Обожатель

10:29 Нет, так не пойдет, я не собираюсь умирать от голода. А изощрятся настроения нет. Да и как тут извратишься-то? Я ж не ученик Хогвартса, колдовать не умею. Так что воспользуюсь законным правом ребенка: — Привет, пап. — Привет-привет, рад тебя слушать, ты уж... — Мне нужны деньги, я буквально в шаге от самопоедания. Пальцы реально кажутся аппетитными. — Сейчас же еду к тебе. — Круто. И захвати, пожалуйста, туалетной бумаги, у газет и тетрадок бумага жесткая. Боюсь, как бы не пораниться. Хорошо? — Все, я выхожу. Скоро буду. Пойду спрячу туалетную бумагу, пускай чувствует себя виноватым, может денег больше даст. И кашу спрячу. А если учинить погром? Нет. Беспорядок в доме зачислят на мою совесть, а она должна зиять чистотой и невинностью, тогда антураж жертвы родительской беспечности достигнет апофеоза, и я смогу потребовать купить мне классный фотоаппарат. И буду путешествовать по миру и снимать крутые места на крутую камеру, осталось лишь сообразить, каким образом я оплачу свою кругосветку. Фотограф я как ни крути посредственный. Если я вообще могу себя таковым называть. Хотя, конечно, могу, кто мне запретит? Сегодня каждый может быть, кем хочет. В том числе и посредственным фотографом. А почему бы и нет? Кто там говорит обратить недостатки в достоинства? Как Синди Кройфорд с родинкой (мама часто ее вспоминает). Правда далеко не у всех недостатки размером с родинку. Так что цена таким советам — родинка. А значит слоган рекламы моей студии «Обычное фото, обычного фотографа. Даже фото в зеркале примерочной куда оригинальнее» одержит крах. 12:14 Лихо припарковался. И впрямь спешил. Выходит, обеспокоен. Правильно, так и надо. О, сколько пакетов! Поздравляю, Никита, Новый год ты встретишь сытым. Нда, слышала бы меня служба опеки... — Добро пожаловать. — Жаль нет конфетти. Разноцветный бумажный салют был бы очень кстати к приветствию блуждающего отца у широко распахнутой двери. — Как ты только додумался умалчивать о том, что голодаешь? С ума сошел? Забыл, кто твои родители? Как бы сдержаться и не заржать. Ладно, вперед, как и задумывали: — Я не хотел вас беспокоить. — Ага, боялся мои подозрения в вашем равнодушии подтвердятся, и мне придется себя жалеть, а вас ненавидеть. Это так утомительно. А еще тупо и отстойно. — Да и я думал, кто-нибудь из вас вернется. Скоро. Не думал, что дойдет до такого. — А вот это искренне. Не думал, что вы до такой степени безалаберные, не побоюсь этого слова, козлы. Так, только не ляпни мне чего-нибудь театрального, а то я точно расшибусь об пол в припадке угара. Зато не придется за собой пятно вытирать. — Эх, это да, так все завертелось. Я тебя понимаю, Никита. Сам парой задумываюсь об этом, и не знаю, как реагировать. Не верится просто. Но думаю, это с непривычки. Скоро, я думаю, все уляжется и... и... — Мы привыкнем? — Да, верно, мы привыкнем. Обязательно. А как иначе, Никита. Людям свойственно привыкать. — С этим не поспоришь. — Без альтернативы иначе никак. — Пошли, я помогу тебе разобрать продукты. И быстренько состряпаем что-нибудь. — «Быстренько», ясно. Оксана отпустила ненадолго. Увольнительная скоро закончится. И следует бежать назад. В будку. Садиться на цепь. — Так, здесь у нас овощи, фрукты... Ха, скажи, мама пришла бы в экстаз при виде наших покупок? — Ага, пока б ты не достал эти свиные ребрышки. — Которые я не перевариваю, о чем неоднократно упоминал за столом, но кому какое дело? — У тебя какое-то поникшее выражение на лице. — Неужели. — Что случилось? а) Я испытываю чувство вины за то, что мог бы предотвратить самоубийство одноклассника, но предпочел бездействовать. б) Меня накачали черт знает какими таблетками. в) Мой лучший друг тайком глотал их в компании местных воображал. г) Обсудить наболевшее не с кем. Ах да, вдобавок ко всему вышеперечисленному — родители. Что ж: д) Родителям необходимо