Так вкуснее

      В офисе звонит телефон. Блиц, который припёрся на работу, разумеется, самым первым, этот звук уже ненавидит. Луна опять где-то раздобыла денег на мет, и хорошо, если начнёт работать вообще. Сифилитичка чёртова, хоть и любимая дочь.       Чтобы прекратить свои страдания, Блиц раздражённо поднимает трубку. Хоть бы это был заказ, который озолотит всю его компанию!       — Блици! Ты не представляешь, как непросто было откопать номер твоей конторы! У вас же нет никакой рекламы!       Блиц падает головой об стол, стукнувшись лбом. Опять этот страшноротый Столас. Новой порции сексуальных фантазий не избежать. И придётся потом воровать у Луны «снотворное».       — Душка, эти экологи опять устраивают протесты! У них появилась какая-то Грета, и это расстраивает меня! А ты знаешь, что происходит, когда я расстраиваюсь!       — Ага, ты хочешь есть и дальше по тексту, — устало тянет Блиц. — Зачем тебе вообще смерти людей от потепления? У тебя двадцать шесть легионов демонов и семья! И я не буду убивать эту Гретель или как её там. Заказы на детей временно не берём. У них всегда страховка!       — И не надо, сладкий. От неё больше пользы, чем вреда. Никто не воспринимает экологию серьёзно. Понимаешь, люди должны умирать от потепления, не осознавая, что оно существует. Милые, невежественные собеседники, которых так приятно…       — Так, а от меня ты что хочешь? Кроме того, что голоден?       — Книгу. Хотел бы лично посмотреть на героиню, смотаться туда-сюда, ну ты знаешь. С семьёй на каникулы. Я в том мире довольно известная личность, знаешь ли.       — Не думаю, что тебя заждались, — бурчит Блиц.       — Не важно, пупсик, жду книгу у себя через десять минут! Пошлёшь воздушной службой!       — Нет, книгу я тебе не отдам, — Блиц стискивает телефонный провод.       Контора только-только начала зарабатывать, за убитого и расчленённого пацана всё же заплатили. Хватило, правда, только на носки и пиво, но это было многообещающее начало.       — О, я знал, что ты ответишь именно так. Выгляни в окно.       Блиц нехотя потащился к окну, дёрнул шнур жалюзи. Посмотрел вниз.       — Ну бомжи. Проститутка. Какая-то мамаша с перебинтованным ребёнком в коляске.       — Такси, Блици. Тебя ждёт. А не явишься, я всем расскажу, кто именно спёр одно из Адских Сокровищ. Всем. Люциферу, Радио Демону, Воксу. Как быстро головорезы от них появятся на твоём пороге, сладкий?       Блиц бросает трубку через плечо на рычаг. Такси внизу бибикает. Что ж, если он не вернётся, ребята как-нибудь справятся. Блиц роется по конторкам, извлекает на свет исписанную и исчёрканную бумажку, кладёт её на стол и придавливает телефоном так, чтобы наружу торчал кусочек с заголовком: «Завещание». Одёргивает свитшот, который торчит, как юбка. Выдыхает. Спускается по загаженной лестнице, выходит на улицу, кивает бомжу. Бросил бы монетку, но их нет. Садится в такси, к слову, шикарный лимузин.       — Куда изволите? — таксист оборачивается.       Блиц дико орёт, схватившись за сердце. Сова. И тут блядская сова в шляпе. Разве что один глаз чёрный с красным зрачком.       — Медвытрезвитель переполнен. Могу предложить довезти вас до реабилитационного отеля. Правда, это в другой город.       — Не-е надо, — заикнувшись, выдыхает Блиц. Всего лишь похожий демон, мало ли вокруг всяких птиц! — в резиденцию Принца Столаса.       — Полная оплата вперёд. Оттуда обычно не возвращаются.       Блиц сглатывает, достаёт карточку, тыкает в аппарат. Может, не всё так плохо? Если бы Принц хотел его убить, не затребовал бы вместе с книгой. А так…       — Скажите, — Блиц осторожно обращается к таксисту. — А вот если у совоподобных демонов есть… некоторые особенности в сексе, то…       — Парень, я не консультант. Но могу дать номерок того, кто шарит.       — Мой мобильный выпила собака.       — А, ну возьми мой. Так сказать, дополнительный сервис. Приговорённые к смерти имеют право на последний звонок! — таксист глухо ухает и протягивает Блицу мобильный, на котором идёт вызов.       На том конце ответчают, Блиц осторожно спрашивает:       — Алло, с кем имею честь…       — Трэвис, не узнаю твой голос! Допился, чертяра!       — Это не Трэвис. Меня зовут Блиц, мне дали ваш номер…       — Это твою рекламу я обдолбанным смотрел три часа, думая, что попал в ёбанную петлю времени! Я тебя ненавижу! Так что ты хотел?       — Кто вы?       — Медовенький, этот голос невозможно не узнать, ведь так? Ты же смотрел мои видео?       — Энджел Даст, — обречённо тянет Блиц.       — Наконец-то. Так что ты хотел? Сообщить тебе неформальные расценки? Я по-прежнему беру и фенциклидином…       — Если честно, у меня к вам только один вопрос. Что делать, если твой пернатый партнёр пытается тебя… сожрать?       — О, ты связался с Столасом. Соболезную. Знаешь, ничего страшного не произойдёт. Это безопаснее, чем прыгать на дилдо из ангельской стали. От этого не умирают.       — Но…       — Ну да, возможно он разорвёт тебя на куски, проглотит и высрет так, что наружу будут торчать только зубы, и ты останешься инвалидом. Но и только, чувак.       — Я покончу с собой!       — Вот поэтому с ним никто не спит по два раза. Ещё что-нибудь?       — А вы, мистер Даст, если бы вас пригласили…       — Столас не сможет сожрать то, что не в силах проглотить. Я его выше на две головы и пух в горле застрянет. Мой личный совет — можешь срочно нарастить себе ноги и рога. Может, и застрянешь. Бывай!       Гудки. Блиц рассеяно отдаёт телефон таксисту и обхватывает голову руками. Рога тут не помогут — слишком гладкие. И рост… похоже, все ужасы, о которых так любил нашёптывать Столас, не беспочвенны.       — Приехали. Прощай, чувак.       На трясущихся ногах Блиц выбирается из такси и делает несколько шагов. Ворота в загородную резиденцию принца распахнуты настежь. Они вообще никогда не запирались, но лучше бы Блиц в них не входил тогда. И уж тем более сейчас.       На лужайке перед особняком демоны-совы играют во что-то невообразимо-аристократическое, похожее одновременно и на гольф, и на футбол. В кустах что-то шуршит, Блиц оборачивается и на мгновение ему кажется, что там мелькнул тонкий силуэт ещё одной небольшой совы, которую почему-то в игру не взяли.       Сглотнув, Блиц подходит поближе. Надеется, что на него ещё обижены за выходку с тортом, а жена Столаса… должна же ревновать, да? Но на него обратили внимания не больше, чем на жука.       — А вот и ты!       Блиц замирает, боясь обернуться. На плечи ложатся цепкие чёрные ладони. Столас ухватил добычу и тащит в логово. Точнее, в гнездо. Блиц почти не сопротивляется. Думает о ребятах — Луне, Милли и Мокси. Чем они займутся, когда его не станет?       — Ух, как я заждался! Смотрел на звёзды, думал, как там мой маленький Блици… жутко проголодался! И мою еду надо избавить от упаковки!       Блиц вздрагивает, пятится. Но балконную дверь за спиной кто-то благоразумно запер на навесной замок. Приходится потянуть заколку, расстегнуть плащ:       — Я сам, знаешь, сколько стоят эти шмотки?       — Тебе без них лучше, сладкий. Ты так вкуснее!       Блиц раздевается, ёжится. Упрекать Мокси в якобы маленьком члене он был горазд и постоянно искал этому подтверждения. А сейчас собственный член кажется ярко-красным червяком. А птицы клюют червей.       — Ну подойди же ко мне, вкусняшка моя! — тянет Столас с дивана.       — Только не тогда, когда у тебя вокруг шеи повязана салфетка, а в руках нож и вилка!       — Ах, это… — Столас откладывает приборы на серебряный поднос на столике, туда же отправляется салфетка. — Если тебя это так смущает, то давай я буду есть руками!       