огонь в твоих глазах (под водой)

— Мы должны срочно вернуться, и я объясню все им, — взгляд Феди бегает в панике, он застегивает куртку и машинально схватывает новую бутылку вина со стола. — Я точно не буду участвовать в этом. Федя закатывает глаза: — Конечно. Ден тупо молчит, когда идёт за Федей. Они выходят на улицу в полной темноте, и Ден освещает тропу к мотоциклу. — Федя… — Что? Он часто моргает, слушая как холодный ветер раздувает деревья, их ветви сталкиваются и шелестят даже без листьев. Ден спокойно рассматривает лицо обернувшегося Феди. Вокруг безлюдно, ни огонька, ни души. Дену действительно всегда хорошо в таких условиях, когда он один. Но сейчас с ним Федя, и это странно. Это необычно. Да, точно. Ден помнил, что когда они дружили, они друг другу… доверяли. И сейчас возникло чувство похожее на доверие, то ли из-за пустоты в животе, то ли от пустоты в голове. Ему голодно и хочется спать. Опу-сто-ше-ние. Хуже только то, что в горле першит от тревоги. Ему вообще стыдно находиться рядом с Федей, и он знает почему. Дену хочется исчезнуть. — Ден, что случилось? — Федя делает шаг вперёд, и под его ботинком снег скрипит, а потом делает ещё шаг. Если один Ден мог ещё стерпеть, то вот второй уже нет. Он берет его за рукав куртки и сильно тянет. Федя с испугом замирает от такого порыва, не двигается. Ден дышит размеренно, но его сердце отбивает слишком уж сильный ритм. Он смотрит в карие глаза, а потом мямлит, что ему холодно. Воспринимая все свои действия в замедленном режиме, Ден целует Федю. Тот в оцепенении отвечает и зачем-то цепляется рукой за его запястье, и пальцы Феди впиваются в его кожу, возвращая боль, которую сейчас Ден причиняет Феде, прикусывая его губу зубами. Ден слишком напористый, но ему плевать, он концентрируется только на себе. Вторая рука держит и коробку, и бутылку вина, Федя как-то умудряется. Он сдавленно мычит от нехватки воздуха и губ Дена, но позволяет парню полностью уничтожать его. Они одного роста, и Феде почти не приходится поднимать голову. Ден чувствует покалывание в области рук и живота. Он осознает, что это не то, чтобы ужасно, и что это происходит на самом деле только тогда, как отпускает Федю, не отрывая от него взгляда. И Федя не спрашивает, что это было.  Ден хочет хоть что-то объяснить, но Федя предчувствует. — Молчи и отвези меня домой, — злое шипение от ощетинившегося Феди реально пугает. Сейчас у него более выигрышное положение, поэтому Ден молчит, но про себя решает, что он изменит все в свою пользу. И плевать, что будет говорить и думать Федя. Феде теперь семнадцать, да? Ден специализируется на том, как сделать День рождения худшим днем в жизни.       

***

— Мама, прости. Ден в тени мельком замечает, как он нервничает: заламывает руки за широкой спиной и притоптывает левой ногой. Дену уже неинтересно, что будет дальше, поэтому он тихо уходит и отвозит мотоцикл подальше от дома Феди, а потом садится на него и уезжает, не зная, что за ним вслед наблюдают две пары глаз. Сейчас Дену ужасно. За три года он научился отделять в спутанном сознании те мысли, которые нужны для определения его состояния. Ден взволнован, потому что его губы опухли от поцелуя. Ден агрессивен, потому что это ненормально. Ему нельзя делать то, что он сделал. Ему нельзя чувствовать влечение, потому что оно перерастет в худшее, а Федя этого не заслуживает. Он не сможет вытерпеть бесконечных перепадов настроения, истерик, и уж точно не получит от Дена океаны ласки, любви и заботы, как с его Стасом. Но Ден уже фантазировал. Он уже мыслил о том, что будет с ними в будущем. Впереди в его жизни после разоблачения Друга — томительная тоска, тупое существование и смерть. И Ден не понимает его причин оставаться. Сейчас он понимает только Полину. И отношение к нему не поменяется, если тот не вылечится и станет хорошим. А хочет ли Ден быть хорошим? Он прямо во время обратного пути домой, в темноте и двумя слабыми фарами, ощущает очевидный ответ на этот вопрос.       

