***
— И всё-таки мне стоило пойти с тобой, — проговорила Шиён, наблюдая, как Бора выкладывает какие-то продукты на прикроватную тумбочку. — Тебе ещё слишком рано покидать больницу, Ши, — ответила Ким и, протянув Шиён яблоко, опустилась рядышком на стул. — Я здесь целых три дня… — бездумно покрутив в руках фрукт, сказала Шиён. — Голова уже не так сильно болит, можно продолжить лечение дома. — Ты потеряла много крови… Не игнорируй указания врача, ему можно доверять. Шиён подняла скептический взгляд и, получив решительный в ответ, протяжно вздохнула и откусила кусок от яблока. — Ты говорила со своей матерью? — прожевав, спросила она. — Нет, — качнула Бора головой. — И, пожалуй, не стану. — Поймав вопросительный взгляд, пояснила: — Мне неважно, что у неё там было с Ким Джонхёном. Всё это в прошлом, которое я старательно пытаюсь забыть. — Понимаю, — кивнула Шиён и поднесла яблоко ко рту. Но ожидаемого хруста Бора не услышала. — Ты чего? Шиён подняла глаза на Бору и, опустив яблоко, тихо сказала: — Бора, пообещай мне кое-что. Ким нахмурилась, но кивнула в знак готовности выслушать. Шиён отложила яблоко в сторону и, свесив ноги с постели, взяла в свои руки Борины. Бора подавила возмущение — постельный режим «шёл» главным пунктом в выздоровлении Шиён. — Мы с тобой через многое вместе прошли. Несколько раз стояли на грани между жизнью и смертью, но каким-то чудом выходили из заварушек победителями. Так нам казалось… — Шиён крепче сжала чужие ладони и, словив во взгляде любимой недоумение, продолжила: — Если вспомнить, прокрутить в голове отдельные моменты, то станет ясно, что большинство проблем возникало из-за доверия. Точнее, из-за его отсутствия. — Шиён… — начала Бора, но Шиён перебила: — Нет, пожалуйста, дослушай. Я знаю, что очень многое не договаривала, скрывала, и именно по этой причине я добилась такого же отношения и от тебя. Не знаю, что нами двигало, но так больше не может продолжаться, Бора. Это нужно остановить. — Шиён, о чём ты говоришь? — непроизвольно напрягшись всем телом, спросила Бора. — Ты же не хочешь… — Ким замолчала, не желая озвучивать свою мысль вслух. Расставание им точно не грозит. — Пообещай мне, что впредь между нами больше не будет секретов, Бора. Никакой недосказанности, обмана, сокрытия, недомолвок и… — Да-да, Шиён, я обещаю… — И ещё ты будешь жить со мной. Бора захлопнула рот, пораженно моргнула и, сжав Шиёнову ладонь, выдавила: — Прости, что? — На днях мне исполняется двадцать один, и свой переезд я планировала довольно давно. Присмотрела небольшую квартиру недалеко от института, нам будет удобно добираться и… — Ши… Вот ты снова, да? — Что? — нахмурив брови, спросила Шиён. — Ты снова приняла решение за меня! — Разве ты не согласна? — Разумеется, согласна, но спасибо, что всё-таки решила спросить! Шиён широко улыбнулась и, не обращая внимания на пыхтение собеседницы, наклонилась, притянула её к себе за затылок и поцеловала в давно манящие губы. Бора некоторое время упрямо сопротивлялась, всё время уводя голову в сторону, но вскоре сдалась и ответила на максимально нежный поцелуй. Внутри разливалось давно забытое тепло, и Бора впервые со дня смерти Юхён ощутила желанный покой, граничащий с чувством полного облегчения. Дверь палаты распахнулась, и Бора, скосив взгляд, поймала смущенный от Юбин. — Кажется, я не вовремя… — Нет-нет, Юбин, заходи, — отстранив Шиён, проговорила Ким. Шиён вздохнула и, поймав строгий взгляд от Боры, забралась с ногами обратно на кровать, после обращая внимание на вошедшую Юбин. — Есть новости о Юнги? — спросила Бора, когда Юбин присела на свободный стул. — Нет… Знаю только, что он за границей. — И к чему была его предсмертная записка? — хмыкнула Ким. — Он передумал заканчивать жизнь таким образом, а про записку забыл. Сукин сын, я же сама из-за него чуть не покончила с собой! — Правда? — приподняв брови, спросила Шиён. — Не важно, — отмахнулась Юбин. — Лучше