психологическое бессилие

      В темноте комнаты белый квадрат света и сомнительной яркости пикселей отражается на противоположной стене, вырисовывания неуклюжую непропорционально длинную тень парня-геймера. - Аай, блин, - его ослепляет кат-сцена с засветлением, он щурится и отбрасывает в сторону джойстик. Сегодня явно не его день для видеоигр: Асасин как-то не проходится, сон как-то не приходит. Пак Чимин чешет свою розовую макушку, выключает приставку и отправляется на кухню. Из крана навязчивым ритмом стучит вода по жестяному покрытию, в тостере лежит давно сгоревший пыльный кусок хлеба. Зеленый электронный циферблат показывает 3:41 и Чимину думается, что это идеальное время для кофе и какой-нибудь драмы по телевизору. Но по телевизору показывают кино про маньяков сомнительного качества и уже через 20 минут этой тягомотины тело Чимина распластовывается по дивану, чашка с кофе остается недопитой, едва теплой, а сам он засыпает. Впервые за последние 35 часов. Наконец-то. *** - Пак Чимин? – из-за двери кабинета показывается белобрысый парень в очках с толстой черной оправой. - Д-да, да, это я, - Чимин подскакивает со своего кресла и делает неуверенный шаг навстречу этому парню, следуя за ним в кабинет. Он выглядит так, как будто сильно нервничал и ждал этого, как будто ему НАДО попасть в этот кабинет. Чимину не надо. Надо – его родителям, которые крайне обеспокоены апатией своего сына, настолько что отправили его к психологу с сопутствующим комментарием «он сын наших знакомых и делает большие успехи на этом поприще; если не вылечишься, то хотя бы найдешь себе друга». Чимину думается, что 22 года – это не тот возраст, когда можно заводить друзей. Друзья появляются в школе, в университете, на работе, в клубе увлечений, и хорошо, если с ними удается дружить потом еще несколько лет. В идеале же – где-то к 19 понимаешь, что каждый в этом мире ужасно одинок и играет главную роль в своем собственном фильме. Фильм Чимина – это просто скучный диджитал арт-хаус в мире видео игр без секса и криминальной драмы. В общем – не для всех. - Мин Юнги, - голос белобрысого низкий и спокойный, лицо – круглое, глаза – какие-то слишком маленькие. Чимин вместо ответа разглядывает его. - Я ваш психолог, - уточняет Юнги. Чимин смотрит на него со вздернутой бровью – «возможно». - Я рад, - выдает Чимин. Лицо Юнги – кирпич, не выражает ни единой эмоции, но Чимину думается, что в чужой голове наверняка летают формулировки в стиле «очередной трудный подросток». Чимин не трудный, Чимин всегда простой и беззаботный, Чимину всю жизнь было легко с самим собой, у Чимина никогда не было проблем. Просто Чимин любит приврать и улыбаться. Часто. Сильно. До боли в скулах. - Обычно я предлагаю своим клиентам заполнить небольшую анкету, чтобы познакомиться поближе. Но вы можете просто рассказать немного о себе, если вам так легче. Чимин пожимает плечами. - Давайте анкету. Психолог, рывшийся все это время в бумагах и бормоча все это с пофигистичным видом вовсе не поднял головы, только кивнул и начала сразу с вопросов. Чимину стало неуютно от такой холодности, и в этот самый момент закралось неприятное чувство, что ему тут не особо рады и что сюда он не хочет возвращаться. Кабинет, выполненный в темно-коричневых тонах дерева и кресла, скрипящие под черными джинсами новенькой кожей тоже как-то не располагают к активной и радостной беседе. Стол психолога с компьютером стоял прямо у широкого окна. Сам специалист был завален стопками каких-то непонятных папок. У смежной стены располагался шкаф с множеством книг, а около двери в кабинет висели какие-то невнятные картины с подозрительной мазней, наверняка высоко оцененной каким-то талантливым современным искусствоведом. Напротив рабочего стола психолога располагался стеклянный журнальный столик, перед которым стоял брутальный кожаный диван и два кресла по сторонам столика. На одно из таких и уселся Чимин. Его взгляд уперся в единственную светлую вещь в этом интерьере – бежевый махровый коврик. На минутку захотелось снять обувь и поерзать по нему носками. Чимин обожает этот ощущение. Оно приятное и дарит комфорт. - Сколько вам полных лет? – а вот голос Юнги неприятный. Голос Юнги низкий, бурчащий и совсем равнодушный. Чимин тяжело вздыхает: вот он, бич современности – все просто пытаются делать свою работу и на деле никому ни до кого дела нет. - 