***
Когда Джеймс под самый отбой приполз в Общую гостиную и без сил растянулся на диване в углу, закрывая глаза, он впервые за семнадцать лет задумался о том, а не слишком ли много он на себя берёт. Сомнения в собственных силах были ему в общем-то несвойственны, но теперь жизнь вертелась вокруг него настолько бешеным вихрем, что он поневоле дрогнул, но пока что не отступил – просто потому, что совершенно не понимал, куда отступать. Разрываясь между помощью Римусу, капитанством, беспокойством за Эви и отношениями с Гестией, он просто потерял счёт дней и невольно с замиранием сердца ждал того момента, когда наконец окажется вне стен Хогвартса и сможет хоть немного сосредоточиться на себе. В этом было что-то от малодушия, но всё же эти мысли приходили ему в голову в последнее время до невероятия часто. Понятное дело, сейчас такое время, когда сам Мерлин велел заботиться о близких и друзьях, но это был уже перебор. Оставалось лишь надеяться, что в скором времени Лунатик придёт в себя, и понемногу всё как-нибудь пойдёт на лад. Мама уже звала всех Мародёров и Марлин погостить на долгие каникулы, так что теперь перед Джеймсом вырисовывалась конкретная цель – дожить до Рождества и не чокнуться. Диван у него в ногах ощутимо просел, и Джеймс, не раскрывая глаз, окликнул: - Кажется, Бродяга, до спальни тебе придётся меня левитировать. - Мобиликорпус подойдёт? Это оказался вовсе не Сириус, а Лили; сидя на краю дивана, она немного стыдливо пожала плечами, и Джеймс поспешно приподнялся, поправив впившуюся в правый висок дужку очков. - Привет, Эванс, - хмыкнул он, привалившись спиной к высокому подлокотнику. - Как дела? - Хотела то же самое спросить у тебя, - отозвалась она, заправив волосы за уши. - Прости, но выглядишь неважно. - Да, месяц выдался тот ещё... А ты чего не на обходе? - спохватился он, и Лили, сверившись со стоящими у стены часами, объявила: - Ещё слишком рано. Старосты вообще выходят через полчаса после отбоя - такая фора для запоздавших влюблённых и шалунов вроде вас. Окончание фразы она произнесла с неприкрытой усмешкой, так что Джеймс тут же вскинулся в притворном возмущении: - Кого это "вас"? Да ты, если хочешь знать, говоришь с самым добропорядочным джентльменом на весь замок Хогвартс! Коротко улыбнувшись одними губами, Лили вдруг стушевалась, опустив ресницы. - Я об этом и хотела поговорить с тобой, если честно, - призналась она. - По поводу ужина. Джеймс едва подавил желание ударить себя кулаком по лбу. Мерлин всемогущий, ужин!.. Вот, о чём он успел благополучно забыть за прошедший месяц. То есть, периодически он вспоминал о разговоре в библиотеке, но подумать не мог, что за свои слова придётся ответить так скоро. На следующей неделе ему предстояло впервые в жизни наведаться в Лейк-Дистрикт, чтобы продемонстрировать собственные умения не только на бумаге, но и вживую, а потому имело смысл воспользоваться кратковременной передышкой, чтобы хоть немного прийти в себя – иначе существовала великая вероятность, что на практическом отборе он просто опозорится. Именно поэтому он тоскливо поморщился и нерешительно начал: - Слушай, Эванс, мне сейчас не до того, честно... Ты же знаешь, Римус и вообще... - Да. Конечно. Я понимаю. Она прикусила губы, стыдясь того, что вообще решилась завести разговор, и выглядела при этом такой несчастной, что у Джеймса защемило сердце. С одной стороны, он не соврал и должен, обязан был быть с Лунатиком всё свободное время, но ведь и Лили он обещал, что поможет... И если Римуса ещё могли поддержать Бродяга и Питер, то помочь Эванс было больше некому. - Во сколько начало? - спросил он, и она хлопнула ресницами, не понимая причин столь резкой перемены. - Нет, Джеймс, что ты... - начала было она, вскинув бледные ладони и, наверное, впервые называя его просто по имени, но он покачал головой, решив говорить честно до самого конца: - Лунатик всё равно не хочет никого видеть, а в случае чего ребята всегда смогут прислать патронуса – Грэйволф ведь хорошо нас учил... Так