***

Чтобы делать человеку, у которого рушится, будто высокая башня из лего, по кусочкам раскалываясь, душа? Если ты потеряешь детали из детского конструктора, тебе, скорее всего, купят новый, но в реальном мире так не работает. Для покупки конструктора нужны деньги, а чтобы получить деньги, необходимо где-то работать. Федя пьет крепкий кофе в одиннадцать вечера на кухне, чтобы ещё не спать около двух часов и отправиться на крышу. Не выглядело подозрительным ли то, что он только что проводил его друзей из его квартиры после экстренного собрания? Ден говорил ему, что за ними следят, но Федя не думал об этом до тех пор, как они не ушли. «Ты рассказал ему все ты рассказал ему все ты рассказал ему все.» Сердце будто окунулась в горячее пламя, и Федя уже внушил себе, что оно действительно болит. Он смотрит в окно, за котором светит полная луна. Какой же придурок. Федя с трудом подавляет бессмысленный крик. Он рассказал Стасу о том, что его поцеловал другой парень. И Федя не сопротивлялся. Это, может быть, можно простить. Об этом даже не стоило рассказывать Стасу. Это не так важно. Хотя Стас не знал об этом, важно, что это был Ден, в которого Федя влюбился. Но это последняя ночь, когда они встретятся. И там будет Друг.       

