***
Разложив по номерам специальные ложечки для сбора слизи флоббер-червей, Элия заклинанием вычистила ногти и утёрла испарину со лба. В кабинете зельеварения было душно, не спасали даже охлаждающие чары, и прямо сейчас она чувствовала, как форменная рубашка прилипает к спине. Страшно было представить, каково Слизнорту с его явным избытком веса; впрочем, профессор на жизнь не жаловался, обмахиваясь цветастым зачарованным веером и лениво пролистывая свежий номер "Вестника зельевара". - Вы представляете, девочка моя, - обратился он к Элии, когда та подошла ближе к кафедре, - этот выскочка Хагенстрём смеет утверждать, будто мышьяк придаёт зельям для корректировки памяти некие дополнительные свойства! Банальнейший мышьяк якобы продлевает действие зелья! - Желаете вступить с ним в полемику, профессор? - уточнила Элия, наивно хлопая ресницами, а зельевар между тем продолжал горячиться: - Непременно, мисс МакДугал, непременно! Мы, представители старой школы, знаем толк в научных прениях! Сейчас я возьму пергамент... Он сделал какое-то порывистое движение, будто намеревался встать из глубокого кресла, в котором до этого блаженствовал, но Элия опередила его, заверив: - Ну что Вы, профессор! Я всё принесу. Прощёлкав каблуками в личные комнаты, она достала из верхнего ящика стола пару свитков пергамента, перья и чернильницу. Она прекрасно знала, где и что лежит, потому что частенько помогала Слизнорту как в лаборатории, так и в кабинете - отвечая на письма оппонентов, к примеру. Да, она не могла похвастаться именитыми родителями, как другие члены Клуба Слизней, но упорства ей было не занимать, а уж Гораций Слизнорт был способен оценить столь положительные качества своих студентов. Опустив письменные принадлежности на стол перед профессором и забрав у того журнал, Элия прижала "Вестник" к груди и, помолчав немного, окликнула: - Профессор... Разрешите задать Вам вопрос? - Разумеется, мисс МакДугал, - пробурчал Слизнорт сквозь усы, выводя в верхней части листа витиеватое приветствие. Опустив голову так, что волосы закрыли нежно розовеющие щёки, Элия тихо поделилась: - Это... очень личное. Не знаю, как Вы к этому отнесётесь... Заинтересованно крякнув, Слизнорт отставил перо в открытую чернильницу и смерил студентку взглядом. - В чём дело, моя девочка? - осведомился он тоном, который, видимо, считал по-отечески ласковым. - У Вас что-то случилось? - Нет-нет, всё хорошо! - заверила Элия, отложив многострадальный "Вестник" на край кафедры. - Я только хотела спросить... Вы хорошо знаете мистера Розье, профессор? Весьма удивлённый таким вопросом, Слизнорт откинулся на пухлую спинку кресла. - Эвана? Разумеется, я его знаю. Он ведь учился у меня, входил в Клуб... Да и учился он на Когтевране, если я ничего не путаю, - прибавил он, и Элия льстиво подхватила: - Профессор, Вы ведь никогда не ошибаетесь в таких вещах! Капризно взмахнув пухлой рукой, польщённый Слизнорт окинул подопечную пристальным взглядом и деликатно спросил: - В чём Ваш интерес, мисс МакДугал? - Понимаете, - начала Элия, тщательно подбирая слова, - мы познакомились на прошлом вечере, который Вы устраивали, и... Он так ужасно понравился мне! - горячо прибавила она, налегая ладонями на кафедру и хлопая ресницами так усердно, что глаза начали слезиться. - Мне так хотелось бы узнать о нём побольше. Удивлённо хмыкнув, Слизнорт про себя подумал, что ничего удивительного в этом нет, но всё же не удержался и заметил: - Но, моя девочка, не слишком ли он взрослый для Вас? - Ну профессор... - продолжала канючить Элия, прижав руки к груди. - Я ведь беспрекословно выполнила все Ваши поручения. Ну неужели же я не заслужила даже завалящего кусочка информации? Слизнорт задумался, распушив усы. С одной