Что-то ещё?

Четверг Две недели. Грёбанных четырнадцать дней, которые тягуче медленно тянулись, превращая жизнь трёх молодых людей в бессмысленную рутину, лишённую всяких эмоций. Федя закрывался в себе. Его рутина состояла из переписок с Другом, посещений школы, будь она неладна, и тренировок. Три кита, на которых держалась его жизнь последние полмесяца. Он помнил, помнил до мелочей, каждую фразу, сказанную Даше, которая больно ударяла по ней и сумела ранить самого Макарова. Он осознавал, что теряет друга, одного из самых близких ему людей, но он бы точно соврал, если бы сказал, что чувства к Денисенко никак не повлияли на его отношения с Дашей. Федя ревновал. Это был тот вид ревности, который сводит с ума, заставляя отказываться от всех, кто тебе дорог, ради одного единственного. Федя бы соврал, что даже тогда, прося Дениса не лезть к подруге, он не думал о том, что у одноклассника есть какие-то к ней чувства. Макарову было страшно. Он не понимал, что он сделал, потому что сам не мог себе ответить на вопрос, ради кого именно он исполняет указания Друга. Даша плакала. Каждую ночь. Не то чтобы она была плаксивой, но каждый день, который повторял предыдущие, сбивал с мыслей, заставляя девушку погружаться в воспоминания, за которые отчаянно пыталась ухватиться и запомнить каждую их деталь, что вынуждало Никиткову на секунду оторваться от реальности, а потом заново упасть в неё. Каждый день она пыталась поймать хотя бы один взгляд до боли знакомых глаз. Тщетно. Её будто бы не существовало. Пару раз она случайно сталкивалась в коридоре с Денисенко, который молча уступал девушке, пропуская вперёд и который сверлил взглядом стену или пол – да что попадётся – пока Даша не исчезнет из его поля зрения. Один раз столкнулась с Макаровым, который лишь недовольно фыркнул и прошел мимо, словно на него налетела пятиклассница, мешая попасть на урок. Всё казалось девушке таким нереалистичным, таким неестественным, что порой Даша пыталась отрицать то, что с ней случалось. Поведение парней было другим. Денисенко бы никогда не смолчал, а Макаров никогда бы не стал показывать своё недовольство. С многочисленными вопросами в голове и со слезами, не прекращающих скатываться по щекам, девушка засыпала. Хуже всего было то, что Даша помнила обещание, данное Денисенко, но она никак не могла его выполнить. «забудь всё, что было во вторник» Тот вторник и не забывался. Даша отчётливо помнила каждую деталь того самого вечера. Тогда было по-настоящему. Тогда она окончательно поняла, что она полюбила. Тогда он сам своими действиями показал, что сам неравнодушен к ней. Такое нельзя было забыть. Каждое прикосновение. Каждое слово. Грубое или резкое. Поцелуй. Даша недоедала. Её состояние в целом ухудшалось с каждым днём, что теперь от матери было сложно скрыть свою неестественную худобу под естественной и привычной для всех. Появились постоянные головные боли и головокружения, отчего почти каждую перемену девушка проводила в медкабинете, а иногда и вовсе уходила с последних уроков, понимая, что её организм вряд ли выдержит ещё полтора часа мозговой активности, которая и так была на нуле. На уроках Никиткова работала, точнее говоря, пыталась. Она постоянно косилась взглядом на чёртов второй ряд, где, казалось бы, безмятежно сидели за разными партами некогда близкие ей люди. Это отвлекало. На переменах Даша предпочитала не выходить из кабинета, как только займет свою парту, а включить музыку и надеть наушники, которые как беруши изолировали её от лишнего шума и ненужных разговоров. Денисенко пил. Каждый вечер. Он будто бы попал в день сурка, который отличался от предыдущих лишь девушкой на ночь. Он спал со всеми