Soft Focus

Можно тебя на час? Именно так Себастьян попросил бы о встрече, если бы он действительно нанимал проституток — достаточно вежливо, чтобы подчеркнуть свою непричастность к этому всему, но и вместе с этим то, чтобы не слишком вызывало подозрений. Если же просить прямо, то обычно это вызывает у секс-работников ощущение, будто перед ними полицейский. Сейчас обед, и на улице вновь удушливая жара, а он одет в какую-то старую футболку и джинсы, ждёт возле мотеля, сидя в собственном джипе, поскольку ему не хочется снимать комнату раньше, чем возможность встречи будет подтверждена. Мобильник вибрирует: $300 за час моей компании. Детектив улыбается сам себе. В конце концов, поведение Стефано совсем отличается от всех других проституток, с которыми ему приходилось работать до этого времени, и только он может создавать впечатление, будто это является чем-то едва ли не роскошным... и весьма дорогим. К счастью, у него хватает ненастоящих денег из полиции, чтобы заплатить за время с Валентини. После последней засады, он так и не отдал эти деньги, и сейчас они весьма могут пригодиться. Он на секунду задумывается, сможет ли хоть немного сбить цену, но решает, что обойдётся без подобного привлечения внимания. Помимо того, он уверен, что его герой, в роль которого придётся вжиться во время расследования, уж точно в силах заплатить триста долларов за проститутку; может, он холостяк, который ведёт весьма успешный бизнес — тот тип людей, что обходятся без каких-либо семейных отношений, совершенно свободны, чтобы употреблять наркотики и нанимать секс-работников. Признать честно, на мгновение такая жизнь показалась Кастелланосу не столь уж плохой. Договорились. Я в гостинице возле аэропорта. Он отсылает ответ, после чего, выходя из автомобиля, направляется ко входу в мотель. Здесь возможно снять комнату всего-то на час, но чтобы не вызывать ненужных подозрений, он оформляет её на одну ночь, затем сообщив нужный номер Стефано. Кондиционер там держится из последних сил, так что Себастьян падает на кровать, стараясь делать минимум движений. Пока что слишком жарко, чтобы дремать, поэтому остаётся всего-то ждать, вновь и вновь обдумывая следующий шаг в деле. Всё утро он провёл в поисках газет, где упоминались бы убитые или пропавшие проститутки, поэтому теперь у него есть примерный список имён, которые могли бы так или иначе быть причастными к этому всему. Помимо этого, он записал столько информации с допроса со Стефано, сколько мог вспомнить, а заодно получил подтверждение насчёт оплаты счетов на Кальверт Стрит, 610. Следующее, что он может сделать — получить новую информацию от Слейда, как и образец этого неизвестного наркотика, ведь это всё точно как-то связано; связано со всеми этими пропажами, и, может, даже с Майрой... Негромкий стук в дверь вырывает его из собственных мыслей. Поднимаясь на ноги, после чего ещё один лишний раз убедившись, что это Валентини, затем он наконец открывает дверь. Стефано одет вновь в довольно дорогой на вид костюм и рубашку, невзирая на то, что в подобной одежде, должно быть, ему жарковато. Взгляд детектива останавливается на небольшой капле пота, скатившейся вдоль ключицы мужчины, пока та не скрывается за тканью рубашки. — Ты собираешься пригласить меня войти? — уточняет тот, как только Кастелланос смог поднять взор обратно к его лицу. Валентини наклоняется чуть ближе, обвив одну руку вокруг шеи Себастьяна, а вторую практически невесомо положив на грудь; его губы находятся всего-то в нескольких сантиметрах от уха детектива, когда он едва ли слышно шепчет: — Чёрный джип. Заглянув Стефано через плечо, он действительно замечает припаркованный напротив джип — человека за рулём Валентини ранее на допросе назвал Райкером, и сейчас тот, кажется, внимательно следит за каждым их движением. — Что же, — детектив тяжело сглатывает из-за такой близости, — почему тогда тебе не зайти? — Он делает шаг назад, внезапно понимая, что его рука весьма удобно расположилась на талии Валентини; он быстро переключается на нужную роль. Тот сразу же следует за ним в комнату, после чего Кастелланос несколько поспешно закрывает дверь; подходит к окну, ещё раз взглянув на машину