Soft Focus

За прошедшую своим привычным черёдом неделю он уже успевает позабыть о Стефано Валентини, когда посреди почти что гробовой тишины кабинета, будто бы громом прокатившись, раздаётся телефонный звонок; он поднимает трубку, даже не взглянув на номер. — Кастелланос слушает, — лениво протягивает детектив, отклоняясь на спинку стула, заодно потирая уставшие глаза; он всё ещё отходит от вчерашнего похмелья, но явно не собирается признаваться в этом, если какой-нибудь уж больно любопытной личности придёт на мысль спросить об этом. К тому же, включённый по всему участку свет также режет глаза, вызывая очередную вспышку резкой головной боли. — Детектив Кастелланос, это Чад Бартлетт. Я звоню Вам по поводу моего клиента, Стефано Валентини. Себастьян тихо вздыхает, очень надеясь, что собеседник не придал этому значения; Бартлетт — один из адвокатов, предлагаемых подсудимым, у которых нет собственного, и Кастелланосу кажется, что он как-то уже слышал неслишком лестные комментарии от других детективов в адрес этого человека, поэтому, он не ожидает от диалога чего-либо полезного. — И чем же я могу помочь? — стремясь всеми силами не выдать больно очевидного раздражения в тоне, уточняет он. — Думаю, Вас могла бы заинтересовать информация, которая есть у мистера Валентини; он упоминал что-то о нераскрытой смерти проститутки. — Ему стоит быть более точным, — отвечает Себастьян, — у нас здесь целая гора дел об умерших или пропавших проститутках. — Кейт Меллор, — просто отзывается Бартлетт. — Он говорил, что её имя было Кейт Меллор. Что ж, этот крайне простой ответ вгоняет детектива в ступор, потому что он определённо не был готовым услышать подобное — не в этом разговоре, как миниум. Конечно же, он прекрасно осведомлён, о ком речь — он помнит молодую студентку, внезапно погрязшую в мире наркотиков и проституции, откуда найти выход ей было уже, отнюдь, не суждено. Здесь вовсе не обязательно работать в отделе убийств, чтобы знать, что это расследование так и застыло на мёртвой точке, даже не начавшись толком. И, в конце концов, ему нечего терять; если Стефано действительно знает какую-либо информацию по этому делу — может, он достоин шанса на одно собеседование. — Хорошо, — всё же соглашается Кастелланос, — я поговорю с ним. Когда вам будет удобней? — Сегодня, во время обеда? — предлагает тот. Себастьян в удивлении приподнимает бровь, невзирая на то, что увидеть этого его собеседник явно не может; если он настолько торопится, похоже, правда считает, что Валентини обладает достаточно ценными данными, чтобы позволить расследованию продвинуться вперёд, или вообще получить себе освобождение под залог. — Без проблем, — отвечает детектив. — Тогда я поеду забрать его сейчас и встретимся под участком через час. — Он сбрасывает вызов, ставя точку в этом диалоге, при этом вновь потирая глаза; что ж, хотя бы во время дороги он сможет на какое-то время отдохнуть от этого ужасного освещения. Подобрав Стефано из тюрьмы на одной из многочисленных служебных машин, теперь он держит путь обратно к участку; конечно же, вполне возможно проводить сбор сведений и в самой тюрьме, но найти уединения там предоставляеться крайне сложной задачей. Он готов поспорить, что Валентини, будь у него действительно ценная информация, никогда не поделился бы ею в присутствии посторонних людей — других заключённых, в том числе. Несомненно, KCPD сильно зависит от доносчиков — информаторов, как предпочинает говорить Джозеф — в особенности, отдел по борьбе с наркотиками и проституцией, но остальное общество в тюрьме относится к таким людям крайне негативно, по более чем очевидным причинам. Каким-то неизведанным образом Стефано всё ещё сохраняет не менее изящный вид, нежели в ту ночь, в которую его и арестовали, невзирая на скованные железными оковами конечности — манера его ходьбы не имеет ничего общего с той угрюмой походкой заключённого, с которой Себастьяну обычно приходится сталкиваться; он держит себя с определённой гордостью, едва ли не грациозностью. Всю