***
— И вот мы здесь! — Джисон ухмыльнулся Минхо. Ли с опаской посмотрел на здание, стоявшее перед ним. На этом месте не было никаких знаков и выглядело оно довольно запущенно. На какую-то долю секунды он забеспокоился, что Хан действительно отвёл его в какое-то криминальное место. Такой богатый ребёнок, как он, никогда бы не оказался в подобном месте. Ну, если только его не похитили ради выкупа или ещё чего-нибудь. Затем он услышал, как внутри залаяла стая собак. — О, отлично, гончие настигли нас, — сухо сказал он. Джисон хихикнул. — Я знаю, что этот район не самый богатый по сравнению с теми, к которым ты привык, но поверь мне, здесь безопасно. Пошли, хозяин уже ждёт нас, — и тут младший внезапно схватил Минхо за руку и потащил в здание, прежде чем тот успел отступить или поспорить. Минхо последовал за ним, опустив взгляд на их руки. Он должен был бы стряхнуть руку младшего, но ему нравилось чувствовать прикосновение его холодных металлических браслетов к своей коже, в отличие от тёплых пальцев парня. Он нахмурился, когда Хан отпустил его руку и подошёл к стойке, где стояла пожилая дама. Глаза Минхо расширились, когда он заметил, что они находятся в старом приюте для животных. В основном его окружали собаки и кошки в клетках или игровых загонах, но были и другие животные. Джисон обернулся с мальчишеской улыбкой на лице, которую Минхо нашёл до странного очаровательной. Это совсем не сочеталось с его панк-готической внешностью, и Ли захотелось рассмеяться. — Итак, дорогой! В течение следующих трёх месяцев нам разрешено приезжать сюда в течение недели и помогать в этом приюте для животных. Надеюсь, у тебя нет аллергии на животных, — он подбежал к Минхо, щурясь на него сквозь голубую чёлку. Минхо потребовалась секунда, чтобы не смотреть на то, как хорош был Джисон, но затем он ответил: — Нет. Вообще-то, когда я был младше, мне очень хотелось завести кошку, но родители никогда мне этого не позволяли, — он грустно улыбнулся парню. — Что мы должны сделать, чтобы начать? Младший хлопнул в ладоши. — Чтож! Нам просто нужно заботиться о животных, например, чистить их клетки, купать их, возможно, кормить, и всё такое. Минхо кивнул. — Ладно, это не так уж и плохо. Но я новичок в этом, поэтому кто-то должен показать мне, как это делать. — Нет проблем, ангел. Владелица сказала, что даст нам ускоренный курс подготовки, — и затем Джисон снова бездумно схватил руку Минхо и потащил его в заднюю часть здания, где они могли бы надеть фартуки и перчатки, чтобы начать свою работу. Рот Ли слегка дёрнулся вверх, когда он посмотрел вниз на их соединённые руки.***
— Ты уверен, что это то, что ты хочешь делать в течение следующих трёх месяцев? — недоверчиво спросил Феликс у Чанбина. То есть, серьёзно, какой богатый ребёнок добровольно хотел заниматься этим видом общественных работ? — Ага! Мне нравится быть на открытом воздухе, поэтому я решил, что это будет идеально! — Со ухмыльнулся ему, поправляя волосы на ветру. Они были снаружи, в местном парке. Это было огромное место, которое постоянно было переполнено людьми. Феликс оглянулся на мусорные мешки и резиновые перчатки, которые Чанбин взволнованно держал в руках, подпрыгивая, готовый начать. Чанбин решил, что он хочет убирать местный парк два-три раза в неделю для их общественных работ. Феликсу было всё равно, но было странно для кого-то вроде старшего не выбрать более… чистую идею для отработки часов. Он безразлично пожал плечами, затем включил свои наушники, чтобы они играли музыку в течение следующих 3 часов, пока он работал. Сегодня они были зелёными. Чанбин продолжал болтать, когда они начали работать. — Смотритель парка собирается каждую неделю подписывать наши бумаги для доказательства, просто чтобы ты знал. Я раньше всё время играл в этом парке, когда был маленьким, поэтому я довольно хорошо знаю этот район. У садовника дома больная жена и нет времени, чтобы следить за чистотой, поэтому я решил, что было бы хорошо помочь ему, насколько это возможно. Кроме того, мне нравится быть снаружи, из-за долгого нахождения в помещении я становлюсь беспокойным. О нет! Я не спросил, нормально ли тебе находиться на улице весь день. Если ты не сможешь продолжать или если тебе нужен перерыв, просто дай мне знать, я могу сделать некоторую часть твоей работы, не волнуйся, я не возражаю. Когда я был младше, дети обычно раздражались, потому что я мог бегать часами, не чувствуя усталости, и из-за того они всегда ненавидели играть со мной, настолько гиперактивным я был. Так что теперь я стал довольно осторожнее, когда повзрослел и- Эй! Ты меня слушаешь? Чанбин взглянул на Феликса, который молча собирал мусор и смахивал листья со скамейки в нескольких футах от него. Он, как обычно, был в наушниках. Чанбин надул губы, решив, что Феликс не пытается слушать, даже из вежливости. Со пожал плечами, привыкнув к странной тишине, которая всегда окружала Феликса, и к тому, что люди игнорировали его болтовню. Он полагал, то, что он попал в пару с незаинтересованным мальчиком, было почти идеально, потому что теперь он мог говорить столько, сколько хотел, и на этот раз никто не будет жаловаться или раздражаться из-за него. Он уже открыл рот, чтобы продолжить, когда Ли повернулся и заговорил своим красивым глубоким голосом. — Я не какая-то хрупкая кукла. Ты забываешь, что я лучше разбираюсь в боевых искусствах, чем ты, и что мне также нравится танцевать. Думаю, у меня достаточно энергии и я смогу справиться с собиранием нескольких кусков мусора в течение пары часов в неделю, — а затем он вернулся к тому, что делал, по-видимому, снова игнорируя Чанбина. Старший моргнул, удивляясь тому, что Феликс вообще слушал его, и ещё больше удивляясь тому, что он потрудился ответить. Он ухмыльнулся блондину, который стоял к нему спиной с включёнными зелёными наушниками. — Итак, как я и говорил…***
— Ты же знаешь, что я не умею ладить с детьми, да? — Уджин недоверчиво уставился на детский сад. Чан рассмеялся, увидев выражение ужаса на лице Кима. Ну, окружающим может показаться, что он просто скучал, но он провёл достаточно времени со старшим, чтобы знать, что богатый президент студсовета имеет тенденцию скрывать свои настоящие чувства за маской безразличия. И прямо сейчас Чан может сказать, что тот немного нервничает. — Все будет в порядке! Все дети знают меня, и все они очень весёлые и милые. Поверь мне, это самая лёгкая общественная работа. Эти часы пролетят в мгновение ока, — он улыбнулся Уджину. Сегодня Чан был одет в чёрную рубашку без рукавов, чёрную шапочку поверх светлых волос, со своим обычным золотым пирсингом и чёрными кроссовками. По какой-то причине это выглядело действительно хорошо на нём, и Уджин не был настолько глуп, чтобы не знать, что это за чувство появлялось у него в животе. Плохо. Чем больше он узнаёт Чана, тем больше хочет быть рядом с ним. И вовсе не в «дружеском» смысле. Чан имел все те качества, которыми восхищался Ким в людях. Он был смехом и добротой, он любит выражать себя. Даже если он не является президентом какого-либо клуба или лидером в любом виде спорта или организации в своём кампусе, люди всё равно следуют за ним. Учителя уважают его, а ученики доверяют. Но что больше всего восхищает (и, возможно, заставляет немного завидовать) в Чане — он делает то, что ему нравится. Уджин может видеть радость в глазах Чана, когда он сидит за своим компьютером, сочиняя тексты и создавая музыку. Это стало любимым времяпрепровождением Кима, сидеть в удобном кресле рядом с ним и просто наблюдать за парнем в течение нескольких часов. Он думал, что Чан сначала будет раздражён тем, что кто-то постоянно находится рядом с ним, пока он работает и редактирует свои треки, и он даже пытался уважать личное пространство Чана. Несколько раз он пытался уйти пораньше, чтобы