходит между ними… ну, например, прямо сейчас?... Чимин держит Юнги на своих бедрах, прижимая его к стене и толкаясь в него со всей силы, выстанывая его имя вперемешку с матами, пока тот между вздохами говорит только «хорошо, хорошо, хорошо, боже как хорошо» и почти скулит от удовольствия, потому что сильный и напористый Чимин это что-то невероятное. Он находит чужие губы и завлекает в самый развратный и мокрый поцелуй, который только можно себе представить, переплетая языки до основания и выделяя слишком много слюны, которая капает на торс. - Ты сумасшедший, - говорит Юнги и прогибается в пояснице, насажимаясь под другим углом и упираясь лопатками в стену. - Как раз по твоей части, - отвечает Чимин крайне серьезно и ловит кайф от чужих движений, царапая чужие ребра, входя до конца и ускоряясь, приближая их к громкой разрядке, после чего оба усталые валятся на пол. У обоих сносит крышу, причем Чимин уже потерял счет каждому «я тебя люблю», которое говорит Юнги с недавних пор (с первого дня), и они вместе, вот прям в м е с т е, вот прямо по-настоящему вместе и теперь можно спать по ночам, можно никого не бояться, можно даже начать жить заново и понемногу выходить из своей депрессии. Или можно валяться на полу абсолютно мокрым и зацеловывать каждый сантиметр чужой белой кожи и… ну, просто радоваться жизни?