дорогу Валентини наблюдает за растянувшимся в окне пейзажем, открывшим вид на немалую половину города. Нездоровая бледность по-прежнему бросается в глаза, и он, кажется, даже ещё больше похудел с тех пор, как детектив в последний раз его видел, что несколько настораживает — обычно наркозависимые люди набирают немного веса на протяжении времени, проведённого за решёткой. Но Кастелланос никак не упоминает об этом, храня молчание всю дорогу, ведь, в конце концов, сейчас Стефано находится без сопровождения адвоката, поэтому остальной путь так же проходит в полной тишине. Он как раз заводит заключённого в комнату для дачи показаний, снимая сковывающие его цепи оков, когда в комнату едва ли не влетает Бартлетт, в спешке поставив небольшой чемодан на стол; отводит от лица несколько непослушных кудрявых прядей, после крепко пожимая Кастелланосу ладонь в знак приветствия, прежде чем спросить: — Могу ли я пару минут поговорить с ним наедине? — Конечно, — кивает Себастьян, бросив беглый взгляд на Валентини. — Вы пропустили обед? Можно заказать немного еды. Стефано с неозвученным вопросом смотрит на адвоката, перед тем как молчаливо кивнуть — похоже, он опасается даже и слова сказать без разрешения того. — Тогда я позабочусь об этом, — вновь переводит своё внимание на Бартлетта детектив. — Только дайте знать, когда будете готовы. Выходя из комнаты, он заодно на время выключает находившуюся там камеру, потому что именно так гласят права. В итоге, после Себастьян звонит в одну неплохую забегаловку, которая находилась бы неподалёку, чтобы сделать заказ; в конце концов, еда, приготовленная не в стенах тюрьмы, судя по крайне исхудавшему внешнему виду, пошла бы Валентини явно на пользу. По пути обратно, мужчина прихватывает с собой две небольшие папки: одна по делу Стефано, когда вторая включает в себя фотографии наиболее известных диллеров, а заодно и пропавших или найденных мёртвыми проституток — на случай если тот узнает кого-нибудь. Теперь всё, что осталось Кастелланосу, так это смирно ждать, пока перед ним откроют дверь комнаты. Себастьян провёл достаточно этих допросов, дабы понимать, что у них есть всего-то три возможности последующих событий: или же Стефано никакой информацией, в самом деле, не обладает, но решил попробовать придумать какую-нибудь свою версию, чтобы освободиться от тюрьмы, или же он действительно знает что-то, однако, придётся вытягивать каждое слово огромными усилиями, ну или он правда готов поделиться собственными знаниями без каких-либо проблем. Конечно же, первый или второй вариант звучит куда более правдоподобно, но третий из них существенно мог бы упростить ему задачу. Бартлетт наконец открывает дверь перед ним, молча кивая в сторону комнаты, давая знать, что он может начать допрос. Кастелланос вновь включает камеры, когда заходит, сразу же подмечая, что Валентини выглядит несколько менее встревоженно, почти что спокойно; он закидывает ногу на ногу, опираясь локтём на стол, пока произносит: — Доброго дня, детектив Кастелланос. — Мистер Валентини, — он протягивает свою руку, чтобы пожать ладонь заключённому; почти что двадцать лет работы в полиции хорошо научили его, что если ему нужна информация, то лучше быть как можно вежливее. Несомненно, есть и другие способы заставить людей говорить, но если Стефано собирается быть с ним честным, элементарная вежливость – это меньшее, что детектив может сделать. Ответное пожатие довольно крепкое, невзирая на то, какими едва ли не хрупкими могут показаться бледные ладони Валентини на первый взгляд. В отличие от прошлого раза, тремор больше не пробирает его, но кожа всё ещё остаётся холодной. Себастьян садится на стул напротив, а Бартлетт присаживается рядом со своим клиентом. — Полагаю, тебе уже объяснили, что да как тут работает, — начинает Кастелланос, стараясь держать между ними максимально непринуждённую атмосферу. — Я верю, что предоставленная тобой информация может оказаться действительно полезной для расследования, поэтому я могу уменьшить твой срок, но