Бан мог спокойно работать, но Чан хныкал и жаловался, как он ненавидит быть всё время в одиночестве и что если Уджин рано уйдёт, это ранит его чувства. Старший, наконец, сдавшись, вздохнул и сел в кресло. Иногда он засыпал, но через несколько часов Чан будил его. — Ты должен пойти домой и отдохнуть, Уджинни, уже довольно поздно, — тихо говорил он Киму. Старший никогда по-настоящему не хотел идти домой, но Чан был прав, и его родители были бы в ярости, узнав, как поздно он возвращается домой, даже несмотря на то, что ему немного за двадцать. — А как же ты? — неуверенно спрашивал его Уджин. Младший только улыбался и качал головой. — Я ещё немного побуду здесь. Кроме того, это даст Джисону возможность поспать на кровати. Он застрял на моём очень маленьком диване на некоторое время из-за того, что общежитие было повреждено. Уджин нахмурился, разочарованный тем, что Чан не вернётся домой. — Ох. Ну, не задерживайся слишком долго. Ты можешь потерять сознание от истощения. Серьёзно, когда ты вообще спишь? Ты уходишь позже меня и приходишь раньше меня каждый божий день. Чан мило улыбнулся, заставив сердце Уджина слегка подпрыгнуть. — Это ты так обо мне беспокоишься? — поддразнил младший. — Нет, — проворчал Ким, решив, что сейчас самое подходящее время встать и уйти, пока он не сделал что-то, о чём потом пожалеет. Например, поцелует его. Теперь, стоя перед детским садом, Уджин понимает, что это очень похоже на Чана. Это было частью его — заботиться о других. Ещё одна вещь, которой Уджин завидует. Он тоже хочет быть таким. Он хочет быть таким хёном, чтобы остальные четверо могли на него положиться. Он даже не уверен насчёт того, что они думают о нём. Знает, что Минхо очень любит его, так как они лучшие друзья с самого детства. Но он заметил, что Минхо перестал быть таким открытым, как раньше. Он даже не помнит, когда в последний раз Ли жаловался ему на родителей. Ким нахмурился, паника внезапно охватила его грудь. А как Минхо на самом деле поживает в эти дни? Нормально ли ест Чанбин? Сынмин ведь не слишком одержим своими исследованиями, да? Небольшая социофобия Хёнджина в последнее время не вернулась, да? Уджин почувствовал тошноту от осознания того, что все они были так заняты в универе и угождением своим родителям, что на самом не были лучшими друзьями друг для друга. Конечно, они общаются и хорошо проводят время в универе. Но когда в последний раз они действительно показывали, как сильно любят друг друга? — Эй, земля вызывает Уджинни! — крикнул Чан, уже сделав несколько шагов к главному входу в детский сад. — О чём ты там думаешь? Пришло время встретиться с детьми! Уджин отмёл свои мысли, решив на время отложить их в сторону. Ему почему-то захотелось плакать. С момента встречи с Чаном, он заметил, как сильно ненавидит себя. Он не был ужасным человеком или что-то в этом роде, но теперь думает, что мог бы быть лучшей версией самого себя. Это ещё одна вещь, которую Чан делает для других. Он вдохновляет людей, даже не осознавая этого.***
— Итак, как мы скажем кому-то, что хотим обучать его, не потому что считаем его глупым, а потому что хотим помочь и заставить его снова улыбаться, потому что у него самая очаровательная улыбка в мире, и теперь мне всегда хочется держать его рядом со мной? — выдохнул Хёнджин. Сынмин фыркнул. — Ты вообще дышал? Хёнджин заскулил, лёжа поперёк колен Кима на одной из маленьких кушеток в комнате студенческого совета. — Я говорю серьёзно! Сынмин посмотрел на него сверху вниз. — А как насчёт «эй, мне скучно, пойдём поизучаем эти рандомные книги, которые я нашёл, что волшебным образом поможет тебе сдать экзамены»? — Мы должны быть более изобретательными, — надулся Хёнджин. Они сидят в тишине в течение нескольких минут. Сынмин небрежно провёл пальцами по волосам Хвана, думая об этом. Хёнджин сел. — О, я знаю! Разве мы не похожи на тех ботанов, которые вытащили бы свои книги, которые они освоили 4 года назад, потому что им скучно, и они думают, что учиться весело? Мы выглядим как сумасшедшие ботаны? Ким взглянул на него и рассмеялся. — Нет, потому что он уже познакомился с тобой. Теперь он ни за что на это не купится. Хёнджин игриво шлёпнул его по руке. Затем вздохнул. — Тогда нам придётся быть с ним честными. Может быть, если мы скажем ему это деликатно, он не обидится. — Очень маловероятно, что он не обидится или не смутится, но стоит попробовать, — проворчал Сынмин.***
По мере того, как проходили недели, студенты стали общаться намного лучше. Джисон и Чанбин неожиданно стали хорошими друзьями, обмениваясь текстами и идеями для рэпа. Чанбин начал позволять другим людям смотреть на свои работы, и Чан полюбил их все, даже попросив того когда-нибудь присоединиться и посотрудничать с ними. Хёнджин, Феликс и Минхо мгновенно поладили благодаря танцам, и Хван решил, что то, что Феликс постоянно носит наушники, на самом деле восхитительно. Двое старших быстро поняли, что Феликс всегда слушает и является очень добрым, а ещё становится более разговорчивым, если ему с кем-то комфортно. И, конечно же, все любили Чонина. Он был не только самым добрым человеком, но и самым трудолюбивым. Уджин и Сынмин восхищались его любовью к пению и даже сумели сделать с ним демо для одного из треков Чана. Они прекрасно звучали вместе, и Чан готов был заплакать от радости, поняв, как чудесно будут звучать его новые песни.***
— Нини, — мягко позвал Хёнджин младшего. Сынмин нервно потёр руки, зная, что именно Хван собирался сказать. Они были свидетелями ещё одного телефонного звонка от его родителей, когда выполняли общественные работы в средней школе. Двое старших наблюдали, как Чонин общается со школьниками средней школы, и сразу же поклялись защищать его от всего плохого в этом мире. Что также включало его родителей. Сынмин знает, что это не их дело — вмешиваться в чью-то личную жизнь, но он и Хёнджин больше не в состоянии видеть боль на лице Яна. По мере того, как проходили недели в этом семестре, ситуация становилась всё хуже. С тихим вопросительным мычанием Чонин оторвался от учебников. Он начал болтаться с двумя старшими богатыми парнями в их комнате студенческого совета вместо того, чтобы пойти в библиотеку. Так было легче учиться, прежде чем отправиться на общественные работы вместе с ними. Хёнджин придвинулся ближе к Чонину, в его глазах была тревога. Ян посмотрел на него в замешательстве. Сынмин оставался с безразличным лицом, даже несмотря на то, что его сердце колотилось от нервов. Хван лучше всего подходил для таких ситуаций. Ким слишком туп для этого, обычно он всё портит. — Нини, насчёт твоих оценок, — начал Хёнджин. Чонин мгновенно застыл, его глаза настороженно и подозрительно смотрели на то, что старший собирался сказать дальше. — Я не думаю, что это твоё дело, хён, — прошипел Ян. Хёнджин вздрогнул, слёзы почти хлынули из его глаз. Чонин никогда не называет его просто «хён». Недавно он дал ему милое прозвище «Джинни-хён», которое заставило Хвана растаять от восхищения. — Нини, выслушай меня. Мы с Минни заметили, что твои родители не очень довольны твоими текущими оценками. Я буду честен, мы слышали телефонные разговоры, даже с другого конца комнаты. Я знаю, что это не наше дело, но мы, правда хотим помочь тебе и найти способ, чтобы тебе было легче учиться, — Хёнджин закончил свою речь так деликатно, как только мог, прикусив губу в предвкушении. Он посмотрел на Чонина своими щенячьими глазками, давая тому понять, что он не смеётся и не жалеет младшего. Ян перевёл взгляд с Хёнджина на Сынмина, а затем снова на самого старшего. — Зачем ты хочешь мне помочь? Это что, благотворительность? — Нет, Нини, это не так… — Или тебе больше некому рассказать, насколько ты умён, и ты решил, что я идеально подхожу для этого… — Конечно же, нет, Нини! Мы, правда, хотим помочь