Катарсис мистера Флека

      Минута шла за минутой. Ужин был готов и съеден, Джиджи — выкупана в ванне и уложена в постель. Софи долго и безуспешно пыталась уснуть. Встала она поздно, потому что утром позволила себе поваляться в постели. В этот раз она призналась себе в том, что не может избавиться от сомнений, касающихся мистера Флека. Некий «реквизит», необычный интерес копов, суеверные измышления миссис Дженкинс и, наконец, воспоминания, которые так и дразнили её, точно тряпка — быка, хотя прежде были совершенно глухи. Что за «плохие вещи» сделал этот тихий с виду, вроде бы не гневливый мужчина, за неумение которого отстоять себя и своё мнение было даже обидно?.. Он и впрямь не казался злодеем, хоть и было в хмуром изгибе его бровей и в том, как менялся его взгляд, что-то нетривиальное, беспокойное и тяжёлое.       Мисс Дюмон погрузилась в темноту коридора. Как видно, в свете упомянутых в новостях событий даже электрикам стало не до своей работы.       Да, Артур не плохой, может быть, наоборот, он слишком хороший. Но с ним могло случиться что-нибудь плохое. В какую переделку он попал?       В его квартире было тихо. Озадаченная Софи прошлась из прихожей в гостиную, из гостиной в спальню. Артур лежал, не закрытый одеялом, спрятав лицо в подушку. Смуглое колено Софи мягко ступило на край высокой кровати. Она коснулась его плеча. Он вздохнул и шевельнулся. — Я решил, что ты не придёшь. — Почему? — Потому, что ты не позвонила… — А мы договаривались?       Софи сжала губы. — Да… Чёрт. Извини… Джиджи меня отвлекла. Я завертелась и забыла позвонить.       Артур улыбнулся пока ещё одними глазами. — Я положила её медвежонка в стиральную машину, но он был замечен и спасён.       Артур сел к изголовью и закурил. Яркая вспышка осветила его лицо.       И тогда Софи подумала, что с тех пор, как вызволила его из холодильника, не видела у него такого лица. На нём застыла завершённая мысль, наверное, положившая конец каким-то раздумьям, и через неё сквозила решимость. Сейчас Артур определённо был похож на человека, принявшего какое-то решение. — Как ты, Артур?       Услышав вопрос, он взглянул на Софи обеспокоенно, грустно и нежно. Он положил сигарету на край пепельницы, подошёл к окну и приподнял оконную раму. Софи и раньше замечала сочетание этих чувств в его глазах. — Всё хорошо. — Завтра ты идёшь на работу? — спросила Софи, положив пальцы на его плечо. Он весь обратился в это прикосновение. Положил на них свои, худые, бледные, с коротко остриженными ногтями, поглаживая их и глядя в окно. — Да, утром. — Наверное, я зря тебя побеспокоила? — Почему? — Тебе нужно выспаться. — Что ты делала вечером?.. — Ничего особенного. Разве что к Джиджи приходила медсестра. — Да, знаю. Я её видел. — Что ж, значит и рассказать мне нечего, Артур. А тебе есть что?.. — Не думаю, что оно того стоит, — улыбнулся он.       Некоторое время они лежали в полной тишине. Ночь стояла удивительно тихая, на улице за целый вечер не было разбито ни одной бутылки, не выкрикнуто ни одной глупости, — город как будто обезлюдел, и было в этом затишье преддверие чего-то большого и тревожного, постепенно набирающего силу. Софи чувствовала, что странное и неопределённое беспокойство нашло на неё неспроста, и пока оно не превратилось в уже знакомую разъедающую тоску, особенно чутко прислушивалась к его дыханию, пока не решила, что стоит продолжить разговор. Однако Артур закрыл глаза, не то спасаясь от неудобных вопросов, не то потому, что тоже о чём-то думал.       Если бы Софи приходилось верить в последнее, она бы решила, что эти мысли очень захватывающие, и, вероятно, дают ему некоторую свободу, как будто в его внутреннем мире нет тех препятствий, которые встают перед ним в реальности. Софи не предпринимала никаких попыток растормошить его и вновь с ним заговорить. Она последовала его примеру и нашла его руку и, положив ладонь на выступающие косточки суставов, вплела свои пальцы в его, бледные, маленькие. У неё было понимание, свойственное не всем женщинам, поэтому Артур так редко казался ей смешным. Невольно она устремилась вслед за своими недавними, брошенными на полпути, переживаниями. Всё-таки странно, что он хранит у себя эту дурацкую газету…       Артур повернул голову и уткнулся в её шею. Софи положила ладонь на его затылок. В мерцании никогда не погасающего экрана на его волосах появился новый, холодный, как залитый ночным светом асфальт, оттенок тёмно-русого. Конечно, он не знал об этом. Наверное, газету можно списать на его бывшую работу. Не каждый день молодые мужчины, судя по всему, мажоры и повесы, погибают от руки человека в маске клоуна. Может это как-то его забавляло, а может, и тешило вместе с тем?.. Артур сунул пальцы под край её белья. Это заставило Софи вынырнуть из омута её внутренней собранности.       