полюби меня снова, пожалуйста...

— Всё было хорошо, пока ты не появилась в моей жизни. Именно эти слова я услышала, пока впопыхах кидала в спортивную сумку свои вещи. — Ира, зачем? Зачем ты пришла на Битву? В мою жизнь? В мою постель, в конце концов! — слышу, как ты начинаешь захлёбываться своими же слезами, отворачиваясь от меня. — Мне сорок три года, а я по-прежнему живу по принципам пятнадцатилетней девочки, отчаянно думающей, что люди меняются, — закрываешь лицо руками, затем снова смотришь на меня. — За что? — пожалуй, единственное, что я хочу сейчас спросить. — Ты реально не понимаешь? — сейчас, наверное, я впервые слышу, как ты кричишь. — Нет, — хочу подойти чуть ближе, но не решаюсь. — Игнатенко, — твой голос стал твёрже, а в небесно голубых глазах блеснула, казалось, самая настоящая ненависть ко мне. — Просто уходи. — Хорошо, — быстро застёгиваю куртку. — Надеюсь, сегодня под тобой не будет стонать очередная твоя шлюха. — Шлюха своё уже отстонала, — кидаешь за дверь потрёпанную спортивную сумку, которую я так и не смогла застегнуть из-за количества вещей. Выбегаю, нет, вылетаю из твоей квартиры. Хочу, как в драматичных фильмах, прислониться спиной к входной двери, опуститься на корточки и зарыдать, но знаю, что ты пристально смотришь в глазок. *** — Восемнадцать лет есть? — даже не глядя на меня, спрашивает полноватая женщина средних лет, сидящая за кассой ближайшего супермаркета, в который я пришла за сигаретами. — Восемнадцать? — меня, наконец, накрывает. — Да мне, блять, скоро тридцать! А я всё проебала. Понимаешь? Всё! Единственный человек, который был рядом со мной, вышвырнул меня с вещами! Ахуенно, не так ли! — Успокойся, — женщина, наконец, подняла на меня испуганный взгляд. — Матери хоть позвони. Понимаю, что продолжать разговор смысла нет. Бросаю пару смятых бумажек в кассу, беру две спасительные пачки и бегу на улицу. *** Впервые за два месяца возвращаюсь в свою квартиру, которая уже не кажется мне домом. Она действительно какая-то чужая. Набираю полную воды ванну и хочу найти где-нибудь за холодильником бутылку красного полусладкого, но нахожу лишь покрытую пылью бутылку водки. Тоже неплохо. Отхлёбываю из горла. Горько. Горько, как потерять тебя. Звук звонящего телефона отвлекает от очередной попытки дрожащими руками поджечь сигарету. — Да, мамочка. Да, у нас с Вилмой всё хорошо, — чеканю я, сама пытаясь в это поверить. — Всё хорошо, — как молитву, повторяю эти два слова, разглаживая руками воду в ванной. — Нет. Всё хуёво! — и водка, новой дозой попавшая в организм, не кажется мне такой горькой.