стороны, такой интерес юной девушки был вполне естественен, ведь Эван Розье был чрезвычайно хорош собой, а профессор как и любой старый учитель обожал подобные истории. С другой же стороны... С другой стороны ему было прекрасно известно, что Элия, несмотря на все её округлые прелести и чистое розовое личико, оставалась маглорождённой, что шло вразрез с некоторыми из убеждений круга лиц, к которому с недавних пор принадлежал и Эван. Хотя мальчик всегда отличался прогрессивными взглядами, чего нельзя было сказать о его ближайшей родне - взять тех же Блэков. Припомнив прожект мисс Араминты Блэк, в замужестве Мелифлуа, призванный узаконить обязательную регистрацию маглорождённых волшебников и их последующую высылку в гетто, профессор поёжился и перевёл взгляд на Элию, которая продолжала терпеливо ждать ответа, наивно хлопая глазками. - Пожалуйста-пожалуйста... - прошептала она, умильно округлив губы, и Слизнорт сдался. - Ну хорошо, - прогудел он, напустив на себя вид отеческой строгости, - что именно Вы хотели бы узнать? Однако, стоило Элии набрать в грудь воздуха для первого из целой череды терзавших её вопросов, как дверь кабинета без стука распахнулась. На пороге стояла высокая черноволосая женщина, хотя вернее было бы назвать её дамой или даже леди - столько достоинства было в её несгибаемо прямой спине, горделиво вскинутом остром подбородке и даже том, как ниспадали складки её изумрудно-зелёного бархатного платья. - Миссис Блэк! - расцвёл улыбкой Слизнорт и всё-таки выбрался из кресла, причём проделал эту манипуляцию с поразительным для его габаритов проворством. - Какими судьбами, моя дорогая! - Не могла не засвидетельствовать почтение, - с непередаваемым достоинством кивнула миссис Блэк, оглядывая кабинет и словно нарочно избегая смотреть на замершую у стола Элию. Поняв намёк, та подхватила лежавшую на парте мантию и, присев в неуклюжем подобии реверанса, попрощалась с профессором и быстрым шагом вышла из класса. - Желаете чаю? - суетился Слизнорт вокруг гостьи. - Или кофе? Мне как раз передали в подарок несколько фунтов чудеснейшей арабики... - Полноте, профессор, - одёрнула Вальбурга, взмахом палочки выдвигая себе стул и присаживаясь за первую парту в среднем ряду. - Я хотела переговорить с Вами об одном деликатном деле. - Я весь внимание. - Я намеревалась переговорить о Регулусе, - объявила она, без обиняков переходя сразу к делу. - Ввиду определённых семейных обстоятельств моему сыну потребуется иногда покидать Хогвартс, и я хотела бы, чтобы ему это удавалось беспрепятственно. Я знаю о школьных правилах, - заверила она, когда Слизнорт с сомнением хмыкнул. - Но речь идёт о будущем мальчика. Думаю, мы оба заинтересованы в том, чтобы всё складывалось самым благополучным образом, профессор. Ведь в такое время живём... Никогда не знаешь, какие знакомства окажутся полезными. Верно распознав в её словах намёк, профессор Слизнорт нахмурил кустистые брови. Про младшего Блэка давно уже ходили самые причудливые слухи, и профессор, не раз и не два видевший Регулуса в обществе Малфоя, Эйвери и уже помянутого Розье, прекрасно понимал, куда именно будет отлучаться наследник благороднейшего семейства. - Я приложу все возможные усилия, - заверил он, и Вальбурга удовлетворённо кивнула: - Благодарю Вас за понимание, профессор. Каковы в целом успехи Регулуса? Мальчик в этом году сдаёт С.О.