Мозаика прошлых жизней...

      День за днем все шло своим чередом: костюмерная, гримерная, съемки, возвращение в отель. Однако среди всех этих текстов, дублей и дружеского смеха Кристофер Кейтсби Харингтон все чаще ощущал, что в тот день после пресс конференции фантомно ушел за девушкой в строгом песочном костюме от Trussardi.       Считать подобную встречу влюбленностью было по меньшей мере глупо, и он в тайне смеялся над собой. Если честно, долгое время молодой человек и сам не мог понять чем именно привлекла его эта иностранка. Может быть, тем, что не обернулась, уходя, когда он посмотрел ей вслед? Было во всем ее облике, в манере держаться и говорить нечто загадочное, непредсказуемое и независимое. Она никому не принадлежала - не собиралась принадлежать и ему.       Мысль эта, совсем недавно пришедшая ему в голову, обидела, обожгла, резанула сознание острым ножом по живому. И странно было наблюдать как пробудился и шевелится теперь в душе его некто, имеющий ту же внешность, носящий то же имя, но совершенно ему незнакомый. Тот, другой Кристофер, привыкший к вниманию женщин, эгоистичный и раздосадованный неудачей, смотрел на него порой по утрам из отражения в зеркале. И каждый раз, замечая мимолетные перемены в выражении лица или заострившихся больше обычного скулах, реальный Кристофер Харингтон убежал себя, что призрак девушки в костюме цвета беж скоро растает как дым. Но при этом не упускал возможности пофантазировать на тему теоретических подробностей ее предполагаемой жизни. Понемногу окружающие его люди тоже начали замечать происходящую за пределами съемочной площадки перемену. Ричи и Питер косились на него, загадочно улыбались, и, проходя мимо, частенько молча похлопывали по плечу. Женская половина населения Вестероса и окрестностей предпочитала делать еще проще - мило отводила глазки, делая вид, что не замечает как обычно веселый и смешливый Кит Харнигтон превращается в отстраненного и задумчивого. Отпираться в такой ситуации было бессмысленно, потому что походило на глуповатое детское оправдание, а оправдываться - значит, признать себя виновным. Уж пусть лучше каждый думает то, что ему удобно.       Это молчаливое притворство и закулисная игра в переглядки закончилась как только на “закрытом режиссерском совете”, присутствовать на котором попросили только Кристофера, Уайсс и Бениофф чуть ли не в голос заговорили вовсе не об “Игре престолов”, как предполагал их гость, а о том, что ему бы, Киту, не мешало отдохнуть. - Выдохни, - сказал Дэйв, - иначе работать ты просто не сможешь. - Разве мы снимаем много лишних дублей? - недоумевал Кристофер. - Дело не в этом, - начал Дэниэл, - ты очень сильный Кит. Не только мы, другие ребята тоже видят, как храбро ты сражаешься с собой, но по закону - сила действия равна силе противодействия, а это значит, что чем больше сил ты тратишь на сопротивление, тем большую “отдачу” получишь в итоге. При такой психической нагрузке ты скоро упадешь и не встанешь. Поверь мне, я работал со многими и не хочу терять тебя. - Мы не знаем, что там у тебя и как, мало того, не собирались и никогда не полезем в твою личную жизнь. Если хочешь, могу дать тебе обещание, что ни слова из этой комнаты не дойдет до газетчиков. Мы здесь не ради того, чтобы собирать сплетни и распускать слухи. Но Дэн прав, отдохни, Крис, тебе это только на пользу. Съезди к родным, мы все равно пока другие сцены снимаем. Смысл тебя здесь держать?       Кристофер выслушал молча, улыбнулся и потер правую бровь, пытаясь сосредоточиться и подобрать нужные слова. - Да, возможно вы правы… Стоит отвлечься, развеяться что ли… Пойду собирать вещи.       Конечно же, это было лукавство. Собираться долго не пришлось - со съемочной площадки пулей в отель, а там уже ждал походный чемодан, который никогда не разбирался полностью.       Итак, три часа спустя Кристофер Кэйтсби Харингтон уже держал в руках билеты на ближайший рейс до Вустершира. Часы оформления и перелета прошли как в тумане по давно заученной до автоматизма схеме. Должно быть, множество разных мыслей о том, как он объяснит свое возвращение домой матери, когда появится на пороге и о таинственной журналистке, от которой ему на память осталось только имя да место работы, делали его слишком рассеянным для того, чтобы обращать внимание на происходящее вокруг. Вустер решил не изменять своим привычкам и встретил его намеком на дождь и растрескавшимся просветами сквозь серое покрывало туч небом. Ничего нового, все та же старая-добрая, чопорная старушка-Англия.       