не могу ничего обещать. Однако я обязательно сообщу о твоём сотрудничестве. — А что насчёт поручительства? — вмешивается адвокат, поправляя свои очки. — Приоритет моего клиента в том, чтобы выбраться из тюрьмы; его недавно переместили из медицинского блока в блок D, и Вы уж сами знаете, что там творится. Само собой, он знает. Блок D уж больно схож с зоопарком — это то место, где вынуждены уживаться между собой пятьдесят, а иногда и шестьдесят человек в одной и той же камере, и даже с видеонаблюдением и кучей охраны потеря контроля над ситуацией может произойти в любое мгновение, по щелчку пальца. Это определённо не место для кого-то, как Стефано. Теперь тот факт, что он продолжает терять вес даже после недели детоксикации и регулярного питания, уже не кажется таким уж необъяснимым. — Поручительство должна разрешить районный прокурор, — отвечает детектив, пробежавшись взглядом по делу Валентини, чтобы увидеть вынесенный приговор. — И сначала она точно захочет узнать, чем же именно мистер Валентини сможет нам помочь. И это ещё мягко сказано. Ребекка Холлистер чертовски придирчивая и строгая, и невзирая на весьма неплохие отношения между ними, Кастелланосу придётся постараться, чтобы убедить её; понятное дело, если заключённый действительно знает что-либо полезное. — Так что, мне нужно знать, что тебе известно и что планируешь делать, — обращаясь к Стефано, он подводит краткий итог, после добавляя: — и тогда мы посмотрим, как вытащить тебя отсюда. Тот кивает в ответ. — С чего мне начать? — Ты говорил что-то про Кейт Меллор? — начинает Себастьян, пытаясь формулировать вопросы так, чтобы не предоставить Валентини какой-то информации; это наилучший способ выяснить, что в самом деле знает возможный свидетель, прежде чем упоминать какие-то данные, основываясь на которых те могут выдумать ложную версию событий. — Да, — почти сразу отзывается Стефано. — Я работал вместе с ней. Быть точнее, у нас был общий наниматель некоторое время. — И кто же именно? — уточняет детектив. — Не думаю, что мне стоит сообщать его имя... — отвечает тот, боковым взглядом покосившись на Бартлетта. Адвокат делает мимолётный жест в адрес Кастелланоса, чтобы тот не начал ничего говорить, после чего наклоняется поближе к заключённому, что-то взволнованно шепча. Ему вовсе не обязательно слышать, чтобы знать, что тот говорит — объясняет, что если мужчина вправду хочет выбраться из-за решётки, то должен быть готов выдать несколько имён. Честно признать, создаётся впечатление, что Валентини куда больше боится своего сутенёра, нежели ребят из блока D. Хотя “боится“ здесь будет неверно подобранным, не в этом случае. Без сомнений, кто-то имеет на него влияние, держа под бдительным контролем, но здесь замешано явно нечто большее за обычный страх. Стефано может быть просто пешкой в чужой игре, но, кажется, у него есть контроль — возможно, не на его условиях, но тем не менее. Но затем Бартлетт отодвигается обратно на свой стул, отвлекая его от собственных мыслей, и в ожидании смотря на заключённого. — Слейд, — в итоге, всё-таки раздражённо выдыхает тот. — Его фамилия Слейд, имя мне неизвестно. Себастьян в знак ответа кивает, потому что он более чем уверен, что знает, о ком идёт речь. Дориус Слейд является известным посреди узких кругов наркодиллером, который, как минимум, раз продал товар одному из работающих под прикрытием детективов, но Кастелланос никогда не знал, что он занимается ещё и секс-индустрией. — И как долго ты на него работаешь? — задаёт очередной вопрос он. Над этим вопросом Валентини думает несколько мгновений, прежде чем ответить: — Около трёх лет, — заключённый в едва уловимом жесте пожимает плечами. Что ж, ответ действительно застаёт детектива врасплох; это крайне долгие рабочие отношения как для подобной сферы деятельности, а это значит, что Слейд весьма серьёзно вовлечён в это дело. — А сколько работала на него Кейт? — уточняет Себастьян. Стефано вновь задумывается на секунду. — Может, три или четыре месяца – от начала года практически