напротив, пока закрывает весь обзор занавесками. — Он собирается ждать тут всё время? — Да, — просто отвечает Стефано, — ради моей безопасности. — Он, видимо, в лёгком раздражении закатывает глаз. Себастьян делает последнюю попытку включить кондиционер, но сдаётся в итоге, свалившись на стул неподалёку. — Итак, — начинает Валентини, присев напротив него, на край кровати, и сфокусировав взгляд на детективе, — чем я могу помочь? То, как он произносит эту фразу, приторно-сладкий тон голоса вынуждает тепло разноситься по телу детектива даже посреди обитающей в комнате жары, но Стефано попросту не может пытаться соблазнить его; он знает, что Кастелланос является полицейским, знает, что его позвали сюда работать над расследованием, поэтому, скорее всего, это получилось ненамеренно. — Надо обсудить кое-что, — произносит Себастьян. — У тебя есть оружие при себе? — Нет, — отрицает Стефано практически с обидой в голосе. — Ты успешно забрал моё единственное средство самозащиты. Он игнорирует эти исполненные едва ощутимой иронией слова; детектив уже объяснял, что тот кинжал теперь является уликой, вместе с пакетиком кокаина, что подталкивает его к другой мысли: — Какие-то наркотики? Ты под кайфом сейчас? — Нет, к сожалению, — признаётся Валентини. Кастелланос кивает в знак ответа. Он не уверен, стоит ли верить только на слово, но никаких уловимых признаков обратного нет: Стефано сидит смирно, закинув ногу на ногу, не прерывая зрительного контакта с ним, его дыхание стабильно, и зрачок не выглядит расширенным. — За этой комнатой наблюдают? — Тот внезапно ставит вопрос, осматриваясь в попытке разглядеть камеры. — Нет, — отвечает Себастьян. Нет совершенно никакой нужды говорить Валентини, что он ведёт это дело в одиночку; никто из них всё равно не сможет ничего из этого исправить. Валентини тихо вздыхает, выглядя чуть более расслабленным, нежели до этого. — Не будешь против, если я сниму пиджак? — уточняет он. — Здесь довольно жарко. — Чувствуй себя как дома. — Детектив наблюдает за тем, как Стефано снимает собственный пиджак, повесив его на свободный стул. Небольшие пятна пота можно заметить на воротнике и спине, но Кастелланос уверен, что выглядит ничуть не лучше. — Кстати, пока не забыл, — вспоминает Себастьян, доставая кошелёк, дабы после передать Валентини купюру в триста долларов. — За час, проведённый с тобой. Тот лишь почти что неуловимо улыбается, убирая деньги в карман своего пиджака. — Там есть метка, если что, — сообщает он, пусть и нет ни одной причины, по каким этот факт мог бы предоставить Стефано каких-либо неудобств. Детектив уверен, что купюры будут отданы Райкеру или Слейду сразу же, но всё равно ставит мужчину в известность. — Никто не сможет этого заметить, но полиция, взглянув поближе, скажет, что эти деньги были использованы в работе под прикрытием. Валентини молча кивает, вновь садясь на кровать напротив. Кастелланосу противна мысль, что он так или иначе поддерживает бизнес Слейда, хоть и с намерением прикрыть его, но страшно подумать, что может произойти, вернись Стефано с пустыми руками. — Сейчас мне нужно втереться в доверие Слейда, — начинает Кастелланос. — У нас есть цели: получить образец того наркотика, узнать, откуда он берёт его и кто ещё причастен к этому, но это всё начинается с него самого. — Валентини кивает в подтверждение, пока он говорит. — Ты когда-нибудь представлял ему новых покупателей, заинтересованных в наркотиках? — Да, — подтверждает Стефано. — Если тот, кто меня нанимает, заинтересован в подобном, я передаю его контактную информацию Слейду, и чаще всего он связывается с ним. Себастьян задумчиво кивает. Слейд не такой уж идиот; продавать наркотики тем, кто нанимает проституток, значит продавать товар тем, кто уже ранее нарушал закон. — Что происходит после этого? — спрашивает детектив. — Его главной целью будет пригласить тебя на вечеринку, где он тоже продаёт товар, — объясняет Валентини. — Но, весьма вероятно, сперва он захочет встретиться с тобой лично. Что же, детектив пересматривает выводы, которые сделал раньше, поскольку теперь он думает, что Слейд полнейший идиот. Никто из серьёзных дилеров не организовывает вечеринок со своими