В. Теперь, когда беседа вернулась в привычное ему русло, профессор заговорил гораздо бодрее: - Никаких причин для беспокойства, миссис Блэк, совершенно никаких! У Регулуса поразительные успехи в зельеварении и заклинаниях и довольно неплохой уровень по трансфигурации. Если хотите, можем пригласить профессора МакГонагалл - она охотно подтвердит... - С Минервой МакГонагалл я переговорю позднее, - заверила Вальбурга, поднимаясь на ноги. - Думаю, мы договорились? - Вполне, миссис Блэк, - с готовностью кивнул Слизнорт. - Вполне. Посчитав на этом школьные дела улаженными, Вальбурга спешно откланялась и покинула кабинет бывшего декана. Ей всегда было здесь некомфортно, даже когда сама она была студенткой - слишком уж много тяжёлого бархата, слишком сладкий запах... Засахаренные ананасы, припомнила она с усмешкой и вдохнула свежий воздух, тянущийся к школьному крыльцу от сонно колышущегося озера. Откуда-то справа до неё донёсся торжествующий вопль, и Вальбурга обернулась, нацепив на лицо укоризненную мину. От стадиона к школе приближалась толпа мальчишек в кроваво-красных спортивных мантиях, среди которых она без труда разглядела до боли знакомый силуэт. Сириус, заметив одиноко стоявшую на крыльце мать, на мгновение замедлил шаг, но всё же взял себя в руки и, из рук в руки передав метлу Поттеру, быстро приблизился к ней. - Мадам, - поприветствовал он, щёлкнув каблуками, и Вальбурга чопорно кивнула в ответ: - Добрый день. Счастлива видеть тебя в добром здравии. - Это вполне взаимно, - заверил он и приглашающе простёр руку. - Желаете присесть? Или Вы торопитесь? Что-то прикинув в уме, Вальбурга великодушно кивнула: - Пару минут найду. Отвесив матери микроскопический поклон, Сириус провёл её во внутренний дворик, располагавшийся слева от парадного входа, где стояли в круг каменные скамьи. Присев на ближайшую, Вальбурга поделилась: - Я только что была у профессора Слизнорта. - Надо полагать, это был не просто визит вежливости? - уточнил Сириус, по-прежнему оставаясь на ногах, и она кивнула: - Ты прав. Быть может, стоило бы зайти и к МакГонагалл. Или... профессор Грэйволф ещё преподаёт? - спохватилась она. - Слышала, у него проблемы со здоровьем. Стиснув зубы так, что желваки проступили, Сириус откликнулся: - Ничего непоправимого, уверяю Вас. Смерив сына взглядом из-под тяжёлых век, Вальбурга чуть слышно вздохнула. Он выглядел довольно бодро, разве что под глазами залегли бессонные тени. Что же не в порядке? Что тревожит полнокровное сердце и отчего так больно сжимается её собственное? - Ну вот что, юноша, - объявила она, складывая холёные ладони на коленях. - Я довольно терпела твои капризы, но теперь баста. Заканчивай этот балаган и возвращайся домой. - Премного благодарен, мадам, но я не бедствую, - высокомерно откликнулся Сириус, глядя на траву под собственными ногами. - В доме Поттеров я облагодетельствован наравне с прочими членами семьи, а потому мне не на что жаловаться. При едином намёке на имя близкой родственницы, Вальбурга чуть приметно шевельнула губами, будто хотела скривиться, но в последний момент сдержалась и уточнила: - Что тётушка Дорея? - Здравствует, благодарю. - А её муженёк? Подняв голову, Сириус смерил мать скучающим взглядом и совершенно ровным тоном оповестил: - Всё семейство Поттеров, начиная его главой и заканчивая домашней совой, чувствует себя просто превосходно. Надо полагать, Вашими молитвами? Сверкнув глазами, Вальбурга не ответила. Она смотрела на старшего сына и не могла понять, почему вместо худенького глазастого мальчика с нежными кудряшками видит перед собой абсолютно незнакомого молодого мужчину - фантастически красивого, породистого, но такого холодного, что предплечья покрылись унизительными мурашками. Мерлин всемогущий, когда всё полетело в пропасть? Знала бы, что будет так - век бы не отнимала его от груди. Она протянула узкую ладонь, и Сириус помог ей подняться, подставив крепкое предплечье, чтобы она могла опереться - всё-таки нормы этикета ему в голову вбивали годами, с самого младенчества, так что даже бегство из родного дома не смогло вытравить привитые