22. - Работаете, учитесь? - Ничего из этого. - Есть вторая половинка? - Нет. - Есть какие-то болезни? - Хронический насморк. - Состоите где-нибудь на учете? - Нет. - Есть вредные привычки? - Нет. - Пробовали наркотики? - Нет. Нет, нет, нет. Когда отвечаешь на поток вопросов градом слов «нет» рождается ощущение, что ты то ли робот, то ли какая-то совсем уж рядовая деталь в сложном и большом механизме этого мира. Как кусочек пластика. - Мучает бессонница? - Нет. - Пьете какие-то… - То есть… - Чимин случайно ответил на рядовой вопрос на автомате, но потом стушевался: психолог как-то резко поднял голову и посмотрел на него зло совсем, как-то исподлобья, недоверительно, - нет. После такого взгляда точно ничего не захотелось говорить. Чимин скрестил руки на груди и попытался утонуть в кресле, откинувшись на мягкую спинку. Если прием у психолога предполагает монотонные ответы на тупые вопросы – что ж, это ему точно не нужно. Юнги отложил листок с бумагой и ручку, собрал руки в замок перед собой, поднял голову на пациента и, наконец, более мягким голосом задал вопрос: - На что жалуетесь? - Да… в общем-то… ни на что, – Чимин пожал плечами, сидя все так скрестив руки на груди, помотав головой для убедительности и утонув в кресле еще больше, зарывшись в него, пытаясь привыкнуть к мягкости и отвлечься от скрипа при малейшем движении. Юнги выдержал тактичную паузу, рассматривая пациента: типичный первый прием у психолога – закрытая поза, какой-то вызов в выражении лица и в позе, подавляемая агрессия. Он хоть и работает всего полтора года, таких вот - успел повидать достаточно, ибо специализируется в основном на молодых людях и сложных подростках. - Я так понимаю, кто-то из вашего окружения настоял на визите ко мне? - Совершенно верно, - выдал лучезарную улыбку тут же Чимин совершенно на автомате, - мои родители, которые знают ваших родителей. Юнги вздернул бровь. Получается, он уже известен в своих «семейных кругах» и его рекомендуют как хорошего психолога. Что ж, надо будет потом сказать об этом недоразумении матери. - И что беспокоит ваших родителей в вашем поведении? - Моя апатия. Мне совершенно ничем не хочется заниматься. - И это вас устраивает? - Абсолютно. - У вас есть образование? - Я бросил институт год назад. - Профессия не понравилась? - Инженер-технолог – не совсем то, чем бы мне хотелось заниматься. - А чем бы хотелось? - Когда я найду ответ на этот вопрос, обязательно вам сообщу. - А вы ищете? - Нуу, - Чимин поправился в кресле, закинул ногу на ногу и как-то нервно ею дернул, - в общем-то да. - Что ж, - Юнги улыбнулся, - тогда я могу передать вашей матери, что в вашем положении ничего не делать и не хотеть абсолютно нормально, раз вы занимаетесь поисками и отлично спите по ночам. - О, буду очень благодарен, если вы это сделаете, - лицо Чимина опять расплывается в блаженной широкой улыбки и глаза-щелки выдают явное удовлетворение сложившейся ситуацией. Юнги конечно мог начать расспрашивать его конкретнее, но когда экземпляр сам не готов раскрыться и не признает решение проблемы – все усилия насмарку. Тем более, это – сын знакомых, этот визит не более, чем чья-то превентивная мера. По меркам профессиональности Юнги этот человек не стоит внимания. А он сам в принципе немножко заебался. - Что ж, полагаю, на этом наш сеанс можно считать оконченным. Если вам что-то понадобится или возникнут какие-то проблемы – вы можете связаться со мной и назначить новый визит, когда вам будет удобно. - Да, огромное спасибо, - внутри Чимина осталось какое-то чувство незавершенности, какой-то глубокий и неприятный осадок, но он решил не придавать этому значения. - Всего доброго. - До свидания, - и Юнги делает крайне опрометчивое действие: еще до того, как клиент развернется к двери, до того, как перестанет смотреть и уйдет, он снимает очки, потирает переносицу и тяжело, медленно выдыхает. - Отдохните, - тихо вырывается у Чимина, который, будто прикованный, смотрел на это тяжелое снятие маскарадного костюма с личины обычного человека, и в нем проснулась какая-то щемящая жалость. - Спасибо, - резко понимает голову растерянный Юнги и смотрит на расплывчатое пятно-Чимина перед собой, сбитый с толку, - обязательно. У него на носу остались красные затертые следы от очков, круги под глазами без очков выглядят как-то совсем удручающе и темно. И хорошо, что он не видит впервые искренней улыбки