во сколько начало? - В эту субботу, в семь, - машинально откликнулась Лили и, коротко тряхнув головой, взяла себя в руки и прибавила: - Я, быть может, трансгрессирую чуть раньше и буду ждать на месте... Это точно тебя не затруднит? Мне не хотелось бы думать, что... Громко хмыкнув, Джеймс сжал её пальцы в ладони, прерывая поток никому не нужных извинений, и с усмешкой напутствовал: - Брось ты. Будет весело! - Это и пугает, - призналась Лили и осторожно улыбнулась, когда он, не сдержавшись, расхохотался. Хотел того или нет, данное слово приходилось держать, а потому в половине седьмого Джеймс метался по спальне, пытаясь привести себя в вид достаточно благообразный, чтобы не шокировать всё семейство Эвансов и жениха Петунии. Он собирался в такой жуткой суматохе, что даже Римус заинтересовался, выйдя ненадолго из транса, в котором пребывал со смерти отца, и спросил: - Как ты объяснил всё Гестии? - Никак, - откликнулся Джеймс, застёгивая рубашку и стараясь не встречаться с другом взглядом. – Да и нечего объяснять. Я просто по-дружески помогаю Эванс и всё… Ребята ответили ему настолько единодушным молчанием, что наконец Джеймс не выдержал и, отбросив галстук, раскинул руки в стороны и провозгласил: - То, о чём Гестия не узнает, ей не повредит! – на что Сириус довольно фыркнул: - Вот это мой мальчик, - и едва сумел увернуться от ловко брошенного ботинка. Остановившись на минуту в своём безостановочном кружении, Джеймс оглядел друзей какими-то потерянными глазами и наконец признался: - Слушайте, парни, мне самому от этого всего не по себе. Но я обещал Эванс, что помогу. Да, я идиот. - Этого никто не говорил, - возразил Римус, поднимаясь на ноги и останавливаясь с ним плечом к плечу. - Просто у нас сложилось такое впечатление, будто прямо сейчас ты втравливаешь себя в какую-то... противоречивую историю. - "Противоречивую"? - с усмешкой переспросил Сириус. - Да уж, друг мой, так сформулировать мог только ты. Он похлопал Римуса по плечу, безмолвно радуясь, что удалось хоть немного его растормошить, но тут на лестнице раздался дробный топот каблуков, и в спальню мальчиков ворвалась Лили. В руках она держала вешалки-плечики с платьями, нежно-розовым и голубым, и это было единственное их отличие. - Это или это? – взволнованно спросила она, поочерёдно прикладывая каждое из платьев к плечам, и Джеймс, обалдев от такого доверия, оторопело ткнул пальцем в голубое в мелкий цветочек. Нервно кивнув, Лили вновь выбежала из спальни, едва не споткнувшись о порог, и парни проводили её одинаково удивлёнными взглядами. - Вау... - наконец выдохнул Сириус. - А я посмотрю, гулянка намечается масштабная… Копыта отполировал? - Ну тебя, - отмахнулся Джеймс, но выглядел при этом страшно довольным. - Мерлина ради, ты ещё не готов! – воскликнула Лили, вновь входя в спальню, уже в розовом платье. – Мы так опоздаем, и мама меня убьёт! Красноречиво подмигнув Мародёрам, Сириус схватил Лили за руку и заставил обернуться вокруг собственной оси, после чего вполне серьёзно предупредил: - Вручаю тебе, Эванс, самое дорогое, что есть у меня в жизни – моего друга, брата и соучастника. И если по итогам сегодняшнего вечера Сохатый пострадает морально или физически, я лично займусь отмщением! Выдохнув последнюю фразу с невозможным пафосом, он утёр блеснувшие в глазах фальшивые слёзы, и Лили наконец вырвалась, отмахнувшись: - Скажешь тоже! Никто его там не съест. И вообще, иди отсюда – тебя Марлин заждалась. Вполне удовольствовавшись таким откликом, Сириус прихватил куртку и первым вышел на лестницу, а Лили, дождавшись, пока они останутся наедине, подошла к Джеймсу и критически осмотрела. - Я тебя предупреждаю, Поттер, - прошипела она, поправляя воротник его рубашки и затягивая потуже узел галстука. – Парень Петунии – самый обычный менеджер среднего звена, о таких, как мы, и понятия не имеет… - Я понял, - отмахнулся он, подходя к зеркалу и с отвращением проводя пальцами по уложенным при помощи геля волосам. – А это обязательно? Лили пожала