подряд. Кроме русоволосых. Имена он, конечно же, не запоминал, но все Даши, которые пытались с ним познакомиться, дружно шли на хер. Парень, несмотря на свою обыденную резкость и свое вечное доминирование в постели, чуть ли не насиловал своих спутниц на ночь, будто бы срывая всю злость на них, однако периодически его клинило, и он успокаивался, изредка целуя девушку. Это периодически наступало в моменты, когда перед глазами он видел Никиткову. Брюнетки, рыжие, высокие, кареглазые – никто так и не смог заставить его на секунду отвлечься от образа Даши. Денис старался не пропускать хотя бы школьные тренировки, потому что весь свой вечер, а впоследствии и ночь он проводил в клубах. Денисенко хотелось переплюнуть Макарова хотя бы в плавании, потому что, как считал парень, у одноклассника была Даша, что неимоверно бесило и раздражало.Он ненавидел себя. За то, что не объяснился, за то, что так грубо оборвал, за то, что с ней так нельзя было. Единственное, что его заставляло не огорчиться в себе окончательно, это обещание, данное Никитковой. Он не употреблял наркотики с того самого раза. Даже когда все проблемы накатывали на него разом, все равно не давал слабину, потому что помнил её взгляд, когда она просила Дениса, потому что помнил всю её заботу и поддержку, что она дала ему. Но он бы солгал, если сказал, что не хотел принять дозу только для того, чтобы снова позвонить ей и попросить приехать. Хотел. Он бы также солгал, если сказал, что не замечал, как она смотрела на него на протяжении двух недель. Замечал. И хотел смотреть на неё в ответ. Ему хотелось сказать что-то "грязное" в её сторону, как он любит это делать, чтобы Даша чувствовала к нему отвращение, однако каждый раз, когда он периодически украдкой поглядывал на неё, его язык будто онемевал, а мозг стирал все слова из памяти. Денис видел её состояние, хотел подойти сам и узнать, почему, черт возьми она такая бледная и еле держится на ногах, хотя догадывался о подлинной причине, но приказ Друга, словно цепь, вынуждал Денисенко держать дистанцию, поэтому он платил своему однокласснику Максу, чтобы тот молча наблюдал за девушкой, а после уроков ходил к медсестре с расспросами о Дашином состоянии и по какой сегодня причине она заходила. Безусловно, за эту информацию и договоренность о секретности разговоров Денисенко тоже вытаскивал из кармана пару купюр. Так они и жили, нет, существовали. Ровно четырнадцать дней. Плакали, ревновали, переживали, словом – страдали. Поэтому когда радостная Фаркаш буквально влетела в кабинет с новостью о предстоящей вечеринке вечером, все трое были в глубине души ей благодарны, потому что это было для каждого из них будто бы глотком свежего воздуха. Смена обстановки, которая хотя бы на один вечер вытянет их из рутины, в которую они успели окунуться по уши.

***

На улице во дворе огромной территории дома Фаркашей громко раздавалась музыка из колонок, под которую танцеловало подавляющее большинство пришедших на вечеринку. Некоторые гости зашли в дом, чтобы отправиться по своим нуждам, кто-то хотел уединиться со своей второй половиной в первой попавшейся комнате. Никиткова тоже оказалась в особняке, однако изначально она хотела отдохнуть от оглушительной музыки, но в какой-то момент все пошло совсем не так как она хотела, поэтому она уже минут пятнадцать старалась привести себя в чувства в туалете на втором этаже виллы. Выйдя из ванной комнаты, Даша направилась на поиски кого-нибудь, кто смог бы ей вызвать такси и сопроводить домой. Она стала спускаться по лестнице со второго этажа, как в глазах резко потемнело. Даше стало страшно. Она ненавидела и страшно боялась тех моментов, когда она не могла что-то