азы. - Это твоё окончательное решение? - уточнила она, и Сириус слегка склонил голову: - Да, мадам. Он проводил её до самых ворот, но так и не прибавил ни слова больше. Слишком гордый, чтобы признать собственную ошибку. Слишком Блэк, чтобы покаяться. Остаток вечера Сириус провёл в подавленном настроении - близость матери всегда влияла на него подобным образом, и он не знал, сколько лет должно пройти, чтобы изменилось текущее положение дел. Гриффиндорская спальня давно наполнилась сонным дыханием и храпом Фабиана, а он всё лежал, тупо пялясь на рог месяца в небе за окном, и думал о том, правильно ли он поступил, сбежав из дома. Римус, заметил он, тоже не спал, но у него на то, определённо, были свои причины. - Что, луна зовёт? - саркастически шепнул он, поворачиваясь набок, лицом к другу, и Люпин ответил ему рассеянным взглядом, будто не вполне понял шутку. - Сириус... Слушай... - окликнул он, когда молчание затянулось. - У тебя было когда-нибудь такое, что ты смотришь на девушку и понимаешь, что хотел бы смотреть на неё до конца своей жизни? Удивившись именно такой постановке вопроса, Сириус задумался. Что-то похожее он чувствовал, глядя на Марлин, но Римус, судя по растерянному и какому-то несчастному виду, имел в виду явно не её. - Что-то типа, - уклончиво ответил он. - А у тебя бывало? - Кажется, да. А вот это было уже интересно. Сев в постели, Сириус смерил друга очень внимательным взглядом, пытаясь прикинуть, кто проткнул бедняге Лунатику сердце. Речь вряд ли шла о простушке МакДональд, которая продолжала бросать на него влюблённые взгляды, а между тем других явных кандидаток попросту не было... Почти. - Да ладно... - протянул он, недоверчиво усмехаясь. - Ты шутишь!.. - Только не вздумай издеваться, - предупредил Римус, закрывая лицо руками. - Я и так не понимаю, что со мной творится. Но Сириус просьбу проигнорировал, продолжая сверлить друга взглядом. - Аврора? - переспросил он и испустил отрывистый, лающий смешок. - Ты точно меня разыгрываешь! - Тихо ты! - шикнул Римус, покосившись на ворочающегося сквозь сон Джеймса, и сел, уперевшись локтями в собственные согнутые колени. - Попросил же... Сириус вместо ответа поднял вверх раскрытые ладони, будто сдаваясь в плен, но всё же не сдержался и самым сочувственным тоном уточнил: - Как же тебя угораздило, дружище? Римус покачал головой, и выглядел при этом настолько несчастным, что оставалось его только пожалеть. - Просто... Когда она рядом, у меня такое чувство... - Он вздохнул, отчаянно пытаясь подобрать слова или хотя бы затолкать в лёгкие душный сонный воздух. - Будто за мной никто не гонится. Смерив друга взглядом, Сириус едва сумел подавить тяжкий вздох. Впервые за весь вечер ему не хотелось острить или насмехаться. Никто из них не мог бы сказать наверняка, что стоит Римусу его болезнь. Ведь даже вообразить сложно, каково это - жить с постоянной оглядкой, трястись и ждать, что твою позорную тайну вот-вот раскроют. А Эви... Она просто была такой. Нежный ветерок в верхушках деревьев на окраине Запретного леса. Золотой отблеск на поверхности Чёрного озера. Та невыносимая лёгкость, которой так недоставало Лунатику. - Ты же понимаешь, что с ней не получится просто переспать? - уточнил он, и Римус, подняв голову, возмутился: - Я даже не думал ни о чём таком! Скептически сощурившись, Сириус напутствовал: - Ты себе-то не ври. Не думал он, как же... Тебя Сохатый на куски порвёт, если с ней что-нибудь случится. - Не случится, - заверил Римус, укладываясь и обхватывая подушку руками. - Я этого не допущу.***