тебе… Чонин встал, закрывая книгу. — Мне очень жаль, но я просто не могу понять, почему два богатых и умных студента хотят тратить своё время, помогая обычному студенту местного колледжа, такому как я. Это не имеет смысла, и, честно говоря, я не хочу становиться посмешищем, как только вы, ребята, увидите насколько ужасны мои оценки… — Так вот за кого ты нас принимаешь? — заговорил Сынмин, и в его голосе послышались резкие нотки. — Что? — Ян посмотрел на него. Хван был практически в слезах, и Чонин чувствовал себя плохо из-за своей вспышки грубости, но он не хотел рисковать. Его высмеивали другие ученики, и его собственные родители слишком часто называли его «неудачей», чтобы он мог поверить, что кто-то ещё действительно заботится о нём (конечно, кроме Чана и некоторых других). — Ты, правда, думаешь, что у нас именно такие намерения? Ты действительно веришь, что мы такие люди, даже спустя почти что месяц, проведенный вместе? Только то, что мы богаты и получаем хорошие оценки, по-твоему, значит, что мы будем осуждать других студентов? — прорычал Ким. Чонин вздохнул, во рту у него пересохло. Он не мог с этим поспорить. Сынмин встал, резко обошёл вокруг стола, чтобы подойти ближе к младшему. Чонин сделал крошечный шаг назад, немного испугавшись старшего. Ким понимает, что Чонин так набросился на них только чтобы защитить себя. Через какое психологическое насилие прошёл этот мальчик, чтобы первым делом думать об этом? Сколько же ночей Чонин просиживал в своей комнате, занимаясь один, пытаясь сделать всё, что в его силах? Сколько раз ему говорили, что он никогда не будет достаточно хорош? Лицо Сынмина смягчилось, и он поднял руку. Ян вздрогнул, подумав, что старший собирается ударить его за то, что он дерзко разговаривает со своими хёнами, но вместо этого Ким мягко положил руку на его щёку, проводя кончиками пальцев по тёмным кругам под глазами Чонина. Даже консилер не смог бы скрыть это от внимательного взгляда. — У меня небольшое обсессивно-компульсивное расстройство, — признаётся Сынмин. Чонин моргнул, смущённый этим внезапным признанием. Парень продолжил. — Сейчас всё не так плохо, но когда я был моложе, мне было очень тяжело. Другие дети считали меня странным и избегали. Мне всегда нужно было убедиться, что всё было идеально, на своих местах. Я не мог заниматься никакой работой, пока был не уверен, что всё правильно выстроено. Мои оценки никогда не были достаточно идеальными. Я был разочарован в себе, если хоть на один вопрос ошибался. Я учился, учился, и учился, пока это не стало нездоровым. Мои родители не заботились обо мне, и я не заботился о других студентах. Зачем мне было помогать другим людям, если они не были такими же прилежными, как я? Но потом… — дрожащими пальцами Сынмин заправил за ухо прядь рыжих волос Чонина. — А потом что? — прошептал Ян, прислушиваясь. — Но потом, примерно через год, я встретил Хёнджина. Я был худшей версией самого себя в то время, когда самый красивый мальчик перевёлся в наш универ. Он был умён и атлетически сложен. Он мило и сладко хихикал, и все его любили. Он был популярен. Но лично мне было на него наплевать. Мои оценки были более важны. Хёнджин хмыкнул, слишком хорошо зная эту историю. Он не возражает, что Сынмин расскажет Чонину, хотя она и была личной. — И вот однажды вечером, когда я быстро шёл по задним коридорам, направляясь к библиотеке, я услышал, как кто-то плачет за одной из лестниц. На самом деле мне было всё равно, но я подумал, что если этот кто-то был ранен, было бы важно, по крайней мере, сообщить об этом. Я не был полным ослом. А потом я посмотрел за лестницу и увидел Хёнджина, плачущего на полу, его колени были прижаты к груди, и он дрожал всем телом. Помню, как я вздохнул, отложил книги и спросил «что с тобой?». Ким улыбнулся при воспоминании о том, как они впервые заговорили друг с другом. Этот день навсегда изменил его жизнь. — Хёнджин посмотрел на меня со слезами на глазах и протянул руку, прося разрешения подержать её. Конечно же, я типа «фу, нет. Почему я?». И Хёнджин признался, что у него социальная тревожность, и тот день был особенно трудным для него, и ему просто нужно было, чтобы кто-то держал его за руку, чтобы успокоиться. Но он боялся всех остальных, потому что они были фальшивыми и могли рассказать об этом другим, посмеявшись над ним. Я спросил его, что отличает меня от всех остальных, и он сказал… — Я сказал ему, что он был единственным в нашем классе, кому было хуже, чем мне, — закончил Хван. Он смахнул слёзы с глаз. Сынмин фыркнул. — Конечно, для меня это было как пощёчина. Как смеет этот симпатичный парень с социальной тревогой оскорблять меня! — Ким взял руки Чонина в свои, растирая круги на костяшках пальцев. — Хёнджин был прав. Постепенно я начал осознавать свою проблему. В тот день я несколько часов держал его за руку. И с тех пор я никогда не переставал держать его за руку. Чонин перевёл взгляд с Сынмина на Хёнджина, не зная, что сказать. — Дело в том, Нини, что даже если мы богаты и умны, это не значит, что мы не такие же люди, как все остальные. У нас есть свои проблемы, с которыми мы имеем дело. Да, здесь много сопляков, но есть и нормальные люди. Мы ничего не можем поделать с тем, что родились с золотой ложкой. Но что мы можем сделать, так это помочь другим людям, которые в этом нуждаются, независимо от их социального статуса. Мы не собираемся смеяться над тобой, и это нормально просить о помощи, если она нужна. Этого не стоит стыдиться. Нам всем нужен кто-то. Губы Яна слегка задрожали, а глаза быстро заморгали. Хёнджин подошёл к Сынмину и наклонился к нему. — Тебе не кажется, что это своего рода одиночество — бороться со всем самостоятельно? — он мягко улыбнулся Чонину. Младший шмыгнул носом, быстро убирая свои руки от Сынмина. Ким нахмурился, увидев отказ, но затем заметил, что Чонин поднял руки к глазам и присел на корточки на полу. Он начал плакать навзрыд, пряча лицо от двух других мальчиков. — О, Нини, — прошептал Хёнджин, присев рядом с ним на корточки и поглаживая его по спине. — Я… правда х-хочу исправиться и с-сдать все экзамены, — сказал Чонин между всхлипами. — Я н-не знаю, что со мной не так. Я перепробовал всё… мои родители продолжают кричать на меня, — он выпустил всё это, наконец, сломавшись. Прошло слишком много времени с тех пор, как он в последний раз позволял себе по-настоящему плакать. Сынмин присел на корточки и обвил руками Чонина, а Хёнджин провёл руками по его волосам, беспокоясь из-за того, как сильно расстроен мальчик. — Ш-ш, всё нормально, Нини. Позволь нам быть рядом, хорошо? Наличие невысоких оценок по некоторым предметам — не конец света. Мы найдём другой способ обучения, и ты сможешь справляться лучше. Обещаю. Я и Хёнджин здесь для тебя, хорошо? Чонин кивнул, прижимаясь ближе к груди Кима и хватаясь за его рубашку. Он, наверное, пачкал рубашку. В своё время Сынмин, возможно, испугался бы из-за этого, его ОКР кричало бы навести порядок. Но теперь парень совсем не возражал против этого. После нескольких минут успокоения Чонина, он пробормотал что-то в грудь парня. — Что ты сказал, милый? — спросил Хван, наклоняясь ближе, чтобы услышать мальчика. — Я сказал «и вы тоже». Если вам тоже кто-то нужен, приходите ко мне. Я буду здесь для вас, — сказал он им с дрожащей улыбкой, его нос и глаза были все красные от слёз. Хёнджин начал свой второй раунд сопения. — О боже, ты самый драгоценный! — он взвизгнул, схватив Яна и уткнувшись носом ему в голову.***