***

Ступая на ту самую крышу, с которой все началось, он ничего не чувствует. Небо не ясное, в серых тучах, но даже это больше не тревожит. Там уже Ник и Катя, которые даже не шелохнулись, когда Федя поднялся и открыл дверь, ведущую на крышу. Друг в прошлом году научил его пользоваться отмычками и обходить хитрые, хоть ещё простые замки. Они пишут что-то в своих телефонах и сидят на краю, свесив ноги и беспечно болтая ими в воздухе. — Что вы делаете? — Федя не хотел разыгрывать спектакль, но он слишком напуган, чтобы молчать. Это происходило с ними раннее. Они победили Антона. Он хочет, чтобы кто-то из них умер, этого не произойдет. Ден и Лера заходят вместе, когда Федя оборачивается. Он моментально теряет самообладание, и взгляд Дена говорит о том, что он уже позвонил маме Феди, как изначально планировалось. По плану Ден тут один. Она должна подумать, что тут он хочет совершить самоубийство. Может быть просто наблюдать и отвечать на новые сообщения спокойно? Да, вероятно, так лучше. Не получится. Не смотреть на край. Не смотреть. У Леры реально слезы в глазах, потому что она тоже вспомнила то место, где Полина дышала последние несколько минут. «Ты думал насколько бесполезен?» Федя не понимает, что это сообщение на телефоне звучит в его голове слишком громко. Удушающе громко. «Смотри… Они уже думают о том, кто прыгнет первым.» — ЗАТКНИСЬ. — Макаров, прекрати читать. Федя, отдай телефон, — доносится чей-то голос, а Федя с закрытыми глазами падает на асфальт. — Я серьёзно, успокойся. Я попросил его прийти сюда, доказал, что тут ни полиции, ни оружия. Он сейчас будет здесь, — это Ден, и его обволакивающий голос пытается заставить выключить другой — в разуме Феди. «Ты не разочарование, ты просто никто. Ты даже закончить все это не можешь.» Вот же блять. Федя замечает какие-то блики перед глазами вместо своих друзей. Тело замерзает, холод пронизывает его даже через куртку. Кажется, он переборщил с обезболивающим. В голове только мысли о том, что сейчас все закончится и он открывает глаза, полностью решив, что терять ему нечего. И визг Кати режет тишину — она намеревается бежать прямо на человека, ни откуда взявшегося на другом конце крыши. Черная одежда на нем сливается в пятно, и Федя все еще не может догнать. На нем черная маска, закрывающая нижнюю половину лица, видно, как он улыбается — такими же чёрными глазами. Но по лбу не определить. Феде эти глаза не знакомы. Ник силой удерживает вырывающуюся Катю сзади за плечи, пока Лера просто рядом, как вкопанная, не может поверить. — Мы не будем прыгать, — орет Ник, и ветер вместе с паническими криками Кати, заглушают его слова. — Мне не нужно, чтобы вы прыгали, — человек, называвший себя Другом, качает головой. Он вроде бы не повышал голос, но слышно отчётливо, будто. Федя медленно делает пару шагов вперёд. «Мама, приезжай быстрее.» — Тогда что? — Федя замечает, как Ден, не замечая будто происходящего вокруг, смотрит вниз, в сторону, будто обдумывая причины, почему он до сих пор тут. У Феди пересыхает горло. — Я хочу, чтобы мы поиграли. — Во что? — Ден резко оборачивается, и устремляется прямо к маньяку, не дойдя трех метров. — У меня есть карты. Как насчёт партии? — Конечно, с каким-нибудь условием? — Ден скептически поднимает брови. — Из тебя хуевый злодей, особенно в нашем веке, так что давай я сам их поставлю. Он не обращает внимания на выпады, для него это детский лепет. — Если ты проиграешь, то ты прыгаешь, — у Друга голос совершенно обычный. Он не производит впечатления какого-то робота или психа. Ощущение такое, что они говорят о какой-то совершенно обыденной вещи. Организм Феди запустил какой-то защитный синдром, он сейчас находится в куполе, и весь ужас ситуации ещё не охватил его. Боже, нет. — Если ты, то снимаешь маску, — но Дену все равно. — Разумеется. Конечно, убить Друга сразу не вариант. И Федя не хочет смотреть, как они начинают играть, как Ден садится на как Друг раздает карты своими руками в серых перчатках, но не может. Как он могу доверять этому человеку? Почему он писал ему, почему он был таким глупым? Ден сидит к нему спиной, Катя, Ник и Лера окружают его, видя все его карты. Вряд ли они смогут помочь. Что за тупость? За что такая игра на выживание? За то, что умерли Полина и Макс. Впустую. — Ден, прекрати играть, — дрожащим голосом просит Дена Федя. Ему так страшно. — У меня все под контролем, — говорит Ден, не оборачиваясь. Пока Федя не успевает возмутиться, левой рукой Ден достает что-то из кармана, похожее на рукоятку, и Федя наконец понимает. И Федя бы никогда не почувствовал храбрость и спокойствие, если бы не Ден, которой своей опасностью внушает доверие. Его никто не может обидеть. Ден медленно вытаскивает червовую даму в ответ на девятку от Друга. Колода карт уменьшается с каждым шёпотом и словом от Ника на ухо Дену. Друг этого не замечает, и просто безэмоционально смотрит на них, думает о чем-то. Феде хочется сорвать эту черную проклятую маску и плюнуть прямо в лицо. С каждым ходом карт все меньше. У Дена пять, у Друга четыре. Они добирают до шести. Ден затыкает грубым матным словом взволнованного, раздражающего Ника, который раньше считался среди них самым лучшим игроком в дурака. Бьет ещё одной картой, а на другую уже не хватает, и ему приходится брать. В итоге, спустя десять холодных минут, у Друга три карты. А у Дена пять. И отдавая ему пиковую шестерку, которую парень в чёрном с легкостью побивает, Ден всем видом показывает, что готовится к поражению, не издав ни звука. — ВСЕМ СТОЯТЬ, ПОЛИЦИЯ. В воздух, прямо в небо бьет пушечный выстрел, и Федя с облегчением закрывает глаза и уши. Десяток мужчин в камуфляжной форме окружают крышу и подбегают к ним. Хмурая мама тоже с пистолетом, смотрит прямо в глаза Феди, и ему становится стыдно за то, что вечером он сказал ей, что идёт спать. Друг поднимает руки, замирает и все также безумно улыбается глазами. Мама как всегда вовремя.