плечами: - По легенде мы учимся в академии правосудия. - В какой? - Пра-во-су-ди-я, - раздельно повторила она. – Те же подготовительные курсы при Отделе магического правопорядка. Выпалив всё это без единой запинки, она слегка наклонилась к зеркалу, чтобы поправить осыпавшуюся тушь, и не заметила, как лицо Джеймса удивлённо вытянулось. - А ты сечёшь, - тихо заметил он и, хмыкнув, потеснил Лили перед зеркалом. - Ну ладно, буду крутым, типа Вальмонта. Посторонившись, Лили почувствовала, что вот-вот потеряет равновесие, но Джеймс, протянув руку, схватил её за локоть, удерживая на месте, причём ему это удалось без особого труда, будто она совершенно ничего не весила. Избегая смотреть ему в лицо, здорово смущённая необычной близостью, Лили опустила глаза и в качестве компромисса спросила: - О ком ты говоришь? - Крёстный Эв, - откликнулся он, хмурясь и искренне недоумевая, с чего она вдруг покраснела. - Вальмонт Лазар, глава Комиссии по дознанию - может, слышала? Он надел пиджак и снова повернулся к зеркалу. Лицо его приобрело воистину мученическое выражение, когда он скользнул взглядом по собственному отражению, так что Лили даже стало его жалко – в конце концов, это была её затея. - Извини, - негромко сказала она. – Нужно было сказать Петунии, чтобы сказала Вернону, что ты учишься в спортивном колледже. Джеймс ухмыльнулся и сквозь зеркало подмигнул ей. - Всё путём, Эванс, - заверил он, хватая с прикроватного столика заранее заготовленный букет цветов для миссис Эванс. - Ну что, идём? Из замка удалось выбраться без особых приключений, и Джеймс, поглощённый моральной подготовкой к предстоящему ужину, даже не обратил внимания на то, что по берегу озера чинно прогуливаются Сириус и Марлин. - Как-то это всё неправильно, - нахмурился он, глядя другу вслед. - Почему неправильно? - Не знаю… Со стороны выглядит так, будто она использует Сохатого, - подытожил он и поморщился. Признав, что в его словах есть толика правды, Марлин не вполне понимала, чем оправдать подругу, да и не успела бы собраться с мыслями, потому что рука Сириуса у неё на плечах вдруг задеревенела, а весь он как-то подобрался, готовый в следующую секунду ринуться в бой. - Ну нет, Нюниус… - протянул он, выхватывая из-за ремня палочку. Порывисто обернувшись, Марлин тут же поняла, в чём дело – со стороны теплиц к Лили и Джеймсу быстро приближался Снейп. Она не знала, откуда появился слизеринец, но теперь лицо его было искажено гневом, а в кулаке он стискивал палочку, так что сердце Марлин сжалось в недобром предчувствии. Но раньше, чем она успела сориентироваться, Сириус взмахнул палочкой, и Снейп тут же упал как подкошенный, растянувшись на сырой после дождя траве. - Что он задумал? – обеспокоенно пробормотала Марлин. - Знать не желаю, но к Джимми эта падаль не притронется, - прорычал он, стремительно шагая навстречу Снейпу, который теперь пытался подняться. – Вот же тварь неугомонная… Он вновь поднял палочку, из кончика оружия вырвался красный луч, но внезапно путь ему преградил мощный мерцающий щит. - Палочку в рукав и не двигаться! – приказал грохочущий голос. Чуть не бегом приблизившись к студентам, профессор Грэйволф за шиворот поднял с земли Снейпа и, быстро удостоверившись, что тот цел и зол как чёрт, без особых церемоний развернул его лицом к замку и подтолкнул, вынуждая покинуть место конфликта. - По лезвию ножа ходишь, Блэк, - предупредил профессор, стискивая кулак на рукояти волшебной палочки, и Сириус недоверчиво сощурился: - Он мог навредить Джеймсу. Будешь защищать этого немытого гада? - Студента, - хладнокровно исправил он, не сводя с Сириуса пристального, настороженного взгляда. - И неоправданного членовредительства в моё дежурство я не потерплю. Претензия была куда как обоснованной, и Сириус недовольно сощурился, но возразить не посмел, предчувствуя, что в таком случае может сам нарваться на очень крупные неприятности. - А я ему по-другому покажу, кто здесь главный, - откликнулся он и прибавил, криво ухмыльнувшись: - Тебе