1993

Кажется, что Максим и ничего не помнил, что произошло той ночью, перед зимними каникулами, но Васю постоянно гложили эти воспоминания. Он вспоминал, как младший на утро сладко сопел, обнимая одеяло, как его волосы словно светились от солнечных лучей. И этот милый образ не выходил из головы Звездкина уже неделю. Парни уже отпраздновали Новый, 1994 год со своими семьями. Снега, кажется, стало так много, что в нем можно было плавать, в прямом смысле этого слова. Вася видел, как маленькие детки, одетые в самую теплую одежду, чуть ли не тонули в нем, заливисто смеясь. Брюнет легко улыбался, проходя мимо них, и такие случаи припоминали ему свое детство: как он ловил бабочек на даче со своим другом, как слушал истории от своего деда, как аккуратно его мама чмокала в лоб перед сном. Сейчас же все не так сладко и приторно, как было в юном возрасте, но хуже не стало. У него все та же прекрасная семья, хотя и видятся они пореже, хорошие друзья, и… Никон. Они с Максимом не так хорошо поладили, как с остальными ребятами. Иногда парни перекидывались колкими фразами, на что Саша закатывал глаза, перебивая их, а Антоша натягивал безобидную улыбку на свое милое личико. Было иногда такое, что, когда они гуляли компанией, эти двое чуть не подрались из-за своего спора. Календарь показывает четвертое января, и в этот день компания решила устроить репетицию. Все, что у них было из материала, это песни, записанные Беличенко и Звездкиным на старый диктофон деда. Вася без понятия, как Саша справлялся со всем (он, кстати, и нашел репетиционную точку), но он восхищается своим другом и пытается брать с него пример. Запомнив адрес студии, брюнет положил гитару в чехол и, попрощавшись с родителями, вышел из дома по направлению к нужной улице. Некоторые люди оглядывались на него, ведь не каждый день увидишь паренька с гитарой за спиной. Дойдя до места назначения, он встал рядом со зданием и достал пачку сигарет. Вынув одну, он поднес ее ко рту и поджег, затягиваясь. Буквально через пару десятков секунд пришел Никонов, и в голове Васи всплыл тот утренний образ паренька, от чего тот почувствовал, как его щеки багровеют. Что это вообще с ним? — Хэй, — произнес Никонов, подходя к старшему. — Поделишься? — он кивнул в сторону сигарет. — Да, конечно, — улыбнулся Вася, доставая из пачки длинную, белую сигарету, и дал ее Максиму. Тот начал шариться по своим карманам в поисках зажигалки. Видя его нахмуренные брови, Звездкин потянулся к нему, закрывая сигарету от ветра, и поджег табак. Поблагодарив приятеля, Никонов глубоко затянулся, выдыхая пар в сторону через несколько секунд. Вася пытался отвести взгляд от профиля товарища и, докурив, бросил сигарету в мусорку, перед этим туша ее об железное покрытие. Он подождал Максима минуту, а потом они вместе зашли в помещение, где было намного теплее, чем на улице. Они сняли куртки, и, пройдя дальше он увидел Беличенко и Увина. Первый сидел и настраивал гитару, а второй наигрывал какую-то мелодию на басу. — Доброе утро, салаги, — произнес Максим. Увидев барабанную установку, его глаза засияли, и он сразу же ринулся к ней, на что Саша лишь усмехнулся. — Как ребеночек маленький, — сказал Беличенко, надевая гитару, на что Никонов кинул в него барабанную палочку. — Сучка. Ну, я же говорю, — потер он затылок. Вася достал свой инструмент из чехла, после чего в его руках оказался старенький диктофон. Он вставил в него кассету, на которую ребята записывали песни, и ожидал, пока заиграет мелодия. В начале было отдаленно слышно, как Саша и Вася смеются, настраивая гитары. Через секунд десять начала звучать энергичная песня, а позже к ней подключилась вторая гитара. — Мне нравится, — сказал Антон с милой улыбкой на лице. — Ну что, играем? — посмотрел Максим на Звездкина, раскручивая палочку пальцами. *** — Ты меня заебал уже, — нахмурился Вася, агрессивно таращась в сторону ударника. — Ты можешь нормально играть или нет? — Да что я не так делаю? — чуть ли не кричал Никонов. Саша и Антон лишь переглядывались, закатывая глаза. — Думаю, пора заканчивать репетицию, а то вы друг другу глотки перегрызете, — громко произнёс Саша, и он видел, что Вася готов наброситься на Максима через барабанную установку, дабы задушить. Звездкин агрессивно снял гитару и сунул ее в чехол, как можно громче застегивая молнию. Никонов лишь усмехнулся на его действия, вставая с установки, и сказал: — Неженка. — Да кто бы говорил, шут дворовой, — ответил старший, доставая пачку сигарет из кармана, и вышел из студии. Выйдя из здания, он поджег сигарету и направился в сторону своего дома. Вася был очень зол на своего приятеля, но другая, маленькая его часть говорила, что лучше бы прекратить весь этот цирк. Идя в раздумьях, Звездкин даже не заметил, как сигарета закончила тлеть, а очнулся он тогда, когда на его ладонь упал пепел, от чего он отряхнулся и выбросил табак. Он вошел в свою квартиру и увидел, что родителей дома еще не было. Раздевшись, Вася зашел в комнату, закрыв за собой дверь. Он снял линзы, взяв с тумбы, что стояла у кровати, очки. Их он носил только дома, либо же тогда, когда линзы искать было лень. Весь оставшийся вечер он провел, слушая довольно-таки громкую музыку, и в думах о том, какой Никонов тупой придурок, который ничего не может запомнить с первого раза. Может, мама уже пришла, но ему было все равно, так как он лег спать.