покупателями, что вынуждает ещё один вопрос возникнуть в голове — делается ли это всё ради продажи наркотиков, или же ради того, чтобы иметь с кем проводить вечеринки? — И что происходит во время личной встречи? — Кастелланос переключает своё внимание на куда более важный вопрос. — Его целью будет просто продать мне наркотики? — Не совсем, — колеблится Стефано. — Он пригласит тебя в дом, после чего предложит... немного гостеприимства. — Погоди, — перебивает Себастьян, — что ты имеешь в виду под ”немного гостеприимства”? Временами красноречие Валентини стаёт весомым препятствием в понимании его слов. — Время с одним из эскортов, — сразу же отзывается тот. — Или с несколькими, если пожелаешь. Слейд будет спрашивать твои предпочтения, как ты приедешь. Он представляет себя владельцем эксклюзивного клуба, поэтому нам всегда приходится быть готовыми обслуживать его гостей. Что же, Слейд всё больше и больше напоминает обычного богатого мальчишку, которому вдруг захотелось поиграть в дилера. Однако, время с одним из эскортов вполне может удачно сорвать весь его план. Одно дело — договариваться с проститутками во время работы под прикрытием, а иметь секс с одним из эскортов Слейда — совершенно другое, пусть и, вероятно, они все работают на него не по своему желанию. — А что если я не захочу? — уточняет детектив. — Если меня интересуют исключительно наркотики? — Это может обидеть его, — отрицает Стефано. — Тебе не позволяют делать подобное во время работы под прикрытием? — Ты серьёзно спрашиваешь, позволяют ли мне во время работы иметь секс с проститутками? — Кастелланос замирает на секунду, обдумывая, насколько далеко он готов зайти ради нужной информации. KCPD, конечно же, не позволило бы ему нечто подобное, но он не работает на них сейчас. Валентини опускает взгляд куда-то вниз перед собой, выглядя практически задетым его словами, когда спрашивает: — А что насчёт меня? Я ведь являюсь частью плана, — тот делает небольшую паузу. — И если я буду представлять тебя Слейду, он будет знать, что ты уже нанимал меня. Себастьян тяжело сглатывает, потому что Стефано озвучивает единственную более или менее приемлемую идею. Помимо того, он уверен, что делать что-либо с эскортами будет крайне похоже на изнасилование, но отказ может поставить весь план под сомнение, как и доверие самого Слейда. А Валентини — часть расследования, поэтому только он способен сделать осознанное решение участвовать в этом, что оставляет всего-то одну проблему... детектива не привлекают мужчины. — Не будет ли это странным? Имею в виду, потому что мы...? — запинается Кастелланос, переведя взгляд на себя, а затем обратно на Стефано. — Потому что мы оба мужчины? — предполагает тот. — Нет, совсем нет. Слейд видел разных людей. Он сам временами пользуется моими услугами. — Его тон не меняется, но взгляд опускается вниз, пока он продолжает: — Райкер заинтересован, можно сказать... исключительно во мне, но остальные работники не останавливают выбор на одном партнёре. Себастьян подмечает ещё несколько вещей: первое — Валентини не совсем уж комфортно говорить о Райкере, что достаточно интересно, ведь обычно он говорит о сложных темах без каких-либо проблем, поэтому мужчина сохраняет этот факт в памяти, на всякий случай, а второе — для Слейда и его людей секс предстаёт чем-то средним между игрой и властью, что для них определённо более значимо, нежели для Кастелланоса. — Такие вещи ведь происходят за закрытыми дверьми? — спрашивает детектив с некой надеждой. — Тоесть, мы могли бы просто сделать вид... — он умолкает, поскольку Стефано лишь качает головой, тихо улыбнувшись. — Для него это развлечение. Он вряд ли собирается упускать тебя из виду в первый раз в его доме. Себастьян едва слышно вздыхает, пройдясь ладонью по собственным волосам, когда поднимает взгляд куда-то в потолок, собираясь с мыслями. Если Валентини прав — а никаких причин сомневаться в его оценке поведения Слейда нет — тогда приход в этот дом потребует от него действий, выходящих за пределы зоны комфорта; несомненно, его зона комфорта и близко не так значима, как сотни пропавших и убитых людей в Кримсон Сити, но он по-прежнему не может представить... — Что-то