Чимина, который тихонько закрывает дверь кабинета и уходит бесшумно. Юнги остается наедине со своей усталостью и звенящей по перепонкам тишиной кабинета. До следующего пациента – толстого 16-летнего ХаКёна еще целых 30 минут и ему хочется шума, холодного чая и дикой басовой музыки, но перед ним стопка бумаг, которую нужно заполнить и разобраться со счетами. Содержать свой кабинет психолога, хоть и при состоятельных родителях, довольно тяжело. *** - Да, мама. Все в порядке. Нет, ничего такого. Да, понравилось. Не знаю пока. Я потом тебе сообщу, ладно? – Чимин тянет лыбу и лениво лавирует между скользкими и откровенным вопросами матери о своем визите к психологу, пока на его огромном плазменном экране идет поиск матча в Overwatch. Он любит играть с собой в мини-квесты: закончить разговор до начала игры или успеть сделать чай до завершения поиска, и т.д. Чимин считает, что это учит его оптимизации времени и упрощения себе жизни. Его мать считает, что ее сын куда-то постоянно слишком сильно торопится и совсем не уделяет время прекрасным моментам этой жизни. Хотя казалось бы, как все эти качества умещаются с его абсолютным желанием ничего не делать – та еще загадка. В общем, в этом они не сходятся. - Как тебе психолог? – вопрос мать озвучивает каким-то заигрывающим и добрым голосом, пытаясь все же вернуть интерес в сыне. В это же время на экране находится матч и Чимин быстро жмет «принять», попутно придумывая, что бы такого сморозить, чтобы разговор закончился. - Психолог как психолог, - пожимает плечами Чимин, - ладно, я устал, ма. Пока. И бросает трубку. Собственный квест оказывается проигран, до начала матча остается 15 секунд и Чимину как-то невпопад вспоминается это усталое лицо Юнги перед собой. Он был там неделю назад, в этом дурацком кабинете, он был там и не получил абсолютно ничего, по факту – его просто развернули лицом к двери. Он, конечно, не ожидал, что психолог будет с ним нянчиться и пытаться докопаться до его проблем, но… но все же. - Мне это абсолютно не нужно было, - бормочет куда-то в нос Чимин и стартует матч. На кону рейтинг и ЧСВ, а также репутация хорошего геймера и этого Чимин уж точно не может лишиться из-за проблем в реальной жизни. Сразу после того, как Чимин бросил универ его отношения с семьей значительно ухудшились. Отец-предприниматель в строительной сфере совсем не хотел разговаривать с сыном, который крайне не заинтересован идти по его стопам, а мать, пытаясь спустить все на тормоза, в конечном итоге и вовсе отселила сына в свою старую квартиру на другом конце города. Что ж, в принципе жить можно. Чимину, охваченному апатией, в тот момент большего и не хотелось. Только чтобы его оставили в покое и не трепали по пустякам. Он правда старался учиться, но в какой-то момент внутри что-то лопнуло мыльным пузырем и на него накатило осознание, что все это пустое. Что он бы с большим удовольствием разрушал ненужные здания и не строил новые, потому что люди заебали. Заебали плодиться, жить, гнаться за всем новым, бросая старое и оставляя захваченные территории в беспорядке и дерьме. И тогда бизнес отца стал пустым, а жизнь – бессмыслицей. Сам студент стал замкнутым и задумчивым, а потом и вовсе не говоря ничего и никому забрал документы. Если это называют депрессией, то он, наверное, был в депрессии. Но депрессией называют состояние гораздо хуже, чем постоянная лень и отсутствие смысла в жизни, наверное. Чимин все так же питался, улыбался, разговаривал с друзьями и общался с матерью. Только вот ему совершенно ничего не хотелось делать. Делать то, что понесет за собой хоть какие-то последствия. После очередных бессонных 30 часов Чимина клонит в сон к 6 часам вечера. Режим в мире таких, как он не имеет абсолютно никакого значения, так что он выключает компьютер и спокойно ложится спать. Час-два его крутит по постели ужасная привычка не засыпать сразу, и он читает твиттер и новости из мира гейминга, а затем, наконец, засыпает. Ему снится, как его толкают в бассейн и он тонет и задыхается. Пока не достает до дна, а затем внезапно начинает дышать и видеть под водой, как рыба. Он просыпается от дикой головной боли и внезапного насморка. Комната крутится перед глазами темнота кажется страшной и загадочной. Чимин медленно встает и закрывает форточку, пьет воду и в принципе пытается очнуться. Просыпание среди ночи всегда самое мучительное, а