Candles

— Папочка, папочка! — звонкий голос моего сына сотрясал дом, — я хочу котенка, папа! Почему Лори можно, а мне нельзя? — Потому что родители Лори позволили ему, — объяснил я, — а я не разрешаю! Ты еще не умеешь держать свою любовь под контролем. — Звучит глупо, папа, — насупился ребенок, — все я умею лучше тебя! И вообще, дедушка мне разрешил! — Дедушка слишком балует тебя, — строго ответил я, — обещаю, ты обязательно заведешь питомца. Но не сейчас. Чарли, становившийся все больше похожим на покойного отца, ушел в полном молчании. Я проводил маленького альфу взглядом. Мой милый мальчик рос с каждой минутой. После смерти Джорджа сын стал моей единственной отрадой, моей надеждой, моим неугасимым светом. Он помогал мне справляться с трудностями, выбираться из самых тяжелых ситуаций. Чарли напоминал мне о лучшем, что во мне есть. Не о темной стороне, готовой сдаться при малейшей сложности. Лишь о светлом, чистом, великом. Совершенном. Эжен, переставший быть Смитом после смерти его недомужа, стал Делакруа, совсем как при замужестве. Его воссоединение с сыном было душераздирающем — мистер Делакруа плакал, прижимая к себе омегу. Он не мог на него насмотреться, не мог поверить своему счастью. Когда Чарли исполнилось два года, я вышел на работу. Мне пришлось начать с нуля, но это того стоило. Работа шла быстро, и вскоре я вернулся в горячо любимый Вашингтон Пост, в котором я работал еще в двадцать лет. Полгода назад я узнал о смерти Ники — мой коллега освещал этот случай. Омега скончался от передозировки наркотиков — мне, почему-то, совсем не было жаль. В целом, моя жизнь стала лучше. Я обрел покой, которого жаждал так долго. Ходил на любимую работу, растил замечательного сына, жил в большом доме. Все вокруг так хотели найти мне альфу, но я не чувствовал нужды в этом. Мне было легко в «романе с самим собой», наслаждался осознанным одиночеством. И, конечно, я помнил мужчину, ставшего для меня самой большой любовью и изменившего мою жизнь. Помнил того, кто отчаянно пытался разглядеть в себе хотя бы один лучик света, но так и не сумел найти. Помнил альфу, не имеющего ни единого шанса на выживание — родившегося, чтобы умереть. Появившегося, чтобы страдать. Жизнь многому научила меня. Болезненный опыт помог вырасти морально, понять, чего я хочу от жизни. Помог мне стать умнее. Но самое главное, что я усвоил — все свечи твоей жизни могут погаснуть, но ничего для тебя не кончено, пока горит единственная свеча — свеча твоей веры в себя, твоей надежды.