Мать, при виде его, тут же начала причитать о том, почему же он не предупредил ее о своем приезде заранее. Но Кристофер словно и вовсе не слышал ее беспокойства, будучи по-прежнему погружен в свои размышления. Он с улыбкой смотрел на это заботливое, суетливое ворчание, так как считал, что всякая любящая мать повела бы себя сейчас так же. И в этом он был прав.       Вообще, стоит сказать, что родители могли по праву гордиться своим старшим сыном. Хотя необходимость постоянно подтверждать право на эту гордость благодаря множеству съемок и мешала им видеться чаще. Как многие до них и после они привыкли. Зорко следили за его карьерой, обсуждали, радовались и сопереживали вместе. И каждое возвращение Кита в семейное гнездышко приравнивалось к празднику.       В комнате Кита было как всегда чисто и свежо. Не смотря на то, что ночевал он здесь теперь крайне редко, постель всегда была свежезастелена. Он сел на свою широкую двухспальную кровать, огляделся. Умом Кристофер понимал, что находится в родном родительском доме, но все вокруг почему-то казалось ему чужим, мало обжитым, неуютным. Он резко откинулся назад, упал на кровать, ощущая легкий запах ландышей, исходящий от белья, и закрыл лицо руками. Обруч головной боли, сдавливающий виски начинал медленно разжиматься.       Молодому человеку легко удалось убедить в обыденности своего визита всех, кроме младшего брата - Джона. Ему казалось странным появление Кита в Вустершире в разгар съемочного сезона. Такое было впервые, а значит все далеко не так просто, как тот хочет показать. - Кто она? - услышал Кит голос брата и открыл глаза. Снова сел одним движением, словно робот, немного растерянно посмотрел на Джона. - Ты о ком? - Эй, да ты напрягся, брат! - рассмеялся Джон. - О той, что занимает теперь все твои мысли. Перестань прикидываться! Этого может не заметить отец, мама может сделать вид, что ничего не происходит, но меня ты не проведешь! Слишком уж неожиданно ты вернулся, слишком задумчивый блуждаешь по дому все эти дни, будто приведение - нелюдимый, отрешенный… - Я все равно не понимаю, с чего ты вдруг решил, что причиной изменений моего поведения должна быть непременно девушка. - Он подошел к окну, слегка отодвинул тюль и выглянул на улицу. - Не простая девушка, а та, что очень серьезно зацепила тебя. Чем, Крис? - Не знаю! - выкрикнул Кит, обернувшись к брату и чуть не рыча от злобы, но запал гнева быстро угас. - А что если я скажу тебе, что ничего о ней не знаю, ничего кроме имени? - продолжил он уже гораздо спокойнее. - Порой лучшее оружие женщины - безразличие. Тебя задело, что она не обратила на тебя внимания, - раздался голос матери за его спиной. Дебора Джейн стояла в дверях, едва заметно улыбаясь уголками губ. - Так уж и никаких зацепок? - Есть электронный адрес, но… Нужен повод, чтобы написать. - Еще и такой, чтоб получить ответ, - заметил Джон. - Да, трудно придумать предлог для письма, если девушка просто хорошо выполнила свою работу и исчезла. - Мать Кристофера и Джона опустилась в одно из кресел, стоящих в комнате. - Это точно, - Кристофер вздохнул и взъерошил свои черные кудри. - Идея! - вдруг воскликнул молодой человек, глаза его заблестели. - Попрошу ребят включить меня в состав делегации, представляющей “Помпеи” и поеду в Москву! - В Москву?! - в один голос изумились собеседники. Тут челюсть Джонни отвисла сама собой, мать же продолжала. - Ты хочешь сказать, что твоя новая любовь - русская? Но там же, наверняка, будет куча журналистов, сынок… - Дебора Джейн вскочила. - Вот именно что - там будет очень много журналистов. - Русская журналистка?! - ошеломленная очередной догадкой женщина вновь опустилась в кресло.       ”Анастасия Калинина, журнал “Spyglass”, - вновь прозвучал в воспоминаниях вестеросского рыцаря приятный девичий голос, и он кивнул. - Кристофер Кэйсби Харингтон, я искренне надеюсь, что умение влипать во всякого рода приключения ты унаследовал не от меня.