Семейное

— Все-таки хорошо, что ты стал отцом, — сказал Данте. — Неужели? — Вергилий хмыкнул, приваливаясь спиной к белой стене больничного коридора. — От меня наконец отстанут с вопросами о внуках, — ответил Данте и увидел, как брат улыбается. Началось все с того, как семь лет назад на Фортуне что-то случилось, и отец отправил их вдвоем разбираться. Вергилий разнылся, что не хочет ехать с Данте, потому что тот будет только мешать. Данте такие слова были не в новинку, но он все равно страшно обиделся, и весь путь до острова они вообще не разговаривали, помирились только по прибытии. Как оказалось, случилось несколько врат в ад, уничтожением которых они занимались, пока спустя почти месяц нахождения на Фортуне Вергилий не сказал Данте идти одному. Чтобы Вергилий — и отказывался от возможности помахать Ямато — это было необычно и странно, и Данте все же смог выпытать из него, в чем дело. Смущаясь, брат тогда ответил: «у меня свидание». Данте долго смеялся и подтрунивал над ним, они даже подрались из-за этого в тот вечер. Но свидание удалось — судя по тому, что они сейчас в роддоме. Семь лет прошло, а то, что Данте шутливо называл курортным романом, превратилось в семью — обычную, настоящую, прямо как у людей. Он был бесконечно за Вергилия рад. И за Беатриче — с ее железными нервами, терпит же она как-то Вергилия все эти годы (ладно, на самом деле, терпеть ей и не нужно, Данте просто любит бросаться словами), — тоже, и за их сына — тем более. Мальчика они назвали Неро.