до её смерти. — Она работала на Слейда во время своей гибели? — Нет, — отзывается заключённый. — Точнее, не совсем. Он «одолжил» её. — Кому? — сразу же спрашивает Кастелланос. — Не думаю, что могу ответить, — произносит Валентини. — Это случалось с ещё несколькими до этого, но Слейд не любит вопросы на этот счёт. — Детектив вообще уверен, что Слейд не любит любые вопросы от людей, которых нанимает. — Считаешь, что это была долгая договорённость с клиентом, или же другим сутенёром? — предполагает Себастьян. — Не знаю, — слегка мотает головой тот. — У неё был клиент, с которым она часто виделась в последнее время? — упорно продолжает он. — Не то, о чём я мог бы быть осведомлён, — Стефано делает небольшую паузу. — Это ведь не ситуация в борделе. — Себастьян не может сдержать едва заметной улыбки на слове «бордель», но тот лишь продолжает. — У Слейда имеются комнаты для этого, конечно, но обычно мы работаем на улице или же в мотелях. Я видел только немногих клиентов Кейт. Это вносит немного понимания, а заодно и объясняет, почему Слейд до сих пор ни разу не был пойман на продаже подобных услуг. Он умён достаточно, чтобы держать эту часть своего бизнеса вдали от собственного укрытия. — И что ты имеешь в виду под “работой“? — уточняет детектив. Несомненно, он знает ответ, но ему необходимо услышать это из уст Валентини. — Предоставление сексуальных услуг за деньги, — раздражённо выдыхает тот. — И какая роль Слейда в этом всём? — Видя замешательство мужчины, Кастелланос объясняет. — Он организовывает встречи с клиентами или же устанавливает цены? — По большей части, — соглашается Стефано, — но я предполагаю, что мы с Кейт, как и остальные, просто добавление к его главному бизнесу. — Какому именно? — Кокаин, — прямо отвечает заключённый. — То есть, вы... — Себастьян запинается на мгновение, ища подходящие слова, — обслуживаете клиентов, которые пришли купить кокаин? — Да, — Валентини опускает взгляд на стол перед собой, после чего вновь поднимает его на детектива. — Что бы Слейд ни продавал, но оно имеет склонность делать людей довольно... любвеобильными, поэтому мы должны быть доступными для его гостей. — Ты говоришь это так, будто он продаёт не только кокаин, — подмечает Кастелланос. Кокаин может делать некоторых людей “любвеобильными“, как выразился Стефано, но обычно он приводит к непредсказуемому поведению и неспособности иметь эрекцию. — Это не просто кокаин, — подтверждает тот. — Я употреблял кокаин до этого, но это... что-то другое. — Скоро мы узнаем, что именно, — детектив пожимает плечами. — Я отправил тот порошок, который был в твоём кармане, на экспертизу. — Это не был товар Слейда, — отрезает мужчина. — Я получил тот пакетик от господина, которого обслуживал на улице перед тем, как столкнулся с Вами. — Правда, у Себастьяна имеются серьёзные сомнения, что человека, который платит за секс наркотиками, можно назвать “господином“. — Значит, это какой-то неизвестный наркотик, — начинает детектив. — Ты его использовал, конечно же? — Да, — отвечает он, голос несколько смягчается. — Он довольно неординарный. — И как именно люди его принимают? — уточняет Кастелланос. — Вдыхают по большей части, правда, я видел один раз, как Слейд колол его кому-то. Это никак не удивляет Себастьяна — большинство наркотиков могут употребляться несколькими способами. — Есть идеи, смесь из каких препаратов присутствует там? Стефано отрицательно мотает головой в ответ: — Я не настолько хорошо разбираюсь в остальных наркотиках, чтобы попробовать угадать. Но могу сказать, что их действие достаточно сильное. Детектив кивает; у него осталось достаточно много вопросов по этому поводу, но все они вполне могут подождать до тех пор, когда информации о деятельности Слейда будет больше. — Кейт тоже употребляла это? — ставит вопрос он. — Да, — просто подтверждает Валентини. — Каждый из нас это делал. Это была своеобразная компенсация от Слейда, не учитывая отдельной для каждого комнаты и еды. — Ясно, — Себастьян, кажется, начинает немного