Разжимая пальцы, она отпустила запястье его руки. Теперь у неё вроде бы закончились причины для беспокойства, и она уже не могла думать о чём-то, кроме их близости. — Софи, ты что, спишь? — Нет, Артур, — проговорила она непослушными губами. — Ты, наверное, устала?..       Софи спрятала лицо в соседнюю подушку.       «Он был сам не свой», — сказала его мать в их единственном разговоре. И она говорила что-то ещё… Ушёл в ванную, не хотел разговаривать. Интересно, почему?.. — Джиджи уснула? — Да, у неё ночник.       Софи открыла глаза и увидела Артура, привставшего на колени. Его живот был таким худым, что на нём не было видно ни складки, даже когда он сутулился.       Она поцеловала его в шею. — Ложись…       Артур медлил. — Ложись, Артур. Где подушка?.. — Вон валяется. — Точно. Возьми.       Расстегнув пуговицы кофты, Софи подметила, как он смотрит на неё, на лиф её белья: в его лице не дрогнул ни один мускул, и только одни глубоко посаженные, яркие, утонувшие в чёрных ресницах глаза блестели, касаясь её тела. Желание было бы несравненно глуше без присутствия приязни и причастности к его внутреннему миру, в который Софи погружалась всё безогляднее. От его футболки пахло отдушкой стирального порошка, и этот запах ассоциировался в представлении Софи с чистотой, почему-то первозданной. Она вдыхала его запах через тоненькую ткань и чувствовала тепло его кожи. Затем подняла взгляд к его лицу. Голова Артура, запрокинутая на подушку, сползла выше и немного свесилась с другой стороны. Он улыбался. — Артур?       Софи приблизилась к его лицу. — Чему ты улыбаешься? — Я счастлив. — И я тоже, — сказала Софи. — Теперь, когда рядом ты, я начинаю думать, что мне всё по плечу.

* * *

      Его дневник лежал на краю стола. Почему Артур оставлял его на видных местах, она уже догадалась. Если же он взял на работу пистолет, зная, что этого делать не следует, и на это нашлась бы причина. Флек бывал наивен. И временами рассеян. Настолько рассеян, что за этой рассеянностью вырисовывалась некая слабость ума, которая и не давала ему собраться с мыслями и продумать последствия своих поступков.       Софи положила тетрадь на колени. Непроницаемая тишина гостиной, как одеяло, легла на её голову и плечи. Но тени, парящие над ней, поднимались высоко к потолку.       «Люди, носите тёмные очки. Надоело видеть ваши злые глаза».       О матери Флек писал мало и редко:       «Она заботливая и любящая женщина и заслуживает большего».       Софи замерла. Подержала тетрадь открытой, рассмотрела маленькие, оторванные друг от друга, ощеренные дрожащими петельками и крючками буквы.       «Она прекрасна, как давно забытое воспоминание из лучших дней детства».       Он и впрямь выдумал это свидание. Пара штрихов о внешности незнакомки слишком отчётливо вырисовывали её портрет.       «Я существую в мыслях и даже на устах почти каждого готемца, и это меня устраивает».       В глубине души Софи не была уверена, что это — отсылка к шоу Мюррея. И на фантазию это тоже не было похоже. Ей стало не по себе. Она чуть слышно перечитала написанное.       Всё-таки дома было уютнее… Во сне Джиджи переменила позу, — одеяло сползло кверху, лежа комом на её маленьком тельце. Расправляя его, Софи решила, что больше не оставит её одну даже ради бесхитростных разговоров с Флеком, не говоря о большем. Она отбросила край одеяла и включила телевизор. Она искала, чем утомить неусыпный ум. По экрану бежали горизонтальные полосы, — пробегаясь по гостиной, Джиджи иногда наступала на шнур антенны.       Его улыбка была такой широкой и чистой. И не нужно больше читать его дневник.