понравится. Возражать профессор Грэйволф не стал, но взгляд, которым он окинул Сириуса, не предвещал ничего хорошего. - Смотри мне, - предупредил он, убирая оружие за пазуху. - Чтобы без жертв среди мирного населения. - Что Вы, профессор. Как же можно... Понимая, что больше от крестника не добьётся, профессор пожелал Марлин доброго вечера и удалился в направлении хижины Хагрида, а сама МакКиннон испуганно прижалась к Сириусу, не понимая, что его так разозлило и что могло случиться, не вмешайся профессор. - Сириус, ты ведь не задумал ничего такого? - с тревогой спросила она, на что он, притянув её голову к себе, крепко поцеловал Марлин в висок и шепнул, не сводя глаз с медленно удаляющегося Снейпа: - Не бойся, маленькая. С тобой всё будет хорошо.***
Стоило Лили и Джеймсу трансгрессировать на подъездную дорожку, входная дверь дома тут же распахнулась, и на пороге показались приятно взволнованные старшие Эванс. - Пап! – воскликнула Лили, тут же бросившись к родителям и поочерёдно расцеловав их. – Мама! Мы так опоздали, прости, пожалуйста! - Ничего, милая, всё в порядке, - заверил мистер Эванс. - Вернон приехал пять минут назад – говорит, на въезде в город жуткие пробки... Надеюсь, ты нас представишь? При этом он настолько красноречиво покосился младшей дочери за спину, что Лили невольно зарделась, но, обернувшись, махнула замершему посреди дорожки Джеймсу и прошипела: - Иди сюда! Сбросив оцепенение, он решительно поправил очки и, перехватив поудобнее букет, поспешил к крыльцу. - Познакомьтесь, - улыбнулась Лили и после короткого колебания взяла Джеймса под руку. – Это Джеймс. Джеймс, это мои родители, Джордж и Роза. - Очень приятно, - заверил он с великой искренностью, после чего пожал руку мистеру Эвансу и с коротким поклоном вручил букет миссис Эванс. - А это Вам. Надеюсь, Вы любите тюльпаны? На самом деле Лили заранее сообщила ему о предпочтениях матери в плане цветов, но Роза, кажется, подвоха не заметила, искренне обрадовавшись букету. - Какой чудесный оттенок! – восхитилась она. – Никогда таких не видела… Просто волшебно! - Мам, ты нас заморозишь, - напомнила о себе Лили, и мистер Эванс первым заторопился в дом, проводя Джеймса в просторный холл, убранный белёным ясенем. Слегка замешкавшись на пороге, миссис Эванс схватила дочь под локоток и восторженно выдохнула: - Боже, Лили, он просто прелесть!.. - Мам! - возмутилась она в ответ и судорожно вытянула шею, но Джеймс уже знакомился с Дурслем и, кажется, ничего не слышал. - Добрый вечер, Вернон, - улыбнулась Лили, когда её маленькая рука полностью исчезла в мясистой ладони Дурсля. – Рада видеть тебя снова. Про себя она искренне порадовалась, что заручилась помощью Марлин, которая в настоящий момент должна была отвлекать Сириуса. Справиться с одним Джеймсом, как ей казалось, труда не представляло, но вот если бы Мародёры действительно засели в кустах вокруг дома, готовые чуть что прийти другу на выручку... Можно было не сомневаться, что все церемонии и приличия покатятся Мерлину за шиворот. Тем временем на пороге кухни возникла Петуния, разукрашенная как индеец племени лакота, обвешанная драгоценностями. Её появление предваряло такое амбре от смеси по меньшей мере пяти видов парфюма, что глаза резало. По всему понятно, она пыталась произвести хорошее впечатление. Непроизвольно Лили крепче сжала предплечье Джеймса, и он накрыл её ладонь своей, обеспокоенно шепнув: - Всё в порядке? - Да, в полном. - Петуния, дорогая! – воскликнул Вернон. – Ты чудесно выглядишь! А мы уже познакомились с Джеймсом. Петуния мне столько о вас рассказывала! - В самом деле? – нахмурилась Лили, выразительно взглянув на сестру. Джеймс в свою очередь также с любопытством уставился на старшую из сестёр, недоумевая, что же такого она могла рассказать, но Петуния помотала головой и за спиной Вернона приложила палец к губам. - Пойдёмте в столовую, - поспешно сказала она. В столовую вошли в сопровождении сбивчивых и вдохновенных рассказов Петунии о соседях и её подружках-идиотках