скажите, когда мы уже обсудим другую, действительно предсмертную записку? — Думаю, можно сейчас. Похороны закончились, — поджав губы, ответила Бора. Юбин коснулась Бориного плеча, задерживая там руку на секунды, и, кивнув, достала из внутреннего кармана куртки сложенный вдвое лист. Шиён попыталась подавить чувство полного замешательства и недовольства от взаимодействия этих двоих и молча наблюдала, как Юбин не спеша разворачивает бумагу. — Чхве Упён, так звали умершего мужчину, начинает с объяснения поступка Дону. — Юбин сделала паузу, заметив, как дёрнулась Бора, затем продолжила: — Если верить записке, Дону не собирался никого из вас убивать. Он хотел инсценировать ваше убийство. — Я не заметила в нём никакой игры, когда он тыкал в меня своим пистолетом, — спокойно возразила Бора. — Его прослушивали. Он знал о нескольких жучках, что нацепили на него свои же люди, но специально оставил пару штук после их обнаружения. Так, вся организация в тот момент слышала не только ваш разговор, но и выстрелы. — Я сотни раз прокручивала в голове тот момент и всё-таки признала, что… Если бы Юхён не появилась тогда, он бы дважды промазал, — нахмурившись, проговорила Бора. — Но, под импульсом эмоций, тогда я пришла к единственно устраивающему меня выводу — пистолет Дону был неисправен. — Ну, теперь мы знаем, что это не так, — качнув головой, ответила Юбин. — Допустим, в записке говорится правда. Для чего Дону нужна была эта… постанова? — Временной новости о вашей кончине, полагаю, хватило бы, чтобы в организации начались проблемы. Не такие серьёзные, как при…настоящей гибели одной из вас, но начало было бы положено. — Он заранее вызвал полицию. Для чего? — подала голос Шиён. — В записке об этом, конечно, не говорится, но я тоже думала об этом. Вероятно, для привлечения внимания, для достоверности его действий. Да и… он мог всё рассказать полиции и с их помощью временно спрятать вас, чтобы поддерживать «сказку» о вашей смерти. В палате воцарилось недолгое молчание. Бора, нахмурив лоб, вновь вспоминала тот роковой день на склоне. Правда, теперь стараясь направить поток воспоминаний в иное русло — не на слова и действия Дону, а на его мимику, взгляды, на ранее отброшенные детали, в виде трясущихся рук парня. Бора признала, что в записке, скорее всего, написана чистая правда. — Ладно, с этим разобрались, — кивнула Бора. — Что дальше? — Так… — Юбин уткнулась в листок, пытаясь разобрать неровный почерк, и, подняв взгляд, сказала: — Именно Чхве Упён, по указу Дону, привёз Юхён на склон, после чего наблюдал за происходящим со стороны. Поняв, что всё пошло наперекосяк, он двинулся следом за машиной Дону и, когда тот умер, увязался уже за Шиён. — Юбин вновь опустила взгляд, вчитываясь в следующие строки, и продолжила: — Он… раскаивался. Считал себя виновным в смерти Юхён, так как, по сути, именно он привёз её на место гибели. — Поэтому он помог нам найти Шиён? Он хотел искупить свою вину… передо мной? — Думаю, да, — кивнула Юбин. — Он и правда сожалел… Самоубийство сойдёт за доказательство. — Не скажу, что мне жаль, — холодно произнесла Бора. — Каждый в этой организации заслуживал и нечто похуже. — Я ведь тоже оттуда, — напомнила Юбин. — Как и я, — парировала Бора. — Тогда ты знаешь, что не все Паршенди были способны на убийство и грабёж. Я знала Упёна, он стал членом организации из-за семьи… — Но это не оправдывает его поступков, Юбин! — возразила Ким. — Ты ведь не знаешь, чем именно он занимался… — Одного знания достаточно — он из «Паршенди»! — Прекращайте, — осадила их Шиён. — Паршенди больше нет, ни одна из вас не состоит ни в какой организации, ясно? — Извини, Юбин, — взъерошив пятернёй волосы, сказала Бора. — Просто… лучше бы я не знала никаких подробностей. — Понимаю, — кивнула Юбин. — В любом случае это всё. Больше в записке ничего не сказано. — Мы узнали, что хотели, — сказала Шиён. — Впредь больше не возвращаемся к этой теме, да и к