Финальный матч сезона состоялся в ближайшую субботу - как только из Больничного крыла выписали всех пострадавших. Махнув рукой на тщетные попытки успокоить Джеймса, который от волнения был сам не свой, Сириус сосредоточился на том, что собирался сделать после матча, а именно - поговорить наконец с Марлин. До сих пор она вполне успешно избегала его, на уроках отсаживаясь в самый дальний угол, а в Общей гостиной не задерживаясь дольше пары минут, и то в компании Лили или Алисы. Больше так продолжаться не могло, потому что Сириус ощущал, как с каждым прожитым днём в нём крепнет желание превратиться в пса и отгрызть ей палец вместе с чёртовым кольцом. Он его хорошо рассмотрел - безвкусная дешёвка, нисколько не соответствующая ни изящности её рук, ни нежности кожи... Да и кто теперь дарит золото? - Сириус? Вскинув голову как вышколенный охотничий пёс, он обернулся на голос и увидел в нише слева от дверей Большого зала Марлин; стоя за статуей вепря, она неловко переминалась с ноги на ногу и, кажется, ждала кого-то. Неужели его? Бросив короткий взгляд туда, куда ушли Джеймс и вся команда, он чертыхнулся сквозь стиснутые зубы. До матча с Когтевраном оставались считанные минуты, но упускать возможность было нельзя. Уже второй раз за неделю с ним заводили очень важный разговор в тот самый момент, когда он был меньше всего к этому готов - и делали это женщины, которые одним взмахом ресниц могли сломать его никчёмную жизнь. Подивившись такой иронии, он быстро подошёл к Марлин и предложил: - Пойдём отсюда. Нужно поговорить. Быстро закивав, она взглянула на него так, словно готова была идти куда угодно. Прикинув, где им не могли бы помешать, Сириус решительно взял её за руку и потащил к лестнице на второй этаж. Пять лет назад, выдавая ему ключи от собственного кабинета и личных комнат, профессор Грэйволф указал на самый старый и длинный ключ в связке и объяснил: - Этот - от бывшего кабинета профессора Вилкост. Гадючник тот ещё, заниматься там невозможно - слишком тесно, но вдруг пригодится. На закономерный вопрос Сириуса о том, зачем ему может пригодиться пустой кабинет, Грэйволф пожал плечами и откликнулся: - Мало ли. Всю глубину и важность этого "мало ли" Сириус понял лишь долгие годы спустя, когда гормоны разыгрались так, что впору на стену лезть. До сих пор кабинет служил ему тайным убежищем, и вести туда Марлин теперь было отчего-то противно, но других вариантов не оставалось. Им нужно было поговорить, причём прямо сейчас и без свидетелей. Она ни словом не попрекнула его, когда он запер за ними дверь и остановилась посреди запылённой комнаты, обхватив собственные плечи руками. - Ты опоздаешь на матч, - заметила она, когда тишина взвилась до чуть слышного звона, но Сириус лишь отрывисто покачал головой: - Сохатый и без меня справится. Из меня всегда был паршивый игрок в квиддич. Он осторожно приблизился, не сводя глаз с её беззащитного розового затылка, и окликнул: - Марлин, посмотри на меня... Пожалуйста. Она послушно обернулась, но далеко не сразу смогла заставить себя посмотреть ему в глаза - и во взгляде у неё было столько боли, что он едва подавил желание поёжиться. - Ты же не любишь его, - тихо, но твёрдо произнёс он, проглотив перекрывший горло тугой комок. - Так зачем всё это? - Потому что так правильно, - мягко откликнулась она, глядя неизменно в сторону. - Я закончу седьмой курс, выйду замуж за Берти и буду жить так, как и все живут. Он вполне сможет обо мне позаботиться... - А как же я? - А что "ты"? - вскинулась она, теряя терпение. - Ты что же, пылко влюблён? Или возьмёшь меня в жёны? Вот только я, хоть и чистокровная, в священные двадцать восемь не вхожу, так что мадам Блэк меня вряд ли одобрит. - Ошибаешься, - откликнулся он с горькой усмешкой. - У вас нашлось бы много общих тем для разговоров. Например о том, какое я ничтожество. Марлин дёрнула головой так, словно он ударил её по лицу. Несколько