Так сложно что-нибудь сказать, помоги

Очень сладкий кофе. И очень крепкий. Настолько, что чуть ли не вяжет рот. То ли есть вкус у такого кофе. То ли нет. И можно ли то, что кусает тебя за язык, называть вкусом. И что такое вкус в принципе… и главное: как всё это должно ему помочь? «По виду одно и то же...» — Финитевус заглядывает в свою чашку. Она заполнена ровно на половину. Мастер уже делал глоток. Даже два. А чашка всё ещё… «на половину». Во рту оседает вполне явное и одновременно с этим неразборчивое послевкусие. Фин водит языком за щекой, пытаясь понять его. И при этом продолжает стоять, пялиться в чашку. Выглядит, должно быть, довольно глупо. Но ведь никто не смотрит. Никто никогда не смотрит! Так что какая, в Бездну, разница?! — Мастер, — голос за спиной выдёргивает наружу. Боже, как бесцеремонно и вульгарно! Так точно схватили за шкирку и поволокли. Поволокли. Кто учил тебя манерам, юноша? Возмутительно… «Ясно же, что не одно и то же...» — продолжают мысли в голове рассуждать на прежнюю тему. Не поспевают за реальностью, ведут и воспринимают свою собственную, никому более недоступную. Финитевус (внутренний, призрачный и существующий больше в теории, чем материально) в это время словно осторожно выглядывает из-за угла, чтобы посмотреть, кто там его звал. На деле (в реальности) Тёмный Хранитель только оборачивается, неприветливо глядя на застывшего в проёме Фаргуса. Ах да. Точно. Фаргус. Когда-нибудь Финитевус привыкнет. Или никогда. Тоже вариант. Учёный делает глоток, буравя ученика взглядом исподлобья. Молчит. Не спрашивает. Не отзывается. А зачем? Вот же он, стоит, вполне себе реагирует. Этого более чем достаточно, так что говори. Изволь. Чего тебе там надобно… — Вы… — начинает Фар, но осекается. Честное слово, он только что чуть на полном серьёзе не сказал «выглядите бледным». Смешно. И нет. Было бы очень иронично. И глупо. А ещё, возможно, это будет воспринято как издёвка. Нет, пожалуй, если бы Фаргус хотел поиздеваться, он бы проявил изобретательность. Тем более по отношению к Мастеру. Меньшего (дешёвого размена) тот никак не заслуживает. Но «Вы» уже брошено. А продолжение на замену старому не подготовлено. Нужно что-то с похожим смыслом, но совсем другими словами, подход с другой стороны. Возможно, в новом варианте даже не должно быть букв из старого. Чтобы наверняка. Итак. Вы... — … отдыхали? — ладно, увы, букв в алфавите не слишком много, чтобы можно было столь легко отбросить их в сторону в построении таких сложных предложений. Сложных не с точки зрения языка, а подачи мысли. Тут ещё стоило уточнить: «отдыхали сегодня / вчера / на этой неделе / в этом… месяце»? Важная деталь, но больно навязчивая. Попробуем обойтись без неё. Фаргус внимательно смотрит в глаза наставника, чтобы уловить всё то, что проскочит за их защитной баррикадой, но не покажется наружу. Если ёж успеет, конечно. Но не попытаться не может. Поэтому смотрит. Дерзко? Что поделать. Менее удачливые и смышлёные ребята до него определённо опасались долго смотреть в этот изничтожающий омут. Но Фаргус — не они. И он, между прочим, всё ещё жив. И даже… немножечко больше. — Нет, — сухо отзывается Финитевус и с непринуждённым видом отставляет чашку на стол рядом. Не отдыхал. О, будь это так, вы бы заметили. Или нет. Фин уже сам не знает. Рука чуть не промахивается мимо стола. Чашку чуть не ставят в воздухе, что привело бы к её потере. Или… по крайней мере, потере напитка. Но Мастер вовремя среагировал. Ему пришлось прекратить играть в гляделки (можешь принять как 1-0 в свою пользу, малыш), сконцентрировать всё своё внимание на собственной руке, скорректировать курс и водрузить чашку на стол. С непривычно громким стуком. БАМС. Финитевус аж поморщился и прищурил один глаз. Громкие звуки были невыносимы. Они напоминали о головной боли, которую учёный старался игнорировать. Способ сбежать от того, что ты не хочешь и не будешь решать. «У меня есть проблема...» — начал бы Мастер, если бы когда-нибудь решил действительно обратиться за помощью или рассказать о том, что его беспокоит. И потом… «… кофе остывает быстрее, чем я успеваю его выпить». Вот это. Действительно. Проблема. Термокружка? Увольте. Это совсем неинтересно. Фаргус наблюдал за происходящим с застывшим на лице аналитическим равнодушием. Ошибочным было бы мнение, что ему в действительности всё равно. Но сейчас он больше подмечал детали, чем беспокоился: дрожь в пальцах, неуверенную стойку, ушедшую в сторону руку, рассредоточенное внимание, мимику, реакцию на звуки, заторможенность, даже то, под каким углом наклонилась голова Мастера, когда он вынужден был её отвернуть. Фаргус не цеплялся. Просто сейчас это действительно было важно. На основе своих наблюдений ёж мог прикинуть, как долго наставник не отдыхал. И как это скажется… нет. Уже сказалось на его организме. Ругаться на это (даже если не вслух) было бесполезно. Возмутиться в собственных мыслях — тоже громко. Даже испытать недовольство — мало поводов. С некоторых пор (разумеется, это не сразу случилось) Фаргус был хоть и поверхностно, но в курсе, почему так происходит. Почему Мастер не жалеет себя, почему он мало спит и плохо питается, даже при том, что прекрасно осознаёт, чем это ему грозит. Он знает, что