понимать причину столь долгой верности Стефано своему сутенёру. — Не знаешь, у кого он мог бы покупать этот наркотик? — Нет. Как я уже говорил, мы поняли, что подобные вопросы лучше не задавать. — Считаешь, что он смешивает это сам? Какой-то странный запах в доме, что-либо подобное? — Не замечал, — отрицает мужчина. — Но есть этаж, на который ходить нам запрещёно; не могу сказать, что там происходит. — И как много людей находится в доме? — спрашивает Кастелланос. Стефано устремляет взор в потолок на несколько секунд, видимо, подсчитывая: — Слейд и шесть его людей, помимо этого, десять или же двенадцать эскортов. — Охренеть, — выругивается детектив, потому что, оказалось, это куда более масштабная операция, чем он мог предполагать. — И где же находится этот дом? — Кальверт Стрит. — Оу, — выдыхает Себастьян. — Бывшее государственное жильё? В знак подтверждения Валентини кивает. Кальверт Стрит является практически заброшенной магистралью возле самого центра Кримсон Сити. Следуя изначальной идее, это был проект государственного жилья, но когда денег на строительство уже не хватило, город продал это всё застройщику, который начал сносить постройки, запланировав на их месте роскошные дома, но стал банкротом спустя шесть месяцев. Теперь улица представляет собой множество огромных заброшенных домов — нечто среднее между роскошью и обычным жильём — и, несомненно, это прекрасное, почти что наилучшее место для того, чтобы удерживать бизнес по продаже наркотиков. Из мыслей Кастелланоса вырывает негромкий стук в дверь комнаты. Когда он открывает, перед ним оказывается сержант Натаниэль Бенкс — высокий тёмнокожий мужчина с бородой, который проработал в отделе борьбы с проституцией и наркотиками почти столько же, сколько Себастьян в KCPD. Заодно он и приходится детективу непосредственным начальником. — Ты заказывал еду? — спрашивает он, держа в руках бумажный пакетик. — Да, — подтверждает Кастелланос. — Спасибо. — Без проблем, — отвечает Бенкс. — Не хотел мешать вам, но Лортон не сводил глаз с этой еды. Откуда-то в районе рабочего стола Лортона раздаётся протестующий звук, что заставляет Натаниэля издать краткий смешок. Впрочем, Себастьян ещё раз благодарит его, после чего закрывает дверь, забирая пакетик с заказом. — Предлагаю устроить перерыв на еду, — озвучивает детектив. — Я оставлю вас одних на несколько минут. Он вынимает один из сэндвичей из пакетика, после чего покидает комнату на время, направившись к своему рабочему месту. — Как проходит допрос? — обращается к нему Бенкс, когда он проходит мимо кабинета. Кастелланос останавливается у двери начальства, прислонившись к ней, когда отвечает: — Весьма неплохо. Как миниум, один подозреваемый посреди наркоторговли и секс-индустрии, который имеет отношение к Кейт Меллор. Во взгляде мужчины мелькает непонимание, но минутой позже тот, видимо, вспоминает, вопросительно приподнимая бровь. — Одна из мёртвых проституток? — переспрашивает. Себастьян кратко кивает в ответ. — И кто же этот подозреваемый? — добавляет ещё один вопрос Бенкс. — Ставлю на то, что это Дориус Слейд, — произносит детектив, — но мне стоит ещё показать ему несколько фотографий. — Никогда не думал, что Слейд настолько вовлечён в это всё. Однако странно, что его до сих пор никто не арестовывал. — Именно, — соглашается Кастелланос, в конце концов, добавляя: — буду держать в курсе, как узнаю что-то ещё. Он возвращается к своему столу, чтобы доесть сэндвич, а заодно и распечатать фото Кальверт Стрит в надежде, что Стефано сможет показать ему именно нужный дом. Валентини и Бартлетт как раз справились с едой, когда детектив вновь оказывается в комнате, и ему приходится убрать ненужные пакетики, прежде чем сесть за стол, поставив на него папку со снимками, возвращаясь к допросу. — Стефано, сейчас я попрошу тебя пробежаться по фотографиям в этой папке и выложить на стол те, которые узнаешь. Хорошо? — Да, — кивает тот, поворачивая упомянутую папку к себе, дабы открыть её. Первые три файла он пролистывает без какой-либо