контролировать в отношении себя. Сейчас же девушку не слушалось не только её собственное тело, но и все её мысли, логические рассуждения и решения затуманивались. Мимо проходила какая-то компания парней. Даша не помнила, сколько их было точно: трое или четверо. Количество незнакомых ей людей волновало её в последнюю очередь. Однако, понимая, что помощи на горизонте больше никакой не видно и что больше она точно не пройдет без чьей-либо поддержки, она решила к ним обратиться. – Привет, вы тут не видели, – Даша зажмурилась и упёрлась о стену спиной, понимая, что ей все труднее становится контролировать свое тело и свою речь , – Федю Макарова или.. Леру, например. –Слушай, – сказал один из них и промедлил, – они наверху вроде, пойдем мы тебя отведём. –Нет... я только оттуда, – Даша прокашлялась, будто бы давясь чем-то, – там никого не... –Пойдем, точно там, – парень прихватил её за локоть и уже потащил Дашу наверх, под присвистывания остальных. –Нет.. я.. Я сама дойду лучше, – Никиткова упёрлась руками в мужскую грудь. –Да ладно тебе, чё ты. –Блять, дайте пройти, – почти выплюнул парень, поднимаясь по лестнице, голос которого Даша не могла бы перепутать ни с чьим другим. –Денис, – девушка только смогла дотронуться до его костяшек пальцев, сжимавших стаканчик, вероятнее всего, с алкоголем, и прикрыла глаза, заново облокачиваясь к стене. –Даша? – Денисенко удивился, но взглянув на одноклассницу и бегло просмотрела рядом стоявших парней, он быстро понял суть дела. «Никиткова в дерьме» –Вы все, – Денис посмотрел в лицо каждому из парней, – прямо сейчас съебались отсюда. Быстро блять! Он был зол. Очень зол. Просто в ярости. Проводив звериным взглядом быстро спустившихся одиннадцатиклассиков и сделав большой глоток дорогого виски, он перевел взгляд на мертвенно бледную девушку. Денис уже собирался что-то сказать, но Даша просто свалилась на него, окончательно теряя равновесие. – Денис, пожалуйста, – рвано и тихо произносила девушка прямо в шею однокласснику, – отвези меня домой. Денисенко молча приобнял Дашу за плечи, поставив стакан с алкоголем на лестничную ступень, и они неторопясь спустились на первый этаж. Крепко сжимая плечи Никитковой, парень решительно направлялся к выходу из коттеджа. Денис, почувствовав вибрацию в заднем кармане джинсов, аккуратно подвёл девушку к тумбе, облокачивая о неё Дашу и упираясь своей левой рукой в её живот, чтоб она точно не упала , достал свободной рукой телефон и посмотрел на экран. –Блять! Блять, блять, блять. Да Сука! – он с силой сжал телефон в руке и ударил кулаком в стену, чуть выше головы девушки. Даша молчала. Она слабо понимала, что только что произошло, и с взволнованно, насколько ей позволяли её эмоции, посмотрела на парня. –Ни слова не говори,– он огляделся по сторонам и потянулся к ручке двери, ведущую в одну из многочисленных комнат особняка, – заходи. За локоть поддерживая девушку, он завел её в комнату, судя по интерьеру, служившую кабинетом отца Фаркаш. Он усадил её на высокую тумбу, стоящую у стены и посмотрел Даше в глаза. Никитковой показалось, что его глаза слезились, на секунду даже она подумала,что Денис сейчас попросит у неё прощение. Он упёрся своим лбом в её. Он гладил её волосы и тяжело дышал. В таком положении они находились минуты четыре, пока Денис не отстранился от неё и не посмотрел в её глаза. Он будто бы искал что-то в них. Какой-то выход, которого у него самого не было. Прикрыв глаза, он отошёл от девушки и тихо произнёс: «я сейчас подойду». Даша услышала какой-то шорох, но это её мало заботило, поскольку она всё также не могла контролировать свои движения и пыталась не упасть с тумбы лицом вперёд, для чего она