напоминать о моей физической потребности в еде. — Ничего не случилось, пап. — Я знаю тебя. — Что, правда? — Ты видишь исключительно плохое. — Это что же к примеру? — К примеру... сейчас, секунду. А, ну, например, стоит тебе хотя бы краем уха услышать речь о католической церкви, и ты тут же заводишь пластинку про святую инквизицию, а ведь мог бы вспомнить собор Святого Петра или росписи Микеланджело. Ты концентрируешься сугубо на плохом, Никита. — Никто ни на чем не концентрируется. Я зрю в корень, так сказать, силюсь разглядеть, что прячется за ширмой, потомку что верю — там скрывается истина. — Вот об этом я и говорю: ты поглощен негативом. Отвергаешь шанс увидеть истину на фасаде, веришь в ее непременную маскировку. — Да потому что все гребанные лицемеры! — Зараза. Мои связки вновь извергают ор. — Никита... — Достаточно. Давай сменим тему. — А то ненароком тебя изобличу. — Что так? Что бы придумать? Ммм... О: — Просто боюсь, наша с тобой типа дискуссия вот-вот развернется в спор о курице и яйце. — Кха, да уж, ты прав. Лучше закончим на этом. Тем более у меня почти не осталось времени. Ха-ха. Всего-то прошло с твоего появления, а ты уже за порог бежишь. — Ты же понимаешь. — Да, понимаю. — Оксана. — Да, Оксана. — Одна в больнице, беременная, в такой день. Одной скверно встречать Новой год. — Походу не въезжаешь, кому это говоришь. — Особенно в больнице. Ладно, иди, хоть съедобным снабдил, и на этом спасибо. — Все нормально. — Относительно. — Созвонимся в полночь, договорились. — Окей. — Как будто это зависит от меня. — Ладно, — (Что он хочет, руку пожать или по плечу похлопать?) — Давай. Извини, я прямо разрываюсь. — За это извинить? — При других обстоятельствах ни за что бы тебя не бросил. Если б можно было, я б и тебя взял с собой. Но я едва ли за себя одного договорился. Встречать новый год в родильном отделении? Хммм. Нет! — Да брось. — Да ну нафиг, на самом деле хочу я сказать. — Ладно. Все. Поздравлять пока не буду, в полночь. Созвонимся. Ладно, Никита. Я поехал. Еще в магазин надо, Оксана просила... — Хорошо, хорошо. Пока. — Пока. — До встречи в новом году. — Да, до встречи в новом году. — Пока. — Да хватит уже. — Пока. — Ага. — Все, закрываем дверь, а то это никогда не закончится. 20:33 Посыпались открытки: соревнование на лучшую гифку. Группа завалена поздравлениями. Может и мне скинуть несколько штук? Нет. 22:08 Проспал почти два часа. Ни одного пропущенного — в рамках грядущего события неутешительный признак, безоговорочно означающий мою малозначимость среди знакомых. Всем на меня насрать. Никакого самообмана, лишь честность, без всяких прикрас и утешений: «Всем на меня насрать!!!» Что я чувствую? Мне действительно безразличен факт моего одиночества или же я подсознательно убеждаю себя в равнодушии? Нерешаемая задача: кто его разберет, что у меня там в голове намешано. А ведь мне всего шестнадцать. Шестнадцать. Шестнадцатилетние подростки, будучи одни дома в Новый год, созывают толпу однокашников и закатывают умопомрачительную вечеринку, а не смотрят в праздничную ночь любимый фильм детства родителей в прикуску с салатом. А что делать за неимением выбора? Я предпочитаю меньшее из зол, проторенную дорогу, зону комфорта — как угодно. Это неважно. Очередная порция поздравлений посыпалась. Лучше ка я отключу уведомления: отвлекает и бесит. Сколько можно поздравлять друг друга? Словесно за пределами телефона пожелать счастья слабо? Несмотря на то, что абсолютно каждому участь окружающих неинтересна, люди желают счастье, лишь бы быть причастными к кому-либо общественному движению, словно обратное пропорционально краху социального статуса, исключительно репутация которого имеет значение в их жизни. Позерство, лицемерие, отстой. Открытка от Дианы: Вместо нового, Желайте старое сохранить — Людей, которые вас любят, оберегают и Защищают. Слащаво, но