реакции. — Кейт Меллор, — он вынимает четвёртый снимок, поставив на стол. И это действительно фотография Кейт. Спустя ещё несколько фото, мужчина слегка хмурится, останавливаясь на ещё одном: — Это Райкер. Он работает со Слейдом. Райкера, чьё имя в самом деле звучало как Норман Скотт, детектив, к счастью, никогда не встречал лично, но слышал несколько историй о том, что случилось с одним офицером, который решился на попытку арестовать его. Стефано оставляет в стороне и следующий снимок, добавляя объяснение: — Марфи. Тоже человек Слейда. Лионел Марфи ещё один из тех, кто в силах напугать одним только внешним видом; несколько раз он был пойман на продаже наркотиков посреди улиц города, но, видимо, он явно продвинулся вверх по карьерной лестнице, раз ему уделили роль во всей этой операции Слейда. — Сандра Пакстон, — продолжает Валентини. — Работала эскортом, пока её не перевели куда-то. — Подобно Кейт Меллор? — перебивает Себастьян. — Да, — просто отвечает тот, — как и Кейт Меллор. Конечно же, Кастелланос понимает, что только лишь по двум совпадениям в деле нельзя сделать выводы, но это весьма интересно, учитывая, что обе девушки в итоге оказались мертвы. Надо будет позже спросить Джозефа, не упоминала ли случайно Пакстон что-то о Слейде. — Джей, — Стефано выкладывает на стол очередную фотографию. — Тоже работает с остальными. Детектив в удивлении приподнимает бровь, потому что Джаред Рассел тощий и неслишком-то крепкий, полная противоложность Райкеру и Марфи. Практически всю свою жизнь тот провёл по психиатрическим больницам и тюрьмам, что делает его сотрудничество со Слейдом достаточно странным. Когда Валентини переворачивает на следующую страницу, его ладони так и застывают в воздухе, а на лице мелькает нечто, весьма похожее на ужас, однако, он поспешно пролистывает дальше, так и не произнеся ни слова. Понятное дело, его необычное поведение Себастьян подмечает, но не ставит никаких вопросов — потом, возможно, но сейчас ему весьма не хочется напрягать заключённого лишний раз; мало ли как это может повлиять на последующее его содействие в деле. Кастелланос сейчас не сможет припомнить имя девушки на фото, но это одно из многочислённых нераскрытых убийств на протяжении этих несколько лет. Стефано просматривает ещё несколько снимком, прежде чем сделать очередную остановку: — Слейд, — произносит он без каких-либо дополнительных объяснений. Этому фото уже как несколько лет, но Себастьян ничуть не удивится, если Слейд до сих пор бреет голову налысо и ходит с аккуратно подстриженной бородой. Он сам по себе не создаёт впечатления кого-то крепкого физически, может, в этом и кроётся причина, зачем ему понадобилось такое количество охраны. Пробегаясь по очередным снимкам дальше, тот узнаёт ещё одну девушку: — Не знаю её настоящего имени, но она работала под прозвищем Кристал. Была ещё одним эскортом. Кастелланос тянется вперёд, чтобы рассмотреть фотографию, на которой оказывается Дориан Пейдж, тоже одна в числе умерших проституток. — Работала на Слейда? — уточняет он. — Да, — весьма предсказуемо подтверждает Валентини. — Примерно около года назад, затем она попросту пропала. Из последних оставшихся снимков, Стефано вытягивает только ещё лишь один: — Рубби Гибсон, — произносит он. — Тоже эскорт, но не работает на Слейда. Я достаточно давно не видел её. Весьма ожидаемо — никто не видел её достаточно давно, потому что Элис Гибсон числится пропавшей. В конце концов, мужчина отодвигает папку в сторону, закончив просматривать имеющиеся фотографии, после чего с неким ожиданием смотрит на Себастьяна; детектив не может сказать точно, ожидает ли тот похвалы или же ещё одного задания, но у него определённо остался, как минимум, один вопрос. — Кажется, ты упоминал, что возле Слейда ошиваются пять или шесть человек. Можешь назвать имена остальных? Стефано беглым взглядом пробегается по разложенным на столе снимкам, прежде чем начинает: — Помимо Райкера, Марфи и Джея, есть ещё Янг, Ланс и Дальтон, но они никогда не приходят все вместе. — Это