* * *

— Мамуля, кто-то плачет?       Софи отвернулась от закипающего бульона. — Где? — В коридоре. — Кажется, это кричат коты. — Коты?.. — Да. Наверное, мистер Крейг опять забыл закрыть дверь. — А можно посмотреть?       Сбегая каждую неделю, тощий, словно велосипед, изнывающий от избытка гормонов сиамский кот мистера Крейга принимался шнырять по коридорам и лестницам. — Посмотреть, как кричит Тобиас? — Да, мам. — Они и без нас разберутся, Джиджи, — с улыбкой ответила Софи. — Пойдем-ка помоем руки.       Из мытья рук Джиджи сделала увлекательную игру. Пенясь шустрыми пузырьками, вода убегала в слив. — Мистер… Мистер Флек сказал, что больше не работает клоуном, мамуля, — изрекла Джиджи.       Это было так неожиданно, что Софи немного помолчала, прежде чем ответить: — Да, Джиджи. Я знаю. — Он работает в магазине, да? — Да. — И встает в семь утра? — Нет, ещё раньше.       Джиджи удивилась: — Так рано… — У него будут даже ночные смены.       Вылавливая гренки из бульона, Джиджи молчала. Но вскоре наклонила голову влево и хитро прищурила правый глаз: — Ночные смены?.. Это как? — Есть такие профессии, когда нужно работать ночью. Вам ещё не рассказывали о профессиях? — Нет, наверное… — Может быть, ты просто не помнишь. — Няня старенькая. Она ничего не рассказывает, кроме сказок. — А миссис Браун? — Миссис Браун уходит за занавеску с дядей Томом, — Джиджи усмехнулась и бросила ложку. — И занавеска шевелится… Миссис Браун смеётся за занавеской, как маленькая.       Софи перестала есть вслед за Джиджи. — Я думала, дядю Тома не пускают в помещения для детей. — Не пускают… он не ходит дальше раздевалки, — со знающим видом подтвердила Джиджи, откусывая хлеб.       Софи всё-таки взялась за бульон… — Дядя Том говорит, что он сердцеед. — Кушай, Джиджи. Давай доедим, а потом поболтаем.       Стоило Джиджи увидеть дно тарелки, она снова принялась за своё: — У мистера Флека нет жены?.. — Нет, милая. Надо полагать, — подхватила мисс Дюмон, — у вашего дяди Тома тоже? — Тоже нет. — А где она, он не говорил? — Сказал, жена ушла к какому-то дураку.       Софи развязала свёрнутый в жгут платок. — Мистер Флек хочет на тебе жениться?.. — Джиджи, нам ещё рано думать об этом.       Наверное, немного поразмыслив об этом, малышка торопливо ответила: — Дядя Том говорит, что не женится на миссис Браун, потому что у неё уже есть муж. Он говорит, «Джинни хорошая баба, но у неё муж». — Ах, вот как! — Если вы всё-таки поженитесь, папа будет сердиться. — Почему? — Знаешь, он говорил… — Джиджи вздохнула, присмотревшись к лицу матери. — Что тебе никто не подойдёт, мамуля.       Тем временем в коридоре продолжали орать коты. Включив воду в раковине, Софи немного заглушила их вопли. Для начала она была сердита: «дядя Том» и раньше ей не нравился.  — Джиджи, я знаю, что вам с папой весело и хорошо вместе. Но мне кажется, папа не может знать наверняка, кто мне подойдет, а кто нет. — Не может? — А ты сама как думаешь? — Ну… Он хороший. Только ты молодая, а он — нет. — Не вижу в этом проблемы, — улыбнулась Софи. — Знаешь, у него хороший возраст.       Забирая у дочери тарелку, она добавила: — Называй его «Артур». Ведь он сам просил.       Немного смущённая Джиджи сдвинула брови. — А какая фамилия у вашего дяди Тома? — Он не говорил, мамуля.       Всё-таки следовало признать: неотёсанный разнорабочий из сада держался с детьми и её дочерью как близкий родственник, а Артур оставался «мистером Флеком». — Интересно, Флаффи уже высох? — Думаю, да.       Софи раздвинула занавески, чтобы взглянуть на термометр: улицу освещало не по-октябрьски тёплое солнце. — Может быть, прогуляемся?       Предложение было принято с энтузиазмом. Джиджи натянула кроссовки и потянулась за курточкой.       