упёрлась ладонями о гладкую деревянную поверхность,слегка облокачиваясь назад. Денис подходил медленно, будто бы продолжая что-то обдумывать. Даша видела все хуже и хуже, поэтому даже с трудом могла различить приближавшийся к ней силуэт парня. – Ты можешь... открыть окно.. пожалуйста ? – Даша с трудом подняла на одноклассника рассеянный взгляд. Денисенко стоял в метре от неё. Он продолжал молча смотреть на девушку, не решаясь к ней подойти сам. Наконец услышав просьбу Даши, парень будто бы пришел в себя: – Нет, прости.. Он одним рывком преодолел расстояние между ними. Он обхватил руками шею девушки и грубо поцеловал. На этот раз Денисенко не ждал ответа девушки, а просто продолжал искусывать её губы. Но Даша всё-таки отвечала: неуверенно, как могла, как чувствовала. Ей было больно. Очень. Вспоминая их предыдущий поцелуй с этим, она не могла поверить, что это один и тот же человек. Почувствовав на своем языке привкус крови, Денисенко понял, что прокусил девушке губу. Отпрянув от неё и её губ, он посмотрел на зону ключицы одноклассницы, где была завязана атласная лента в бант, которая являлась своеобразной застёжкой платья. Денис медленно потянул один конец ленты на себя, и платье спало с худых плеч девушки, полностью обнажая её по пояс. Парень, на секунду замерев, с силой облокотился левой ладонью и тубму, правой прижимая за спину девушку к себе, будто бы скрывая от посторонних глаз. Он, с трудом сглотнув, с шепотом обратился к Даше, склонившись к её уху: – Почему ты без белья? Даша в непонимании попыталась посмотреть на него, но бросила эти попытки, продолжая упрямо молчать. Не дождавшись от девушки ответа, Денисенко, оторвав левую руку от тумбы, потянул волосы девушки вниз, полностью предоставляя своему взору её тонкую бледную шею. Он так же грубо целовал её шею, кусая и прокусывая кожу. Даша лишь тяжело дышала, не в силах что-либо из себя вымолвить. Она прекратила упираться ладонями и поверхность тумбы и медленно положила свои ладони на грудь парня, которая была спрятана под мягкую розовую ткань рубашки. Она ему доверяла. Тело ныло от грубых поцелуев, шея горела настолько сильно, что Даша даже не могла вспомнить, чувствовала ли она когда-нибудь подобную боль или нет. Она, уже почти не соображая, неуверенно стала опускать руки вдоль живота парня, останавливаясь у ремня. Денис, опешив, прекратил целовать девушку, утыкаясь носом в её шею. Даша, будто бы обжигаясь, отпустила ремень парня и обняла руками его лицо, поднимая его со своей грудной клетки и посмотрела ему прямо в глаза. Она дрожала. Даша, собрав последние свои силы, на выдохе сипло проговорила: – Отвези.. меня.. пожалуйста.. домой ... Денис, будто бы воспользовавшись этой фразой, ответил ей низким голосом: – Нет, Даша, я так не могу.. Девушка нахмурилась. Она не поняла смысл его ответа. Что он не мог? Денис же обещал её отвезти. Он никогда так с не разговаривал с ней, думала девушка. Наконец отойдя от неё, он снова куда-то исчез на минуту. Опять послышались какие-то звуки, похожие на щелчки, но на этот раз Никитковой было плевать. Даже если эти звуки помогут ей добраться до дома, то пускай они хоть всю дорогу ей слышатся. Пока Дениса не было, как казалось Даше, она ,как в медленной съёмке, пыталась заново надеть платье, но руки её не слушались, поэтому все попытки были тщетными. Денис снова подошёл к ней и оглядел девушку. Он заметил укусы на её окровавленных губах, заметил багровые синяки на её шее, оставленные им же, и мурашки по всему телу. Плечи. Грудь. Живот. Он не смотрел ей в глаза, но он быстро надел на неё платье и завязал ту треклятую ленту обратно в бант. Он спустил её с тумбы и молча и быстро повёл её в