Джисон зевнул уже в десятый раз за этот день. В настоящее время он отмывал одну из старых собак в приюте. Закончив, он встал, застонав от боли в спине. Минхо фыркнул. — Ты не настолько стар. Перестань вести себя как старик с больной спиной, — игриво упрекнул он его. В настоящее время он убирал подстилки для кошек. Хан надул губы. — Послушайте, мистер. Не у всех есть двуспальная кровать дома. Поскольку какие-то говнюки из вашего универа разрушили общежитие, я вынужден жить на очень маленьком диване Чана. И знаешь, он такой крохотный, что я не могу даже поместиться на нём. И Чан не спит по ночам, поэтому я едва высыпаюсь, — пожаловался Джисон, снова зевая. Минхо наблюдал, как мило он выглядит, когда устаёт и капризничает. Джисон проигнорировал его, делая растяжку и приседания, чтобы избавиться от боли в спине. — Ты выглядишь как идиот, — подшутил над ним Ли. Хан пристально посмотрел на парня, не имея сегодня желания спорить или флиртовать, но затем он увидел, как котёнок подошёл к Минхо, замурчав, когда потёрся своей маленькой головкой о его лодыжку. Минхо ворковал над ним, мгновенно забыв о насмешках над младшим. Поднял маленького котёнка и потёрся носом о его маленький нос-пуговку. Котёнок мяукнул в ответ на ласку Минхо, и тот захихикал, его глаза зажглись от радости. — Ну, разве ты не самая милая малышка, — промурлыкал он своим мягким мелодичным голосом. Он поднялся с корточек и сел на землю, позволив котёнку свернуться калачиком у него на коленях, а сам нежно гладил его. Джисон моргнул. Он чуть не заскулил, желая оказаться на месте этого животного. Эта сторона Минхо застала его врасплох, и он сразу же отметил это чувство в груди. — Я эм… быстро схожу в ванную, — сказал он Минхо. Ли что-то промычал, показывая, что он всё слышит, но не поднял глаз от котёнка. Его лицо было переполнено обожанием. Джисон бросился в ближайшую ванную и схватил телефон. — Чан, мне кажется, я влюблён. Бан вздохнул на другом конце провода. — Только не снова, Джисон. Что теперь делает Минхо? — Он ворковал над котёнком, а потом нежно погладил его, чтобы тот уснул, и… — Хан отчаянно размахивал рукой, стараясь не визжать. Ему было трудно сдержать своё внутреннее веселье. — Я уже говорил, что он великолепен?! — прошипел он в трубку. — Каждый день, Джисон. Каждый день, — а потом Чан повесил трубку, считая, что это не было чем-то важным. Хан надул губы, глядя на телефон. Обычно Чан не был в плохом настроении. В чём его проблема? Джисон пожал плечами, выскакивая из ванной, чтобы пойти ещё немного полюбоваться Минхо, как ненормальный. Когда он вернулся, то заметил ещё одну кошку на бедрах Ли, одна из них мягко обхватила его колени. Джисон тихо рассмеялся, заставив Минхо поднять глаза. — Я думаю, ты им нравишься, — сказал он и снова зевнул. Старший не знает, зачем он это сделал. Может быть, он был в хорошем настроении из-за котят, или, может быть, готическая белка сегодня выглядел особенно мило в своих рваных белоснежных джинсах и фиолетовой толстовке, но слова вылетели из его рта, прежде чем он успел подумать. — Знаешь, если тебе так тяжело спать на диване Чана, ты мог бы остаться в моей квартире на несколько недель. У меня есть свободная спальня, которой никто не пользуется. Джисон уставился на него, не зная, что сказать. Минхо почти покраснел от взгляда, который бросил на него Хан. Почти. Он хорошо скрыл это, пожав плечами. — Или нет. Это всего лишь предложение. Джисон моргнул. — Ты хочешь, чтобы я остался с тобой? Сколько стоит аренда? Я ни за что не смогу позволить себе то место, где ты живёшь. Минхо фыркнул. — Я не буду заставлять тебя платить за аренду, когда моему отцу принадлежит всё это чёртово здание. И это только до тех пор, пока ваше общежитие не будут отремонтировано, поэтому не веди себя так, как будто ты переезжаешь и всегда будешь жить там. Я просто подумал, что тебе будет легче ездить со мной в приют, если мы будем жить в одном районе. Джисон посмотрел на него ещё немного, заставив Ли почувствовать себя неловко от этого пристального взгляда. — Знаешь что? Если ты не хочешь, то просто забудь об этом… — Подожди! Я хочу! Я просто был в шоке, вот и всё! Минхо нахмурился, слегка обидевшись. — Но почему? Ты думаешь, что я заносчив и не помогу другу, когда нужно? — Нет! Это не так! — быстро возразил Хан. — Я просто никогда не думал, что ты позволишь кому-то вроде меня жить рядом с тобой. Я имею в виду, что я совсем не вписываюсь в образ богатого мальчика, и если люди увидят меня с тобой… — Меня не волнует мой имидж, — прорычал Минхо с отвращением на лице. — Не путай меня с другими учениками моего университета. Джисон вздрогнул от резкости старшего, мгновенно заставив Минхо пожалеть о своей резкости. — Я н-ничего такого не имел в виду. Просто, мы слышим комментарии в кампусе. Мы знаем, что нам здесь не место. Мы из совершенно разных миров, и я не хочу переступать границы, — Джисон посмотрел вниз, крутя свои металлические браслеты. Обычно он не стесняется своего социального статуса, но по какой-то причине в присутствии Минхо начинает смущаться. Он обычно гордится своей внешностью, гордится тем, что умеет уверенно выражать себя. Но сегодня не один из таких дней. Минхо мгновенно смягчил свой голос, заметив лёгкую неуверенность Хана в себе. — Тебе следовало бы уже знать, что Уджин и все остальные мыслят не так, как другие. Меня не волнует ни мой «имидж», ни то, что меня увидят с тобой на публике. Я дружу с кем хочу. Джисон поднял глаза на Минхо. Затем улыбнулся и к нему вернулось немного уверенности. — Значит ли это, что ты считаешь нас друзьями, красавчик? Ли закатил глаза. — Знаешь что? Забудь, что я сказал. Хан заскулил. — Не будь букой! Позволь мне остаться с тобой! Когда я смогу переехать? Как на счёт сегодняшнего вечера? С ухмылкой и тихим смешком Минхо отвернулся, игнорируя его. — Да ладно тебе, горячая штучка, не будь таким~***
— Чанни-оппа, ты выглядишь усталым, — сказала одна маленькая девочка, обхватив пальцами руку Чана, и потянула его к горке. Чан улыбнулся, изо всех сил стараясь скрыть усталость. — Ах, я просто не выспался прошлой ночью. Не беспокойся ни о чём, дорогая! Уджин оторвался от наблюдения за детьми, игравшими на детской площадке. Он внимательно посмотрел на Чана, заметив, что тот не был таким бодрым и энергичным, как обычно. С течением недель Чан стал ещё более милым в глазах Кима. Он был очень добр и терпелив с детьми. Каждый раз, когда Уджин видел, как тот обнимает одного из них, он начинал немного ревновать. Он тоже хотел, чтобы его обняли. Но, конкретнее, он хотел, чтобы Чан обнял его. Бан, должно быть, лёг спать гораздо позже, чем ему показалось, потому что тот был бледен и на лбу у него блестели капельки пота. Ким нахмурился, мысленно отметив, что надо бы наорать на Чана, чтобы тот больше спал по ночам.***
Когда они закончили, Уджин сел рядом с Чаном, пока тот возился с музыкальными программами на своём компьютере. Чан ворчал себе под нос, его усталость делала его более расстроенным, чем обычно. Бан редко выходил из себя, но после пятой попытки добавить что-то ещё Чан отодвинул свой стул от стола. Уджин приподнял бровь при этой внезапной вспышке гнева. — Всё в порядке? — спросил он, отрываясь от книги, которую читал. Через несколько недель предстояли промежуточные экзамены, и ему нужно было подготовиться к ним. — Да! — рявкнул на него Бан. Старший не обиделся. Его не зря называли «холодным принцем», на его лице не отражались никакие эмоции. Он спокойно отложил книгу в сторону, уделяя Чану всё своё внимание. — Похоже, это означает «нет». Я думаю, тебе пора пойти домой и отдохнуть. — Но чего-то всё ещё не хватает именно в этом треке, если бы я только мог… — Нет, — твёрдо заявил Уджин. Чан посмотрел на него сверху вниз. — Прошу прощения? — Я сказал — нет. Тебе нужен отдых, и, очевидно, кто-то, кто скажет тебе, что уже достаточно. Ложись спать, и, возможно, как только ты хорошо отдохнёшь, всё пойдёт более гладко. Чан вздохнул. — Ладно, ты прав. Он встал и наклонился, чтобы обнять Кима. Старший удивился, но тут же обнял его в ответ. — Спасибо, Уджинни, не знаю, что бы я без тебя делал, — прошептал он и вышел из студии, закрыв свои программы. Старший был взволнован из-за объятий Чана.***