потому хочется еще немного поваляться в постели. Ото сна ему дурно и неприятно и впервые за пару лет он ощущает острую необходимость с кем-то поговорить. Когда на часах 4:13, глаза Чимина сухие и вот-вот треснут по ощущениям даже в закрытом состоянии, он твердо решает отвлечься. Пялить в мониторы, играть в игры и читать сил нет, а значит, нужно что-то послушать. Или кого-то. И это одна из тех дурацких ночей, когда из музыки тоже ничего не приходит в голову, потому что даже от музыки Чимин устал. Он берет телефон и едва разлепляя глаза, тыкает на первый попавшийся номер, ожидая получить «пошел нахуй» и успокоиться. Обычно эту роль хорошо отыгрывает друг ЮнЧон, но в этот раз, кажется, все идет не так. На другом конце провода поднимают трубку и низкий, усталый голос выдает «Слушаю». - Я проснулся, - говорит Чимин примерно таким же голосом, слабо отдавая себе отчет в том, кого он слышит. По правде, потому что он отчасти в полудреме лежит в кровати. Юнги на другом конце провода смотрит на телефон, морщится – «неизвестный номер». - Допустим, - осторожно выдает он в ответ. - Я считаю, что это крайне важная информация, - бормочет Чимин, - и ты должен был это узнать, - Чимин причмокивает, делает длинную паузу, потягиваясь с легким стоном, - а еще мне скучно. Он предвкушает недоумение и то, что этот разговор закончится через 30 секунд. Он предвкушает, что его пошлют куда подальше, и он скажет себе «ну конечно, а на что ты надеялся», а потом назло и вопреки встанет, продолжит играть. Но этого не происходит. - Завидую, - отвечают ему в трубке со вздохом, - я еще не ложился. И заняться есть чем. - Ч…чего? – непонимающе говорит Чимин, а затем раздупляет глаза и пялится в свой телефон. Голос в трубке ему совсем-совсем незнаком, он слишком грубый и равнодушный, а не шутливо злой, как у его друга детства. «Юнги-психо(пат)лог». Call in progress. Чертова слепота, чертовы новые номера! Раньше в списке на букву Ю кроме ЮнЧона никого не было, но он совсем забыл, что мать дала ему этот номер и после визита Чимин решил перезаписать этот номер под настроение. - Вооот как, - говорит Чимин, - простите что отвлек вас, - он старается звучать как можно вежливее. - Да ничего страшного, - в трубке слышно, как шуршат бумаги и пишет ручка. Опять холодно и абсолютно безэмоционально, ворчливо. Что ж, на этом можно, наверное, закончить этот разг… - Вы отдохнули? – выпаливает Чимин, сам не зная зачем. Иногда он делает быстрее, чем думает. Когда болит голова и он просыпается среди ночи, например. Черт, надо было начинать этот день с чашки кофе, а не со звонка мозгоправу. Чимин начинает на себя злиться, пока слушает, как на том конце провода мнется едва знакомый человек. - Я….нет, не получилось, - говорит Юнги и вздыхает. Почему его вообще об этом спрашивают, и он чувствует себя так, будто его отчитывают? - Почему? – кажется, и вправду отчитывают. - Не получилось, на носу сессия в магистратуре, проект, и много работы, - зачем этому незнакомцу вообще это знать? Да и кто мог интересоваться его отдыхом. Он ж вроде никогда перед пациентами не… Пак Чимин. Это тот розоволосый парень Пак Чимин, перед которым он имел неосторожность снять очки! В голове четко возник его образ, хотя его визит был не особо запоминающимся. - Вы так популярны среди пациентов, психолог-ним? – хитренько выдает Чимин. - Эммм… нет? Наверное, - говорит Юнги и как-то даже смущается. На самом деле, у него довольно мало пациентов. Он же недавно совсем начал работать и просто пытается вникнуть в ее суть. Разговор заходит в тупик, но почему-то никто из них не бросает трубку. - Хочу латтееееее, - капризно произносит Чимин и хныкает в подушку. Это действие почему-то даже улыбает Юнги. - Сходи. - Рядом со мной нет круглосуточных кофеин. - Тогда дотерпи до утра. - Я не хочу выходить на улицу, там сооолнце и очень свет… - Тебе привезти? – Юнги, который совсем перестал понимать, что напечатано на этих ослепляюще белых листах перед глазами, устало откидывает ручку от конспекта и падает в глубокое кресло. Что ж, в конечном итоге он собирался делать перерыв. - Даааа, - только и говорит Чимин, распластавшись на кровати усталой лужей. - Скинь адрес смской, я скоро буду, - выдает Юнги и бросает трубку. ЧТО? Чимин падает головой в подушку и пытается сообразить, что сейчас произошло. Он позвонил психологу вместо своего друга с целью подоставать кого-либо, а в итоге пригласил к себе незваного гостя? Вот ТАК ПРОСТО? Это не шутка? Это точно взаправду? Может он обкурен, обгашен, немного Тайлер Дерден??? ЧТО ПРОИСХОДИТ? Он берет свой телефон и проверяет список вызовов. А спустя 10 минут получает смску «я жду». Мысль о том, что сейчас вот этот холодный, злой и бурчащий психолог появится на пороге его квартиры с его любимым латте немного….