другим, думаю, тоже… — Уже не хочешь узнать, по какой причине Ким Деминг… — Нет, — твёрдо сказала Шиён. — Хватит с нас этой организации, причина моего похищения уже не так важна. Юбин согласно промычала и, сложив листок, сунула его во внутренний карман куртки. — Кстати, что слышно о Ким Джонхёне? — спросила Бора. — Бедняга сейчас в национальной тюрьме, ждёт своего приговора. Но, думаю, вероятность того, что этот самый приговор успеют привести в исполнение, сводится к нулю. — Он что-то растрепал полиции? — спросила Шиён. — О да. Если верить моим источникам, он выложил полиции всё. — Глупец, — усмехнулась Шиён. — Думаю, «Илетти» о нём позаботятся. — Уже начали, — улыбнулась Юбин. — Когда мы с Борой приехали в его резиденцию, он как раз разговаривал с одним из Илетти. Я списала номер звонившего и позже связалась с ним. Сейчас с ними «работает» Тэхён, пытается уладить некоторые сложности, чтобы дело отца никак не отразилось на нём и Минджи. — Интересно, как он там… — проговорила Бора. — Со всем… навалившемся, я даже не думала о том, насколько Тэхёну сейчас тяжело. — Последние два дня он занимается различными бумагами, переписывая всё на себя и Минджи. Выставил на продажу дом и уже продал многие владения Джонхёна, купленные на средства организации. Полученные деньги он вернёт людям, пострадавшим от лап его отца и Паршенди. — Продал дом… И где он сейчас живёт? — поинтересовалась Бора. — Он буквально вчера въехал в небольшую квартиру. Минджи, кстати, с ним. И… он упомянул, что ему там очень нравится, и что он с нетерпением ждёт въезда новых соседей. — Вы довольно неплохо общаетесь, — заметила Шиён, скрывая улыбку за недоеденным яблоком. — И вовсе нет! — вспыхнула Юбин и, поднявшись, добавила: — Если у вас всё, я пойду. Некогда мне разговаривать о всяких глупостях. — Тэхёну — привет! — крикнула вдогонку Шиён, пока двери палаты с громким хлопком не закрылись. — Вижу, у тебя поднялось настроение, — чуть улыбнувшись, сказала Бора. — Не без причины, — с лёгкой улыбкой ответила Шиён. — Я только сейчас полностью осознала, что всё действительно закончилось. — Или только начинается, — задумчиво проговорила Бора и, поднявшись, приблизилась к больничной кровати. Осторожно обхватила перебинтованную голову Шиён и, заглянув в бездонные чёрные глаза, сказала: — Насчёт твоего предложения жить вместе… Ши, честно говоря, я не совсем представляю свою будущую жизнь. Стоит только задуматься, и все мысли, как по приказу, сводятся на одном. Точнее, одной… Я не могу… не представляю своей жизни без неё. Мне трудно, невыносимо больно, и я до сих пор не осознаю всей реальности… — Бора… — Но я не хочу сдаваться, Шиён. Не имею права. Юхён ценой своей жизни предоставила нам шанс. Шанс жить и не оглядываться на каждом шагу, опасаясь, что кто-нибудь воткнёт нам нож в спину. Шанс на спокойное существование без вечных угроз и покушений. Шанс забыть прошлое и попытаться построить будущее. И, наконец, шанс на нормальные, крепкие отношения, которые не будут заранее обречены на провал. И я надеюсь… знаю, что всё это возможно, и, если ты мне поможешь, я снова стану той Борой, которую ты знала. Которую знала и я... — Бора, ты — это ты. — Шиён взяла Борино лицо в свои руки и, смахнув большими пальцами дорожки от слёз, осипшим голосом добавила: — Ты всё та же Бора, которую я знаю. Ни больше, ни меньше, слышишь? Мы сделаем всё возможное, чтобы смерть Юхён не была напрасной. И мы обязательно построим хорошее будущее, мы его заслужили, Бо. Для этого потребуется время, много времени, но я верю — мы справимся. Вместе. — Я люблю тебя, — выдохнула Бора и, склонив голову, коснулась смазанным поцелуем Шиёновых губ. Отстранилась, тут же встречая потерянный взгляд. — Ши? — В следующий раз, когда решишь сказать такое… — Брови Боры медленно взлетели наверх, когда щёки Шиён стремительно порозовели. — Блин, Бора, ты выбрала совсем не подходящий момент, я не была готова! — Разве? — Бора с легким удивлением отметила, что улыбается. — Шиён, я тебя смутила? — Нет! — Шиён отвернулась, сжала руками пылающие щёки и, бросив косой взгляд на Ким, пробубнила: — Открой, пожалуйста, окно. Мне душно. Бора поражённо моргнула и, издав тихий смешок, послушно приоткрыла одно из окон.***
