Удел Богов

Дот не видела ничего, кроме пыльного мешка на голове, из-за которого постоянно чесался нос и глаза. Из грузовика их вытащили, не церемонясь, и Дороти из последних сил пыталась нащупать на днище машины очки — затем на её голову надели мешок, и всё, что оставалось делать, так это идти, терпеливо выдерживая тычки в спину. — Вы знали, что это частная собственность? — спросил чей-то низкий голос, будто из-под маски. Дот не было видно за спинами более массивных коллег, поэтому она не стала отвечать. — Частная? В Соединенных Городах? Ну и ну, — подал голос кто-то из курьеров. — Это территория Америки, в крайнем случае Бриджес, но уж никак не ваша. — Давайте разойдёмся мирно, — предложил Рут. — Вы нас задерживаете. Человек в маске приблизился, но не успел ответить, потому что откуда-то из-за спины сообщили: — Восемь человек, плюс водитель. Четыре ящика с припасами, много металлов и какие-то научные штуки. «Какие-то научные штуки», — едва не передразнила Дот. Неужели это и правда происходит? Захватившие грузовик люди не были похожи на зависимых идиотов, о которых Дот читала в научных заметках: она представляла себе едва ли не лоботомированное стадо с палками наперевес, что никак не вязалось с происходящим. Что она будет рассказывать коллегам, когда вернётся без оборудования стоимостью в несколько миллионов?.. Что их ограбила шайка МУЛов? А что потом делать со страховкой? Дороти готовилась к тому, что будет пыльно, неудобно и сложно, когда она покинет убежище, но не думала, что первая же вылазка будет такой. Её вообще не должно было быть здесь, Бриджес обещали выделить для научного сотрудника отдельную машину со всеми удобствами, но обманули, впрочем, ничего нового. Правильно говорил Па, когда советовал ей не высовываться из бункера: «помнишь, что стало с Дороти Гэйл? Ты ведь не хочешь, чтобы тебя тоже унёс ураган?» Дот никогда не верила в эту чушь, но до недавнего времени она так же не верила и в загробную жизнь. Пожалуй, к папе надо было прислушаться. — Садите их в машину, — сказал человек, который казался главным. — Всех. — А вещи? — Он разрешил забрать, главное — люди. Это никак не вписывалось в картину мира Дороти, но она, повинуясь очередному тычку в спину, направилась за остальными. Кто-то из курьеров заупрямился и стал громко просить, чтобы похитители связались с Бриджес и попросили выкуп, но после глухого удара моментально смолк. После этого их отсоединили от хиральной сети, и Дот почувствовала себя человеком, плывущим на льдине посреди Атлантического океана. — Вы ведь говорили, что им нужны только вещи, — залепетала она, связанными руками пытаясь нащупать хоть что-то, за что можно уцепиться. Если Рут и ответил что-то, Дот не услышала, потому что её толкнули в соседнюю машину. С самого утра Дороти чувствовала ужасную усталость от бесконечной тряски и нахождения в замкнутом помещении — в плену всё это должно было усилиться, но сердце от страха билось так сильно, что ни о чём другом думать не получалось. В машине Бриджес остался лаптоп, все её записи, дневник наблюдений, даже чёртовы очки — Дот чувствовала себя такой безоружной и уязвимой, будто её раздели догола и с завязанными глазами выбросили на людную улицу. Им запрещали говорить между собой, не отвечали ни на один из вопросов, не выдвигали условий и не хотели просить выкупа. Первую часть пути Дороти сетовала на собственное везение, но затем пришла к мысли о том, что она просто попала сюда по тупому стечению обстоятельств, и эта догадка оказалась ещё горше. Кто из учёных мог похвастаться тем, что был схвачен при своей первой вылазке наружу?.. Наверняка уже завтра те исследователи из корпуса, которые вытянули длинную спичку и остались копаться в бумажной работе, будут над этим смеяться. Или не будут, если