греет? Серьезно, Пак Чимин? Докатился. Он скидывает адрес, указывая все вплоть до кода домофона и безнадежно падает на кровать, пытаясь притвориться тучкой. Или убедить себя, что эта чашка латте действительно того стоит. Еще через пятнадцать минут, за которые Чимин даже успевает привести себя и квартиру в порядок, ему в дверь звонят, и он открывает молниеносно. На пороге стоит растрепанный и весьма сонный тот_самый_психолог, который протягивает ему картонный стакан и…разворачивается? Пока Мин Юнги ехал сюда, он успел выпить двойной эспрессо, позалипать в такси, задуматься о смысле жизни и осознать опрометчивость своих действий. Он едет домой к незнакомому парню, который просто захотел кофе, а Юнги просто захотел прогуляться, so here we are. Уже нажимая на кнопку дверного звонка, он понял, что нужно срочно домой и спать, даже если адреналин в крови от эспрессо говорит ему совсем другое. Глаза сами по себе закрываются, а тело начинает то ли трясти, то ли покачивать. Чимин смотрит на его блондинистые, растрепанные во все стороны волосы, на черную водолазку с горлом, на бежевое пальто. Клетчатые штаны и лоферы, которые немного пошатываются от ступней, и опять делает самый необдуманный поступок в своей жизни – втягивает это недоразумение в свою квартиру, захлопывая за ним дверь. Видимо, это вместо «спасибо». - Меня ждет такси, - выдает шокированный чужими действиями Юнги, оглядывая обстановку вокруг себя и пытаясь разглядеть такого теплого и сонного Чимина в розовой пижаме, в то время как тот уже вовсю присосался к стаканчику. - Так отмени, - только и пожимает плечами парень, - тебе надо отдохнуть. Он фамильярно и очень незаметно перешел на «ты», потому что нельзя вот так вот просто продолжать важничать с кем-то, кто так сильно похож на зомби. - Не ждет, - Юнги вздыхает и опускает плечи, - но мне надо отдохнуть. Чимин всасывает латте через трубочку и активно кивает, пока Юнги все же оглядывается по сторонам. Вокруг него маленькая уютная и на удивление чистая квартира с довольно большой и светлой кухней, с небольшой прихожей и одной единственной комнатой, отделенной от кухни ширмой. - Дома, - резюмирует Юнги. Чимин удивлен и немного разочарован. - Почему? - Я…я вообще не знаю, что я здесь делаю, - говорит вдруг Юнги, все еще осматриваясь и осторожно делая шаг в сторону, - ты захотел кофе, я захотел необдуманных добрых поступков. От собственных довольно откровенных слов Юнги немного корежит. Но он чувствует прилив сил от недавно выпитого эспрессо и мысли почему-то опять возвращаются к конспектам. Если бы не этот звонок, сидел бы он себе дальше и готовился. Чимин оставляет латте в сторону и хмурится, рассматривая Юнги. На его больших очках с черными оправами пятна, пальто неуклюже смято, водолазка тоже сидит как-то странно на шее, и на груди даже остались парочку крошек от недавнего завтрака, видимо. Чимин, если честно, не то, чтобы очень «за» ночевку Юнги у него, но человек перед ним явно не выглядит как тот, кто собирается отдохнуть. Его руки трясутся, и ими же он аккуратно под очками трет усталые красные глаза. - Сколько тебе ехать до дома? – спрашивает Чимин скорее, чтобы отвлечь собеседника. Пока Юнги соображает и рисует в сонной голове карту города, Чимин ловко срывает с него очки и убегает прятать. - Пак Чи-…. – только и успевает промямлить не успевший сообразить Юнги. - Ничего не хочу слышать, ты ложишься спать, - кричат ему с другого конца квартиры и притаскивая откуда-то сымпровизированные одеяла. - У меня тут прекрасный огромный пуфик, на котором отлично спится, а еще темные шторы на всю квартиру. Я буду за ширмой, постараюсь тоже уснуть и не слишком шуметь, ладно? Считай это благодарностью за кофе, - Чимин носится вокруг ничего не видящего Юнги с каким-то материнским трепетом, правда делает все неуклюже, но по мере его разговоров спальное место понемногу готово. - Зачем ты… это делаешь? – все еще стоит на месте Юнги, теперь более твердо намеренный свалить от этого