из отдела кадров. Лили вежливо делала вид, что ей интересно, предоставив сестре впечатлять ухажёра и вообще чувствовать себя звездой вечера, а Джеймс, не слушая сплетен, которые Петуния искренне почитала светскими, с интересом осматривался. Дом Эвансов ему скорее понравился. Столовая была почти такой же, как у них дома, просторной и светлой, разве что без стеклённой беседки в торцевой стене, что, конечно, лишало помещение некоторой прелести. В углу стоял квадратный агрегат непонятного назначения, который Джеймс после некоторых колебаний опознал как телевизор, и теперь он то и дело поглядывал на магловское чудо, силясь понять, под действием какого заклинания сменяют друг друга плоские яркие картинки. Ужин сопровождался пространным рассказом о дрелях, которые производила фирма дяди Вернона и прямого назначения которых Джеймс так и не понял. Лили с удовольствием отметила, что её сопровождающий безоговорочно понравился папе. Что до мамы, то она была практически очарована и в застольной беседе обращалась исключительно к Джеймсу. - Ещё печёного картофеля, Джеймс? – спросила она, и он поспешно вскинул ладони, воскликнув: - Миссис Эванс, сжальтесь! Всё безумно вкусно, но если я съем ещё хоть кусочек, то просто не смогу встать и вынужден буду у вас поселиться! - О, милый… - Миссис Эванс умилённо округлила губы. – Можешь звать меня просто Роза. От внимания Лили не укрылось, как Петуния поджала губы – ещё бы, ведь Вернон до сих пор подобной чести не удостоился. Дело попахивало скандалом, но можно было поспорить, что при родителях сестра ей ничего не скажет. А вот наедине… Впрочем, она здорово ошиблась с масштабами обиды, потому что Петуния, передав Вернону корзинку с хлебом, будто бы между прочим протянула – достаточно тихо, чтобы не слышал сидевший напротив мистер Эванс: - Вряд ли у нас предусмотрены дополнительные спальные места. Разве что Лили сможет помочь тебе в этом вопросе… Лили побагровела так, что лицо по цвету сравнялось с волосами. Переведя взгляд с младшей сестры на старшую, Джеймс сдвинул брови. Сам он не имел ничего против двусмысленных шуточек, ведь в их компании это было нормой – Мерлин всемогущий, да даже Эви иной раз выдавала такое, что хотелось за голову схватиться! Но никогда подобные вещи не произносились вслух при родителях и уж тем более не имели своей целью унизить или оскорбить. И теперь, когда Лили стыдливо отводила глаза, сминая в пальцах салфетку, он чувствовал, как в нём поднимается ничем не замутнённый гнев. Отложив вилку, Джеймс осторожно потянул из-за ремня палочку. Убедившись, что Лили смотрит в другую сторону, он под столом направил оружие на Петунию – точнее, на её лучшее платье модного цвета лосося, - и, коротко взмахнув, невербально приказал: «Коатум трансформо!» Мистер Эванс, только что потянувшийся за добавкой, неловко икнул и замер, когда платье его старшей дочери стало в два раза короче и приобрело неоново-жёлтый цвет. Ойкнув, Петуния поспешила прикрыть голые колени салфеткой, а Лили, мигом поняв, в чём дело, обернулась к Джеймсу. Тот, хоть Джеймс мысленно и умирал от хохота, чудом сумел сохранить серьёзное и понимающее выражение лица, когда Лили взмахнула палочкой, на пределе слышимого прошептав: - Фините!.. Только чудом Вернон ничего не заметил, и Лили, сама не своя от облегчения, чтобы хоть как-то дать выход чувствам, под столом пнула Джеймса в голень с такой силой, что он едва не согнулся пополам. Наклонившись, он с усилием потёр ушибленную ногу, а после, чтобы хоть как-то отстоять собственное посрамлённое достоинство, смерил Лили взглядом и вновь повторил заклинание, но на этот раз палочка была направлена уже на неё. Платье из розового атласа и шифона в ту же секунду сменило расцветку на голубую с цветочным узором – то есть на ту, которую он выбрал изначально, - и Лили задохнулась от возмущения, порывисто обернувшись к родителям. Роза смотрела на дочь и её кавалера со смесью умиления и удивления, а Джордж подмигнул младшей дочери, пытаясь делать вид, что