невыносимо долгих мгновений она смотрела на него почти испуганно, не мигая, а после чуть слышно прошептала: - Я никогда не считала тебя ничтожеством... - Я знаю. Но я... Я понятия не имею, что со мной творится, - признался он, глядя на неё неожиданно беспомощными глазами. – Сначала я думал, что это просто развлечение, пытался насолить Обри, но… Ты правда мне нравишься, Марлин. - И я что, должна поверить тебе? - огрызнулась она, резко взмахивая руками. - Слушай, если тебе что-то там показалось... - Но ведь не только мне, не только! - воскликнул он и, вытащив из кармана мантии какой-то много раз сложенный листок пергамента. - Ты сама отдала мне это письмо, ты помнишь? Опустив глаза на бумагу и узнав закорючки Оливера, Марлин коротко вздохнула, а Сириус, разгладив листок на ладони и отыскав глазами нужное ему место, тихо зачитал: - "Я верю, что ты сможешь позаботиться о Марли. Она хорошая, но только Берти этого не ценит". Видишь? - спросил он, встряхнув письмом в воздухе. - Даже твой младший брат понял, что Обри тебя не достоин! - Сириус, хватит! - оборвала она, вырвав письмо у него из пальцев. - Это… Безумие какое-то! Возможно, мы просто заигрались, - выдохнула она, беспомощно уронив руки, но Сириус внезапно придавил её к стене и, сжав в объятиях, горячо прошептал: - Это не игра. Больше - нет... Она попыталась отодвинуться, сохранить хотя бы иллюзию дистанции между их телами, но он не позволил ей этого сделать, покрывая её лицо и шею короткими жалящими поцелуями. - Нет… - прошептала она, слабо пытаясь отстранить его руки. – Нет, пожалуйста… Я не могу… - Не можешь или не хочешь? Он прижал ладони к её щекам, заставляя посмотреть прямо в глаза, и Марлин вдруг поняла, что не сможет ему соврать. Только не теперь, когда его рваное дыхание неожиданно мягко ложится ей на губы. - Не могу… - выдохнула она, дрожа как осиновый лист. Следующие часы прошли будто в аду - Марлин рыдала так, что Сириус всерьёз начал опасаться, как бы у неё не остановилось сердце; размазывая по лицу слёзы и захлёбываясь, она что-то бессвязно лепетала, но он не мог разобрать ни слова и только сильнее прижимал её к груди, больше всего на свете боясь того, что она придёт в себя и снова сбежит. Ему столько всего хотелось с ней сделать... но не сейчас. Всё, о чём он мог мечтать в тот момент - обнять её покрепче и не отпускать, пока слёзы не иссякнут. - Дурочка, - ласково прошептал он, уткнувшись носом ей в макушку и закрыв глаза. - Зачем же ты согласилась?.. В ответ Марлин лишь прижалась щекой к его плечу и обняла так крепко, насколько ей хватало сил. - Я не знаю, - честно призналась она. - Мне казалось, так будет лучше... - Кому? Лучше - кому? На этот вопрос ответа у Марлин не было, поэтому она просто покачала головой, избегая смотреть ему в глаза. На мгновение ей до дрожи захотелось, чтобы можно было и дальше сидеть вот так на продавленном диване, обнявшись, а мир снаружи пусть ревёт и бушует - это не страшно. Совсем не страшно. Нежно отстранившись, Сириус заставил её поднять голову и заглянул в глаза, сиявшие в полумраке как сапфиры. - Откажись, - прошептал он, бережно сжимая её мокрое лицо в ладонях. - Это - не те кандалы, которые невозможно сбросить. Марлин молчала, хотя всё у неё внутри заходилось криком, вновь и вновь на пределе слышимого повторяя - не отпускай меня... - Сириус, я не знаю, что мне делать, - призналась она, качая головой как заведённая. - Наши семьи годами дружили... У меня не хватит сил разрушить всё вот так, из пустой прихоти... - Не думал, что для тебя это пустое, - оскорблённо заметил он и тяжело вздохнул. - Поступай, как знаешь. Но если когда-нибудь ты всё-таки решишься стать счастливой - ты дай мне знать, ладно? - Ладно, - кивнула она, утерев