то, от чего Финитевус защищается и скрывается таким образом, в разы хуже недосыпа, голодного обморока, дрожи в теле, пролитого на себя кофе, почти всего на свете. И даже если Фаргусу никогда не приходилось и не придётся столкнуться хотя бы с половиной всех этих причин нос к носу, он верит, что они настоящие. И что Мастер поступает практично. Всегда максимально практично, исходя из всех влияющих на ситуацию факторов. Даже если Фар не может увидеть всю картину целиком. Он верит. Ах, и ещё: не припомнит он, чтобы даже при таком графике, Финитевус доводил ситуацию до глубоких крайностей. Но тогда… чем ученик может помочь? Что он способен сделать, чтобы как-то облегчить всё это для наставника? Что ж… возможно, что вариант, пришедший в голову — это мелочь. Но определённо лучше, чем ничего. Ёж делает шаг вперёд. Цепляется взглядом за неловкое движение руки Доктора в попытке поправить пенсне на носу. «Почти промахнулся», — конспектирует у себя в голове, сухо и по факту. Делает второй шаг. И ещё кое-что: правда, время действительно как-то растягивается в пространстве упругой резинкой перед тем, как хочешь сделать что-то такое, за что тебе могут голову открутить. Буквально. Зафиксировать тело, а голова… ну, сработает как шляпка винтика, при помощи которого тебя вкручивают внутрь... себя же. Одну половинку в другую. Из соображений компактности (если бы). Фаргус сам мог бы начать записывать все изобретательные способы убийства, посещающие его каждый раз, когда он собирается сказать или сделать что-то «эдакое». А потом предоставить их единым трудом учителю. Вот. Можете выбрать метод моего умерщвления. Если что-то приглянётся. Пусть ёж и выглядит непоколебимо, он всё же волнуется. Ему никто не давал разрешения на то, что он собирался сделать. Ни сейчас, ни авансом ранее. То есть… да… это довольно нагло. И он даже на подходе втянул воздух носом куда более нервно, чем положено. Тот прошёл в лёгкие не одним привычным потоком, а рваными порциями. Раздробленный на кусочки. «Прямо как мои кости в скором времени...» — подмечает ироничный голос в голове. Фаргус использует этот момент, чтобы мысленно усмехнуться над самим собой. И пока он отвлечён — мозг обманут — делает ещё один шаг, сокращая расстояние до предела. Как раз перед тем, как Финитевус разворачивается к нему, заметив вопиющее нарушение границ личного пространства. Должно быть. Ну. Баранки гну. Отступать поздно. Теперь Фар просто обязан успеть исполнить задуманное. Прежде, чем его четвертуют. Вздёрнутый нос. Решительный взгляд. Уверенное движение руки. Лёгкий наклон головы. Он готов взять Мастера за руку и развернуть к себе. Так дерзко и резко, будто у него было право на такие движения. Но он… … не успевает…? Ученик сморгнул, глядя перед собой. Он не понимает, что сейчас произошло. Его тело среагировало на движение со стороны. Всё случилось буквально в одно мгновение, перечёркивая все планы. Мастер пошатнулся. А ёж (на автомате и благодаря удачной близости) успел подхватить наставника под руки. И сейчас вот застыл, как-то глупо даже уставившись перед собой. Нос альбиноса утыкался ему в плечо, глаза были закрыты. Фаргус моргнул ещё раз и аккуратно, медленно наклонил голову, прислушиваясь к чужому дыханию. Ежиного уха еле-еле коснулось тихое сопение. Он вернул голову в исходное положение. И задумался. Как хорошо, что никто не видит. Выглядит так, словно всё это время Фаргус играл в ученика для того, чтобы в один день явиться и пырнуть Мастера ножом в сердце. И победно стоять с его (к счастью НЕ) бездыханным телом, наслаждаясь моментом. Мда. «Просто… потрясающе...» — он не спешит двигаться с места. Ситуация была, мягко сказать, из ряда вон. Не то чтобы ёж не знал, что стоит делать при подобном раскладе, но другие детали картины как-то немного выбивали из равновесия. Так что нужно было прийти в себя. В конце концов… окей. Он сейчас стоит посреди кабинета Финитевуса. Тот, в свою очередь, висит у него на руках, посапывая в плечо. Ткань чёрного плаща струится вниз, разметалась по полу, словно бы она была живой и могла тоже в один момент резко расслабиться. Фшух… и всё. Это какие-то «не те» рассуждения. Фаргус вновь опускает взгляд на наставника. Вряд ли стоит и дальше любоваться этим лицом, лишённым любых эмоций и переживаний. Полное спокойствие, свободное от всей тяжести и гнёта. Увы, кратковременное. «Что такого должно было произойти, чтобы Вы позволили этому случиться?» — задаётся ёж вопросом. Удивительно корректным, хоть и случайным. Ловит себя на этой мысли и щёлкает пальцами. В голове. Ведь руки заняты. Конечно. Мастер ни за что не допустил бы такого, если бы у него не было достаточно весомой причины, чтобы предпочесть меньшее зло большему. На лбу у него эти причины, разумеется, не написаны. И вряд ли Фаргуса в них посветят, но пока что ему достаточно знать, что всё это не просто так. Он последовал за вполне конкретной личностью, уважая и эту практичность, даже если местами она может казаться неочевидной. Сомневаться — уже и себя тогда не уважать. И свой собственный выбор. А это, простите, конец всему. — Эх… — ёж вздыхает. И наконец-то двигается с места. Не оставаться же в такой позе. И не оставлять в ней Мастера. Придётся сменить дислокацию.