не так? — внезапно интересуется Стефано. Детектив переводит на него взгляд, задумавшись, насколько честным стоит быть в ответе, но если уж Валентини суждено быть его партнёром в их расследовании, то стоит выложить все карты на стол. — Я просто никогда... — Никогда не был с мужчиной ранее? — Да, — выдыхает Кастелланос, не отводя взгляд. Стефано вновь слегка улыбается, будто пытаясь поддержать. — Не имеет значения, — уверяет он. — Я позабочусь о всём. Кажется, Себастьян выглядит не слишком убеждённым в этом, поскольку Валентини добавляет спустя несколько секунд: — Это не так уж отличается, как ты мог подумать. Ты можешь использовать моё тело, подобно женскому. — Чёрт возьми, Стефано, — вздыхает детектив, — не говори так. — Одна даже мысль использовать кого-то ради собственного же удовольствия звучит крайне отталкивающе для него, пусть и в целях расследования. — Уверен, что это не предоставит тебе неудобств? — Конечно, — без каких-либо сомнений отвечает он. — Это и есть моя работа. Вопрос в том, готов ли ты пройти через это? — Думаю, да. — Кастелланос ни капли не звучит уверенно даже для себя. — Что вообще должно произойти? Есть какие-то определённые действия, которых мне стоит... — Себастьян, — отрезает Стефано со снисходительной улыбкой, — ты сможешь делать всё, что пожелаешь. Некоторые клиенты имеют весьма... разнообразные вкусы, так что меня удивить может немногое. Себастьян набирает полную грудь воздуха. У него осталось многовато вопросов, но большинство из них слишком неловкие, чтобы выразить в словах, поэтому он просто переходит к следующему пункту плана. — Итак, я показываюсь ему на глаза, — начинает он. — Спрашиваю про наркотики. Говорю ему, что ты в моём вкусе. — Практически неуловимая тень улыбки притаилась в уголках губ Валентини, когда тот поднимает взор на детектива. В этом выражении проскальзывает некая уязвимость, и он неосознанно думает, что Стефано мог посчитать это правдой в некоторой мере. — Мы делаем... это, — Кастелланос попросту не в силах выразиться более точно. — Что дальше? — Потом он предложит тебе свой товар, — отвечает мужчина. — Он ожидает, что все захотят опробовать, прежде чем покупать. Несколько мгновений Себастьян просто удивлённо смотрит на Валентини, поскольку именно в это действительно трудно поверить. — Ты издеваешься? — Нет, — спокойно отрицает Стефано. — Он даёт первый образец бесплатно? — переспрашивает детектив, надеясь, что что-то понял не так, но ему в ответ кивают. Теперь Слейд кажется простым продавцом аптеки, предлагающим бесплатный образец своего товара, надеясь на то, что люди захотят ещё. Конечно, такое работает только с известными аптеками, которые ограничивают бесплатные образцы. И как, чёрт побери, Слейд вообще зарабатывает на этом? Неужели зависимость возникает столь быстро, что он может надеяться на новых постоянных покупателей? — Хочешь сказать, мне нужно принять как минимум одну дозу при нём, чтобы он продал мне образец? — уточняет Кастелланос, вернувшись к главной теме. Это ещё одна вещь, которая никогда бы не была позволеной в настоящей KCPD операции под прикрытием, поэтому, опять же, хорошо, что он не работает на них в этот момент. — Да, — подтверждает Валентини. — Это может быть ещё одним способом избежать работников полиции. Ну или ему попросту скучно принимать наркотики посреди одной компании. — Слейд тоже примет дозу со мной? — После всего, что он услышал, это вовсе не должно его как-либо удивлять, но только начинающие дилеры употребляют свой же товар. — Мы все примем одну, скорее всего. — И после этого я смогу купить у него ещё один образец? — Весь план, который Себастьян продумывал до этого, полетел к чёрту ещё как несколько минут назад, однако вполне возможно вернуть всё к изначальной цели расследования. — Теоретически, да, — задумчиво протягивает Стефано. — Правда, вероятно, трение о что-либо или кого-то будет для тебя более увлекательным в тот момент. — Что? — непонимающе выдыхает детектив. Валентини издаёт тихий смешок: — Я когда-нибудь рассказывал тебе об эффекте этого наркотика? — Нет, — слегка настороженно отвечает Кастелланос. — Пожалуйста, расскажи. — Это нечто весьма похожее на эйфорию, — произносит