ненормального. Чимин встает перед ним в «я дофига горд собой позу» аки супермэн и с лучезарной улыбкой поясняет: - Ты не выглядишь как человек, который сейчас пойдет и ляжет спать. Ты выглядишь как человек, который выпил неизвестно какой гадости и сейчас поедет обратно к себе в кабинет, чтобы опять засесть за ненавистные тебе материалы для исследования. - Естественно я так не выгляжу, во мне двойной эспрессо и около 100 грамм виски, - выдает Юнги и садится на ближайший стул. Все же, его трясет и он не до конца соображает, что говорить. Потому что перед глазами все еще плавают остатки знаний и конспекты. - Ого. А ты спать не пробовал? – с издевкой спрашивает Чимин и вновь уходит куда-то вдаль квартиры, оставляя на минутку Юнги со своими мыслями наедине. Психолог пытается взять себя в руки. Встать, попросить свои очки. Попрощаться и выйти. И он даже приступил к первому пункту своего плана, но перед ним снова возникает Чимин с одеждой в руках. Глупость своего поступка бьет тупым предметов по голове и хочется спрятаться от надоедливого заботливого голоса. Не по душе ему это. Он вырос и пытался всем и всегда доказать, что ему не нужна забота, чтобы вот так просто упасть перед кем-то незнакомым, у кого на самом-то деле самые чистые и искренние намерения. Только вот сквозь жизненный опыт и многочисленные ошибки разглядеть это не так-то и просто, и Юнги начинает понемногу психовать. — Вот, переоденься. Тут спальная майка и штаны. Не волнуйся. Они чистые. Ванная там, можешь принять душ, - Чимин буквально вталкивает ему в руки одежду, пока Юнги все больше начинает злиться. - Пак Чимин, - его голос бьет оглушающей волной по голове, и Чимин останавливается. С его лица пропадает улыбка, ему вдруг становится слишком серьезно и грустно. Кажется, он заигрался в эту свою добрую жизнь с розовыми пони и простыми отношениями между людьми. В конце концов, как бы ни чувствовал себя сейчас психолог – это не его ума дело. Откровенно говоря, у Чимина у самого кружится голова и он все еще не отошел от своего сна, а тут – ого – он проявляет искреннюю заботу и гостеприимность, откуда в нем это? Юнги вздыхает. - А твои родители? - Я живу тут один, - бурчит Чимин. - Отдай мои очки, пожалуйста, - спокойно говорит Юнги, - я уйду. Его голос стальной. Его голос хуже, чем удар самого сильного босса в ВоВе в самом далеком и последнем подземелье. Чимин таких не любит. - Ну да, конечно, - он разочарованно улыбается, - это же реальный мир. Не может быть так, чтобы два человека просто сразу же подружились, - он чешет репу, пока говорит это все каким-то раздосадованным полушепотом и уходит в комнату. За очками. Юнги кажется, что он попал в какую-то глупую и нелепую новеллу о дружбе (а может и не о дружбе?) и по его спине пробегают мурашки. Это какой-то дикий сюрр. Он трет переносицу, закрывает глаза на минуту. Ощущает дикое спокойствие и желание просто УСНУТЬ, но до дома еще сорок минут. А этот парень такой простой, что слишком подозрительно. Отчасти потому, что Юнги не слишком любит доверять людям, он и стал психологом. Ему довольно легко не сочувствовать пациентам, не становиться зависимым от их историй, не углубляться в чужую жизнь, потому что, так-то, все люди немножко дебилы и эгоисты. А ему это нафиг не надо. Как и доверять случайному пареньку, к которому он, между прочим, приперся сам среди ночи. Логичнее было сразу поехать домой и лечь спать. (Кого ты обманываешь, Мин Юнги, у тебя защита проекта через неделю). Из комнаты выплывает понурый Чимин с очками и наблюдает картину, как иноземное тело стоит с закрытыми глазами посреди его кухни и шатается, напряженно растирая поясницу. Кажется, его глаза закрыты, и он вот-вот уснет стоя. Чимин даже берет в руки свой латте и решает понаблюдать за экспонатом. Через какое-то время Юнги приходит в себя, протягивает руку – дескать, отдавай и готовится уйти. - Сейчас пять тридцать. Доедешь ты до дома минимум за сорок минут и только к семи сможешь оказаться в постели. Проснешься часа в два дня и снова сядешь за работу, - не зная зачем, Чимин бормочет себе это под нос, - а мог бы уже спать. - Пак Чимин, - говорит Юнги, строго смиряя взглядом собеседника. - Спасибо за кофе. Я рад, что ты запомнил мое имя. Пока. Чимин уходит за ширму, даже не взглянув на своего гостя. Он дает себе пощечину за такую откровенную навязчивость и чушь и чувствует дико неприятное