В мгновение ока перепрыгнув комнату, Столас сгребает Блица в объятья и смотрит тому в глаза. Блицу до усрачки страшно, он с трудом переводит взгляд на клюв Столаса и дальше…       Тьма. Липкая, вонючая, скользкая и жаркая теснота, почти не вдохнуть. Блиц бьётся, упирается, но глотка лишь сокращается. Столас его глотает. Живьём. Целиком. Не закричать, не сбежать, даже головой не мотнуть. Рук не поднять — они проглочены до локтей, как и тело по пояс. Всё в слюне, а клаустрофобия становится панической. Но дальше Столас не глотает, нет. Лижет языком живот… лапа стискивает Блицу член. Он пытается лягнуться, или ударить Столаса хвостом — но опоры на ноги больше нет — принц его приподнял над полом. И ласкает. Поглаживает член, облизывая его, и пропихивая Блица в желудок. Глубже и ещё глубже.       Вот воздух и кончился, Блиц судорожно бьётся в пожирающей его темноте. Только бы Энджел не соврал, только бы от этого и вправду нельзя было погибнуть! Скорее бы потерять сознание, очнуться высранным и уже тогда решать проблемы! Ну же! Доедай! Ну! Но вместо того, чтобы сожрать до конца, Столас лишь облизывает Блицу член, а пальцы запускает в задницу. Страх притупляет боль, но и удовольствие тоже.       Наконец, глотка и стенки пищевода вокруг опять сокращаются. Вот и всё? Нет! Вместо того, чтобы быть проглоченным, Блиц выблеван и выплюнут. Столас утирается, щурится. Ничего ещё не закончилось.       Скрутив шокированного Блица, судорожно всасывающего воздух ртом, Столас всё же утягивает его на диван, сажает на колени, облизывает щёку:       — Давай продолжим, сладенький. Ближе, конфетка, ближе!       Блиц почти не сопротивляется тому, что собирается делать Столас. В голове бьётся только одна мысль: «Живой! Всё ещё живой!», и поэтому страшная боль в заднице становится неожиданностью. Блиц кричит, пытаясь отпихнуться от Столаса, хватая его за плечи, но руки мокрые от слюны, скользят, на них налипают перья, а за талию демон держит крепко.       — Я всего лишь отдаю тебе должок, расслабься, давай же.       — Не-е делай этого, я не…       — Ам! — заявляет Столас с самым благодушным выражением морды и проглатывает руку Блица по плечо.       Тот, глядя прямо в алые глаза довольного принца, пытается выдернуть из пасти сожранную конечность, упирается другой рукой ему в плечо, но… Столас двигает бёдрами. За нестерпимой болью приходит что-то другое. Может быть, отчаяние? Блиц вцепляется в перья, терпит и растрахивающий задницу член, и впившийся в плечо до крови клюв. Может, всё и обойдётся. Никто не спит с Столасом дважды, потому что не переживает и первый раз? А это… это второй, и пока ещё всё относительно нормально.       Блиц бросает взгляд вниз. Там стояк. Да, у него при всех обстоятельствах стоит член. И теперь на нём видно крохотное белое пятнышко сбоку. И Столасу это пятнышко нравится, он проводит по нему пальцами, трёт, косится.       Снова сжатие глотки — и рука на свободе. Столас по-царски милует, и своё решение поясняет:       — Вижу, тебе в любой роли нравится, вкусняшка моя. А вот моя жопка уже заждалась твоего внимания. Не откажи, а?       Столас выпускает Блица из объятий, выгибается, вытягивая член из его задницы. Чуть двигается по дивану, разводит длиннющие птичьи ноги в стороны. Блиц, уцепившийся за подлокотник, чтобы не упасть, снова видит это. Не задницу и не вагину. Розоватую влажную щёлочку, из которой торчит липкий член. Птичья анатомия, чертовски странная и такая…       Блиц сглатывает. Вспоминает свои ощущения от первого раза. Шатнувшись, опирается о диван коленом, вцепляется Столасу в бёдра и подаёт его на себя. Вот он, Рай в Аду. Так близко.       