доля истины тут все же присутствует. Хм, забавно, что это поздравление послала именно она. Хмм, а с чего это я приписал ответственность совпадению? Это же самое настоящее искреннее душеизлияние. В строчках слова благодарности бывшему парню за то, что он помешал раздобыть уничижительные фотографии с ее участием мне — больному на голову извращенцу — ради бессонных ночей онанизма. Спасибо Яне за крайне захватывающую интерпретацию событий. Теперь меня считают озабоченным рукаблудом — охотником за обнаженкой. Индианой Джонсом, который вместо ковчега ищет порно. А если так думает Диана, так думает и Сабина; по цепочке. Сабина — одна из тех немногих, чье мнение меня заботит чуточку больше, чем диаметр грифеля в карандаше. Несправедливо. Я не заслуживаю отрицательной оценки в свой адрес. Конечно, Диана перегнула со словом «любят» в поздравлении. Русланом движила вовсе не хваленная «любоФ», а скорее фанатичное чувство долга на фоне юношеского максимализма. Или нет. С чего я вообще взял, будто речь в поздравлении шла о Руслане и обо мне? Может она попросту скопировала первое попавшееся в интернете поздравление и скинула его в группу на отвали. А я тут связь ищу. Ну а что еще в принципе делать вследствие одиночества как не страдать херней. А почему Яна ополчилась на Диану? Чем та перед ней провинилась? Собственно, у Яны достаточно поводов банального завидовать ей. Оценка большинства относит Диану к числу очень привлекательных брюнеток, в отличии от нее. А помимо прочего, у нее красавчик брат-близнец, подруга — уважаемый вундеркинд, весельчак приятель и, всех их общая, популярная подружка. Родители у Дианы преуспевающие, одежда дорогая, а гаджеты из последней линейки. Черт, даже мне завидно стало, но не настолько, чтобы лепить ее голову на порно актрис. Да и Яне вышеперечисленное вряд ли послужило стимулом. Или нет? Мне-то откуда знать. Тем более я даже не знаю наверняка, она ли за этим стоит. На вид в ней мало от злобной стервы, давящейся желчью в заднице, скорее несчастный, безобидный хомячок. Понятно, внешность обманчива, а инстинкты штука сомнительная с кучей нюансов. Но... но это лишь говорит о том, что веских доводов обвинять ее у меня нет. Из доказательств, играющих против нее, — наглядное умение владения компьютерной графикой и фотошопом. Яны само мисс противоречие. Дружила с диаметрально противоположными людьми: тихоней Олегом и Алиной, по многочисленным отзывам, знатной оторвой. Обоих ныне рядом с ней нет. И, как оказалось аж три месяца назад, Яна связалась с Кириллом и Вадимом, известными недоумками и кретинами, спровоцировавшие самоубийство Олега. Возможно. Уже не так уверен, как прежде. А Яна? Она сама? Или ее упросили? Или заставили? А может она вовсе не причем. Я не знаю. 23:14 Сорок шесть минут до полуночи, не мешало бы подготовиться. Вчерашнее желание сползать с дивана сохранилось. Но я приложу усилия. А может забить? Мне Новый год безразличен, ради чего напрягаться? Галочки напротив пункта в списке обязательных дел в году? Да наплевать мне на эту галочку. У меня свои приоритеты и мне решать какие из них заслуживают галочки. Но я совсем не хочу спать, а желудок требует пустить по пищеводу груз, так что вставать придется в любом случае. Да и скучно в темной комнате на раскладном диване валяться под пледом. Окей, встаю. Телефон. Вот и второй родитель объявился. — Как там у тебя дела? Уже веселишься? — О, черт, она что, дунула в трубку. Я чуть не оглох. — Не слышу громких возгласов пьяных малолеток и музыки. Ты же один дома, чего ситуацией не воспользовался? — Даже мама мыслит, как типичный среднестатистический подросток. — Только закрой на замок спальню и спрячь там все мои икебаны. — Я бойкотирую Новый год, мам, в знак протеста навязанным традициям и консерватизму. — Вполне убедительная мотивация для вымысла, придуманного несколько секунд