разочарование и ожог где-то внутри от этой ситуации. Его широченная улыбка, видимо, делу не помогла и его приняли за психопата. И так всегда. Юнги молча покидает квартиру, неслабо прихлопнув за собой входную дверь, попутно хлопнув Чимина по лицу своим равнодушием. Кажется, именно в этот день Чимин разлюбил латте. *** Следующие несколько дней слабо удается сосредоточиться на проекте, потому что не покидает ощущение, что где-то он поступил неправильно. Юнги отлично все знает: что он просто не принял бескорыстную доброту в ответ на такую же доброту и сейчас ему немного не по себе. Но ведь… Как он мог просто так взять и остаться там? Как он вообще мог изначально сотворить такую глупость, заявившись к кому-то домой с чашкой кофе среди ночи? Он не хочет верить, что Чимин был до конца искренен. Он не хочет верить, что так вообще бывает. Половина недели пролетает в попытках сосредоточиться, до заветной сдачи материала остается еще два дня, и Юнги глушит кофе с виски, потому что надо стимулировать мозговую деятельность. Где-то между всем этим он звонит своей матери и спокойно пытается объяснить ей, что не надо всем и всегда рассказывать, что твой сын – психолог, и что к психологу ходить нынче модно, а заодно и посылать туда всех своих подруг слегка за сорок. Потому что семейные отношения – это не его профиль и этим людям нужна не помощь, а гарантия на сватовство своих дочек. Где-то на периферии тревоги, чувства вины и паники рождается еще и непреодолимая злость на всех и все вокруг. Режим к концу недели окончательно сбивается, в итоге на защиту Юнги приезжает неспавшим. В его желудке плещется литр энергетика, но выглядит он в самый раз для рассуждения на высокие философские темы, примешивая к ним отсылки к научным достижениям медицины. Профессор его очень хвалит, принимает исследование и отправляет восвояси. К этому моменту на улице уже вовсю хмурый ноябрьский полдень и Юнги даже немного взбодрился. Ему совсем не хочется спать, а пойти некуда. Да и в принципе, хоть он и сдал сложный экзамен, освобожденным себя не чувствует, потому что где-то там сидит парень, наверняка обиженный и рассерженный, который не может найти себе от этого всего места. Поэтому Юнги решает загладить свою вину (какую блин). Уже из кофейни он заказывает такси до нужного адреса, после чего звонит в дверь и ждет мучительных пять минут. Пак Чимин открывает дверь спустя очень много звонков. Пак Чимин взвинчен, явно не настроен на разговор и наверное планирует ответить что-то вроде «извините, я не верю в бога, до свидания». Но на пороге стоит Юнги, который протягивает чашку кофе и как-то хмуро здоровается. И Пак Чимин, не спавший часов оченьмного (это число), проигравший все это время в игры, стоит растерянный и минуты две пытается вообще вдуплить – а не его ли воображение решило его подъебать? Он рассматривает Юнги, протягивает к нему руку, щупает лицо, воротник и пальто и слабо выдает: - Привет? - Привет, - отзывается Юнги, которого откровенно тянет смеяться. - Бля, игра. У меня матч, проходи, - Чимин бросается к компу и быстро надевает наушники, пока озадаченный Юнги медленно раздевается в прихожей и проходит в комнату со стаканчиком. У Чимина двадцатая минута, он что-то агрессивно кричит в микрофон и пытается убить врагов с большого расстояния. Через пять минут он и вовсе забывает, что у него в комнате гость, а еще через десять с оглушительным (ну, насколько этого хватает его сил) криком заканчивает матч в Овервотч с триумфальной победой. Он снимает наушники. Вытягивается, смотрит в чашку рядом с собой – кофе закончился. Делает на стуле поворот и… чуть ли с него не падает. - С каких пор ты здесь? – он пялится на Юнги, пытаясь вспомнить, когда успел впустить его в квартиру. - Ты меня впустил, вроде как? – отвечает ему Юнги и протягивает стаканчик, - твой кофе. - Спасибо, - Чимин жадно делает несколько больших глотков под чужим пристальным взглядом. На нем футболка с каким-то страшным рисунком зомбарей, спортивки и огромные круги под глазами, которые выглядят как два больших фингала. - Сколько ты не спал? – спрашивает Юнги бесцеремонно. Чимин сначала пожимает плечами, а потом загибая пальцы. Считает: - Где-то часов пятьдесят? – он смотрит на цифры телефона, - да, скоро пойдут третьи сутки. - А говорил, нет проблем со сном, - пытается пристыдить его Юнги. У Чимина есть, блин, проблемы со