На фоне тусклого света боковых коридорных ламп мисс Дюмон заметила высокую фигуру. Софи повернула лицо к незнакомцу, на груди которого блестел медальон. — Джиджи, ты, кажется, забыла мячик.       Девочка бросилась за мячом… — Добрый вечер, — поздоровался незнакомец.       Нетрудно было понять, — он и есть один из тех, кого Дженкинс и Крэйг называли «копами». И если он шёл по направлению к лифтам, значит, уже побывал у квартиры 8J. — Я из сыскного отдела, мэм, — мужчина указал на «регалию», наверное, пытаясь продемонстрировать мисс Дюмон своё имя. — Хотел поговорить с вашим соседом, Артуром Флеком. Вы с ним знакомы? — Совсем немного. — Когда он обычно бывает дома, вы знаете? — К сожалению, не могу сказать. Тем более, он живёт на другом конце коридора. — Его соседка, миссис Дженкинс, тоже почему-то не в курсе. — Ничего удивительного. — Скажите, вам что-нибудь известно о его состоянии? — О каком состоянии? — Ну… О его смехе. — Смех? Я что-то слышала об этом, но ни разу не заставала его в этот момент. По-моему, это просто выдумки, — ответила Софи. — Она всегда всё преувеличивает.       Обернувшись, законник обескураженно поглядел в тёмную глубину коридора. — Если бы не это странное совпадение… — Джиджи, ты всё?       Софи нервничала, но старалась держать себя в руках. — Нет, мамуля. Где воронка? — У раковины.       Молодая женщина перевела взгляд на сыщика. Почему-то он внушал ей страх. — Миссис Дженкинс сказала, что мистер Флек неровно дышит к вам. — Что?.. — Шутки в сторону, это правда. — А что ещё она сказала? — иронично улыбнулась Софи. — Больше ничего, — пожал плечами сыщик. — И вы думаете, поэтому мне известно, где он может быть?.. Но я этого не знаю. Извините, дочка задержалась на кухне. — Конечно. Если он всё-таки будет дома, позвоните, пожалуйста.       Мужчина вручил ей визитку. — Да. Позвоню. — Доброго вечера. — Постойте… — Да?       Софи пожалела, что окликнула его. Но он уже вглядывался в её лицо. — А что за совпадение? Вы не договорили. Просто… стало интересно. — Его уволили из-за того, что он принёс в больницу оружие. И вроде бы это был не реквизит. Будьте с ним осторожнее, мисс Дюмон. — Разумеется. — Если я не ошибаюсь, у него какой-то диагноз.       Софи напряжённо глядела ему вслед. — Я не нашла воронку, мамуля. А с кем ты разговаривала? — Так, с одним дядей, — ответила Софи, в смятении рассматривая личико дочери. — Мы забыли угостить мистера Флека.       Прогулка получилась недолгой, на улице стремительно холодало. Вечером Джиджи упаковывала печенье в коробочку. Софи взглянула на часы, только когда подошло время ужина.       Но прежде, чем готовить ужин, она всё-таки взялась за телефонный справочник. Чтобы отыскать тот самый номер, Софи копалась в нём с четверть часа. Она ни о чём не думала, потому что знала по себе: чем дольше обдумывает что-нибудь, тем скорее теряет доверие к собственной решимости.       Трубку взяли отнюдь не сразу… Высокий мужской голос сказал «алё», и Софи спросила, попала ли в нужное место. — Всё верно, это клуб «Ха-ха». С вами разговаривает Гарри Эллиот. — Очень приятно… Мистер Эллиот, а можно вашего начальника? — Нет, он в отпуске. Что ему передать? — Ничего… Не нужно ничего передавать. — А кто это? Вы по поводу услуг? Я могу вас проконсультировать.       Голос Гарри, о котором Софи знала только то, что он маленького роста, стал деловым, даже важным. — Я хотела узнать о мистере Флеке, который у вас работал.       Гарри замолчал, не проявляя особенного энтузиазма. — Мистер Эллиот?.. — Дело в том, что если вы как-то связаны с полицией, то нам уже хватило этих разговоров. — Нет. Я с нею не связана… Гарри, если вам не трудно, просто скажите мне то, что у всех на слуху. — О, так вы с ним знакомы? Вы его мать, я понял. — Нет-нет. Не мать. Она умерла. — Умерла?..       