Стефано, смотря куда-то сквозь него расфокусированным взглядом. — Тепло разливается по всему телу, и всё начинает чувствоваться так красочно. — Его дыхание сбивается. — Прикосновения стают попросту необходимыми, кажется, без них вполне возможно умереть; оно накатывает приливами... столь сильные ощущения в одно мгновение, и полное расслабление во второе. — Ладонь Валентини несильно сжимает простыню. — Твоё тело не принадлежит тебе самому, но каждое ощущение так остро... Тот умолкает, продолжая смотреть в одну точку перед собой, пока Себастьян не прокашливается, вынуждая вновь сфокусировать взгляд на себе. — Первый раз обычно оказывает на людей довольно сильное влияние. Я бы не ожидал от этой встречи многого, помимо как завоевать доверие Слейда, разве что, — предполагает Стефано. Доверие Слейда, несомненно, очень важно, но детективу совсем не по душе идея тратить время на наркотики, эйфорию и прочее. — Есть способ избежать принятия наркотиков? — он ставит вопрос, невзирая на то, что вероятный ответ знает наперёд. — Нет. Это будет происходить на его глазах и является частью проверки. — И что же они собираются со мной делать, пока я буду под влиянием наркотиков? — решает спросить Кастелланос, поскольку, кажется, осознанных решений принимать он будет не в силах. — Ничего, — просто отзывается Валентини. — Слейд и его люди не вступают в подобные связи друг с другом или же с гостями; это неписаное правило. Вот почему у него эскорты всегда в свободном доступе. У Себастьяна всё ещё имеются опасения на этот счёт, но без подмоги или другого полицейского оборудования, у него нет иного выхода. — Собственно, а что ты собираешься делать со мной тогда? — добавляет детектив, только наполовину в шутку. Стефано смеётся: — Всё, что ты пожелаешь. Я уже упоминал, что становлюсь... крайне податлив после одной-двух доз. — Но после ты ведь помнишь, что происходило? — Не в деталях, — признаётся тот. — Могу припоминать отдельные моменты – некоторые подобно изображениям – ощущения. Ты сам увидишь позже. — Ты будешь рядом всё это время? — вдруг уточняет Кастелланос. Если он действительно собирается сделать подобное, то Валентини является его единственным союзником в доме, полном врагов. — Само собой, — соглашается мужчина. Он делает паузу, обозначая тусклую улыбку самим лишь уголком губ. — Не волнуйся, я позабочусь о тебе, — тот подмигивает, насколько это выражение вовсе может быть применимо к человеку с одним глазом. — Это как раз то, что меня волнует, — признаёт Себастьян. — Насколько близко Слейд собирается смотреть? Сможет ли он заметить, что происходящее не доставляет мне удовольствия? — Наркотики сыграют свою роль, — уверенно отвечает Стефано. — Они рушат большую часть запретов, вынуждают всё выглядеть куда лучше, чем оно есть на самом деле. Всё будет в порядке. Помимо того, я уже говорил, что мои навыки достаточно высоки. Детектив на мгновение задумывается, стоит ли предупредить Валентини о том, что примерно два с половиной года у него не возникало подобной реакции ни на что; весьма маловероятно, что другой мужчина сможет добиться этого, невзирая на имеющиеся навыки. Он не знает, как сильно сможет повлиять этот неизвестный наркотик, но не слишком сильно полагается на его помощь. Кастелланос никогда не пробовал употреблять наркотики, но с алкоголем он давно на ”ты” — особенно, после ухода Майры — но спиртное никак уж не ”рушит запреты”, как действительно бывает с некоторыми людьми; оно приглушает боль и чувство одиночества на некоторое время, но не заставляет его бросаться на первого хоть как-то красивого встречного, и он имеет сомнения, что то, чем торгует Слейд будет иметь другой эффект. Стефано так и не отводит взгляда и всё в нём отдаёт некой уверенностью, почти что гордостью; вынуждает неосознанно задуматься, знает ли тот что-то ещё, о чём умалчивает, однако, это вполне может быть попросту в характере мужчины. Вернувшись к теме разговора, Себастьян решает её больше не трогать; она слишком спорная, к тому же, приносит множество воспоминаний, поделиться которыми с Валентини он пока явно не готов. — Что будет после того, как эйфория пройдёт? — Скорее всего, ты не будешь в состоянии