Бора открыла двери и, обернувшись, медленно обвела взглядом комнату. Дедушкин дом, эта комната, что на протяжении пяти лет служила тем самым местом, которое Бора с уверенностью может назвать родным, дорогим сердцу кровом; события, что создавались именно здесь — всё стало частью бесценных воспоминаний, благодаря которым она живёт в том настоящем, к которому стремилась уже очень давно. И пусть на сердце остались вечные чёрные шрамы — Бора пообещала себе и Юхён, что прошлое навсегда останется в прошлом, а дорога, строимая в настоящем, имела лишь один конец — в далёком будущем. — Не думаешь, что ещё слишком рано уходить, Бора? Бора повернулась на голос и, встретив обеспокоенный взгляд матери, ответила: — Нет, мама. Мне это нужно. — Женщина слабо кивнула и, притянув к себе Бору, осторожно обняла за плечи. — Не пропадай, ладно? — Я буду часто к тебе заходить, — пообещала младшая Ким. Ким Донгён отстранилась и, улыбнувшись, сжала Борину руку. Звук от хлопнувшей двери на первом этаже развеял молчание, и старшая Ким, бросив быстрый взгляд в сторону лестницы, сказала: — Наверное, это Шиён. Беги, родная, и пусть у вас всё будет хорошо! — Спасибо, мам! — Бора ещё раз торопливо обняла свою мать и, вытянув ручки у двух чемоданов, стремительным шагом направилась по осветлённому коридору. Ненадолго замерла, проходя мимо пустующей комнаты сестры, и, чему-то улыбнувшись, продолжила свой путь. — Всего два чемодана? — оглядев Бору с её «содержимым», спросила Шиён. — Ши, если твоя гардеробная не уступает в размерах моей комнате, это не значит, что у всех так же. Шиён слабо усмехнулась и, забрав у Ким один чемодан, направилась к выходу. — Ты только с больницы, я бы сама донесла! — Во-первых, не только, а уже целых три дня, — заталкивая вещи в багажник машины, ответила Шиён. — А во-вторых, ты что, добиваешься первой семейной ссоры? Ты какая-то нервная сегодня. Шиён закрыла багажник и, не замечая ошарашенного лица Ким, спокойно села в машину. Бора же, встряхнув головой, обернулась, окидывая прощальным взглядом дедовский дом. Мимолётная улыбка осветила её лицо, и Бора, смахнув быстрым движением одинокую слезу, села на переднее сиденье, тут же понимая, что с этого момента, наверное, и начинается новая полноценная жизнь.***
— Почему не скажешь ей правду? — У нас только всё наладилось, не хочу это разрушать. Не снова. — Она очень долго искала ответ. — Знаю, но я не могу просто подойти и сказать: «Знаешь, Шиён, это ведь по моей вине тебя похитили. Это я солгала Паршенди о твоих связях с этими горе-учёными!». — Ты же не знала, к чему это приведёт. Ты была глупой влюблённой девочкой. И… очень ревнивой. — Я не знала, что Паршенди вытворяли со всеми похищенными девушками… Я думала, что их отпускают! — И потому решила проучить Шиён, Юбини? — Тэ, это совсем не смешно! — Знаю, прости! — Тэхён улыбнулся и, щёлкнув кончик носа Юбин, сказал: — В любом случае это и правда теперь не важно. Все живы и здоровы, к тому же без твоей подставы она не встретила бы Бору. Если решишься ей когда-нибудь рассказать, не забудь использовать этот железный аргумент. — Обязательно, — фыркнула Юбин и, заслышав приглушенные голоса за входной дверью, добавила: — Кажется, приехали. Повезло же тебе с соседями, Тэ. — Тоже так считаю, — кивнул Тэхён и, поднявшись с дивана, сказал: — Пойдём и поможем им, что ли. Наверняка у Боры полно чемоданов и сумок. Юбин кивнула и, задумчиво коснувшись кончика своего носа, смущенно улыбнулась. Но, очень быстро одёрнув себя и зарядив мысленную оплеуху, резко поднялась и направилась следом за Тэхёном, который успел скрыться за дверью его новой квартиры.