Повисла неловко-драматическая пауза. — Помню, как часто он торопился домой из-за неё… я слышал, он ухаживал за ней. Да, и как я мог такое подумать? У вас такой молодой голос, — заговорил Гарри. — Почему же его уволили, если знали, что он у матери один, и ему со своим состоянием совсем непросто быть её кормильцем?       Гарри мялся, наверное, волнуясь. Кто-то довольно невежливо его окликнул. — Я занят! Тут важный разговор. Мисс… сис… как к вам обращаться? — Называйте меня… мисс Норрис. — А вы, случайно, не из частного сыска? — Ммм, — растерялась Софи, не предвидевшая такого вопроса. — А может быть, вы та самая дама, которую видел Кенни? Знаете, приходите в клуб. Я сегодня и завтра вечером буду здесь допоздна, никого не будет.       Сохраняя настороженное молчание, Софи не понимала, что этим только лишь подтверждает догадку Гарри. — А по вторникам я всегда задерживаюсь до ужаса, прибираюсь в гримёрке.       Определённо, куда умнее было бы уйти от ненужных встреч, даже с таким славным малым, как этот мистер Эллиот. — Мистер Эллиот, но вы не знаете, почему его уволили, так ведь? — Ну… Честно говоря, многие здесь его недолюбливали. Это случилось бы рано или поздно.       Гарри увиливал от прямого ответа. — И всё-таки? — Говорят, он притащил в больницу ствол. Это на него как-то непохоже. Я был озадачен… — Гарри! — прямо-таки проорал чей-то голос. — Уже иду! Простите, мэм. Я должен идти. До свидания.       Пожалуй, было неосмотрительно, звонить в это странное место, но теперь для Софи приоткрылась ещё одна страница из недавнего прошлого мистера Флека.       На этой работе ему и впрямь не везло, а начальник считал факт работы у него мистера Флека собственным благодетельством. Сколько вокруг ограниченных и грубых людей!.. Как видно, Артур, сам того не подозревая, становился мерилом доброты и мудрости, в каждом из них отмеряя и того, и другого совсем понемногу, а вернее сказать, нигде не встречая никакого участия.       Софи решила, что позвонит ему завтра же, как только вернётся домой. Определённо, им было о чём поговорить. Засыпая, она всё-таки очнулась: её посетило знакомое ощущение потери опоры, точно её столкнули в глубокий, тёмный ров. Она вздохнула и закуталась в одеяло. Интересно, каково Артуру на новой работе?..

* * *

      Что-то подсказывало Софи Дюмон, что тишина неуютной парадной пытается сообщить о чём-то на своём неясном языке. Стены следили за ней, провожая дрожащим светом продолговатых потолочных ламп. Лифт закрыли на ремонт… Софи отправилась к лестнице.       Она почти вышла в коридор восьмого этажа, как вдруг её внимание привлекла быстро исчезнувшая за углом лестничной клетки маленькая тень.       Выглянув за угол, она увидела двоих, следующих к лифту. — Куда ты? Уже забыл, что лифт не работает?       Почти сразу ею овладело странное, изрядно подзабытое чувство азартного испуга: она поняла, кто эти двое. Взбежав по переходному пролёту, Софи Дюмон скрылась на следующей лестнице.       Из коридора размеренной, манерной походкой вышел грузный, крупный мужчина. Следом за ним семенил второй, ростом чуть выше её Джиджи. Он выглядел взволнованным: — Я же говорил, что сначала надо было позвонить. — На кой чёрт звонить, если его телефон всё время выключен? — Ренделл, тебе не кажется, что нужно было вызвать врача? — Ты же знаешь, что он ненормальный, посидит и отойдёт. — Да, но я никогда не видел его таким. — Каким «таким»? Гарри, все знают, что он неадекват. — Мне его очень жаль, — пробормотал удаляющийся голос Гарри.       Спрятав ключи от своей квартиры в карман, Софи немедленно направилась в другой конец коридора.       Она чувствовала досаду. Не стоило звонить в клуб, нет, не стоило. Разумеется, Гарри сразу же сообщил об этом звонке. Софи не представляла, что происходит за дверью, которая оказалась незапертой.