садиться за руль в течении нескольких часов, — задумчиво произносит Стефано. — Я мог бы подвезти тебя домой или же сюда; на меня наркотики влияют не столь сильно, из-за привычки. Он кивает в ответ. План чертовски ненадёжный, но это всё, что у них осталось. Детектив Кастелланос бы продумал всё до мельчайшей детали, в том числе и запасной план, дабы убедиться, что никто не окажется под риском, но он сейчас не детектив — и рискует своими действиями никогда им больше не быть. — Ах да, ещё одно, — вспоминает мужчина, удивляясь сам себе, что смог забыть о подобном, поскольку это играет совсем не последнюю роль. — Люди Слейда имеют оружие при себе? — Всегда, — подтверждает Валентини. — И сколько их там будет? — Три или четыре постоянно сопровождают его. Райкер является его заместителем, поэтому он точно там будет. — Понял. — Он вовсе не удивлён, охрана всегда важна для дилеров, но это никак уж не помогает идее соваться в дом Слейда стать хоть чуточку безопасней. — Есть что-нибудь ещё, что мне стоит знать? Стефано несильно поджимает губы, устремив взор к потолку перед тем, как вновь перевести внимание на Себастьяна. — Слейд имеет довольно вспыльчивый характер, но он неравнодушен к похвале. Если почувствуешь себя в опасности, попробуй воспользоваться этим. И... просто будь осторожен; он сам, может, далеко не криминальный гений, но, кажется, имеет связи. Ответом вновь служит простой кивок; детектив не знает, эти ”связи” относятся к KCPD или где-нибудь повыше, но проверять явно не намерен. А пока что его цель — пробраться в дом Слейда и выйти из него без подозрений в свою сторону, подобно простому очередному клиенту, не более. Он бросает мимолётный взгляд на часы. — Видишь, это не отняло и часа. У нас ещё осталось целых двадцать минут. — Не будешь против, если я подожду здесь? — несколько мягче спрашивает Валентини. — У Райкера будут... вопросы, если я вернусь пораньше. — Без проблем, — сразу соглашается Кастелланос. Затем, вновь обращая внимание на тёмную тень под глазом мужчины, добавляет: — хочешь немного вздремнуть? Я разбужу, когда придёт время. Стефано прищуривается. — Это что, твой фетиш? Громкий смех срывается с губ раньше, чем Себастьян успевает остановить или вовсе осознать это. — Да, — хрипло выдыхает он, как только этот приступ смеха утихает. — Я буду платить тебе каждый раз триста долларов за час сна или здорового питания. Кажется, Валентини вновь расслабляется, когда уголки его губ изламываются в слабую улыбку. — Серьёзно, у тебя усталый вид, — подмечает вслух детектив, — но делай что хочешь. Всё же, Стефано снимает свою обувь, ложась на кровать, после чего бросив ещё несколько внимательных взглядов на Кастелланоса, прежде чем наконец отвернуться к стене, замерев. Несколько минут Себастьян попросту наблюдает за ним, но тихое дыхание мужчины вовсе не помогает узнать, уснул ли тот в самом деле. Спустя год работы в отделе по борьбе с наркотиками и проституцией, он видел множество разных людей, которые связанные с этим, но Валентини не напоминает ни одного из них — конечно же, у Стефано есть общие черты с другими секс-работниками: очевидно, он зависим от нелегальных веществ, и его сутенёр влияет на него с помощью доступа к ним, но в его поведении, манере держать себя так же присутствует и некая грациозность, элегантность, что вынуждает невольно задаться вопросом, как он вообще начал вести в подобный способ жизни. Он бы не просто вписался в более высокий статус; он бы мог спокойно чувствовать себя, словно дома, в другой стране, если даже не эпохе, и достаточно тяжело представить, что Валентини живёт в доме — практически борделе — дилера, передавая собственное тело из рук в руки. Когда осталось всего-то минут пять перед тем, как прошло бы нужное время, Стефано переворачивается на спину, открыв глаз и устремив взор посреди потолка. — Слишком жарко, чтобы уснуть, — объясняет он. — Да, — соглашается детектив. — Я тоже пробовал ранее заснуть, но так и не вышло. На несколько секунд между ними хранится молчание, но затем Валентини поворачивается, дабы заглянуть ему в глаза. — Сегодня ты задавал крайне много вопросов, Себастьян. Не против, если я спрошу кое-что? Волнение кратко