где-нибудь в нескольких милях от перевернутого грузовика обнаружат одну из своих коллег изнасилованной и с перерезанным горлом. Уже к утру они оказались в самой западной части Америки на «свободных» землях: МУЛы пользовались шифрами, но называли мелкие города-ориентиры, только поэтому Дот смогла выяснить их местонахождение. Почти двое суток их удерживали в распределительном цеху, который оказался обшитой металлом коробкой без окон. Руки не развязали, но зато с головы сняли мешок и даже разрешили прогуляться по этой коробке туда-обратно, как делали раньше заключённые во внутренних двориках тюрем. Остальные сотрудники компании имели преимущество, в то время как Дороти была практически дезориентированной из-за отсутствия очков. Когда кто-то из террористов обращался к ней, она не видела ничего, кроме черных пятен и бутылок с водой, которые они получили в знак доброй воли и явно за хорошее поведение. Дот ничего не могла сделать в силу своей комплекции, но курьеры из Бриджеса и охранники, которые ехали с ней в одной машине, уже должны были что-то предпринять; Дороти до последнего не хотела признавать факт того, что выбраться невозможно, поэтому расхаживала из угла в угол и разминала затёкшие руки. Через несколько дней Рута забрали. Дот была почти в панике, когда услышала от одного из МУЛов, что курьер послужит великой цели. Никто до сих пор не объяснил им, что происходит на самом деле и стоит ли беспокоиться, но когда Рут не вернулся на следующий день, Дороти наконец-то начала нервничать. Дорожный курьерский комбинезон отлично согревал и пропускал воздух, но Дот чувствовала себя невыносимо грязной и мерзкой, устала, не могла посмотреть в зеркало и почти успокаивала копящуюся в голове истерику, когда ложилась спать на грязный матрас в коробке без окон. Один из людей в масках, который всегда был на ночной смене, сжалился над Дороти и выдал ей дополнительную бутылку с водой, чтобы она смогла хотя бы умыться. Перед уходом он сказал ей, что всё скоро кончится и что не стоит переживать о неизбежном. Новостей не было ни от Бриджес, ни из внешнего мира — Дот услышала о том, что несколько дней назад произошел теракт в Среднем узле, но приняла это за дурную шутку, которую выдумали МУЛы, пытаясь запугать пленников ещё сильнее. Раньше ей казалось, что Па выдумывает истории о Дороти Гэйл, девочке в серебряных башмачках. В её детстве почти не было книг, поэтому он рассказывал всё по памяти, приукрашивая и добавляя от себя. Он был большим выдумщиком, её старик, и Дот даже не была уверена, что история, рассказанная им, действительно существовала. Раньше ей казалось, что и правительство выдумывает МУЛов с сепаратистами — на самом деле никаких терактов не было, просто жители Соединенных Городов должны были думать, что быть частью общества лучше и безопаснее, чем одному. Даже выплеск пустоты на Манхэттене — и то неправда. Стал бы именитый учёный, изучавший произошедшее по горячим следам, писать о том, что не может дать объяснения взрыву? Дот всегда злилась, когда у чего-то не было объяснения, затем с такой же злобой пыталась найти правильный ответ. Выход Смерти всё научное сообщество перевернул с ног на голову, и это непонятное нечто только подстегнуло её искать истину. Сейчас же Дороти не понимала, как сепаратисты крайних узлов могли быть связаны со взрывами, но природное любопытство почему-то не появлялось. Возможно, потому что раньше на ней была чистая одежда и туфли? На следующий день в городе, где их держали, началась суета — так обычно происходило перед тем, как кого-то из курьеров забирали, поэтому Дот с самого утра чувствовала беспокойство. Сначала пришёл человек в маске, голоса которого она до этого не слышала; он долго общался с другими МУЛами, а затем что-то сказал, и