назад. — Что за время, сейчас все что-то да бойкотируют, даже толком не разобравшись что именно. Абы поорать и чем-нибудь помахать. Как скучно. Лучше бы развлекся, как все нормальные люди. — В смысле накачал себя до рвоты? — Чересчур утрированно прозвучало, отец прав, я вижу только плохое. Хотя черные линзы лучше розовых. — Почему сразу до рвоты. Кто тебе мешает вовремя взять тайм-аут? На самом деле для хорошего настроения много не нужно. — А я-то думал для хорошего настроение спиртного вовсе не нужно. — Достаточно пару шотов. Капец. — Ты хоть осознаешь, что пропагандируешь своему несовершеннолетнему сыну распитие алкоголя? Цензоры морали сожгли б тебя на костре нравственности. — Сказала бы я куда им всем идти, да ты и сам знаешь куда ведет эта дорога. — В бесконечно удаленную точку по выбранному направлению вектора человеческих ценностей. — Да, в жопу. И в первую очередь туда дорога твоему папаше и его сопливой подружке. Еще не разродилась? Он мне давно не звонил. — Пока в режиме ожидания. — Лучше не будем их вспоминать, не зачем портить себе настроение в канун праздника. — Как скажешь. — Я люблю тебя. — Признак достижения кондиции: несвойственное выражение чувств. — Угу. — Что угу, я говорю, я люблю тебя, слышишь? Твоя мать любит тебя. — Здорово. — Ой, да иди ты, зануда. Научись радоваться жизни, пока есть такая возможность. Она мимолетна, слышал о таком? — Далай-лама аплодирует стоя. — Катись ты. Гудки. 23:59:50 Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один. — Уууу. Ладно, врубаю. Фильм. Обожаю музыку Уильямса. Все, надоело, я передумал, пойду погуляю. 00:13 Столбы дыма от фейерверков тянуться едва ли не от каждого дома. Похоже мне единственному опостылел Новый год. А мне думалось у меня больше единомышленников. странное чувство нахлынуло. А за последние дни стремительно потеплело. Уровень снега опустился до щиколотки. А где-то вовсе выступили прогалины, виднеется жухлая трава по краям дороги. Настоящая оттепель. — С Новым годом!!! — С Новым годом!!! Кто там орет? Какие-то чуваки в колпаках Санты собрались возле библиотеки. Как всегда, атрибутика западных сказочных героев у нас популярнее отечественных. Печальная действительность для приверженцев патриотизма. — Никита! — О, черт. — Иди сюда, с Новым годом тебя! — Катя. Точно, ты же живешь неподалеку отсюда, буквально через дорогу. — Мммм. — Сейчас задушит. — И тебя с праздником. — Вроде прозвучало радушно. — Спасибо, а ты чего один? Ждешь кого? — Скорее — что. — Что? — Ничего, не парься. — А как ты себя чувствуешь, говорили ты заболел, тебе стало плохо. Поправился? — Да, все отлично. Не парься, — я повторяюсь, ладно, — А ты сама куда, откуда? — Блин, она же живет здесь, забыл? — Жду Веронику, мы с ней встречаемся у Алеси, а потом идем к Валере. Тум будут и другие ребята. Хочешь с нами? Звучит круто. — Я бы с радостью, но, — но я не хочу портить вам настроения, — меня ждут. — Пожалуйста, не проси уточнять, кто именно. — Ладно, если вдруг захочешь, приходи. — Хорошо. — Спасибо. — Спасибо за приглашение. — Да что ты. И за то, что притворилась будто поверила в мою ложь. 00:37 Локации из деревьев мне лучше сгодятся. Тут я никого не встречу. Ноги сами ведут меня туда. Зачем? Все эти месяцы я старательно избегал этого места, словно оно находится в зоне радиоактивного загрязнения. Так или иначе его посещала смерть. Олег вызвал ее, обмотав шею веревкой. Он ушел из дома, наверное, предпочел избавить родителей от лишней боли, которую им могла доставлять комната, где б нашли его труп, в случае реши он убить себя дома. Благородство на пороге смерти. Жаль ему было невдомек, что его поступок целиком отберет у них способность что-либо чувствовать после. А еще это было моя любимое место в лесу. За мостом, который, между прочем, специально для меня отец построил. В свое время на него произвело сильное