поглощён рассказом Вернона. Решив не оставлять шалость безнаказанной, Лили взмахнула палочкой и вернула собственному платью исконный цвет, после чего ткнула палочкой в рукав Джеймса, так что его пиджак тут же приобрёл совершенно дикую расцветку, пригодную для какой-нибудь закрытой вечеринки. Оглядев собственные золотые рукава с чёрной бахромой и крупные пайетки на лацканах, Джеймс довольно хмыкнул и тут же трансфигурировал собственный нож в красную розу, которую без сомнений вставил себе за ухо. Глухо прыснув, Лили взмахом палочки отменила действие колдовства, но тут опустила взгляд и с удивлением обнаружила, что её платье снова стало голубым. Петуния прерывисто застонала, бледнея на глазах, и Лили, порывисто обернувшись на звук, допустила досадный просчёт – выпустила из рук палочку, которая, глухо брякнув, приземлилась на пол. - Извините, - неловко пробормотала она, когда к ней обернулись головы всех присутствующих, и нырнула под стол, схватив Джеймса за галстук и потянув за собой. - Квиетус! Я тебя прибью сейчас! - возмутилась она, буравя Поттера взглядом. - Что, ради Мерлина всемогущего, ты тут вытворяешь?! - Она первая начала! - огрызнулся Джеймс, поднимая брови и строя самую жалобную физиономию из всех, бывших у него в арсенале. - Что её дёрнуло цепляться к тебе? - Это не имеет никакого смысла! – оборвала она, но всё же осеклась и объяснила куда спокойнее: - Туни вечно меня задевает, а я её. Так тоже бывает. Джеймс смотрел на неё очень внимательно, болезненно хмурясь, и Лили в конце концов устыдилась собственного порыва. Он ведь просто пытался вступиться за неё, а она всё восприняла в штыки. Но просто так спускать сумасбродную выходку было нельзя, так что она предупредила: - Не смей колдовать, пока Вернон Дурсль в нашем доме – понял? - Да понял, понял, - протянул Джеймс и озадаченно поскрёб затылок. Синхронно вынырнув из-под стола, оба они напустили на себя вид почти пуританской скромности, потупив взоры и опустив головы, так что Лили не сразу почувствовала на себе пристальный взгляд. Подняв глаза, она бегло осмотрелась и встретилась взглядами с Верноном. Несколько секунд он оторопело таращился на Лили, и она, украдкой скосив глаза, едва подавила желание треснуть себя по лбу – платье осталось голубым. Но тут Дурсль вновь отвернулся, и она почувствовала, как Джеймс за её спиной взмахнул палочкой, возвращая наряду исконный цвет. Наконец речь зашла об учёбе, и Лили без запинки выдала тираду о том, как интересно учиться в Академии Правосудия и как это важно, быть юридически грамотным. Вернон уважительно кивнул. - Быть юристом, - пробасил он, - дело важное. Однако это слишком опасно. - Что в этом плохого? – удивился Джеймс, протерев очки уголком салфетки и вновь водрузив их на нос. – Нельзя же быть трусом, нужно уметь защитить свою семью. А семью я хочу большую. Краем глаза он наблюдал за Лили, которая теперь отчего-то густо покраснела, наверняка в который раз пожалев о собственной затее. - Расскажи о своей семье, Джеймс, - попросила миссис Эванс. Переглянувшись с Лили, в глазах которой явно читалась паника, Джеймс под столом скрестил пальцы и ответил почти честно: - Мой отец… государственный служащий, а мама не работает, следит за домом. Не очень-то интересно, если честно, - признал он, пожав плечами, и мистер Эванс спросил: - А есть братья или сёстры? - О нет! - откликнулся он с добродушной усмешкой. - Я в своей семье единственный баловень. Конечно, у меня полно кузенов и кузин, но все они на порядок старше, так что мы не слишком тесно общаемся. Лили поймала себя на том, что слушает с небывалым интересом и встрепенулась, уточнив: - До сих пор я была уверена, что Арвин и Аврора – твои кузины. - Они мне сёстры по духу, - с улыбкой откликнулся Джеймс и прибавил, прочитав в её лице недоверие: - Честно, мы даже не троюродные! А вот Бродяга мне именно что родня. Его мать – моя двоюродная сестра, а отец – троюродный брат, то есть Сириус мне племянник в каком-то там колене. Опять ты, милая, всё