пробегается по нервам, потому что Кастелланос уверен, что принцип ”услуга за услугу“ со Стефано — плохая идея; однако, чтобы хоть как-нибудь сработаться, им стоит в некоторой степени доверять друг другу, да и пару вопросов вряд ли в силах навредить. — Конечно, нет. — Как долго работаешь в полиции? — сразу же ставит вопрос тот. — Почти двадцать лет, но в отдел по борьбе с наркотиками и проституцией меня перевели в этот год. — Ох, — выдыхает мужчина, — это объясняет, почему мы не встречались до этого. Он чертовски прав насчёт этого; Себастьян не столь давно работает в этом отделе, так что раньше не сталкивался со Слейдом или же его людьми, что, безусловно, является огромным плюсом для их плана. — А что насчёт твоей жены? Детектив собирался было уже спросить, откуда, чёрт подери, он вообще знает о том, что у него была жена, но Валентини кивает в сторону его левой руки, и конечно же, он так и не снял обручального кольца. — Её... нет. Она пропала. — Это чистая правда, но он не готов делиться со Стефано чем-то большим; точнее быть, у него самого нет более конкретной информации о Майре. — Есть дети? — Нет, — выпаливает Кастелланос. Затем, когда Валентини хранит молчание, добавляет: — у нас была девочка, но она умерла. — Он на мгновение задумывается, сказал ли это из-за больно угнетающей тишины, или же желания поговорить с кем-нибудь про Лили. — Ясно, — кратко произносит Валентини, и Себастьян искренне не понимает, с какой целью он интересовался насчёт его семьи, в итоге оставшись равнодушным к этому. Кстати говоря, почему его вообще так заинтересовала личная жизнь детектива? Он вновь переводит взгляд на часы, встревожен внезапно слишком уж личными темами; к облегчению Кастелланоса, их время подошло к концу. — Час прошёл, — оповещает он. Стефано кивает: — Я вернусь через минутку. Поднявшись, Валентини уходит в ванную, и Себастьян предсказуемо слышит шум воды в течении нескольких секунд. Когда тот выходит, он растрёпывает собственные волосы, что детектив считает несколько неприсущим мужчине, пока не припоминает, что у них по идее должен был быть секс на протяжении часа. Пока Стефано надевает пиджак, Кастелланос подаёт голос: — Ты сообщишь мне, как договоришься о встрече со Слейдом? — Само собой, — отзывается тот, одевая свою обувь. — Возможно, это будет очень скоро. — Что-нибудь ещё, с чем я мог бы помочь? — уточняет Себастьян, бросив взгляд на парковку за окном; уголок губ Валентини приподнимается в улыбке. — Да, сними футболку и проведи меня к двери. Учитывая, что температура в комнате так и не снизилась, предложение снять футболку кажется весьма заманчивым, что он и делает, собственно. Стефано окидывает его оценивающим взглядом, после чего берёт детектива за руку, открывая дверь. Он не знает, чего именно ожидал, но точно не был готов к тому, что Валентини прислонит его к дверному косяку, увлекая в глубокий поцелуй; совершенно внезапно и довольно самоуверенно со стороны Стефано, а ещё это всё закончилось раньше, чем Кастелланос успевает осмыслить, что происходит — мужчина разворачивается, отпустив его запястья, после чего направляется к чёрному джипу, даже не соизволив оглянуться. Валентини садится в машину, и та быстро скрывается посреди многочисленных дорог. Себастьяну не остаётся ничего, кроме как смотреть автомобилю вслед, задумавшись какого чёрта сейчас произошло, когда проститутки начали целоваться, и почему кажется, будто Стефано забрал весь воздух из его лёгких. Погрузившись в собственные мысли, он возвращается в комнату, закрыв за собой дверь, затем завалившись на кровать, которая, к слову, сохранила запах Валентини. Он не знает, шампунь ли это, одеколон или ещё что-то, но аромат до странного успокаивающий. Детектив закрывает глаза, вдыхая глубоко и пытаясь не думать о том, что придётся вернуться домой. Только спустя несколько секунд приходит осознание, что комната оформлена на всю ночь — возвращаться домой и не нужно; он может остаться в этой маленькой комнате с дешёвым постельным бельём, практически бесполезным кондиционером и едва уловимым запахом другого мужчины. Себастьян не стал задумываться, почему это всё кажется таким родным сейчас — слишком жарко, чтобы думать.