сторону выхода. Наконец оказавшись на улице, Даша стала жадно глотать воздух. Подойдя к машине Денисенко, она спиной прислонилась к двери и подняла глаза к небу, снова обнажая свою шею перед Денисом, на этот раз уже всю покрытую багровыми пятнами. Он заново посмотрел на свою "работу" и стыдливо отвёл взгляд. Даша продолжала безразлично смотреть в небо, а по её щекам скатывались крупные слёзы. Денис осторожно приблизился к ней, когда Даша горячо выдохнула прямо ему в лицо. Денисенко нахмурился. Что-то было не так. –От тебя не пахнет алкоголем. Ты не пьяная. –Потому что я не пила, – она перевела взгляд на Дениса, у которого начинали слезиться глаза. –Тогда какого ты... –Мне дали какую-то таблетку, – Даша продолжала стеклянным взглядом смотреть на парня, который, услышав ответ девушки, стал трясти головой из стороны в сторону. –Твою мать, – Денисенко был в ярости, что уже научилась чувствовать девушка, – твою мать, Никиткова! Тебе родители не учили использовать мозги и не брать всякую дрянь у людей?! Не учили?! Кто тебе дал таблетку? Кто блять дал тебе эту таблетку, Даша?! Никиткова не помнила, когда в последний раз Денисенко так громко кричал. Возможно все дело было в действии наркотика, поэтому Даша все слышала в разы громче. –Я не помню. –Умница просто! Молча аплодирую,– послышались громкие, глухие хлопки, эхом раздававшиеся на заднем дворе дома Фаркаш и в голове у девушки , – когда бы тебя перетрахали те четверо уёбков, вот тогда бы ты запомнила, да?! Так, Даша?! Так, блять?! Сейчас тобой воспользоваться на раз-два можно, ты хоть это понимаешь? – И даже тебе можно? –тихо произнесла Даша и посмотрела на него сквозь пелену слез, которое без конца стекали по её щекам. Ранило. Нет. Убило. Денисенко с горечью посмотрел на девушку. Даша права. А сейчас права, как никогда раньше. Он попытался приблизиться и обнять девушку, но та неуверенно выставила руки вперёд: – Просто отвези меня домой, пожалуйста,– еле выдавила из себя Никиткова и неуверенно стала обходить машину, придерживаясь одной рукой о капот, чтобы не упасть. Денис проводил одноклассницу взглядом, чтобы удостовериться, что Даша не упала. Когда девушка села в машину и захлопнула за собой дверь, Денисенко отвёл взгляд на дорогу и зажмурился, тем самым смахивая проступившую слезу.

***

В салоне машины было тихо. Денисенко старался сфокусировать пьяный взгляд на дороге, серьёзно всматриваясь в неё. Периодически он украдкой поглядывал на Дашу , которой с каждой минутой становилось всё хуже и хуже. Действие наркотика слишком быстро распространилось по всему организму девушки: Дашу мутило, будто бы должно стошнить, ужасно хотелось спать, но она не могла сделать это из-за света фонарей, который попадал на неё сквозь окна автомобиля, заставляя болезненно жмуриться, сил не оставалось совсем, и сейчас она больше напоминала бесформенное тело, чем Дашу. –Лучше не открывай глаза вплоть до дома, ладно? Хуже будет,– Денис посмотрел на соседнее сидение,прерывая гробовое молчание, и увидел неуверенный кивок девушки. –Ты же пьяный ведёшь сейчас, нас не остановят? – услышал он тихое бормотание с правой стороны. –То есть это единственное, что тебя так заботит, да, Никиткова? Резко и громко. Слова сами вырвались. Денисенко крепко сжал руль, злясь на самого себя. Он прекрасно знает, какого сейчас Даше, возможно, даже в тысячу раз хуже, чем было ему, когда Денисенко впервые попробовал наркотики. –Ты ничего у Фаркаш не оставила? Даша распахнула глаза, сама от себя того не ожидая. Такое резкое движение больно ударило по вискам, вынуждая девушку вжаться в спинку сидения. Она шумно выдохнула, не зная, как ответить Денису. Решила – правду: –Оставила. Всё. Осторожно, неуверенно и тихо. В ответ она ожидала услышать, что угодно, и Денисенко был бы прав в любом случае, потому что она не имела права портить ему этот вечер, потому что он не должен сейчас отвозить её домой, потому что он не должен решать проблему с её вещами, которые она забыла в особняке у Фаркаш. Она приготовилась услышать многочисленные обвинения, ругательства и оскорбления в свой адрес, даже приготовилась быть готовой к тому, что Денис её просто высадит у обочины, и дальше ей придется разбираться самой. Однако к чему она точно не была готова, так это к тяжёлому выдоху Денисенко и его широкой ладони, оказавшейся у неё на макушке. Даша всё также продолжала сидеть – почти лежать на сидении– с полузакрытыми затуманенными глазами и чувствовать, как парень нежно её поглаживал по волосам. Никиткова слышала, что парень что-то искал свободной рукой, что впоследствии оказалось его телефоном. Денис аккуратно заехал на обочину и остановил машину. Затем он набрал чей-то номер и стал ждать ответ: –Что именно ты забыла? – он продолжал гладить её голову, будто бы успокаивая, будто бы говоря «ничего, все хорошо, с кем не бывает». – Клатч, белый– в горле запершило и Даша чуть прокашлялась, – там телефон был и, – ещё один сухой и прерывистый кашель,– ключи. –Лер, слушай, у тебя в доме где-то лежит клатч, вроде белый, скажи горничным, чтобы к утру нашли, ок? – Денисенко начал накручивать на палец локон её волос от корней, от чего девушке становилось щекотно, –Твою мать, Фаркаш, какая разница чей? Мой, блять, окей? Всё, давай. Денис бросил трубку. Он опустил волосы Даши и снова сосредоточился на дороге. Затем он завёл автомобиль и стал ехать вдоль обочины, не набирая скорость, после чего он свернул на проселочную дорогу и проехал так около километра, перед тем как окончательно остановился и заглушил иномарку. Состояние Даши было настолько невменяемым, что её даже не волновало, куда теперь они ехали, почему Денисенко свернул, и даже то, чем всё-таки кончится сегодняшний вечер. Однако больше из чувства приличия, нежели интереса, Даша тихо спросила: – Куда мы приехали? – В лес. – Понятно. Денисенко спрыснул. Он уже хотел рассмеяться, как увидел, что Даша открывает дверцу автомобиля и чуть ли не вываливается из неё. Её начало рвать. От чего конкретно, Денис не знал, возможно, это была такая реакция на наркотик, может быть, от чего то ещё, но был уверен, что ей должно стать легче после. Быстро сообразив, что происходит, он выскочил из машины и практически подлетел к девушке, собирая её волосы и придерживая талию. – Молодец, давай ещё. – Не могу, у меня как будто горло все разодрали изнутри. –Не ври, можешь. Денисенко ничего не оставалось как самолично помочь Даше освободить организм. Он попытался на скорую руку заплести девушке хоть какое-то подобие косы, чтобы собрать её волосы и освободить одну руку. Добившись желаемого, он облокотил девушку плечом на себя, а затем наклонил, засовывая два пальца ей в рот, вызывая тем самым рвотный рефлекс. –Давай, красавица, а ты как думала, повеселилась и всё, никаких последствий? Давай, Даш, ещё немного честно. Девушка теперь ещё слабее понимала все, что вокруг неё происходило. Её успокаивал Денисенко, который сейчас видит её в отвратительном состоянии и даже пытается как-то пошутить. Если бы не жуткие головные боли и режущие ощущения в области горла, она бы давно подумала, что это сон. Но чем меньше ей оставалось выдавить из себя, тем больше она не хотела поднимать свой взгляд и смотреть на одноклассника. Боже как ей было стыдно за себя. Дашу затрясло, она поняла, что всё и даже больше вышло из её организма. Денис вынул пальцы из её рта и быстро смахнул