напутала! – прибавил он, всплеснув руками, и в поисках поддержки обернулся к старшим Эвансам, но те сидели с настолько обалдевшими лицами, что он в результате лишь неловко пожал плечами. Отчаявшись уловить нить разговора и вернуть пристальное внимание семейства, Вернон громогласно фыркнул: - Что за имя такое – Сириус? - Замечательное имя, - откликнулся Джеймс, опасно сверкнув очками. – Я вообще сына так хотел назвать. При этом он вперился в Вернона взглядом и не отворачивался настолько долго, что это вполне можно было посчитать вызовом. Но кончилось всё тем, что Дурсль как-то скис, съёжился, будто пытался стать меньше размером, и уткнулся в собственную тарелку с горячим. - А что о тебе, Вернон? - поспешно спросила Лили, пытаясь хотя бы так уйти от скандала, и вновь весьма красноречиво пнула Джеймса под столом. – У тебя большая семья? Около получаса спустя дамы отправились в кухню за десертом, а мужчины остались в столовой. Разговор особо не клеился. Негромко бормотал телевизор – там снова показывали репортаж о взрыве в Нью-Касле. - Это уже третий за последний месяц, - отметил мистер Эванс, обернувшись в сторону гостиной и поневоле прислушиваясь. Ну да, невесело усмехнулся Джеймс, Пожиратели смерти решили развлечься на пьяную голову. Вслух же он поинтересовался: - И как полиция это объясняет? - Взрыв газа. - Ну да, конечно! – желчно хихикнул Вернон. – Наплевали на элементарные меры безопасности, а сами готовы вину чуть ли не на чёрную магию спихнуть, идиоты. Почесав бороду, мистер Эванс вздохнул: - Нечисто что-то с этой аварией. Ущерб был бы куда более серьёзным, будь это в самом деле взрыв. Вернон в очередной раз издал странный хрюкающий звук: - Ага, налетели шаманы с бубнами да экстрасенсы с пентаграммами – вот и взрыв! - Да, - кивнул Джеймс, нервно ослабив узел галстука. - Наверное, ты прав. Обернувшись, мистер Эванс взглянул на него, и что-то было в его взгляде такое, что дало Джеймсу понять – отец Лили далеко не дурак и догадался, что сарказма в его словах не было и здесь и вправду замешаны волшебники. Разумеется, обсуждать Пожирателей смерти при Верноне было верхом неблагоразумия, поэтому Джеймс ограничился тем, что просто кивнул в ответ на все неозвученные подозрения. - Пойдём-ка покурим, Джеймс, - внезапно пригласил мистер Эванс и, первым поднявшись на ноги, прошёл по коридору и приоткрыл дверь собственного кабинета. - Ты ведь куришь? - Только в крайне стрессовых ситуациях, - как на духу признался Джеймс, проходя в уютную комнату с зелёным ковром и мебелью и явным обилием дерева на стенах, - но стараюсь бросить. Спортивный режим, ничего не попишешь. Присев в кресло и жестом предложив Джеймсу занять место напротив, мистер Эванс окинул молодого человека пристальным взглядом и с добродушной усмешкой уточнил: - И чем ты на самом деле увлекаешься? Коротко усмехнувшись, Джеймс поправил очки и дружелюбно откликнулся: - Квиддичем, сэр. Надеюсь, в ближайшем будущем это станет моей профессией... Вы, наверное, не знаете, - спохватился он, от волнения сползая на край сиденья. – Это такой волшебный спорт, когда в воздухе... - Я знаю, что такое квиддич, - заверил мистер Эванс. - Лили в детстве тоже хотела играть за команду факультета - даже просила нас с Розой купить ей метлу. - Да. Я и забыл, - признался Джеймс, по-прежнему улыбаясь. - А что с семьёй? Насколько это далеко от правды? - До неприличия близко, - хмыкнул он. – Моя мать правда домохозяйка – у волшебников так тоже бывает. А отец служит в Министерстве магии. Понимаете, там есть такой департамент… Он всё говорил-говорил-говорил, но мистер Эванс даже не подумал его перебить, слушая с небывалым интересом и лишь изредка задавая уточняющий вопросы. С отцом Лили было хорошо трещать о всякой всячине, он был очень понимающим и каким-то… уютным, что ли. Они впервые увиделись пару часов назад, а Джеймсу уже казалось, что он знает Джорджа всю жизнь, так что он невольно вздрогнул, когда дверь кабинета открылась и внутрь заглянула Лили. - Па, там Петуния