Столас коротко кричит и прижимается ближе. Обнимает, сплетает ноги за поясницей. Не сбежать от него, от его перьев, щекочущих кожу, от взгляда полуприкрытых алых глаз, от быстрого языка, который резко проводит Блицу по губам и… впихивается в рот. Поцелуй пожирающий, Столас пересчитывает Блицу языком клыки, ласкает. И сам подаётся навстречу, напоминая, что пора бы двигаться.       Блиц чувствует, что плавится. Сам обнимает Столаса за плечи, впихивает член в недозадницу, остро кайфуя. Боль в собственной отпустила, осталось только мерзкое, грязное и липкое удовольствие, пропитанное запахом слюны и желудочного сока. Столас, выгнувшись, откидывается на спинку дивана и стонет. Очень громко, как будто показушно. Блиц же, не ослабляя темпа, гладит его перья. Плечи, шею, грудь, живот…       Член у Столаса серовато-розовый, чуть заострённый, удобно ложится в руку. Блиц стискивает его, ища чувствительные места — головка почти не выражена, уздечки тоже вроде как нет. Столас кричит совершенно по-птичьи, дрожа — это Блиц, психанув, просто потирает ему член снизу-вверх, сдвигая бархатистую кожу. И трахая Принца, разумеется. Быстрее. И ещё. Развеселившись, Блиц дотягивается до клюва Столаса и впихивает ему пальцы в рот. Тот глотает, уркнув, обсасывает их, лижет. Что ж, у каждого свои кинки — если у него на поедание, то у Блица — на эту вот нежную, липкую, узкую и глубокую… всё же задницу. Потому что несмотря на все отличия, только задница способна так сильно сжаться, буквально выдаивая член. Блиц, глухо застонав, крепче сжимает член Столаса. Демон, сглотнув руку Блица по локоть и впившись в неё клювом — так и кончает, сдавленно заверещав.       Тяжело дышит, выплюнув руку. Медленно, расслаблено моргает, тихо хрипит:       — Блици, если бы у меня была ещё сотня таких книг, я бы тебе все отдал.       — Лучше мне полотенце какое дай, я как чучело в перьях.       — Ты почти одна семья с нами, сладенький! Пойдём же, тут есть ванная!       Столас встаёт, не обращая внимания на то, что сперма Блица стекает по его хвосту, а собственная — по животу. Протягивает руку, сцапывает Блица и куда-то волочёт.       В коридоре тому опять кажется, что он видел маленькую сову и даже слышал топот её ножек и шелест перьев, но расспрашивать некогда — Столас уже усадил Блица в ванную и открыл воду.       — Не горячо?       — Мы в Аду!       — Точно, сладкий. Какая тебе пенка подойдёт? Думаю, клубничная.       Столас лихо выливает в воду почти полфлакона и тут же залезает в ванную сам, садится рядом с Блицем.       — А ты знал, что сперма плавает? Смотри, вот поплыла…       — Каждый дрочил в воде, Столас, — устало тянет Блиц, откинувшись на бортик ванны.       Сил не осталось, он на самом деле чувствует, как будто переварен и высран. Хотя ничего вроде бы страшного не произошло. Зажмуривается. Так ещё лучше. Спокойнее. И клубникой пахнет, не слюной.       — Да? Покажешь, Блици, как ты это делаешь? — томно шепчет Столас.       — Давай не сейчас. И, насчёт твоей сексуальной жизни. Если жена не даёт тебе развод, так может, она наш клиент? Организуем несчастный случай?       — О, так ты хочешь всегда быть со мной, леденец мой Рождественский?       — Ничего подобного, — резко обрывает фантазии Блиц и честно признаётся: — Думаю, что ты невъебенно богат, а мне бы деньги пригодились. И моей конторе, разумеется.       — Я подумаю, конфетка. Если ты дашь себя съесть!       — Ты и так пытаешься, но…       — Но я не хочу ходить с разорванной клоакой! Даже если это сделаешь ты, Блици! Я хочу, чтобы ты туда толкался членом и снаружи, а не рогами изнутри!       — Так вот как эта хрень у тебя называется, а я всё гадал. Это же жопа?       — Не совсем, но пусть будет так. Ради тебя, сладкий, что угодно. Так это, тебе спинку потереть?       Блиц открывает глаза. Столас приблизился. Целует, уже не пытаясь сожрать. Трогает за плечи. Господь его покарай, может, Принц и в самом деле влюбился?