их над землёй. Даше продолжало колотить, а парень всё также держал её за талию. Наконец он притянул её к себе одной рукой и девушка уткнулась носом в его грудную клетку. Он невесомо поцеловал её в макушку и легонько гладил её за талию. – Всё, Даш, сейчас лучше станет, честно. В ответ он услышал лишь короткие тихие всхлипы, каждый из которых глубоко ранил Денисенко, потому что он знал, что это последний человек, который заслуживает испытать такую дерьмовую ситуацию в своей жизни. –Подыши ещё немного здесь, я пока воду с заднего сидения достану, чтобы умыться. Девушка кивнула и уже чуть уверенней. Отпрянув от неё, Денисенко понял, что она замёрзла. Алкоголь в его организме притуплял чувство холода, поэтому он спокойно стоял в одной рубашке на улице. К счастью, на заднем сидении лежала его черная кожаная куртка, которую он накинул на плечи девушки, уже успевшей умыть лицо. Она продолжала буравить взглядом землю и всё ещё не решалась посмотреть на него. – Спасибо.. за всё..это. Денис молча потянул её за локоть, тем самым усаживая на заднее сидение черной иномарки, и облокачивая девушку спиной на себя. Даша начала постепенно согреваться будучи в куртке Дена, а он опять стал поглаживать её волосы. К девушке так же стали возвращаться и другие ощущения. Например, боль в области шеи и ключицы, на губах. Она вспомнила события, которые произошли совсем недавно.. час вроде назад или два. Но сейчас с ней сидел совсем не тот Денис. Она машинально потянулась рукой к шее, затем резко отпрянула, ощутив жгучую боль. – Они.. – Денис начала осторожно, будто бы извиняясь, – в общем дома лучше будет мазью какой-нибудь пройтись, чтобы не так болело. –Ладно. – А ещё, Даш, не думай, что ты сейчас сделала что-то плохое. Все нормально, даже хорошо, что твое тело сразу же удалило все то, что мешало ему нормально работать. Никиткова, в конце концов, я столько бухал, что видел многое, так что подержать тебя за волосы, пока ты проделаешь там свои дела это вершина того, что мне доводилось делать и видеть, по сравнению с другими. Ну подумаешь ещё пальцы тебе в рот, – он помедлил, очевидно издеваясь над уже пунцовой девушкой,– как будто я тебе их съесть предлагал! – Так, я поняла, все, спасибо, только не продолжай, пожалуйста! – Тебе удобно? Согрелась? – Да, а тебе? Он заерзал, съезжая по сидению вниз. Даша же пристроилась к нему. Сняв балетки, она закинула ноги на сидение и продолжала бессмысленно глядеть перед собой, думая о абсолютно разных вещах. Затем она медленно повернула голову, сталкиваясь взглядом с красивым профилем парня. Ей на секунду показалось, что действия наркотика снова стали отголосками отдаваться в её организм, но она ошиблась. Она просто захотела его поцеловать. Потому что она давно этого хочет, потому что она сама это чувствует и очень давно. Она медленно потянулась к его шее и сглотнула. Денисенко заметил действия Даши, но не стал её останавливать, потому что он хотел, чтобы она сделала то, что задумала. Она пересохшими губами невесомо коснулась шеи парня, нежно целуя. Не как он. По-другому. Красиво. Она повела головой чуть вправо, на этот раз целуя ниже, уже более влажными губами. Затем она захотела поцеловать его в ключицу, как услышала хриплое и как будто бы уверенное: – Перестань. Она уткнулась носом в его шею и рвано выдохнула. Затем девушка отсела от Денисенко к противоположному окну, болезненно вспоминая эхом раздававшиеся в её голове: «перестань» Сегодняшняя ночь для Никитковой также не прошла без слёз, застывших на её щеках. Сегодняшняя ночь для Денисенко также не прошла без девушки на ночь, однако именно с ней он так хотел провести каждую ночь тех прошедших четырнадцати дней.