имена или фамилии? — спрашивает Кастелланос. — Боюсь, не смогу ответить на этот вопрос, — отвечает Валентини. — Так их называет Слейд, и это всё, что мне известно. — Как насчёт того, чтобы описать их внешность? — просит детектив. — Янг примерно такого же роста, как и Вы, только со светлыми волосами. Он... — мужчина запинается, опустив взгляд, прежде чем начать негромко стучать кончиками пальцев по столу. — Простите, я не умею описывать словами, детектив. У Вас найдётся карандаш? — Что? Зачем? — растерянно переспрашивает Себастьян; просьба застаёт его врасплох, к тому же, прекрасно помня найденный ранее у заключённого кинжал, он крайне не уверен, стоит ли доверять тому предметы, которыми можно кое-как да порезать кого-нибудь. — Я могу нарисовать его, — просто отвечает Стефано, как будто бы это было самым очевидным. Это заставляет Кастелланоса растеряться ещё больше, ведь полиция уже как давным-давно не использует подобные методы. — Мы больше не пользуемся таким способом, — неуверенно начинает он. — Это не очень помогало в узнавании людей. — Уверен, что моя работа будет куда более качественной, чем те, которые Вы обычно привыкли видеть, — уверяет Валентини. Детектив всматривается в лицо мужчины, чтобы найти хоть какой-то признак иронии, но натыкается лишь на лёгкую, едва заметную улыбку. Больше из интереса, Себастьян кивает, после чего уходит за карандашом. Вернувшись, он передаёт вещь в руки Стефано, когда тот переворачивает одну из фотографий чистой стороной к себе, затем начиная работу. Детектив с немым вопросом смотрит на Бартлетта, но адвокат только пожимает плечами, пододвигая стульчик поближе, дабы увидеть будущий рисунок. Кастелланос следует его примеру, весьма удивлённый, когда чёрно-белые линии обретают весьма схожие с человеческими черты. Мужчина не медлит с работой, и уже через несколько минут он поворачивает к Себастьяну готовый портрет — один из тех самых, в которых, кажется, соблюдена каждая малейшая деталь. Узнать этого человека он не может, но уверен, что если покажет этот рисунок остальным в участке, то кто-то определённо уже арестовывал этого парня. Валентини подпирает подбородок ладонью, выглядя весьма довольным результатом собственной работы. — Вау, — поражённо выдыхает Кастелланос. — Ты никогда не думал о работе художником? — Это подразумевалось как шутка, но Стефано сразу же опускает взгляд в одну точку перед собой, выглядя весьма угнетённо. — Эй, — легко подзывает к себе детектив, вынуждая вновь обратить внимание на себя и поднять взгляд; он несколько смягчает тон, — я имел в виду, что это действительно красиво. У тебя определённо есть талант. Кажется, это несколько успокаивает Валентини; тот почти незаметно кивает, после переворачивая ещё несколько снимков нетронутой стороной, накидывая не менее продуманные рисунки ещё двоих. Напоследок он подписывает имена каждого из них, заодно и отмечая на распечатанной фотографии всей Кальверт Стрит нужный дом. Себастьян на несколько секунд задумывается о результате всего допроса: у них есть две зацепки в деле Кейт Меллор — Слейд и неизвестные новые наркотики — и даже если они никак не продвинутся в этом расследовании, это приведёт к остановке довольно масштабной, как для Кримсон Сити, операции, связанной с наркоторговлей. Если Стефано продолжит помогать им, понятное дело. — Если ты всё-таки станешь информатором, сможешь познакомить меня со Слейдом? — наконец уточняет детектив. Валентини делает глубокий вдох перед ответом: — Да. — Сможешь сделать так, чтобы я или кто-то иной из участка стал его клиентом? — Кастелланос ставит ещё один вопрос. — Да, — звучит уже куда более уверенно. — Думаю, да. — Будешь держать нас в курсе какой-либо деятельности Слейда? — Да. — Хорошо тогда, — Себастьян переводит своё внимание на Бартлетта. — Я позвоню Холлистер и посмотрю, что могу сделать. Если всё сработает, ты не против, если мы со Стефано будем говорить лично, без твоей помощи, с этого момента? — Конечно, — сразу соглашается тот, поднявшись на ноги. — Просто