Феликс в одиночестве репетировал свои танцевальные движения, когда дверь в студию распахнулась. Он с любопытством посмотрел в зеркало, когда заметил темноволосую фигуру, которая очень быстро вошла и захлопнула дверь. Чанбин театрально дышал, прислонившись к двери, а потом поднял глаза на Феликса. Он быстро подбежал к Ли. — Быстро спрячь меня! Рядом со мной ты практически дерево, и они никогда не увидят меня, пока ты спокойно стоишь, — хихикнул Чанбин, бросаясь за Феликса. — Ха-а? Кто тебя не увидит? Почему ты прячешься? — спросил Феликс. — Короче говоря, я бросил учебные занятия с демоническими близнецами Сынмином и Хёнджином, и теперь они охотятся за мной. Мне пришлось бежать всю дорогу сюда. — Это не моя проблема, — пожал плечами Ли и отошёл от Чанбина. Со заскулил, схватив Феликса сзади за талию, всё ещё наклонившись за ним. — Ой, не будь таким, блонди. Помоги мне! Феликс ухмыльнулся в зеркало, находя нытье Чанбина довольно милым. — Нет, я думаю, что прямо сейчас позвоню Хёнджину и скажу ему, где ты находишься. Чанбин ахнул, пытаясь выхватить мобильный телефон Феликса из его руки. — Предатель! Неужели все те дни, проведённые вместе в парке, ничего для тебя не значили?! Феликс убрал телефон подальше от быстрых рук Чанбина. — Ты ведешь себя так, будто мы теперь лучшие друзья, — возразил он. — А почему бы и нет? Ну же, не звони Хёнджину! Я ненавижу учиться больше, чем он! — Со потянул Феликса за талию, опуская его на пол, чтобы он смог вырвать телефон из рук. Они сильно ударились о землю, старший всё ещё обнимал Феликса сзади. Он так же обхватил его ногами для большей убедительности. — Я проткну твоё плечо своим подбородком! — стал он угрожать. Феликс фыркнул, поняв, что Со был серьёзен, и прекратил борьбу. — Прекрасно, ты победил. Чанбин протянул руку и схватил телефон, отодвинув его от себя по полу. Он всё ещё держал Феликса в смертельной хватке всем своим маленьким телом. Он не отпускал младшего, наслаждаясь близким контактом. Со был таким же нуждающимся человеком, как и Хёнджин, что уж тут сказать? Он крепче обхватил руками и ногами талию блондина и положил подбородок на плечо Феликса. Ли расслабился в его объятиях, глядя на них в зеркало. Он улыбнулся про себя. Ему это даже нравилось. Как раз в этот момент дверь резко распахнулась, и внутрь протопал Сынмин. — Если ты хоть на секунду понадеялся, что можешь кинуть меня, то подумай еще раз… — сказал Ким, схватив Чанбина за ухо и оттаскивая его от Феликса. — Ой-ой-ой-ой, — он оглянулся на блондина, который сидел на полу, пока его тащили за ухо. — Ликс! Спаси меня! — он протянул Феликсу руку. Младший поднёс руку к голове и отдал честь. Чанбин ахнул, увидев это. — Буква «е» в имени «Феликс» означает «е» в предательстве! Не думай, что я забуду этот день, красавчик! — крикнул он, переступая порог. Феликс нашёл это абсолютно очаровательным, и захихикал, когда дверь закрылась. Крики боли Чанбина эхом разнеслись по коридору. Когда младший сидел несколько минут в тишине, он обнаружил, что скучает по оживлённой болтовне старшего.***
— Кто-нибудь видел Чана? — спросил Уджин семерых из них, собравшихся в комнате студенческого совета. Это стало привычкой для всех девяти, болтаться вместе, когда они не делают свою отдельную общественную работу. — Я думал, что сегодня он был с тобой, — сказал Джисон, лёжа на одном из диванчиков для двоих и положив ноги на колени Хёнджина. Сынмин сидел за одним из круглых столов, тихо бормоча Чонину какие-то указания по решению задач из математики, которую они изучали вместе в течение дня. Минхо удалось сбежать в танцевальную студию на некоторое время и попрактиковаться в танцах. Предстоящие экзамены были чертовски напряжны для него, и Хан теперь знает, что тот убегает в танцевальную студию всякий раз, когда собирается огрызнуться. —…и давай посмотрим, мой любимый цвет — красный, но мне правда нравится любой из них. Оу! А ещё я очень люблю сладкое, например клубнику! Ты любишь клубнику? Тебе стоит попробовать новый клубничный коктейль, который пьют в кафе в столовой, и… — Чанбин безостановочно болтал с Феликсом, который был в наушниках и печатал на своём компьютере, предположительно игнорируя старшего. Сегодня на нём были синие очки. Уджин фыркнул, отныне зная, что Феликс слушает каждое слово, которое говорит Чанбин, даже если Со сам этого не понимает. — Феликс, ты его не видел? Ли оторвал взгляд от компьютера, Чанбин сделал паузу в своём предложении и только сейчас заметил, что Ким о чём-то спрашивает. — Нет, вообще-то я давно его не видел. Обычно, когда ему приходит в голову отличная идея, он целыми днями прячется в своей студии, — ответил светловолосый мальчик. Затем он повернулся и посмотрел на Чанбина, — Нет, я никогда раньше не был в кафе в этом кампусе. Мы должны попробовать этот клубничный напиток после того, как завтра закончим уборку парка, — и затем он вернулся к печатанию на своём компьютере, вновь «игнорируя» Чанбина. Старший моргнул, глядя на блондина, и на его губах появилась счастливая улыбка. А потом он продолжал бессвязно рассказывать о своём дне. Уджин нахмурился, отмахиваясь от их странного флирта. Обычно Чан всегда был рядом, и найти его было не так уж трудно. Он стряхнул с себя плохое предчувствие, продолжая как обычно выполнять свои дневные и студенческие обязанности.***
И только на следующий день, не увидев Чана, он по-настоящему встревожился. Они должны были идти в детский сад, но Уджин никак не мог связаться с младшим. Похоже, Ким в первый раз за всё время его последнего года в универе собирался прогулять занятия. Как ни странно, ему было всё равно, Чан был намного важнее. Он подошёл к Джисону, удивив младшего. — Ты можешь дать мне адрес квартиры Чана? Хан нахмурился. — Ты всё ещё ничего о нём не слышал? Для него это действительно обычное дело, когда он продюссирует новые песни. Я не думаю, что стоит слишком сильно волноваться, но всё равно не помешает проверить его. Уджин покачал головой. — У меня плохое предчувствие. Это не похоже на него, пропускать нашу общественную работу без единого предупреждения или даже объяснения. К тому же в последнее время он выглядел довольно усталым. Джисон кивнул, соглашаясь с президентом студенческого совета. Он спал, когда на днях Джисон выносил свои вещи, даже не вставая от всего того шума, который производил младший. Он быстро записал адрес на клочке бумаги и вырвал его из блокнота. — Ладно, дай мне знать, когда получишь от него весточку. Ты можешь взять мой ключ. Уджин кивнул и сунул ключ от квартиры в карман форменной одежды. Прежде чем уйти и пропустить урок, он приподнял бровь, глядя на Хана. — Ты действительно теперь живёшь с Минхо? Младший наклонил голову, провёл рукой по волосам и позвякал браслетами. — Ага, а что? Я думаю, что он, наконец, начинает не раздражаться при виде меня, что является прогрессом, — усмехнулся он. Ким ухмыльнулся младшему. Минхо никогда не предлагает помощь кому-то, если не заботится о нём. Он очень удивлён, что тот протянул руку помощи этому чудаковатому второкурснику. — Ничего, мне просто интересно, — фыркнул он, решив потом подразнить своего лучшего друга о его очевидной влюблённости в эту готскую белочку. И конечно, Минхо не позволит старшему забыть то, что он сейчас собирается сделать: пойти и увидеть Чана. — Окей, хён! Удачи тебе с Чаном! Не удивляйся, если увидишь, что он сидит за компьютером, не обращая внимания на окружающий мир, — крикнул Джисон, глядя, как Уджин направляется к гаражу, где стоит его машина.***