сном. Особенно, когда у него ничего не получается, очень хочется не спать и злиться, а потом снова не спать. Поэтому когда ушел Юнги, он разозлился. Когда он пошел играть, он разозлился еще больше. И как-то спать получилось всего один раз на 10 часов, а потом его ждал огромный трип в четыре дня непрерывной игры в овервотч, где так кстати начался турнир. Вот, собственно, и все. Он не вспоминал о Юнги, потому что вспоминать было некогда. Он убрал квартиру, заказал поесть, постирал, позаботился обо всем, что касается личного комфорта и пошел играть дальше. Потому что в принципе из этого состоит его жизнь и появление в его квартире случайного постороннего человека ничего в ней не изменит. И нечего вдохновляться новыми перспективами, Пак Чимин. - Было дело, - пожимает плечами геймер и вскидывает брови, - «и что ты мне сделаешь?» говорит его выражение лица. Юнги очень хочется лечь спать и на этот раз он готов распластоваться прямо тут, но, кажется, в этот раз Чимин не в настроении, а потому, в комнате виснет тишина. Такими темпами помимо основной работы, у Юнги появится должность официанта-курьера, и он ей не рад. Он хотел просто перестать загоняться из этой тупой ситуации, но, видимо, все пошло совсем не так, как он ожидал и все это стало намного тупее. Заваливаться к кому-то в три часа дня, чтобы предложить лечь спать – еще тупее. Что ему сейчас сделать? Зачем он вообще приперся сюда еще раз? Чтобы что??? Это так глупо. Мин Юнги, ты круглый дурак, что тебе взять с этого парнишки. Мин Юнги, тебе стоит перестать принимать импульсивные необдуманные решения только потому, что ты сильно взбодрился сдачей своей работы и энергетик в твоем желудке почти как водка – сладко шепчет тебе делать всякие глупости. В комнате повисает неловкая пауза. Глаза Юнги старательно делают вид, что им интересен рисунок на обоях и белый потолок, а Чимин старательно серпает кофем в трубочке, потому что вкусно. Хотя он уже и не любит латте и кислую рожу Юнги. - Спасибо, - говорит Чимин, вставая и относя стакан в мусор. Его немного пошатывает, но это довольно обычная ситуация. Однако Юнги все же идет следом, стараясь поддержать парня, и как-то само получается, что он до него дотрагивается. Чимин теплый. И электрический. - Не хочешь лечь спать? – тихо произносит слегка обеспокоенный Юнги. Ему кажется, что у Чимина температура. - Сразу после того, как выпил кофе? – смеется Чимин. - В твоей ситуации тебя ничего не взбодрит нормально. Как ты вообще продержался столько времени? - Кофеин, - объясняет Чимин, - пачками. - Оно и видно. На кухне, у второго окна, гораздо светлее. И Юнги удается-таки полностью разглядеть замученного, усталого, сонного Чимина с краснющими глазами. Они оба, кажется, круглые дураки. Юнги ищет пути остаться тут и все-таки превратить неприятную ситуацию в приятный вечер, а потому заходит издалека. - Давай посмотрим фильм? – предлагает он Чимину самым бодрым голосом, на который способен сам. - Фильм? – удивляется Чимин и поднимает на его глаза. - Угу, - говорит Юнги и пытается даже выдавить подобие улыбки, - у тебя тут огромный монитор. Никогда на таких не смотрел. Тупейший повод, но хоть что-то. Конечно же видел, и не один. Отец, кажется, скупает эти мониторы пачками и вешает на каждую стену в доме. Чимин смотрит затупленным взглядом, анализирует, как будто выныривает из какого-то состояния, а затем громко так смеется. Он отходит от Юнги подальше, убирая чужие руки со своих предплечий, встает ровно и во взгляде появляется какая-то очень острая трезвость. - Как это там называется на вашем научном языке? Рефлексируешь? То есть, я имею ввиду, - Чимин широко улыбается, выдавая эти слова, - что ты на полном серьезе приехал ко мне в квартиру, потому что чувствовал себя виноватым за тот раз и сейчас пытаешься загладить свою вину, предлагая МНЕ у меня же в квартире сесть смотреть вместе фильм, как будто мы ДрУзЬя?? – и его слова обрызгивают ядом сердце Юнги, которое начинает бешено биться. - Извини. У меня турнир, который закончится через 16 часов, и я не планирую спать или смотреть фильм, - отрезает Чимин. Чимин молчит, полагая, что слова «тебе лучше уйти» явно будут лишними после такого. Юнги говорит только «извини» и разворачивается ко входной двери. Чимин начинает злиться на себя и на эту дурацкую ситуацию еще больше, и садится играть дальше. Но, в конце концов, они вроде как квиты.