свяжитесь со мной, если надо будет. И удачи с Холлистер. — Спасибо, она мне понадобится, — отвечает детектив с довольно неубедительным смехом, когда адвокат, прихватив свой чемодан, выходит из комнаты. Кастелланос закрывает за ним дверь, после чего вновь поворачивается к Валентини. — Готов ехать обратно? — Нет нужды в спешке, — как-то чересчур поспешно произносит мужчина. Себастьян мгновение колеблется, но, в конце концов, заключённый предоставил ему действительно ценную информацию, поэтому он вполне может пойти на небольшую уступку, как минимум. Детектив тянется к пачке сигарет в кармане, после чего вынимает ту, жестом предлагая одну и Стефано. Тот немного хмурится, но всё же не отказывается. Кастелланос зажигает свою сигарету, зажимая её между губ, после чего делает то же самое и для Валентини. Майра просто терпеть не могла, когда он курил, но она больше не здесь. Валентини глубоко затягивается, после выдыхая небольшое облако горькой, въедливой дымки. — Спасибо. Это как раз то, что мне нужно было. — Не стоит, — просто отмахивается Себастьян. Он ненавидит признавать это, но время от времени ему и самому нужно это. Горький привкус никотина всегда помогает снять излишнее напряжение, а собственные нервы могут только вынудить принять неверное, поспешное решение, которое позже может повлечь за собой множество неприятных последствий. Стефано смеряет его оценивающим взглядом, после чего с неким сомнением в тоне спрашивает: — То есть, Вы не ловите весь день эскортов по улицам? — Нет, конечно, — детектив издаёт придушённый смешок. — Я примеряю на себя роль клиента только в особых случаях. — Отыгрывать роль у Вас получалось крайне хорошо, в целом, однако, Вам всё равно присуща какая-то вежливость, что является редкостью посреди настоящих клиентов. А ещё Вы куда более привлекательны, чем большинство из них, — Валентини немного приподнимает бровь, подняв взор на Кастелланоса, в конце концов, добавляя: — не могу представить, чтобы Вам пришлось платить за секс, детектив. Себастьяну приходится приложить немало усилий, чтобы удержать равнодушный вид, в самом-то деле. Он замирает на месте, совершенно не понимая, какой смысл Стефано вовсе интересоваться его личной жизнью; в итоге, детектив решает сменить тему, потому что его жизнь – явно не то, во что Валентини стоило бы совать свой нос. — Как ты встретился со Слейдом? — ставит он вопрос, делая очередную затяжку. Мужчина выдыхает ещё одно облачко тёмной дымки, прежде чем ответить: — Он помог мне кое с чем, когда я только переехал в этот город. Услышать именно подобный ответ Кастелланосу никак уж не удивительно, но он делает мысленную заметку посмотреть, были ли ещё среди умерших и исчезнувших проституток другие иммигранты; возможно, найдётся национальность, которой Слейд предлагает “помощь“ особенно часто. — И с тех самых пор ты на него и работаешь? — уточняет Себастьян. — Я делаю всё, чтобы выжить, — отрезает Стефано, выбрасывая дотлевший окурок в мусорку. Отдающий прохладой тон предельно чётко позволяет понять, что диалог окончен, хотя бы на это время. — Ладно, — соглашается детектив, не став настаивать. — Тогда пора ехать обратно. — Хорошо. Валентини почти что сразу поднимается на ноги, спокоен и собран, пока Кастелланос вновь фиксирует необходимые по правилам безопасности оковы на его руках и ногах, прежде чем повести за собой из участка к припаркованной посреди улицы машине. Конечно же, нет вовсе ничего удивительного на месте Стефано показывать свой характер с лучшей стороны, но у Себастьяна складывается впечатление о том, что здесь замешано нечто большее, чем просто это. И само собой, у него остались ещё вопросы по поводу отношений Слейда и Валентини — довольно много вопросов — но это определённо не то время и не то место для них. Дорога обратно к тюрьме оказывается даже ещё более тихой, нежели путь к участку — Стефано бросает лишь одну краткую реплику, прежде чем один из охранников помогает ему выйти из автомобиля: — Надеюсь встретиться вновь, детектив Кастелланос.