Ким позвонил в звонок у главного входа в дом Чана, но ответа не последовало. Он решил просто подняться наверх и войти внутрь. Он постучал в дверь, пытаясь быть вежливым, но ответа всё ещё не было. Может быть, его вообще не было дома? Нервно прикусив губу, парень открыл дверь ключом и вошёл внутрь. Он огляделся вокруг, оценивая обстановку. Квартира была маленькой, но аккуратной и уютной. Он мог бы сказать, что у Чана не было много денег из-за скудной мебели, но место всё равно было приятным. В гостиной стояли небольшой диван и телевизор, на кухне — несколько кружек и кухонные принадлежности. По мере того, как он продвигался дальше в квартиру, он видел книги и другие разные вещи, разбросанные вокруг. Сняв обувь у входа, он прошёл по коридору в одних носках. В помещении было темно, свет не горел. Уджин уже начал думать, что дома никого нет. В конце коридора он увидел ванную, а затем ещё одну комнату, которая была закрыта и темна внутри. — Эй? Чан, ты здесь? — крикнул он, решив, что это спальня Бана. Здесь не было других комнат, и он медленно открыл дверь, пропуская свет из прихожей в тёмную комнату. — Мммм? — он услышал, как кто-то мычит на кровати, огромная глыба под одеялом на матрасе. — Чан? Ты в порядке? Мы должны были пойти в детский сад, и ты не отвечал на звонки в течение двух дней, — объяснил Уджин. Он вошёл внутрь, стараясь как можно ближе подобраться к Чану в ограниченном количестве света из коридора. Он склонился над лежащим на кровати человеком, изучая его. Чан не ответил, поэтому он позвал снова. — Чан? Младший пробормотал что-то под одеялом, и Ким расстроился, что не может разглядеть его как следует. Он подошёл к окну, раздвинул шторы и позволил тому, что осталось от естественного дневного света, помочь ему лучше видеть. — Уф, — хмыкнул Чан, прикрывая глаза одеялом. — Эй, поговори со мной. Что происходит? — Уджин вернулся и сдёрнул несколько одеял с лица Чана, начиная раздражаться из-за отсутствия ответа. — Я знаю, что ты устал, но у нас есть обязательство закончить вместе наши общественные работы, и я ни за что не попаду в беду только потому, что ты снова решил работать всю ночь, когда я ясно сказал тебе больше отдыхать… В своём разглагольствовании он наклонился ближе, заметив, что лоб Чана немного вспотел. Старший является одним из лучших студентов в стране, и, в отличие от Минхо, он на самом деле довольно осведомлён о том, что происходит вокруг него. — О боже, ты что, заболел? Что я тебе говорил насчёт перенапряжения? Я ведь не зря держу второе место во всём универе. Я учусь и работаю так же усердно, как и ты, и мне удаётся нормально отдыхать и заботиться о себе, поэтому я почти никогда не болею, — упрекнул он парня. Он не мог помочь строгой лекцией, но он беспокоился о Чане. — Поздравляю, гений, — саркастически пробормотал Чан в свои одеяла, очнувшись от разглагольствования Уджина. — Почему ты не сказал кому-нибудь из нас, что болен? Мы могли бы прийти и помочь, — сказал Ким, присаживаясь на край кровати. Чан немного приподнялся, дрожа и глядя на старшего затуманенными от лихорадки глазами. — Это всего лишь лёгкий насморк. Нет причин заставлять всех волноваться, — пробормотал он невнятно. Ким протянул руку и прижал её ко лбу. — Это не просто лёгкий насморк, ты весь горишь. И твоё исчезновение пугает нас больше, чем слова о том, что ты болен, — проворчал он. Чан замурлыкал, закрыв глаза от ощущения прохладной руки Уджина на своём лбу, и снова почувствовал сонливость. Честно говоря, Чан выглядел дерьмово. Уджин решил взять дело в свои руки и встал. Он мягко подтолкнул Бана обратно, чтобы тот лёг плашмя на матрас, и натянул на себя одеяло. — Я принесу тебе лекарство, воды и, может быть, что-нибудь поесть. Когда ты в последний раз ел? Чан моргнул, глядя на него. — Какой сегодня день? Ким вздохнул. — Я сейчас вернусь, — когда он повернулся, чтобы уйти и направиться на кухню, Чан схватил его за руку, чтобы остановить. — Обещаешь? — пробормотал он в полудреме. — Обещаю что? — растерянно спросил старший. — Обещаешь вернуться? — сонно спросил Бан. — Почему нет? Но Чан заснул прежде, чем смог ответить на этот вопрос.***
Уджину удалось найти несколько простых рецептов супа и лекарства, чтобы помочь сбить температуру Чана. Удивительно, но Чан держал своё место довольно хорошо укомплектованным базовыми вещами, так что было не так сложно найти то, что ему нужно. Честно говоря, Ким не лучший из поваров, Минхо был лучше, но он не полный идиот и знает, как читать рецепты из интернета, поэтому суп получился прекрасным. Он вернулся в спальню Чана с миской, стаканом воды и лекарством. Поставив всё это на захламлённый стол Чана, он включил лампу и снова направился к его кровати. — Вот, мне нужно, чтобы ты взял это и съел, — Ким нежно сжал Чана свободной рукой. Бан медленно проснулся, моргая глазами, чтобы прояснить их. Он сел, прислонившись к изголовью кровати, и сделал так, как ему было сказано. Уджин улыбнулся ему, протягивая тарелку с супом. Чан начал медленно есть в тишине. Старший встал, чтобы принести ещё воды. Когда он вернулся и поставил стакан на стол, что-то привлекло его внимание. Конечно, здесь не было тонны сентиментальных вещей, но на столе случайно оказалась одна-единственная фотография в рамке. Уджин поднял её, присмотревшись внимательнее. Это была фотография Чана с родителями, вероятно, сделанная несколько лет назад. Все трое позировали для фото, отец Чана положил руку ему на плечо, а мать улыбалась, плотно сжав губы. Но не это привлекло внимание Кима. А тот факт, что Чан держал награду перед золотыми воротами своего университета. Как в университете Уджина, а не в общественном колледже Чана. Ким прищурился и наклонился поближе к фотографии, пытаясь прочитать надпись на награде, которую держал Чан. Это была награда за «академическое превосходство», поздравляющая Бана за то, что он занял первое место из всех поступающих в универ студентов. На награде было его полное имя «Бан Кристофер Чан», и у Уджина пересохло во рту, когда он узнал это имя. — Всем добрый день. Меня зовут Крис, и я из Австралии! «Крис» — вот как он называл себя в тот день, а не «Чан», вот почему Ким не понял этого раньше. В самый первый день учёбы в университете Уджина сильно ругали за его оценки на вступительных экзаменах. Он занял третье место. В то время как родители Кима злились на него за то, что он занял третье место, родители Минхо были в абсолютной ярости, потому что Ли занял второе место. Это был первый раз, когда его выгнали с первого места за всё его время в любой школе. Родители Уджина отпустили его на церемонию вступления, и Ким хмурился, наблюдая, как родители Минхо откровенно позорили младшего перед толпой родителей и студентов. Минхо был тогда таким хрупким, съёжившимся от страха, что казалось, он вот-вот заплачет, но всё равно держался храбро перед своими будущими товарищами по учёбе. Парень с вьющимися тёмными волосами, по имени Крис, стоял за трибуной, продолжая свою речь, и поздравлял своих будущих сокурсников. Он позировал для фотографий со своей наградой, улыбаясь в камеру. Но Уджин не обращал никакого внимания на этого мальчика, вместо этого его глаза сосредоточились на его лучшем друге. Поскольку Минхо получил второе место на вступительных экзаменах, его родители не позволили ему присоединиться к танцевальной команде. Год спустя ему пришлось бороться за то, чтобы они позволили ему, по крайней мере, продолжать частные уроки, упорно работая, чтобы сохранить своё первое место. Минхо снова получил номер один только потому, что кудрявый темноволосый парень по имени Крис до начала первого семестра перевёлся в другой универ. Из-за его внезапного перевода, Минхо и Уджин оба поднялись на одно место выше в университете, в котором они сохранили их неизменными в течение следующих четырёх лет. Ким проглотил комок в горле, осознав, что парень, за которого он сейчас переживал, был тем, кого он проклял за то, что тот был лучше, чем он и Минхо. Это