саднящие глаза основанием ладони. - Нужно идти. Тебя, наверное, Джеймс с фонарями разыскивает... Взглянув за окно и прикинув, что матч наверняка уже закончился, Сириус с горечью подумал, что сегодня придётся выдержать ещё и непростой разговор с лучшим другом. Что ж, пусть так. Хуже ему сегодня уже точно не будет. Марлин отчаянно рвалась в Общую гостиную, но вместо этого он отвёл её в Больничное крыло, сдав на поруки Арвин и попутно сочинив малоубедительную историю о надвигающихся страшных-страшных экзаменах - потому что тяжело учиться, Вин, ну правда... И страшно так, что ноги стынут. Арвин наверняка ему не поверила и предложила тоже сделать пару глотков успокоительного зелья, но Сириус мужественно отказался. Вместо это он направился в единственное место во всей школе, где его ждали просто так, без подоплёки и желания скандалить. Когда он вошёл, профессор Грэйволф дописывал длиннющее письмо - верхний край пергамента свисал через край стола. Должно быть, сочинять послание он начал ещё ранним утром, и на матч не пошёл - всегда ведь ненавидел квиддич на уровне кровяных клеток. Принципиально отказывался понимать. - Можно? - уточнил Сириус, останавливаясь на пороге. На мгновение оторвавшись от письма, Грэйволф переспросил: - С каких пор ты стал спрашивать разрешения? Расценив это как приглашение, Сириус вошёл, закрыл за собой дверь и сел в кресло по другую сторону стола. Некоторое время прошло в тишине, лишь чуть слышно поскрипывало орлиное перо, пока профессор писал, но вот он наконец поставил точку и, посыпав пергамент мелким зачарованным песком, как бы между прочим поинтересовался: - Как поживает мисс МакКиннон? Сириус ощутимо вздрогнул и, не поднимая головы, покачал в воздухе ладонью. - Надеюсь, тебе достало ума проводить её в Больничное крыло? - последовал очередной вопрос. - Было бы прискорбно, если бы ты упустил случай проявить себя истинным джентльменом. В ответ на столь явную остроту Сириус болезненно усмехнулся, впервые за всё время пребывания в кабинете поднимая на крёстного отца больные глаза. - Ты всё на свете знаешь, да? - спросил он, даже не пытаясь скрыть прорывавшегося в каждом вздохе восторга, и профессор с непривычной скромностью откликнулся: - Лишь то, что касается меня или людей, которые мне глубоко небезразличны. - Откинувшись на спинку кресла, он сплёл пальцы в свободный узел и спокойно предложил: - Ну, рассказывай. Сириус в ответ лишь нахмурился: - Да и рассказывать нечего. Меня только что признали недостаточно заурядным и ответственным, чтобы быть со мной. - Быть может, ты недостаточно доходчиво объяснил собственные чувства? - предположил профессор. - Начать можно было, к примеру, с фразы "Марлин, я люблю тебя так, что себя не помню". Это настолько точно отражало действительность, что Сириус досадливо поморщился. - Я ни черта не знаю о любви, - вздохнул он, качая головой. - Может, мне и вправду показалось? Подавшись вперёд и опустив ладонь ему на плечо, Грэйволф осторожно сжал пальцы и посоветовал: - Не наседай на неё. Дай время одуматься. - Ты думаешь, она сможет? – с надеждой спросил Сириус, и он строго кивнул: - Конечно. Просто подожди. - Ты же знаешь, с этим у меня проблемы… - Знаю, - кивнул он. - Это только тебя все на свете ждут, а сам-то ты себе труда не даёшь. Или ты думаешь, что Вальбурга просто так заглянула в Хогвартс на огонёк? Сириус тихо застонал и опустил голову, уткнувшись пылающим лбом профессору в запястье. И такая чудесная у него была рука - на ней хотелось часами лежать, как на подушке, отдыхая умом и сердцем. - Я запутался, - прошептал он, не раскрывая глаз, и Грэйволф, свободной рукой ласково потрепав его по волосам, лишь тихо усмехнулся в ответ: - Ты потерпи, сынок. Всё как-нибудь наладится.