впечатление повесть Кэтрин Патерсон. А теперь я его не то что видеть, в уме рисовать не могу и не хочу. Однако я таки следую в данную минуту к нему. Темно и страшно. Очень страшно, гораздо сильнее, чем темно. Хорошо сугробов нет. С другой стороны — повернул бы назад. Нет, надо с этим покончить. Я люблю этот мост. И рощу люблю. Я должен их себе вернуть. Надеюсь мое пафосное стремление не столкнется со стаей волков. Кто-то говорил, что видел их на окраине возле заброшенной пожарной вышки. Даже фото есть. Нет. Их тут нет. Не помню, чтобы слышал их вой когда-либо. Жаль небо облаками затянуто, было б светлее, отражай снег лунный свет. Во мраке стволы деревьев сплошная стена. Их здесь так много. Под кронами и неба того не видно, а может и видно, просто оно неразличимо в темноте, ровно так же и хороших людей за столь огромным количеством плохого не разглядишь. А вот и мой мост, я и его едва не проморгал. Еще бы чуть-чуть и пошагал бы в реку. Хотя ничего страшного бы не случилось, она покрыта льдом. Хотя с наступлением потепления он скорее всего ослаб и просел. Мост, как всегда, скрепит. Дерево одряхлело малость, если уже не готово развалиться на щепки под ногами. Потом может выручу минутку на его починку. Не хочу однажды с него провалиться в реку. Надеюсь мои громкие шаги ничье внимание не привлекут. Боюсь встречаться с лесными жителями. Я ж не Белоснежка какая-нибудь, чтобы дикое зверье пением усмирять и не давать себя сожрать. На каком-то из этих деревьев он повесился. Почему люди выбирают повешение с такой охотой? Это же так больно. Черт, зачем они вообще себя убивают? Жизнь же и впрямь мимолетна, смерть долго ждать себя не заставит. Вот уж на чье беспрекословное исполнение обязанностей можно смело рассчитывать. — Зачем ты это сделал? Из-за парочки уродов? Серьезно? Из-за парочки конченных недоумков, чьи поступки стоят меньше клочков использованной туалетной бумаги? Неужели у тебя не хватило мозгов осознать их никчемность и тупость собственного умысла? Или ты попросту был трусом? — Трус! Ты был трусом, слышишь меня? Ты был законченным трусом, Олег! Ты был трусом, ты слышишь меня, слышишь? Трусом! Конченным мать его трусом, вот кем ты был! 00:54 Твою мать, когда я прекращу реветь? Гребанные слезы, задолбали. Ну я и придурок. Идиотская была затея. Идиотский мост и роща. И эта ночь. Странный Новый год. Надо было сидеть дома и смотреть «Один дома». И спать совсем не хочется как на зло, зато душит непреодолимое желание забыться. Пофиг, у меня есть наушники, а в интернете — спасибо пиратам! — бессчетные залежи халявной музыки. Сейчас приду и… А он что здесь делает? — Тут живу всего лишь я, а не твой дилер. Задница не замерзла на бетоне сидеть? — С Новым годом. — Ага, с новым счастьем, а теперь свали с дороги, я замерз, хочу в дом войти поскорее. Слышишь? Ух ты, встает, а я-то думал песня долгой окаж… Ээ, что он… — Прости. — Ты че, мелодрам насмотрелся? — Уберись. — Скройся! Ты меня сплющишь. Распластался. Я приложился чуточку больше намеренного. — Я извиняюсь, а ты бросаешь меня на землю, Ник. — Формально на снег. Согласись, это гораздо мягче для задницы при посадке. — Не уходи, подожди. Я пришел поговорить с тобой. — Хочешь поведать мне грустную историю, оправдывающую твое увлечение наркотиками? Думаешь, дождешься от меня понимания? Или ты за сочувствием притащился? — Я не собираюсь перед тобой оправдываться. С чего бы мне отчитываться перед тобой, а? — А я-то уже было начал думать земля перевернулась. — Но я хочу поговорить. — А мне это зачем? — Чтобы ты никому ничего не рассказал. — Катись отсюда, Артур. Удар по самомнению. Какой же я самонадеянный, возомнил, будто мое мнение имеет хоть какое-то значение. Ему плевать. Его заботит лишь мое молчание. Все, что ему нужно, это, чтобы мой язык оставался за плотно сжатыми зубами. Зря он рассчитывает на мое молчание.