забавно, как ваше мнение меняется о ком-то, когда вы узнаёте их. — Эй, Чан, — тихо позвал Уджин парня, который пытался, есть свой суп. — Хм? — промурлыкал Чан, опуская ложку в тарелку. Он сдаётся, потому что больше не может есть. Ким подошёл и взял наполовину съеденную миску, удовлетворённый тем, что Чан, по крайней мере, заполнил желудок хоть какой-то едой. Он поставил миску обратно на стол, а затем показал Чану фотографию, на которую смотрел. — Что это такое? Я не знал, что тебя приняли в наш университет, — осторожно начал Уджин. Он сидел на краю кровати, пока Чан брал снимок, и хмуро смотрел на него. — Ах, это было так давно, — грустно сказал Бан. — Ты занял первое место на вступительных экзаменах, — продолжил старший, побуждая Чана рассказать об этом подробнее. — Да, это так, — просто ответил Чан, возвращая фотографию Киму. Он выглядел так, как будто не хотел говорить об этом, но Уджин должен знать. — Из-за этого ты отбросил Минхо на второе место, — настаивал старший. Чан склонил голову набок, недоумевая, почему Уджин вдруг проявил такой интерес к тому, что случилось четыре года назад. — Я… прости? Старший усмехнулся, очевидно, ему нужно дать немного информации, чтобы получить нормальный ответ от Чана. Он больше не злится на темноволосого кудрявого мальчика по имени Крис, как раньше. Он не такой мелочный. После того, как он немного повзрослел, он знал, что проецировал свой гнев на своих родителей и родителей Минхо на ничего не подозревающего студента по имени Крис. Всё, что Крис сделал, это получил первое место на вступительных экзаменах. Не его вина, что жизнь Уджина и Минхо превратилась из-за этого в ад. — Наши родители… они довольно строгие, если ты ещё не заметил. Они ожидают от нас самого лучшего. Они ожидают, что в университете мы преуспеем во всём. Мои и Минхо — хуже предков любого в нашей пятёрке. Поскольку я занял третье место на своих вступительных экзаменах, моя жизнь некоторое время была довольно тяжелой. Минхо жил практически в аду из-за того, что был вторым, — вздохнул Уджин, вспоминая боль, которую Минхо пытался пройти самостоятельно. Чан спокойно слушал, начиная понимать, к чему клонит Ким. — Значит, ты меня ненавидишь? За то, что занял первое место и сделал вашу жизнь ещё более несчастной? — тихо спросил младший. Его руки сжались в кулаки под одеялом при мысли о том, что Уджин ненавидит его. Это та среда, от которой он пытался убежать. Ким заметил его напряжение и протянулся, чтобы ослабить хватку Чана на одеялах. Он схватил его за руку, держа её в своей более тёплой и большой руке. Он поднял глаза на Чана, его светлые вьющиеся волосы были влажными и спутанными от лихорадки, а золотые серьги и пирсинг в брови блестели в свете лампы, когда он двигал головой. Бан никогда не выглядел более захватывающе, чем сейчас, и Уджин вроде хочет, чтобы они могли остаться такими навсегда. Он мягко улыбнулся Чану, качая головой. — Поначалу да, — признался он. Заметив, что Чан нахмурился, он продолжил, — но не как личность. Я просто ненавидел тот факт, что какой-то случайный парень, который даже не родился в Корее, приходит и занимает первое место, сталкивая нас вниз. Но потом ты ушёл, и наши ранги снова поднялись, но наши жизни всё ещё были несчастны. Именно тогда я понял, что моя ненависть не была сосредоточена на тебе, на самом деле я просто проецировал на тебя свою ненависть к нашим родителям. Уджин опустил глаза, слегка нервно играя пальцами Чана, у него были такие красивые руки. Он тщательно подбирал следующие слова. Это было ненормально для него — выражать себя кому-то так интимно, как сейчас. — Почему ты уехал? — ему было искренне любопытно. У Чана было всё. Он был не только умнее Минхо и Уджина, но и талантлив, добр. Ким должен ненавидеть его только за это. Чан был слишком совершенен в его глазах. Бан смотрел, как старший смотрит на их соединённые руки. — Я ненавидел это, — тихо сказал он. Уджин снова посмотрел на него, готовый слушать. — Я не хвастаюсь, когда говорю тебе это, — он сглотнул, во рту пересохло. — Я был номером один в лучшем университете страны. Я иностранец и очень богат. Мои родители перевезли нас в Корею, где мы могли бы стать ещё богаче. Они хотели, чтобы я пошёл по их стопам, классическое дерьмо «вы должны продолжить наше дело». Я изо всех сил боролся с ними. Я хотел изучать музыку, сочинять песни и делиться ими со всем миром. Меня не волновали ни деньги, ни крутые академии, — он помолчал, обдумывая свой жизненный выбор. — Когда ты им это сказал? — спросил Уджин. Чан грустно улыбнулся ему. — Когда я сказал им, что хочу учиться музыке, они, конечно «ни один мой ребенок не потратит свою жизнь на такую глупость». Но глупа для меня именно жизнь без музыки. Я был так зол на них за то, что они пытались убедить меня в обратном. Я сказал им, что собираюсь учиться музыке, несмотря ни на что, и тогда они угрожали отречься от меня, если я это сделаю. Но это меня не остановило. И вскоре они отрезали мне весь доступ к своим деньгам, сказав, что заберут мои карманные деньги и всё моё музыкальное оборудование. Это была последняя капля, и я сказал им, что они могут взять свои деньги и засунуть их себе в задницу. Я ушёл, и они сказали мне никогда не возвращаться, если я не брошу музыку. Я стал типичным нищим студентом колледжа. Оставил ваш университет и пошёл в общественный колледж на стипендию, и сумел работать и продавать свою музыку за дополнительную плату. Я получил эту маленькую, но дешевую квартиру и был осторожен с моими ограниченными запасами денег. Уджин моргнул, глядя на него. Он не думал, что Чан может оказаться ещё более невероятным, чем он уже есть. — Но разве это не было трудно? Внезапно оказаться в таком одиночестве? Чан рассмеялся. — Конечно, было. Сначала я испугался и растерялся. Однако жить одному было не так уж и плохо. Я всегда был сам по себе, даже когда у меня были деньги моих родителей. Они не были самыми внимательными родителями, как ты можешь догадаться. Я всегда всё делал сам, поэтому и обратился к музыке. Она заполнила пустоту в моей жизни. Честно говоря, я гораздо счастливее, будучи бедным студентом колледжа, чем когда был богатым ребёнком. Уджин изучал лицо Чана, пока тот продолжал говорить. Лёгкая улыбка украсила его губы. — Я познакомился с Джисоном на третьем курсе. Этот парень — гений лирики. А вскоре после этого и с Феликсом. А потом в этом году появился наш малыш Нини. За четыре года самостоятельной жизни я обзавёлся множеством друзей, но больше всего я люблю их троих. Теперь я могу добавить ещё пять человек к своему списку людей, которых я люблю больше всего, — он улыбнулся старшему, показывая ямочки на щеках. Уджин крепче сжал руки Чана, не собираясь отпускать их в ближайшее время. В этот момент он решил рассказать Чану свою самую дорогую тайну, которую он носил с собой с самого детства. Бан рассказал ему о своей жизни, когда не должен был, и было бы справедливо, если б он тоже что-то рассказал. — Могу я тебе кое-что сказать? — прошептал он. Чан кивнул, показывая, что он может продолжать. — Мои родители хотят, чтобы я победил Минхо. Они хотят, чтобы я занял его место и забрал у него всё, чтобы быть номером один на вершине. Чан нахмурился. — А я думал, вы лучшие друзья, — протянул он. Уджин кивнул. — Так и есть. Минхо не знает, как сильно мои родители ненавидят его и его семью. Я умру, но скрою это от Минхо. Он не нуждается в дополнительном стрессе. До тех пор, пока Минхо продолжает получать первое место, его родители не так суровы к нему. Чан вздохнул, сжимая руку Кима, начав переживать за них. — Видишь, вот почему я ушёл из этого мира. Это так глупо. Кому какое дело, если он не номер один? Ведь его жизнь не будет разрушена только потому, что у него нет идеального среднего балла. Старший усмехнулся, чувствуя себя