пленников выстроили в ряд, как когда забрали Рута. В тот раз они выбрали одного из восьми человек наугад, просто взяли и повели его прочь из коробки наружу, но сегодня что-то было не так. Сначала террористы отсканировали все бирки на их униформе, затем начали проводить перекличку. Дороти не была уверена, что вспомнит свое имя, когда очередь дойдёт до нее, поэтому крепко стиснула связанные руки и попыталась вспомнить хоть что-то об отце. — Дот, — она мысленно чертыхнулась и осеклась, — Дороти. Хоггарт. Занимавшийся записями мужчина уже прицелился ручкой, чтобы записать имя, но тут голос подал второй человек: — Как Дороти Гэйл? Хоггарт зря прищурилась в попытках разглядеть его лицо, и это обескуражило её ещё сильнее. — Не такая храбрая. Она почувствовала дрожь в коленях, когда человек в маске сделал шаг к ней. Дороти хотела увеличить дистанцию, но поняла, что не может даже пошевелиться. — А хотелось бы? — Хоггарт интуитивно поняла, что видит улыбку на лице даже сквозь ткань маски, и из-за этого по спине поползли неприятные мурашки. Не отдавая себе отчёта, она мотнула головой, и мужчина шумно втянул воздух. Дороти предположила, что ему было не меньше тридцати: в голове не укладывалась мысль, что человек, читавший утерянные сказки из старого мира, будет прятаться под маской и работать с людьми, разобщающими Америку. — Любопытно, — он протянул руку и дотронулся до ярлыка на одежде с номером. — Одежда Бриджеса, но не их курьер. Не повезло с ураганом, маленькая Дороти Гэйл в грязных башмачках? — Это не смешно, — Дот могла только воображать себе лицо террориста. — Что происходит? — Небольшая выгодная сделка. — Бриджес заплатит больше. — Обещаешь? — она снова ощутила нацеленную на неё улыбку. — Моя смерть ничего не даст. — Тебе, наверное, неприятно будет это слышать, — человек с деланным добродушием положил ей руку на плечо и погладил, — но о смерти ты знаешь не больше, чем животное, которое ведут на убой. Последнее прозвучало из его уст с таким презрением, что Дот скривилась. — Я научный сотрудник Бриджес, — с напором продолжила она, надеясь, что это заставит его передумать. — Убивать меня — добровольно лишать себя огромного пласта информации. — Значит, президенту нужно что-то здесь? Что вы изучали? — Только концентрацию хиралия. Это обычная процедура, — человек не ответил, и Дот приняла это за разрешение продолжить. — Считается, что именно хиральное загрязнение провоцирует… психические отклонения. — Так значит, попытка независимости — это психическое отклонение? Хоггарт прикусила язык. Наверное, свое мнение по поводу хиралия стоило оставить в стенах уютного офиса. — Послушайте, я всего лишь… учёный. Всё, что я делаю — читаю и работаю с чужими свидетельствами. Изучаю историю. — У меня есть предложение для «всего лишь учёного», — ответил человек, подумав. — Окажешься полезной — и тебя никто не тронет. Дот растерялась. — А остальные? — Речь шла только о тебе. Она не хотела смотреть по сторонам и натыкаться на взгляды таких же пленников — даже не видя их, Дороти чувствовала, как чужие глаза иголками упираются ей в спину. Человек в маске сделал шаг назад, чтобы поторопить её, и Дот вдруг сказала, не сразу понимая, как дрожит её голос: — Что нужно делать? Смешок из-под маски ей не почудился. Мужчина повернулся к МУЛу, проводившему перекличку, и указал на его бумаги. — Люди такие эгоистичные, когда речь заходит о выживании. Ладно. Её я забираю сейчас, а за остальных заплатит мой партнёр. — А ботинки? — упрямо спросил МУЛ. — Нам обещали ботинки, у нас была сделка. Мужчина в маске посмотрел вниз, на горную обувь Дот. — Злобная ведьма подохла, когда хотела их отобрать, так было? — Дороти замешкалась, но затем кивнула. — Мы же не хотим, чтобы кто-то умер от дождя или ещё чего похуже?