рвёт и мечет, - сообщила она свистящим шёпотом, подходя ближе. – Думаю, если ты сейчас же не пригласишь на приватный разговор Вернона, она закатит истерику. Усмехнувшись, Джеймс хлопнул себя по коленям и поднялся на ноги. - Лили права, - признал он, - не стоит забывать, ради кого затевался этот ужин. Нам уже пора возвращаться в Хогвартс. - Я останусь до завтрашнего утра, - возразила она, почему-то неловко пожав плечами. – Хочу немного побыть с родителями, раз уж представился такой повод. Джеймс, поправив очки, согласно кивнул. Распрощавшись со старшими Эвансами и заверив Розу, что непременно вернётся за её картофелем по-деревенски, Джеймс вслед за Лили вышел из дома на залитую фонарным светом дорожку, и она впервые за весь вечер вздохнула спокойно. - Спасибо тебе. С меня что хочешь, - пламенно заверила она, и Джеймс, взглянув на неё поверх очков, с усмешкой заметил: - Ты не тому человеку это предлагаешь. Понимая, что скорее всего позже пожалеет о своих словах, Лили всё же пожала плечами и беспечно откликнулась: - Хочется верить, что ты не задумаешь ничего эдакого. Подняв раскрытую правую ладонь на уровень глаз, Джеймс с невозможным пафосом провозгласил: - Торжественно клянусь, что замышляю только шалость! Это прозвучало как какой-то мушкетёрский девиз, так что Лили лишь улыбнулась, благодаря всех святых и Мерлина заодно за то, что ужин прошёл вполне себе сносно. Хорошо, вынуждена была признать она. Ужин прошёл хорошо, и благодарить за это стоило практически единолично Джеймса. - Спасибо тебе, - повторила она, говоря вполне искренне. - Не знаю, что бы... Как бы то ни было, договорить она не успела, потому что Джеймс, бросив очередной взгляд на оставшийся позади дом, внезапно шагнул к ней, крепко обхватил за талию и прижался к губам. Совершенно обалдев от внезапности и нелепости атаки, Лили не сразу сообразила, как поступить, а потому на несколько мгновений замерла, с поразительной ясностью чувствуя, как широкие ладони Джеймса обжигают ей спину и затылок, зарываясь в свободно ниспадающие волосы. Наконец он отстранился, но объятий так и не разжал, и она возмущённо выдохнула, готовясь отчитать его как первокурсника: - Ты чего вообще... - Петуния смотрит, - откликнулся он и, хулигански улыбнувшись, щёлкнул Лили по носу. - Увидимся в школе, Эванс. Обернувшись, она успела лишь увидеть, как колыхнулась тюлевая занавеска на окне кухни, но не могла бы с уверенностью сказать, была это подглядывающая сестра или порыв вечернего сквозняка. - Пока... Шутливо козырнув на прощание, Джеймс отошёл за дерево и с привычным хлопком трансгрессировал, а Лили, постояв ещё немного на дорожке, вернулась в дом и прямиком направилась в кабинет отца. Постояв немного у двери, она всё же вошла и, со спины обняв отца за шею, тихо окликнула: - И как тебе Вернон? - Ничего, - после короткого молчания откликнулся Джордж, не поднимая глаз от раскрытой на коленях книги. – Они с Петунией хорошо смотрятся вместе, так что счастья им. Если Вернон Дурсль придёт ко мне просить её руки, я не стану спорить. Улыбнувшись, Лили помолчала, но всё же не смогла совладать с любопытством и окликнула: - Па… А как тебе Джеймс? - Хороший парень, - одобрил мистер Эванс, медленно переворачивая книжные страницы. - Было бы здорово, если бы вы в самом деле начали встречаться. Лили в ответ лишь виновато вздохнула. Она была уверена, что Джеймс не мог её сдать нарочно, хоть и не понимала, откуда взялась эта уверенность. Выходит, что отец сам обо всём догадался, что было неприятно, но в общем-то неудивительно, он ведь всегда был очень умным. - Не говори Туни, ладно? - попросила она, ласково ткнувшись носом в щёку отцу, и он с усмешкой пообещал: - Ладно уж, глупышка, не буду. Иди отдыхать. Покорно закивав, Лили направилась к дверям, но на пороге всё же обернулась и тихо окликнула: - Я люблю тебя, пап. - И я тебя, милая, - откликнулся мистер Эванс, провожая дочь взглядом и рассеянно размышляя о том, что скорее всего имя Джеймса Поттера он услышит ещё не раз.