немного лучше в этой ситуации. — Я… я был свидетелем того, что они говорили ему и делали с ним, — Уджин не стал вдаваться в подробности, потому что Чан уловил суть того, что он пытался сказать. Это ещё больше разозлило его. Ему нравился Минхо, и он считал его освежающим и очаровательным. Он не знал, что Минхо, Уджин и остальные так сильно страдали, и это заставляло его хотеть защитить их любыми способами. — Когда я был маленьким, я своими глазами видел, какой «уход» Минхо получал в своей семье. Меня бесило, что они так обращаются с моим лучшим другом. И ещё больше злило то, что Минхо пытался скрыть это от меня, делая вид, что всё в порядке. Я подслушал, как его родители угрожали отобрать у него всё, что он любил, если он не поступит первым в академию, они даже предлагали отправить его в интернат в другой стране. Мне хотелось плакать. Если и было что-то, что я не мог потерять в этом аду, так это моего лучшего друга. Честно говоря, это была моя вина, — Уджин остановился, его глаза немного слезились от признания. — Почему это была твоя вина? — спросил Чан, потирая большим пальцем костяшки пальцев старшего. Ким опустил глаза и смотрел на него, чувствуя себя спокойнее. — Именно из-за меня Минхо не получал первые места в начальной школе. Я всегда был первым, а он — вторым. Мы были просто детьми, и это была глупая начальная школа. У меня не было других друзей, а Минхо значил для меня целый мир. Поэтому я сделал то единственное, что в то время мог сделать маленький мальчик, чтобы спасти своего лучшего друга от боли. Я специально проваливал экзамены. — Ты… ошибался? — Чан не понял, что тот имел в виду. Уджин кивнул. — Ну, на самом деле это было не совсем законным провалом. На каждом экзамене, я всегда убеждался, что ошибался, по крайней мере, в одном вопросе. Я знал, что Минхо получит отличные оценки, мы оба всегда это делали. Если я постоянно ошибался в одном или двух вопросах, мой ранг медленно опускался на второе место, и я оставался там бесконечно долго, пока Минхо продолжал делать всё идеально. Я старался держаться от него подальше. Это немного помогло ему с родителями. Он мог брать частные уроки танцев, потому что у него были хорошие оценки, и он смог остаться в стране в нашей школе. — Срань господня, серьёзно?! — воскликнул Чан. — Только потому, что он сбил тебя с первого места?! Уджин рассмеялся. — Да, это самая странная вещь в мире. Я знаю, что это глупо, но я должен держать своего лучшего друга рядом со мной все эти годы. А потом мы встретились с Чанбином и другими, и наши жизни больше не были такими плохими. — А как же твои родители? Когда ты отказался от своего места ради Минхо? Ким вздохнул. — Конечно, на меня кричали. Я до сих пор это делаю, но ни о чём не жалею. Я скрываю все свои экзамены как от Минхо, так и от моих родителей. Они понятия не имеют, что я нарочно отвечаю неправильно на вопросы. Минхо надерёт мне задницу, если узнает, что я делаю это для него. Он будет думать, что больше не достоин первого места, а это совсем не так. Я искренне думаю, что Минхо уже превзошёл меня из-за его тяжёлой работы. Я даже не думаю, что мне нужно намеренно ошибаться в каких-либо вопросах. Минхо просто великолепен. В комнате воцарилась тишина, пока Уджин был погружен в свои мысли. — Ты ему когда-нибудь скажешь? — мягко спросил Чан. Старший изучал его лицо, заглядывая в глаза. — Я уже думал об этом. Я полагал, что это было бы правильно, но, в конце концов, нет, я не думаю, что когда-нибудь сделаю это. Я слишком сильно люблю Минхо, и ему будет больно, если он узнает. Ему и так достаточно боли. Это единственный способ помочь моему лучшему другу в этом дерьмовом мире. И я знаю, что если бы роли поменялись местами, Минхо без колебаний сделал бы то же самое для меня. Иногда маленькая ложь необходима. Чан кивнул. Он мало что может возразить. Бывает, нам приходится проявлять свою любовь по-разному. Чан зевнул, лекарство, наконец, подействовало и помогло ему заснуть. Ким заметил это и убрал свою руку от руки Чана. Он встал, убедившись, что у Бана есть полный стакан воды рядом с ним. — Я ценю, что ты выслушал меня и рассказал о своих родителях. Наверное, мне пора идти, — неловко сказал Уджин. Глаза младшего в панике расширились, когда он понял, что Ким собирается оставить его совсем одного. — Подожди! Ты можешь остаться здесь со мной? Хотя бы ненадолго, пока я не усну? Я ненавижу быть один, когда мне плохо, — пробормотал Чан. Уджин почти фыркнул. Чан ненавидит быть в одиночестве в любое время. — Конечно, я пойду, посижу на кухне и приберусь, а ты возвращайся в постель, — сказал он младшему. — Хм, а ты можешь остаться здесь, рядом со мной? Ну, пожалуйста. Я чувствую себя лучше, когда кто-то рядом со мной. Я знаю, что это странная просьба, и если ты не хочешь, то хорошо… — Окей, — Уджин обошёл кровать с другой стороны. — Что? Вот так просто? — спросил Чан, удивлённый тем, как быстро Уджин согласился на это. — Да, я не возражаю, — сказал ему Ким, когда забрался на другую сторону кровати Чана, устраиваясь поудобнее и усаживаясь у изголовья. Чан моргнул, глядя на него. — Честно говоря, я думал, что мне придётся приложить больше усилий, может быть, даже немного поныть и подуться. Я не думал, что это будет так просто, — признался Чан, хихикая. — Я устал, и мне очень не хочется возвращаться к родителям. Сидеть рядом с тобой намного лучше, — пожал плечами Уджин. Чан кивнул, он согласен с этим. Он снова опустился на подушку и натянул на себя одеяло, прижимаясь ближе к Уджину со счастливым мычанием. — Эй, президент студсовета? — обратился Чан к Уджину. Ким посмотрел на него сверху вниз, показывая, что он слушает. — Можешь взять меня за руку? Я ведь заболел. Старший закатил глаза, взяв Чана за руку и продолжая сидеть в изголовье кровати. — Интересно, как долго ты сможешь обходиться без «я болен»? Чан рассмеялся, но ему было всё равно, что он был похож на требовательного ребенка, когда переплёл свои пальцы с пальцами Уджина. Он счастливо свернулся под одеялами и закрыл глаза, перестав бороться со сном. После нескольких минут сидения в тишине и погружённости в свои мысли, Ким задал Чану ещё один вопрос. — Эй, Чан! Ты ещё не спишь? — Хм? — пробормотал младший в полудреме. — Пока нет, — пробормотал он. — Я просто хотел сказать тебе, что хотя это было очень тяжело и одиноко, я рад, что ты ушёл из дома, и занялся музыкой. Знаешь ли ты, что твоя музыка — то, что поддерживало меня в здравом уме в течение прошлого года? Она заставляла меня чувствовать себя лучше, даже в мои худшие времена, — признался Ким, покраснев. — Перестань, а то я заплачу. А плачу я очень громко, — всхлипнул Чан, поворачивая голову, чтобы посмотреть на Уджина. — Нет, правда, ты должен знать, что твоя музыка сумела спасти хотя бы одного человека в его персональном аду. Я просто хочу заверить тебя, что все эти годы тяжёлой работы и бессонных ночей имели значение. Правда, имело значение. — А теперь пришли слёзы, о мой бог, я слишком эмоционально неустойчив, чтобы прямо сейчас справиться с этим, — голос Чана задрожал. Теперь он придвинулся к Уджину невероятно близко, без всякого стыда прижавшись к нему. — Эй, Чан! Можно тебя кое о чём спросить? — старший был нехарактерно болтлив перед Чаном, но ему нравится разговаривать с ним наедине, как сейчас. — Вперёд. Особенно сейчас, когда я стал плачущим беспорядком, — Чан усмехнулся между всхлипываниями. — Я восхищаюсь твоей силой делать то, что ты любишь, даже когда никто в тебя не верил. Я хочу знать, как ты это сделал? Где ты взял мотивацию, чтобы пойти на это? Чан прекратил свои драматичные рыдания, вытирая слёзы. Несколько мгновений он пристально смотрел на Уджина, размышляя об этом. Затем широко улыбнулся и смахнул слёзы. — Когда ты действительно любишь что-то, ты готов бороться за это.